Робот слагает музыку
Глеб Анфилов
В последние годы, богатые научными событиями, среди рассказов о многих удивительных новинках появились сообщения о машинном «сочинении» музыкальных пьес.
И вот что любопытно. Если машине «разрешали» манипулировать более или менее крупными отрезками введенных в «память» мелодий, она пускалась в беззастенчивый плагиат — «воровала» из «памяти» целые музыкальные фразы, переписывая их в ленту ответа и таким образом выдавая их за «свои».Симфония из клякс
По свидетельству историка Ма Су-ченя, игральные кости выступали в качестве соавторов композиторов еще в Древнем Китае. Во всяком случае, с их помощью там иногда происходили испытания молодых музыкантов. Экзаменующийся бросал несколько раз подряд пару игральных костей и запоминал последовательность выпавших чисел. Каждое число условно означало ноту, их совокупность — набор звуков. Эту случайную звуковую цепочку надо было обработать по музыкальным правилам, превратить в более или менее приятную песню.
В некоторых зарубежных консерваториях таким способом до сих пор проверяют способности студентов.
А вот другой пример. В 1751 году английский композитор Гейс выпустил сатирическую книжку, в которой предлагал поручить роль композитора... сапожной щетке! «Исключительно новый метод» Рейса заключался в разбрызгивании чернил упругой щеткой по нотной бумаге.
Теперь вообразите такую ситуацию. Перед неким композитором лежит лист нотной бумаги, густо усыпанный беспорядочными чернильными кляксами. И, не имея почему-то чистой бумаги, он вынужден пользоваться вот этой — грязной. Допустим еще одну нелепость: у композитора нет чернил, а есть только белила. При этом вдохновение его обуревает, он хочет творить сейчас же, не дожидаясь нормальных условий. Как же быть?
Выход единственный. Придется работать, не нанося нужные знаки на линейки нотного стана, а, наоборот, замазывая белилами ненужные, убирая лишние кляксы. Ведь кляксы на листе всюду. Они нанизались на нотные линейки, легли между ними. Тут есть и кляксы «до», и кляксы «ре», и сколько угодно других клякс — нотных знаков. Композитор терпеливо «пропалывает» пятнистый «посев», удаляет «сорняки», оставляет то, что считает достойным войти в его музыку.
Примерно такую же работу может выполнять кибернетическая машина. И это будет уже не примитивное перетасовывание готовых отрывков. Во всяком случае, музыка будет делаться заново, а не списываться из кем-то сочиненных произведений.
Электронный Палестрина
Электронная механизация «очистки» забрызганного нотного листа сложнее, чем кибернетическая компиляция из готовых песенок. Бумаги, щетки, чернил, белил, конечно, нет. Все это переведено на язык математических чисел и операций с ними. В машинную «память» вводят не мелодии, а «шум» — цифровое подобие беспорядочных чернильных клякс, хаос совершенно случайных, никак не связанных чисел. Машине задают правила математической «прополки». Эти правила гораздо сложнее, чем при компиляции,— они должны глубоко соответствовать знаниям и интуиции воображаемого композитора, замазывавшего на нотном листе лишние кляксы.
Но и тут нет ничего сверхъестественного. Действует давно известный метод «выбора из шума». И успех дела зависит от умения «хорошо» выбрать. Чем лучше, полнее составлены человеком предписанные машине правила выбора из шума, тем интереснее окажется ее молниеносное «творчество».
Первая попытка такой кибернетической композиции была предпринята на машине «Иллиак» сотрудниками Иллинойского университета (США) Хиллером и Изаксоном. Целый год они возились над программами, ставили опыты на машине, и наконец на одном из студенческих вечеров самодеятельный струнный квартет публично исполнил кибернетическое «творение» — экспериментальную «Сюиту Иллиак».
Сюита была четырехголосой и состояла из четырех частей. Каждая «сочинялась» машиной по разным правилам. В первой части ее было дано очень мало свободы выбора. Отбраковка чисел, символизировавших ноты, велась со всей строгостью старинной гармонии. И произведение получилось в стиле, модном лет триста тому назад. Случайные звуковые комбинации были отобраны и гармонизированы примерно так же, как сделал бы это ревнитель строго классической системы Джованни Палестрина (правде, получился слишком однообразный ритм). Это подтвердили знатоки старинной музыки, присутствовавшие на необычном концерте. Ничего оригинального, понятно, не вышло. Машина выполнила лишь простенькое упражнение по правилам старой гармонизации, решила задачу, какие обычно задают ученикам музыкальных школ.
Читайте в любое время
