Листоверты С. Федина: год // бог, друг // враг, cokpam // wisdom, король // голый.

Листоверты и опрокидни в какой-то степени повторяют принцип забавных рисунков, содержание которых меняется в зависимости от того, с какой стороны на них смотреть. (Вверху: женщина // мужчина; внизу: клоуны смеющиеся // плачущие.)

Сейчас в оформлении текстов важное место начинают занимать логотипы (товарная марка фирмы).

Попробуйте сами расшифровать листоверты и опрокидни.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Илл. 1.

Илл. 2.

Илл. 3.

Илл. 4.

Илл. 5.

Илл. 6.

Илл. 7.

Илл. 8.

Илл.9.

Илл. 10.

Палиндром - словесная машина времени
... он думает о том,что палиндром лжет
и говорит правду,
как и все зеркала...

Хулио Кортасар "Сатарса".

Палиндром - древнейшая забава человечества, насчитывающая почти двухтысячелетнюю историю. Во все времена людей, пытающихся проникнуть в тайну слова, заглянуть за его границы, притягивали тексты, одинаково читаемые в обе стороны. Совпадение прямой и отраженной волн в палиндроме создавало иллюзию некоего божественного резонанса, объективности такого текста и даже наводило на мысль о его сверхъестествен ном происхождении. Недаром они применялись и как магические заклинания. Наши предки, произнося: "Уведи у вора корову и деву!", свято верили в то, что тем самым смогут уберечь себя.

С другой стороны, палиндромам приписывали способность усиливать и возможное зло, таящееся в обратимой фразе. Поэтому известный латинский палиндром Signa te signa, temere me tangis et angis, // Roma tibi subito motibus ibit Amor (т. е. "Крестись, Рим, крестись, того не зная, ты своими жестами вдруг призываешь к себе любовь"), приписывался Сатане (сравните с аналогичным "дьявольским" перевертышем на русском языке:

Нам Бог - обман,
Ад же дан, как надежда).

Разумеется, в наше время любителей палиндрома привлекает не мистический характер симметричных текстов. Придумывание палиндромов - прекрасная головоломка, требующая немалых творческих усилий и определенной виртуозности.

Любопытно отметить еще одну уникальную особенность палиндрома - в нем в некотором роде осуществились две заветные мечты человека. "Заклятье двойным течением речи" (В. Хлебников), реализованное в палиндроме и дающее возможность вернуться в начало текста, двигаясь с тем же результатом в обратном направлении, превращает "двояковыпуклый" текст в своеобразную словесную машину времени. А в силу своей упругости, без конца отражающей взгляд читателя то в одну, то в другую сторону, палиндром становится еще и своеобразным лингвистическим "вечным двигателем".

В последние десятилетия стали интенсивно развиваться и исследоваться практически не известные доселе околопалиндромные формы. Упомяну лишь о некоторых из них.

Особенно наглядно свойственное палиндрому "вечное движение" (вращение) проявляется в циклических палиндромах, или круговертнях, то есть в текстах, одинаково читаемых в обе стороны, но уже при записи вдоль окружности:

(Иллюстрация 1)

Их, как правило, записывают линейно: Депутату - педагога! (А. Бубнов). И лег на веки Руси сурик евангелий. (С. Ф.). Мы, турки, круты. (С. Ф.). Из подобных циклических строчек можно составлять целые стихотворения, которые записываются по концентрическим окружностям: Макал бог облака // в золото лоз // и в инее нив // пили // мы // мед Эдема... (С. Ф.)

Еще одной разновидностью палиндрома является монопалиндром (термин А. Бубнова), т. е. единый палиндромный текст, записанный в несколько строк:

Мы дунем, // а // звуку // в // замену - // дым. Или: Юного // день, // лети! // Чую, // учитель, // не // догоню. (Д. Авалиани).

Но, пожалуй, наиболее парадоксальным родственником палиндрома является оборотень - текст, разно читаемый в обе стороны, при этом обратное прочтение противоположно прямому либо содержит иную информацию (впервые оборотни были введены в лингвистический обиход совсем недавно, в 1993 году: 1. ! Ура! К уму! (С. Ф.); обратно: Уму кару! 2. ! Я нем и нежен; обратно: Не жени меня! 3. Хороши там янки и "Марс" - а тута? (А. Бубнов); обратно: А тута - срам и икня, мат и шорох. 4. LUN (Edmond Jabes); обратно: NUL, т. е. в переводе с французского соответственно "все" и "ничто".

Обратимые тексты встречаются практически во всех известных, прошедших определенный уровень развития языках - от китайского и арабского до европейских (мне, в частности, известно о недавней работе немецкого филолога и поэта Х. Пфейффера, в которой приводится обзор литературы о палиндромах из сорока с лишним стран).

Совершенно своеобразную и яркую струю в интернациональном палиндромном потоке составляет русский палиндром. Замечательный словесный экспериментатор Велимир Хлебников предложил свой вариант палиндромного стихотворения "Перевертень", хотя отдельные обратимые строчки и даже несложные стихи встречались в русском языке - пунктиром - начиная с ХVII века.

Именно знаменитый "председатель Земного Шара" дал толчок доселе дремавшей в русском (и не только) языке форме, возродив ее к полнокровной жизни. Поэтому именно насквозь палиндромический ХХ век стал веком становления и расцвета русского палиндрома.

В последнее время появилось огромное количество публикаций о палиндромах, что привлекло к этому древнему увлечению человека сотни новых поклонников. И вот уже защищено несколько диссертаций, так или иначе посвященных взаимообратным текстам, вышли три книги (!), целиком составленные из палиндромных произведений, а 21.12.1991 - в палиндромную дату! - Гуманитарный фонд им. А. С. Пушкина провел первый фестиваль палиндрома.

Увидели свет симметричные перлы как признанных виртуозов (Д. Авалиани, Б. Гольдштейн, Н. Ладыгин, В. Пальчиков и др.), так и неофитов. Познакомьтесь с некоторыми из них, отобранными из различных изданий (замечу только, что составители палиндромов часто прощают себе некоторые вольности. Так, например, у очень многих авторов буквы е, е и э, а также и и й, ш и щ не различаются, а ь, ъ и удвоения букв игнорируются): 1. Дорого небо, да надобен огород. (Д. Авалиани) 2. Мир, о, вдовы, водворим! (Д. Авалиани) 3. Муза, ранясь шилом опыта, ты помолишься на разум. (Д. Авалиани) 4. Я или суетен, или не те усилия? (Д. Авалиани) 5. Меня истина манит сияньем. (В. Гершуни) 6. О вера моя, о марево! (Н. Ладыгин) 7. Ты бог! о, быт! (Н. Ладыгин, А. Бубнов) 8. "Марс" - и шанс наш и срам. (С. Ф.) 9. Он - верба, но она - бревно. (С. Ф.)

10. Ум, роняя норму.

11. Лидер бодро гордо бредил, лих и хил. (Н. Ладыгин)

12. А масса налево повела нас сама. (Б. Гольдштейн)

Перевернутый мир
опрокидней -
Счастлив, кто падает
вниз головой, -
мир для него хоть на
миг, а иной.
В. Ходасевич "Было на улице".

Бурное развитие теории и практики палиндрома породило новые способы извлечения смысла из неизменной колоды текста. С одним из них, появившимся совсем недавно, буквально три-четыре года назад, я и хочу вас вкратце познакомить.

Этот способ также заключается в некотором особом повороте самого текста или, точнее, листа бумаги с текстом. В силу этого подобные тексты называются поворотнями (или листовертнями).

Таким образом, поворотень - это текст, так же или по-другому читаемый после поворота листа бумаги на определенный угол. Специфика поворотня, как совершенно уникального визуального жанра работы со словом, наглядно проявляется в двух наиболее интересных и плодотворных частных случаях: поворота на 90^о и 180^о. Поворотни первого типа называются ортогоналами, а второго - опрокиднями:

1. ортогонал: друг // враг (С. Ф.)

(Иллюстрация 2)

2. опрокидень: Звезда // звезда (Д. Авалиани)

(Иллюстрация 3)

3. опрокидень: Ты Бог // гад ты (С. Ф.)

(Иллюстрация 4)

В свою очередь наиболее перспективным из этих двух подвидов поворотня представляется опрокидень. Во всяком случае, примеров опрокидней известно на порядок больше, нежели ортогоналов. Поэтому заострим свое внимание именно на них.

Уже из приведенных выше примеров становятся видны принципиальные отличия опрокидня от палиндрома.

Во-первых, палиндромные строчки объективны и практически не зависят от индивидуальности автора. Поэтому-то так часты пересечения у любителей палиндромов. Опрокидни же сугубо индивидуальны, интимны, целиком зависят от почерка и фантазии автора:

1. Совсем я плох // хочу в народ.

(Иллюстрация 5)

2. Нимфа // вернись

(Иллюстрация 6)

3. Вернись // никогда (Д. Авалиани).

(Иллюстрация 7)

Во-вторых, всякий палиндроман, подобно человеку, пораженному частичной амнезией, работает с усеченным словарем родного языка, и чем более строгий стиль палиндрома он исповедует, тем более бедным и ограниченным становится его язык. Так, например, если не использовать каких-либо фантастических имен и названий, в палиндроме никогда не появятся такие романтические слова, как "студенчество", "влюбленность", "Петербург" и так далее и тому подобное. Напротив, при построении опрокидней никаких ограничений не существует. Более того, одно и то же слово, по-разному записанное, может, переворачиваясь, принимать сколь угодно много значений. К примеру, мне известно о маленьком шедевре Авалиани, двенадцать (!) раз записавшего слово "Петербург" одно под другим; при этом каждое слово при повороте на 180^о читается по-другому!

Но и этого мало! Свобода от привычной каллиграфии позволяет создавать двуязычные опрокидни, использующие в обоих прочтениях разные алфавиты. Приведу лишь один (первый в этом роде) такой англо-русский пример, каждая из сторон которого является переводом другой: GOD // БОГ (С. Ф.).

(Иллюстрация 8)

Не за горами, я думаю, появление текстов, для перевода которых их достаточно просто будет перевернуть.

В-третьих, палиндром дублирует, копирует в "обратном чтении" исходный текст, создавая вербальные клоны, превращается в своеобразный лингвистический ксерокс. Напротив, опрокидень (как, впрочем, и оборотень) заменяет ремесленную работу копииста (в случае палиндрома) на селекционную и позволяет выявить новые смыслы, заложенные в тексте.

Все это, вместе взятое, выделяет опрокидни даже среди многозначных текстов (оборотней, зазеркалов, т. е. текстов, читаемых и в зеркальном отражении, и т. д.), определяя им особое место. Ну а само появление подобных неоднозначных (в буквальном смысле) текстов свидетельствует о зарождении в последние годы тысячелетия нового вида работы над словом.

Литература

Вознесенский А. Опыты стихов-рисунков. "Наука и жизнь" № 9, 1968.

Иванов В. А не цена музе без ума. "Наука и жизнь" № 4, 1996.

Хромов В. Палиндром: игра или закономерный случай звукового распределения. "Наука и жизнь" № 4, 1996.

Авалиани Д. Улитка на склоне. М., Эпифания, 1997.

Бирюков С. Зевгма: русская поэзия от маньеризма до постмодернизма. М., Наука, 1994.

Бубнов А. Миним: палиндром как минимальный текст. "Новое литературное обозрение" № 23, 1997.

Гребер Э. Палиндромон - revolutio. Доклад на симпозиуме "Лудизм". 1994.

Федин С. Разноходы и оборотни. Сб. "Визуальная поэзия" № 1, 1997.

В ДОПОЛНЕНИЕ К НАПЕЧАТАННОМУ

Примеры, о которых идет речь в этой статье, появились, пожалуй, несколько раньше - в начале века. Во всяком случае, сборники головоломок Г. Дьюдени начали выходить с 1907 года. В одном из этих сборников содержится приводимый нами по книге "520 головоломок" (М., Мир, 1975 г.) удивительный пример.

Речь идет не о таком начертании букв, которое не меняет их изображения в зеркале (см. пример - "Наука и жизнь" № 12, 1994 г., - в котором слово "снежок" "не переворачивается"), а о таком, где при отражении в зеркале меняется смысл, одни буквы превращаются в другие и даже цифры превращаются в слова.

(Иллюстрация 9)

Мешанина цифр и знаков, полученная от Дороти Крэнхем ее женихом (как гласит задача в сборнике под номером 519), оказалась посланием, которое означает: "Kiss me, dearest". Для того чтобы прочесть записку, необходимо было воспользоваться зеркалом.

(Иллюстрация 10)

№3, 1998