БЕЛОЗЕРЬЕ
Доктор исторических наук В. ДАРКЕВИЧ.
В конце XIV- начале XV века на севере началось массовое строительство оборонительных рубежей.
Переносишься в другое время, к другим обычаям, к другой жизни. Еще крепче сознаешь, что только имея под ногами почву родной земли, можно твердо идти вперед по неуклонному пути развития и совершенствования. Вдыхаешь свежий воздух древности и тех зиждителных сил, которые создали наше государство. Там, посреди дремучих лесов, невольно скорбишь об утраченном на Руси единстве сил церковных, государственных и земских и думаешь о том, как слить эти начала во имя общего блага нашей великой страны.
Граф П. С. Шереметев. 1900 год.
Шел 862 год. Кровавые усобицы среди северозападных славян, когда "встал род на род", побудили их обратиться за помощью за море - к варягам (руси): "Приходите княжить и владеть нами". "И избрались трое братьев со своими родами ... и сел старший Рюрик в Новгороде, а другой - Синеус - на Белоозере, а третий - Трувор - в Изборске". В этом рассказе "Повести временных лет" впервые упомянуто Белоозеро, основанное на землях финно-угорского племени весь.
Вероятно, первоначально поселение находилось на северном берегу Белого озера, у нынешней деревеньки Киснемы, а в Х веке оно было перенесено на юго-восточное побережье, к истоку реки Шексны. Археологические раскопки обнаружили здесь в слоях Х-XIV веков нижние венцы срубных домов и хозяйственных построек, уличные и дворовые настилы, частоколы. С середины XII века Белоозеро превратилось в поселение городского типа с преимущественно славянским населением. Об этом говорят археологические находки - обширная коллекция орудий труда, оружия, украшений, бытовых вещей. О том, что этот город играл роль административно-хозяйственного центра, свидетельствуют найденные здесь восточные и западноевропейские монеты Х-XI веков, костяные печати с княжескими знаками, свинцовые печати и пломбы, которыми скрепляли партии товаров, например мехов. Тем загадочнее кажется отсутствие каких-либо укреплений - земляных валов или с деревянным частоколом, обязательных для древнерусских городов.
В 1238 году Белозерское княжество, отделившись от Ростово-Суздальского после его разгрома монголами, обретает независимость. Князь Глеб Василькович ведет тонкую дипломатическую игру с татарами. Суровые условия дикой природы северного края ("скудно место бяше и пусто" - говорит летописец, путь сюда "бяше лют") служили естественной защитой от степняков. В 1352 году в Белоозере разразилась опустошительная эпидемия чумы, когда вымерло более половины жителей. Город снова перенесли на 18 километров к западу, на южный берег озера (1363-1364 годы), где он существует и поныне. Название Белозерск город получил только в 1777 году.
В 1370-х годах Белозерье переходит под власть великого князя московского Ивана Калиты, хотя еще и в середине XV века в Белоозере наряду с московскими сидят и местные княжеские наместники. (Окончательно Белозерское княжество теряет свою самостоятельность при Иване III, в 1488 году присоединившем его к Московскому государству.) Но именно с конца XIV века новый удел Москвы быстро растет и богатеет. Сюда приезжают "изо все московские земли, и из Тверьские земли, и из Новгородские земли". Он становится одним из северных форпостов Московского великого княжества.
В конце XIV- начале XV века на севере началось массовое строительство оборонительных рубежей. Это связано с борьбой Москвы и Новгорода за северные земли. На мощных земляных валах неправильной прямоугольной формы возводят деревянные стены и башни. В описании Белозерска 1678 года читаем, что по валу шли рубленые укрепления. В крепость въезжали через надвратные башни. Сохранились их названия: Богословская, Спасская, Осадчая, Ильинская, Луговая, Покровская, Петровская. В чанах и рогожах крепости хранились "зелье, да свинец, да запасныя пищали, ядра да рогульки".
В Х-XI веках в районе Белого озера и Шексны проходила граница между территориями, осваиваемыми славяно-финским населением, и необжитыми "землями незнаемыми". Но уже в XII веке, когда на Сухоне и Северной Двине появляются древнерусские переселенцы, начинается постепенное хозяйственное освоение "края белых ночей". На этом пограничье христианские миссионеры яростно боролись с языческими выступлениями кудесников-волхвов. В 1071 году Ян Вышатич, воевода киевского князя, усмирил восстание волхвов в Белозерье. "Они же, схватив волхвов, умертвили их и повесили их на дубе... После того как Ян отправился домой, на другую ночь медведь взлез на дуб, растерзал их и сожрал. И так они и погибли по наущению бесовскому..." ("Повесть временных лет"). Но христианское население вплоть до ХХ века блюло магические верования. Еще в 30-х годах нашего столетия под Чарондой (недалеко от Ферапонтова монастыря) были обнаружены резные деревянные фигуры "домовых" - "деда Саши" и "тети Маши" (Череповецкий музей), которым еще поклонялись и подносили еду.
С XI века в районе Белозерья соприкасались владения Новгорода и Владимиро-Суздальской земли, изобилующие дорогой пушниной, рыбой, солью и железом. В этом месте издавна скрещивались торговые пути, но тяжелые природные условия не способствовали появлению крупных постоянных поселений. До тех пор, пока Белозерское княжество не было окончательно присоединено к Москве и вплоть до XVI века, торговлю и промысел на необъятных просторах русского Севера держали в своих руках удалые новгородские люди. Север с его богатствами привлекал наиболее предприимчивых и отважных. Освоение Севера новгородцами шло и путем военно-промышленных экспедиций, организуемых властями, и по частной инициативе "именитых людей" - бояр, детей боярских, лиц из привилегированных сословий - "житьих людей".
Они снаряжали вооруженные ватаги, которые на ушкуях - больших плоскодонных ладьях с парусом и веслами двигались по бесчисленным речкам, протокам и озерам, перетаскивали лодки волоком через болота и водоразделы. Пересекая угрюмые лесные чащи Севера, ушкуйники достигали великих северных рек. Вслед за первооткрывателями, занимавшими по пути наиболее благоприятные места для рыболовных и ловческих станов, для соляных варниц, двигалось трудовое население, устанавливая "нравы свои отеческие, законы и обычаи новгородские".
Огромная Белозерская земля с волостями в различные периоды доходила, видимо, даже до Белого, Студеного, моря, захватывая южный и восточный берега Онежского озера. Уже к XII веку на Сухоне и Северной Двине появились древнерусские переселенцы и сборщики дани. Шексна - единственная река, вытекающая из Белого озера, - выводила к Волге и далее в изобилующее мехами Прикамье - через необжитые русичами земли. Огромность расстояний и неимоверные трудности пути не останавливали искателей добычи. По свидетельствам иностранных путешественников, летом езда была затруднительна и медленна из-за топей, болот и многочисленных волоков, плохого состояния гатей и мостов. Зима со снегами и льдами облегчала северную торговлю. Кроме оленей, свидетельствует Сигизмунд Герберштейн (он бывал в России в 1517 и 1526 годах), для перевозки тяжестей использовали крупных собак, запрягая их в сани. Особенно изнурительным было плавание вверх по большим рекам: бросали якорь на четверть мили впереди; люди на большой барке (человек 200 и более) тянули за веревку, привязанную к якорю. Таким способом удавалось продвинуть судно в день не далее двух миль вперед. Об этом рассказывает Адам Олеарий - немецкий путешественник, бывавший в России в 30-е годы XVII века.
В XIV-XV веках началась так называемая низовая московская колонизация. Собирание земель вокруг Москвы заставляло некоторых удельных князей возмещать свои потери посредством заимок - земельных участков "на пустопорожных" северных землях, предоставляя крестьянам различные льготы. Глухие леса, богатые диким зверем, многочисленные водоемы, изобилующие рыбой, давали почти все для жизни пришельцев - продукты питания, одежду и обувь, материал для изготовления предметов быта. Но охотничий промысел, особенно добыча пушнины для продажи, стал здесь основным занятием для многих.
Путь от Москвы на север представлял немалые трудности для изнеженных иностранцев. По их свидетельствам, относящимся к XV-XVIII векам (они рассмотрены известным русским историком В. О. Ключевским), вся Московия - сплошной лес, за исключением тех местностей, где его выжгли для обращения в поле, годное к обработке. С запада и севера эта огромная равнинная страна окружена обширными дикими лесами или болотистыми землями с множеством комаров и других насекомых, "так что с трудом можно защититься от них". В первой четверти XVI века, как говорится в описаниях, глухие лесные пространства начинают уступать усилиям оседлого населения. Но в землях Белозерской, Вологодской и Устюжской все еще лежат обширные, неплодородные и невозделанные пространства, заполненные лесами, реками и частыми болотами. Земледелие находится здесь в самом жалком состоянии, во многих местах не знают хлеба или очень редко употребляют его.
За недостаток драгоценных металлов природа щедро вознаградила Московию редкими мехами, высоко ценившимися за границей. По свидетельству Д. Флетчера, английского посла в Москве в 1588-1599 годах, лучшие собольи меха добывались в Печорской, Югорской и Обдорской землях, а меха белых и бурых лисиц - в Печорской и Двинской, лучшие куньи - в Сибири, Муроме, Перми и Казани. Среди городов, замечательных по рыбному промыслу, упоминается и Белоозеро. Недаром на гербе Белозерска, высочайше утвержденном в 1781 году, изображено озеро, а в нем две стерляди.
С высоты могучего вала старой крепости Белозерска, достигавшего 30-метровой высоты, видны раскинувшееся до горизонта синее, с белыми барашками озеро, аллея старых деревьев вдоль обводного канала, а перед ней ряд одноэтажных кирпичных зданий с белокаменными деталями - бывшая кузница, казармы, дом начальника канала. С возвышенности канал, протянувшийся на 63 версты, не виден, и приезжие приходят в изумление, видя, как небольшие теплоходы и баржи, неспешно продвигаются среди построек, словно посуху.
Строительство канала, завершенное в 1846 году, оживило жизнь провинциального города, на которой губительно сказалось перенесение в XVIII веке торговых путей на Балтику. Судоходству по Белоозеру препятствовали сильные супротивные ветры, но с проведением канала оно органично вписалось в Волго-Балтийский водный путь (бывшая Мариинская водная система). Известный знаток русской литературы и эстетики С. П. Шевырев (1806-1864), совершивший "ученое путешествие" в Белозерский край в 1847 году, сообщает, что в канале зимовало 1500 судов, а при нем у пристани стояло 300 с салом и хлебом; площадь города была заполнена бурлаками, поджидавшими наемщиков. И далее: "Было воскресенье и день прекрасный. Вечером красавицы белозерские гуляли по высоте земляной насыпи (то есть между озером и каналом. - В. Д.). Гулянье очень живописно, в виду Белоозера, при заходящем солнце... Белозерск славится прекрасными женщинами. Слава эта ведется издревле. Иоанн Грозный, будучи в Белозерске, заметил красоту его женщин, и слова, которые изрек в доме купца Ширяева, где останавливался, передаются из рода в род: "У вас бабы-то хороши..."
Судя по сохранившимся памятникам, расцвет Белозерска, игравшего и торговую, и военно-стратегическую роль, приходится на XVI-XVII столетия, несмотря на бедствия "смутной эпохи" 1584-1613 годов. В это время в кремле размещались не дошедшие до нас дом воеводы, приказная изба, погреба с оружием и боеприпаса ми, лобное место. Был выкопан пруд. К крепости примыкал посад - усадьбы с одноэтажными срубными строениями, поднимавшиеся по склонам террас. Нижний посад, примыкавший к озеру, назывался подолом. В XVII веке над посадской застройкой возвышались 19 церквей, преимущественно деревянных.
Если снова взглянуть на север с вала в сторону озера, то можно отчасти представить, как выглядел старинный посад, над которым господствует церковь Всемилостивого Спаса (1723 год). Она выдержана в стиле предыдущего столетия: новые веяния в столичной архитектуре не успели достигнуть городков глухого Севера. В этих заповедных местах жили, мыслили и созидали в прежних традициях. Стены стройного храма окаймлены у карниза широкой изразцовой полосой. Два яруса кокошников над карнизом расположены в одной плоскости и в шахматном порядке, а над ними, вопреки всем канонам, оформлен фриз из рядов кирпичного узора. Мастера провинции, куда редко проникали зарубежные строители, давали простор своей богатой фантазии.
В духе традиций предшествующего века возведен и величественный Преображенский собор (1668 - конец 1670-х годов), построенный на средства царя Алексея Михайловича и "подаянием всяких людей". Величественное здание в кремле вернуло крепости композиционную роль городского ядра.
Лаконичный и ясный пятиглавый Успенский собор на посаде к востоку от кремля воздвигнут в 1553 году "тщанием прихожан". Формы его тяжеловесны и монументальны. Царственное величие Москвы, к которой тяготел в этот период Белозерский край, нашло отражение в архитектуре этого памятника. Храм по своему типу соборный. На невысокий четверик поставлены пять традиционных глав с нависающими над барабанами главами. Стены членятся широкими лопатками. Входы оформлены перспективными порталами, утопленными в толщу стен. Влияние Новгорода и Пскова сказалось в узоре на барабанах - небольшие ниши и выложенные из кирпича пояски на апсидах. Остатки закомар срезаны четырехскатным покрытием. В интерьере - барочный иконостас, в котором уцелели иконы XVI века.
Редкий памятник для русского Севера - деревянная церковь Ильи Пророка (1690 год), поставленная западнее крепости. Этот тип ярусных ступенчатых сооружений (несколько уменьшающихся срубов, поставленных друг на друга) мог быть занесен через Москву в конце XVII века выходцами из Украины. Церковь представляет собой два поставленных один на другой четверика и верхнего восьмерика. Большая луковичная глава на вытянутой шее покрыта лемехом - деревянной чешуей.
С XVIII века Север с его крестьянским населением превратился в заповедный край русского народного искусства. В орудиях труда, утвари, тканях веками сохранялись устойчивые формы и декоративные приемы, передающие духовный мир людей, живших в этом краю веками. Среди точеной расписной посуды упомянем ритуальный большой ковш-скопкарь XVIII века с одной из ручек в виде головы коня. Скопкарь с медом или с пивом ставили в центре стола. Больше всего сохранилось искусно украшенных прялок, вальков для стирки белья, трепал для обработки льняного волокна. Трехгранно-выемчатая резьба образует солярные розетки, ромбы, треугольники, квадраты. Это не просто украшения, но и знаки-обереги, добрые пожелания.
Пришлые костромские маляры-отходники украшали росписями шкафы, заборы, двери. Среди разнообразных предметов кузнечного дела привлекают внимание светцы - приспособления для освещения жилища. В XVIII веке широко вошла в обиход медная посуда. Действовал колокольный завод, выпускали самовары.
Славилось искусство узорного ткачества. На полотенцах, подзорах орнаменты размещались горизонтальными рядами с преобладанием трехчастных композиций. Особенно любили тканые пояса, служившие оберегами "от порчи". Не имели себе равных северные кружева. В боярских светлицах, помещичьих усадьбах, богатых женских монастырях их плели из драгоценных золотых и серебряных нитей. Ценным кружевом украшали костюмы знати, церковные облачения. Постепенно нитяное кружево вытеснило металлическое: плели косынки, шарфы, отделки к платью из черного, белого, кремового шелка, закупавшегося в Голландии и Бельгии через посредство лавочников и мелких скупщиков.
Нынешний Белозерск - районный центр Вологодской области сегодня живет, в основном, за счет деревообрабатывающей и пищевой промышленности. Он справедливо считается одним из самых симпатичных провинциальных городов русского Севера. До сих пор городской уклад и сельский быт Белозерья хранят черты несвойственного нашему времени патриархального покоя. Особенно в сумерках, возле тихой деревни, когда над вьющейся в лугах речушкой поднимаются обволакивающие стога седые туманы и слышится только звон колокольцев, привязанных к коровам, когда ненароком, уже в полутьме, забредешь на заброшенное кладбище, где изредка еще можно увидеть замшелые, покосившиеся голубцы - кресты с кровелькой, вдруг ощутишь седую старину средневековья.
Читайте в любое время
