Наука и жизнь // Иллюстрации

7

У сотрудника милиции, лейтенанта Дерунова, были усталые и равнодушные глаза. В какой-то момент он, похоже, сам понял, что никак не может сосредоточиться, и вдруг виновато улыбнулся Александру Владимировичу:

- Извините, я уже две ночи не спал...

- А что случилось?

- Второе убийство за месяц. Первое все еще висит, ни одного реального подозреваемого, и вот следующее. Начальник отделения просто посерел: год до пенсии, а тут, того и гляди, влепят выговор, а то и хуже. Вот и мечемся круглые сутки. Как только станет чуть посвободнее, мы вашей кражей займемся вплотную. Все-таки вахтерша воров видела и дала их описание - уже что-то. Найдем, и не такие вещи находили, - как-то не очень уверенно закончил он, вставая.

Когда лейтенант ушел, Александр Владимирович посмотрел на Лизу долгим изучающим взглядом и спросил:

- Скажите, вы кому-нибудь рассказывали о наших мышках?

- По-моему, как-то обмолвилась при Люсе, секретарю замдиректора Гладко, что у нас мыши - как кавказские долгожители, - призналась она, ненадолго задумавшись.

- Да, прожили почти три с половиной года...

- И я все время ломала голову - это же колоссальное достижение! Почему вы никому не рассказываете? И в лабораторном журнале о них ничего не записано. Ну, думала я, наверное, хотите все еще раз проверить и перепроверить, но со мной-то можно было поделиться?

- Наверное, Лиза, вы правы. Просто... Как вам это объяснить? В какой-то момент, когда стало понятно, что метод дает результаты, я понял, какие последствия может иметь наша работа. Я подчеркиваю слово "наша" не для того, чтобы вам было приятно, а потому что без вас я бы действительно ничего не сделал. - Александр Владимирович помолчал, словно обдумывал что-то, а потом добавил: - Вы поймите, я старше вас на тридцать лет. Тридцать! Столько, сколько вы прожили на белом свете. Целая жизнь. Вы молодая женщина, красивая молодая женщина, а я угрюмый старик...

- Александр Владимирович, что вы...

- Не перебивать старших, - первое правило корпоративной этики. Я не кокетничаю, просто констатирую факты.

Лиза вскочила из-за своего стола, подошла к шефу и вдруг обняла его за голову:

- Может быть, вы и замечательный биолог, и действительно немножко старше меня, но, вы уж извините, тоже не во всем разбираетесь...

- Господи, воистину пути твои неисповедимы, - пробормотал Александр Владимирович. - Чтобы нам объясниться, нужно было ограбить лабораторию. Предыдущих семи лет как-то не хватило.

- Кстати, должна признаться еще в одном прегрешении. На днях позвонил некий Василий Иванович Степаненко. Представился бизнесменом, назначил свидание и во время встречи сказал, что слышал о наших результатах по продлению жизни. Наверное, Люся кому-то брякнула. У него есть для вас предложение.

- И такое именно?

- Открыть клинику. Причем оклады называл такие, что в голове не укладывалось. Особенно подчеркивал, что для вас достанут самое лучшее оборудование. Машину за мной прислал роскошную. Объяснил, что он портфельный инвестор, то есть вкладывает деньги в различные предприятия.

- И что он просил вас лично сделать?

- Поговорить с вами.

- Странно...

- Что вы имеете в виду?

- Зачем тогда ему понадобилось посылать ко мне домой и в лабораторию грабителей? Допустим, он верил, что найдет описание наших опытов по продлению жизни. Но тогда для чего нужно было встречаться с вами? Да еще представляться...

- Он мне даже визитную карточку дал. Вот она.

- Ну, это само по себе еще ничего не значит. В подземных переходах метро можно купить или заказать любой документ, от диплома университета до удостоверения Героя Советского Союза, причем, говорят, делают даже лучше настоящих, так что на визитке можно напечатать что хочешь. Вот то, что он присылал за вами машину... Может быть, вы и номер машины запомнили?

- Запомнила, потому что записывала его. Он сам диктовал.

- Все страннее и страннее. Не ставил же он специально фальшивый номер, чтобы ввести вас в заблуждение. Непонятно.

Лейтенант Дергунов доложил своему начальнику о визите в Институт изучения генома. Полковник задумался. За четверть века работы в милиции он привык полагаться на свою интуицию, а интуиция подсказывала ему сейчас две вещи: во-первых, им сейчас не до мышей. А во-вторых, институт солидный, Академия наук как-никак, и просто так от них не отмахнешься. Пожалуются, мол, не только не раскрыли, но и искать не захотели. И черт их знает, что эти мыши значат для мировой науки.

И вдруг вспомнил о своем знакомом Сергее Лавринове - сотруднике Интерпола. Может быть, позвонить ему насчет института? В прошлом году его брат, военный, попал в аварию, разбил машину, двое получили ранения. И он ему помог. Лавринов потом звонил и благодарил. А долг, как говорится, платежом красен. Полковник вздохнул и набрал номер:

- Сергей Сергеевич? Добрый день, это Кремнев Кирилл Антонович, помните? Как ваш брат? Надеюсь, все в порядке, ездит теперь осторожнее? Ну и слава богу. Хотел вот посоветоваться с вами. У меня тут, на нашей территории, есть большой институт Академии наук. Институт изучения генома. Там ограбили лабораторию долголетия, вытащили винчестеры из компьютеров, взяли лабораторный журнал и мышек, на которых ставили опыты. И что интересно, в этот день ограбили и квартиру заведующего лабораторией. Тоже вытащили диск из компьютера. Мышки эти явно непростые, если вызвали у кого-то столь пристальный интерес. Чует мое сердце - это по вашей епархии скорее, чем по нашей.

- Ладно, - задумавшись ненадолго, ответил подполковник. - Поговорю со своим начальством. Пока ничего обещать не могу, я ведь человек служивый, и у нас тоже кроме мышек дел хватает.

8

Николай Федорович поднялся по лестнице, ведущей к входу в кинотеатр, остановился около кассы и закурил. Солнышко приятно грело лицо. Заказчик должен был появиться с минуты на минуту. Осторожный человек, ничего не скажешь. Не первый раз на него работает, а кто он и что он, так и не выяснилось. Дважды на одном месте никогда не встречались. И правильно, наверное. Он и сам-то привык постоянно через плечо оглядываться. Тьфу-тьфу чтоб не сглазить! И пока ни разу не подставился.

- Добрый день, Николай Федорович, - услышал он знакомый голос.

Толстенький аккуратный человек появился словно из-под земли:

- Позвольте полюбопытствовать, - начал он сразу, - я вам за последний заказ заплатил?

- Заплатили, - протянул Николай Федорович, не понимая, к чему клонит собеседник.

- А за что, интересно, я вам выложил десять тысяч баксов?

- Все, что вы велели, мы с напарником выполнили. Диски компьютерные, лабораторный журнал, мышки - все у вас.

- Того, что надо, на дисках нет. Мой умелец и так и эдак их крутил - ноль искомого, как он выразился. А уж он-то любую стертую информацию восстановит. От журнала лабораторного толка ровно столько же. А насчет мышек биолог мой так сказал: могли бы и не приносить. Что с ними делали - не определишь, а разговаривать их почему-то не научили. Поэтому выходит, уважаемый Николай Федорович, что я вам не за результат заплатил, а как бы почасовые. Сколько вы на все про все потратили? Часов, наверное, пять. Ну, с запасом - десять. Выходит по штуке баксов в час. Неплохо. Так что, уважаемый Николай Федорович, надо решать, что дальше делать будем.

- Что дальше делать, не могу решать, поскольку не в курсе, что вам нужно.

- Не стану вдаваться в детали, я, признаться, тоже не очень-то знаю, что именно там этот старик в своей лаборатории изобрел. И знать особенно не хочу. Мое дело - получить от него нужную формулу и передать... распорядителю кредитов, чтобы получить от него свою оговоренную плату. Как вы от меня. Наверное, получить нужную информацию мы сможем только у самого заведующего лабораторией.

- Ну, это, я думаю, не проблема. Позвоним, что-нибудь наплетем...

- Боюсь, Николай Федорович, - поморщился заказчик, - вы не совсем понимаете, о какого рода встрече идет речь. Скорее всего, он и разговаривать с нами не захочет, потому что догадается, чем это обернется. Он ведь теперь, после наших краж, будет на воду дуть. Так что я имел в виду... беседу без его согласия. Назовем это так.

Николай Федорович насторожился. Он, конечно, давно зарабатывал на жизнь, удачно петляя между статьями уголовного кодекса, но серьезных дел избегал. Похищение человека, тем более с применением насилия, это тебе не кража компьютерного диска.

- Что у вас вызывает сомнение? За три года нашего сотрудничества вы, наверное, заметили, что я сам человек предельно осторожный. И никаких неприятностей у нас до сих пор не возникало. Жучки, что вы установили, работают, мои люди уже проверили. Местечко, где мы побеседуем с ученым, имеется: вполне тихое и спокойное. План как доставить его туда, тоже будет выработан. Вы обеспечите только техническую помощь. К тому же получите за операцию... ну, скажем, двадцать пять тысяч. За такую сумму можно человека три заказать.

- Даже и не знаю, что вам ответить...

- А говорить ничего не надо. Бросить это дело просто так я не могу; уже просадил на него кучу денег, потому что мне, в отличие от вас, платят за результат. И работаю я в значительной степени в кредит. Понимаете? И вообще я не уверен, кстати, что смогу соскочить, даже если захочу. Распорядителю кредитов это не понравится. А того, кто ему не нравится, и в асфальт укатают без хлопот. Так что другого выхода, как организация тихой милой беседы с ученым или на худой конец с его единственной лаборанткой, у нас, боюсь, нет. Надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду, говоря "у нас"?

В голосе заказчика отсутствовала явная угроза. Но так мог говорить человек, которому незачем зря играть. Николай Федорович тяжело вздохнул. От этого человека, пожалуй, всего ждать можно. Сама вежливость его и обходительность вызывали опасение. Подставит так, что и глазом моргнуть не успеешь. К тому же двадцать пять штук "зеленых" на улице тоже не валяются.

- Как скажете...

- Я с вами свяжусь! - Заказчик развернулся и зашагал к подземному переходу.

Перед началом рабочего дня Александра Владимировича остановил высокий, широкоплечий милиционер.

- Позвольте представиться - подполковник Сергей Сергеевич Лавринов. Я по поводу вашего дела.

Александр Владимирович без энтузиазма кивнул.

- Хочу предупредить. Сейчас, когда мы войдем в лабораторию, я сначала проверю кое-что. Не спрашивайте меня, пожалуйста, что я ищу.

- Хорошо, - Александр Владимирович равнодушно пожал плечами. Какой-то нелепый поток, вырвав его из привычного существования, уже нес куда-то с пугающей быстротой.

Когда они вошли в лабораторию, подполковник поинтересовался:

- Это ваши мышки так благоухают?

- Да. Наши главные сотрудники.

Продолжая разговор, Сергей Сергеевич быстро отвинтил заднюю крышку телефонного аппарата и принялся внимательно рассматривать его внутренности, затем аккуратно поставил крышку на место, оглядел лабораторию и проговорил:

- Мне, признаться, запах кажется просто непереносимым. Давайте выйдем в соседнее помещение.

- Пожалуйста, как прикажете, - согласился Александр Владимирович. - Лиза, я скоро вернусь.

Они вышли из института и медленно двинулись по улице.

- Что-нибудь нашли? - спросил Александр Владимирович, скорее для того, чтобы прервать молчание.

- Нашел, - ответил подполковник. - Похоже, лабораторией интересуются очень серьезные люди. Два жучка. Причем не самоделки отечественных умельцев, а, как пишут в протоколах, иностранного производства. И теперь мне надо понять, почему вы привлекли их внимание. Другими словами, что вам удалось сделать. Хотя бы в общих чертах. И похоже, что просветить меня можете только вы, поскольку в дирекции ничего внятного мне сказать не могли. Почему вы не спешите с публикацией ваших достижений?

- Хорошо, Сергей Сергеевич. Будем говорить начистоту. После случившегося, как я понимаю, другого выхода у меня нет. Но то, что я сделал, сильнее и, наверное, страшнее любой бомбы. В том числе и атомной, которая может взорвать мир...

- Если ваша информация предоставляет прямую и непосредственную угрозу для национальной безопасности страны, - начал Сергей Сергеевич, - я должен передать дело в другую организацию.

- Да нет! Я, наверное, неясно выразился. Это всего лишь метафора... - Александр Владимирович мучительно пытался подобрать нужные слова.

С одной стороны, он понимал, что ему теперь не отделаться общими словами. Но, с другой стороны, посвящать подполковника милиции во все подробности он тоже пока не собирался.

- Существует генный код, которым природа наделяет все живые существа, от какой-нибудь букашки до гомосапиенс, и который определяет продолжительность их жизни. Код упрятан в наших генах, и, поверьте, упрятан более чем надежно. Во всяком случае, до сих пор все попытки ученых найти ген долгожительства или группу генов, отвечающих за продолжительность жизни, результатов не давали. Мне удалось, скажем так, подойти очень близко к решению. Остается сделать последние шаги к тому, что наши предки когда-то мечтательно называли эликсиром молодости или бессмертия. Вы понимаете, о чем я говорю?

- Как будто, да. Хотя... Простите за вопрос: вы только исследуете возможность бессмертия или это уже свершившийся факт?

- Мышки, с которыми мы работали, прожили на тот момент, когда их украли, лет сто двадцать по человеческой шкале. Да, другие ученые в лабораториях уже продлевали жизнь мышек примерно на столько же, но наши четвероногие долгожители не выказывали ни малейших признаков старения. Ни в поведении, ни в состоянии своих внутренних органов, которые мы проверяли при вскрытии. Если бы их не украли, мы бы через полгода могли точно сказать, насколько убедительны результаты. Сейчас... - он развел руками. - Правда, операцию по выключению генов я проделал и на себе. Но что такое три с половиной года, хотя чувствую я себя значительно лучше. Но давайте попробуем в самых общих чертах представить себе, что произойдет, если человечество получит простой способ бесконечно или хотя бы значительно продлевать жизнь. Цивилизация просто взорвется. Жизнь остановится, потому что никто не захочет уступать место следующим поколениям. И в конце концов наша маленькая планета не выдержит чудовищного перенаселения.

А если бессмертие станет доступным только для богатых и властей предержащих, простые смертные не захотят смириться со своей участью. Не так уж трудно представить восстания, войны и революции, которые прокатятся по миру. Они разрушат всю нашу цивилизацию. Сметут ее, как чудовищное цунами. Вы молчите?

- Дайте мне немного времени, чтобы осмыслить услышанное, - медленно произнес Сергей Сергеевич. - Если я правильно понял, кроме вас, код не знает никто. Так?

- Совершенно верно.

- И... где он?

- У меня в голове. Потому что я чувствую: пока, на данный момент, его нельзя публиковать.

Подполковник посмотрел на собеседника и покачал головой:

- Вы меня поражаете. Причем с каждой минутой все больше и больше. Представьте себе, что с вами что-то случится? И тогда тайна уйдет навсегда вместе с вами.

- Может быть, - вздохнул Александр Владимирович, - это был бы самый лучший вариант. От публикации открытия я воздерживался еще и по той причине, что меня мучило какое-то смутное сомнение. И вот сейчас, когда я высказал главную причину, этот второй фактор начинает проступать.

- И в чем он заключается, этот второй фактор?

Александр Владимирович поднял глаза на собеседника и ответил:

- Поверьте, я и сам не знаю, в чем именно. Но существует интуиция ученого. Мне уже давно, наверное, следовало осознать причину сомнений, вычленить ее. Но груз ответственности был так силен, что буквально парализовал меня. Шаг вправо, шаг влево. Нет, не расстрел. Просто на это сил не хватало.

- Давайте помолчим немножко, мне нужно как следует обдумать несколько вещей, и прежде всего: как обеспечить вашу безопасность. Давайте выпьем по чашке кофе. Думаю, где-нибудь поблизости есть подходящее заведение.

9

В полупустом кафе кондиционер беззвучно гнал прохладный воздух. Александр Владимирович вдруг почувствовал бесконечную усталость. Лечь бы, закрыть глаза, забыть о проклятом коде, об охотниках, которые вышли на его след. Он даже на мгновенье опустил веки.

- Таким образом, - медленно начал Сергей Сергеевич, - подводя итог, я могу сформулировать его следующим образом: ваше открытие в целом можно считать завершенным. Но требуются некоторые доработки. Вы смогли бы продолжить исследование, если бы не тревожились из-за того, что открытие раньше времени станет известным кому-либо?

- Именно так, - проговорил Александр Владимирович, машинально размешивая ложечкой кофе, хотя сахар уже давно растаял.

- И для вас главное даже не ваша безопасность, а безопасность формулы? - с некоторой недоверчивостью уточнил подполковник.

- Вот именно, - повторил Александр Владимирович.

Подполковник потер бровь, это был, наверное, привычный жест, когда он искал решение задачи.

- Ни в одном сейфе, ни в одном учреждении ему не место. Владельцы сейфов меняются, и кто может знать, какими людьми они окажутся. В вашем институте...

- Полностью исключается. Наш замдиректора Борис Николаевич Гладко готов, по моему убеждению, продать все и всех. Очень современный человек. Он даже наши подвалы ухитрился сдать в аренду какой-то мастерской. Что они там делают - одному богу известно. Больше того, не удивлюсь, если та информация, которая вызвала у кого-то интерес к моей персоне, исходила от него. Вам Дерунов - сотрудник милиции - передал то немногое, что они узнали?

- Да.

- Так вот Лиза - моя лаборантка - призналась, что хвасталась долголетием мышек секретарю этого Гладко. И, кстати, есть еще один человек, бизнесмен, который тоже что-то услышал о наших мышках и даже предложил Лизе уговорить меня открыть клинику продления жизни. Хотя, похоже, он никакого отношения к кражам не имеет.

- Почему вы так думаете?

- Потому что, во-первых, он прислал машину - и Лиза запомнила номер, а кроме того, он дал визитку, на которой черным по белому написано: Василий Иванович Степаненко. И я подумал: зачем ему устраивать кражи, привлекать внимание, вызывать подозрения, если он действительно рассчитывал, что Лиза уговорит меня принять предложение. Тогда бы у меня уж точно хватило бы на стальную дверь - не только входную, но даже на дверь в туалет.

- Скорее всего, вы правы, и к кражам он не причастен. Теперь еще один вопрос. Я прочел в отделе кадров института ваше досье и знаю, что вы были женаты и у вас есть сын.

- Да, жена уехала в США почти двадцать пять лет назад, и связи с ней я практически не поддерживаю.

- А с сыном?

- Изредка посылаем друг другу коротенькие е-мейлы. Грустно, конечно, но так уж получилось.

- А чем он занимается?

- Химик. Работает в крупной американской корпорации, не помню названия. Сейчас представляет эту корпорацию в Кёльне.

- Надо подумать...

- О чем?

- Пока не знаю. Но, может быть, вам придется съездить к нему... Загранпаспорт у вас есть?

- Есть. Но зачем мне туда ехать?

- Если не возражаете, я объясню это позже. А сейчас я позвоню, чтобы за нами прислали машину.

10

Доктор Фред Кюн, вице-президент крупнейшей транснациональной фармацевтической корпорации, нажал кнопку переговорного устройства и сказал секретарю:

- Пригласите, пожалуйста, Бассоу.

Через пять минут начальник службы безопасности корпорации Бассоу уже входил в кабинет.

- Добрый день, мистер Кюн.

- Садитесь. Что нового из Москвы?

- К сожалению, хороших новостей пока нет. Мне доложили, что господин Сапрыгин стал соблюдать меры безопасности: начиная с установки стальной двери в квартире и кончая тем, что ни на минуту не остается один.

- Что значит "не остается один"?

- То, что возле него постоянно находится телохранитель. Домой его отвозят только на машине и тоже с телохранителем.

- И что, с вашей точки зрения, это значит?

- Во-первых, - и это самое главное - та информация, которой мы располагаем от нашего источника о революционном методе продления жизни, по всей видимости, соответствует действительности.

- Почему? Вы же сами говорили, что ни на одном из компьютерных дисков, которые изъяли у него дома и в лаборатории, ничего интересного не нашли, как ничего не нашли и в лаборатор ном журнале.

- Совершенно верно. Но даже само отсутствие материалов о том, что фактически делается в его лаборатории, по моему глубокому убеждению, уже о многом свидетельствует.

- Гм, не слишком убедительно.

- Согласен, господин вице-президент. Но нанять несколько телохранителей - стоит денег. А на ту зарплату, что он получает в институте, господин Сапрыгин не смог бы не то что нанять нескольких телохранителей, но даже вызвать машину, чтобы пару раз съездить домой. Значит, кто-то за все это платит или, сформулируем по-другому, считает: охранять есть что. Причем мой источник твердо заявляет, что институт ко всем этим мерам по обеспечению безопасности господина Сапрыгина отношения не имеет.

- Послушайте, Бассоу, если этот ученый так беден, почему бы просто не предложить ему хорошие деньги, такие, какие ему и во сне не снились, за сотрудничество с нами? Слава богу, теперь другие времена, вон сколько русских ученых работают во всем мире, в том числе и у нас. По-моему, это был бы самый естественный и простой ход, а не все эти ваши штучки из дешевых шпионских триллеров.

Начальник службы безопасности сделал глубокий вдох - он всегда поступал так, когда нужно было сдержаться - и, стараясь подавить раздражение в голосе, ответил:

- Поверьте, то было первым побуждением, но мой источник в институте убедил меня, что подобный ход совершенно бесперспективен. Господин Сапрыгин на редкость скрытный и недоверчивый человек. Обычно ученые - народ довольно тщеславный, а он не только не торопится поведать миру о своих успехах, даже в институте никто не может точно сказать, чего он добился. Одни лишь разговоры, что его мыши превратились в долгожителей. Я бы первый отнесся к такой информации скептически, но вот именно странное отсутствие информации и в компьютере, и в лабораторном журнале показывает: ему есть что скрывать. Обычно в любой лаборатории весь ход экспериментов, даже неудачных, фиксируется. Хотя бы для того, чтобы потом определить, где допущена ошибка. Все это и побудило меня рекомендовать корпорации всерьез заинтересоваться работами господина Сапрыгина. Кстати, мы не первые...

- Что вы хотите сказать?

- Один русский бизнесмен сделал ему через лаборантку предложение о совместной работе - открытие клиник омоложения.

- Интересно, интересно, почему вы сразу мне не сказали? Совсем не глупая идея, совсем не глупая.

- Потому что он об этом предложении и слушать не захотел.

- Гм... Значит, одним конкурентом меньше. Что же вы собираетесь делать, мистер Бассоу? Или вы подводите меня к мысли, что на всей затее нужно поставить крест?

- Сейчас мы готовим беседу тет-а-тет с его лаборанткой - госпожой Елизаветой Семеновой, - сухо ответил начальник службы безопасности. - Будем надеяться, что она сможет заменить упрямца Сапрыгина. В конце концов, они работают вместе уже семь лет. Такая тематика - и всего два человека, - просто уму непостижимо!

- М-да, у нас этим вопросом занимаются, наверное, человек триста. Выдали нам совершенно потрясающие рекомендации: если есть наполовину меньше, проживешь чуть дольше. А то, что голодные мыши, или на ком там еще они ставят опыты, еле ползают от слабости и засыпают на ходу - это не столь важно. Второе предложение еще более революционно: чтобы продлить жизнь, нужно периодически погружать людей в спячку. Великолепная идея, ничего не скажешь! Прямо хоть сегодня начинай производство портативных берлог. Ладно, пора уже привыкнуть к тому, что у нас не столько исследовательские подразделения, сколько богадельни для бездельников. Но вернемся к московским мышкам. Вы уверены, что беседа с лаборанткой пройдет успешно? Надеюсь, вы понимаете, что абсолютная гарантия нашей анонимности - это главное?

- Разумеется.

Вице-президент Кюн остался один. Здесь, в своем кабинете, который он обставил старинной мебелью красного дерева, он чувствовал себя как дома. Только здесь он понимал истинный смысл немецкого слова "гемютлихкайт". Это даже что-то большее, чем просто уют. Атмосфера, в которой удобно и покойно. Как раз то, чего дома у него, увы, давно уже нет.

Мысли его снова вернулись к Москве. Хоть он и привык никогда не давать воли фантазии - в его мире подобные занятия до добра не доводят, - он думал о том, что, если там действительно сделали что-то интересное и это интересное окажется в его руках, открытие может стать не только источником прибыли, но и оружием для борьбы за президентское кресло. В конце концов, корпорации сегодня хвастаться нечем. Доходы и прибыль, а с ними и акции падают уже третий год подряд. Лекарственный рынок давно переполнен, почти все новые средства, которые ежегодно выбрасывают для потребителей - на самом деле чуть-чуть модифицированные старые препараты, мало чем отличающиеся от предшествующих. Аспирин, например, химик Феликс Хофман синтезировал больше ста лет назад. До сих пор он остается непревзойденным противовоспалительным и болеутоляющим средством. А продавать бесконечные модификации в сущности одного и того же становится все труднее. Неудивительно, что за последние два года акции компании потеряли почти четверть цены. Не сегодня-завтра кто-нибудь из гигантских акул на фармацевтическом рынке решит, что их можно прибрать к рукам.

Господи, сделай так, чтобы из московской затеи что-нибудь получилось!

Мобильный в кармане Николая Федоровича звякнул. Он взглянул на дисплей, чтобы определить, кто звонит. Ага, опять заказчик, как он мысленно называл маленького человека, который интересовался мышами.

- Слушаю, - сказал он.

- Николай Федорович, завтра в полдень подъезжайте к Ленинградскому рынку. Там есть крытая платная стоянка, где вы оставите машину. Я буду ждать. И, конечно, возьмите своего напарника.

11

Когда Николай Федорович приехал на рынок, заказчик передал ему ключи от машины и доверенность.

- А зачем мне ваша машина и кто это в ней? - подозрительно спросил Николай Федорович.

- Познакомьтесь, это наш эксперт. Так можете и звать его. Эксперт поедет с вами. К четырем вы будете ждать лаборантку недалеко от входа в институт. Вы уже были там на своей машине, поэтому на всякий случай лучше воспользуйтесь моей. Хоть вас никто и не засек тогда - береженого, хочется надеяться, и Бог бережет. Лаборантку вы узнаете, я вам показывал ее фото. На всякий случай вот оно, держите.

- Симпатичная женщина, - сказал Вован, заглядывая через плечо шефа.

- И что с ней делать? Передать привет от вас?

- Николай Федорович, - укоризненно сказал заказчик, - что-то я вас не узнаю. Шутить мы с вами не имеем права, потому что наши шутки не всегда совпадают с чувством юмора создателей уголовного кодекса. Так что привета ей не передавайте, а привезите в условленное место. Вы помните куда. Понятно, надеюсь?

- Понятно-то понятно, но... что-то не нравится мне эта затея...

- А мне, Николай Федорович, без разницы, что вам нравится, а что нет. Если б нравилось, вы бы мне платили, а не я вам.

В голосе заказчика послышались такие нотки, что Николай Федорович поежился.

Сапрыгин в тот день уехал из лаборатории очень рано, и Лиза тоже стала собираться домой. С момента кражи все в ее маленьком упорядоченном мире словно сорвалось с привычных мест и закружилось в какой-то странной карусели.

Лиза заперла лабораторию, кивнула вахтерше, отдавая ключ, и вышла из института.

- Елизавета Григорьевна, - послышался чей-то голос, и Лиза вздрогнула от неожиданности. На тротуаре около машины стоял незнакомый человек. - Василий Иванович просил извиниться, что не мог сам позвонить, и прислал нас. Он хотел бы срочно поговорить с вами. Садитесь, Елизавета Григорьевна. Вова, помоги девушке.

- А Валера где? - зачем-то спросила Лиза, залезая в большую машину. В салоне сидели еще двое, и Лиза почувствовала какое-то легкое беспокойство.

- Валера, наверное, сейчас везет шефа на свидание с вами, - успокоил ее человек, сидевший за рулем.

- Вам удобно? - спросил ее совсем еще молодой парень, который помогал ей сесть в машину.

- Спасибо.

Тяжелая машина плавно покатила по дороге. Три спутника молчали. И опять Лиза почувствовала странное безотчетное напряжение, которое, казалось, исходило от них. Глупости, сказала она себе, не дури. Но напряжение не проходило.

- Нам далеко? - спросила она водителя просто для того, чтобы не молчать.

- Скоро приедем, - ответил человек, сидевший рядом, и Лизе показалось, что в голосе его прозвучала непонятная насмешка.

Лиза ничего не ответила, откинулась на спинку и закрыла глаза, чтобы успокоиться. Ей показалось, что она даже задремала, убаюканная плавным ходом машины и приятной прохладой кондиционера.

Машину слегка качнуло, и Лиза с сожалением открыла глаза. Спутники ее по-прежнему молчали, и она опять почувствовала беспокойство. Когда ее вез Валера, она ведь тоже не знала, куда и зачем едет, но никакого волнения не испытывала, скорее любопытство. А сейчас... Она даже не могла объяснить себе, что именно заставляло ее нервничать. Какой-то она стала подозрительной. Правда, тогда с Валерой они ехали всего минут пятнадцать-двадцать, а сейчас, наверное, целый час. И в пробках вроде не стояли.

- Долго еще? - снова спросила она у младшего из спутников, вроде поприветливее других, и посмотрела на часы. - Почти целый час едем.

- Скоро, скоро, да вы не волнуйтесь, Василий Николаевич уже ждет вас.

- Василий Николаевич? Вы сказали "Василий Николаевич"? Кто это? Я думала, мы едем к Василию Ивановичу.

- Ну, конечно, к Василию Ивановичу, - поправил товарища водитель. - Володя оговорился.

- Простите. Задумался.

- Меньше думать надо, - буркнул водитель.

Теперь уже не беспокойство, а какой-то холодный густой страх начал подниматься к горлу Лизы. Сердце забилось так, словно вот-вот выскочит из груди.

- Остановите, пожалуйста, машину, - взмолилась она. - Я что-то плохо себя чувствую.

- Лучше помолчите, - посоветовал ей тот, кого водитель назвал Вованом.

- Выпустите меня, - закричала Лиза. - Я...

И вдруг ощутила острый приторный запах у лица, а потом ее окружила темнота.

Когда она открыла глаза, то обнаружила, что сидит в кресле перед невысоким полноватым человеком.

- Елизавета Григорьевна, - вежливо начал он. - Простите, что пришлось вас умыкнуть. Как кавказскую невесту. Шутка! А если серьезно, я просто не был уверен, что вы захотите встретиться со мной. Зато я этого очень хотел. Так что вы уж не обессудьте за наши методы.

- Что вам нужно от меня? - выдавила из себя Лиза.

- Совсем немного. Мы знаем: ваш шеф и вы добились того, что подопытные мышки стали настоящими долгожителями. От вас требуется лишь одно: расскажите, как именно это делается. Расскажете - преподнесем вам царский подарок. Вот здесь у меня приготовлена для вас пачка долларов. Это примерно, сколько вы получите в своем институте лет за шесть-семь, которые еще, между прочим, прожить нужно. Не расскажете, вынуждены будем применить к вам какие-нибудь не очень приятные меры принуждения. Поверьте, мне даже говорить о них не хочется.

- Господи, - взмолилась Лиза, - но я же ничего не могу рассказать.

- Зачем играть в партизанку, - приятно улыбнулся маленький человечек. - Для чего подвергать себя испытаниям, которые, увы, ждут вас, если будете упорствовать? Честно говоря, я даже не понимаю, к чему это? - он развел руками.

- Да! Наши мышки живут уже больше трех с половиной лет, хотя их обычная продолжительность жизни не более двух лет. Ну, конечно, это в среднем, а так бывают и небольшие отклонения.

- Прекрасно, Елизавета Григорьевна. Поверьте, я был бы очень рад за ваших мышек, если бы бедняги были живы.

- Как так "если бы"? - почему-то переполошилась Лиза, на мгновение забыв, где она и зачем. Александр Владимирович тысячу раз повторял ей, что о мышках нужно заботиться больше, чем о себе.

- Наш эксперт, - маленький человечек кивнул в сторону одного из сопровождавших Лизу в машине, - вскрыл их, но, к сожалению, определить, что именно вы с ними сделали, оказалось невозможно. Нужна ваша помощь. Хочу лишь добавить, что о нашем разговоре никто ничего не узнает, поэтому никаких оснований у шефа упрекать вас не будет.

- Ну как мне убедить вас?! - тоскливо пробормотала Лиза. - Я знаю лишь, что Александр Владимирович изменил генный код, ответственный за продолжительность жизни мышей. Он говорил об этом в самых общих чертах. Вообще-то он всегда старался объяснять, что мы делаем, но с этим кодом... Клянусь, что как прошла операция, он не объяснял. Растворы готовил сам, а я только делала инъекции.

- А может, Елизавета Григорьевна, вы просто плохо помните? Может, вы бы и хотели все рассказать, но что-то мешает? Детская лояльность шефу? Мол, как я могу выдать его секреты! Тогда мы вам поможем. Для начала самым щадящим образом. - Он повернулся к человеку, которого называл "экспертом", и спросил: - Готово?

- Да.

- Ну, Елизавета Григорьевна, заверните рукавчик вашей кофточки.

- Клянусь вам... - начала Лиза и в ужасе замолчала.

- Давайте поможем даме.

"Эксперт" приподнял шприц, слегка брызнул вверх раствором и спросил:

- Дайте мне кусочек ватки, смоченной каким-нибудь одеколоном.

- Ничего, - ответил маленький человечек, - обойдется.

Дождавшись, когда Лизе сделают укол, он уточнил:

- Скоро это ваша штука начнет действовать?

- Думаю, через несколько минут.

Коротышка внимательно посмотрел на Лизу, сжавшуюся в кресле, и криво улыбнулся.

- Вот видите, ничего страшного не произошло. Ну как, продолжим беседу? Теперь вы должны рассказать все. Получите свой гонорар, и мы отвезем вас домой.

Лиза вдруг почувствовала какое-то странное желание поделиться самым сокровенным. Вежливый такой человек, ничего не скажешь. Слова так и рвались из нее, как газ из только что открытой бутылки воды.

- Вообще-то, Александр Владимирович, - быстро заговорила она, - ко мне хорошо относится, как-никак мы семь лет вместе работаем. Никогда не обижал, если нужно было раньше уйти с работы, всегда отпускал. За все годы я слова грубого от него не слышала.

- Елизавета Григорьевна, - оборвал ее коротышка. - Давайте ближе к делу.

12

- Пустое дело, - пожал плечами Николай Федорович, - если бы знала что-нибудь, давно бы выложила все.

- Гм, честно говоря, у меня тоже такое впечатление. - Коротышка повернулся к эксперту:

- Вы уверены, что ваш пентотал действует?

- Во-первых, он не мой, а ваш, - пожал плечами тот. - А во-вторых, человек может сообщить только то, что знает. Ее хоть утюгом гладь, хоть под асфальтовый каток клади, видно: самое главное шеф от нее утаил.

Коротышка представил себе, что ему будет говорить эта долговязая глиста, который, оплачивая дурацкую операцию, передал пентотал, и с отвращением пробормотал:

- Вот сволочи... - раздражение и гнев так распирали его, что он зачем-то влепил женщине пощечину. Легче не стало, и он буркнул Николаю Федоровичу:

- Отвезите ее.

Лиза очнулась на скамейке и несколько минут старалась понять, где она и что с ней происходит. В голове медленно плыли обрывки мыслей. "А! Это же "Сокол", - как-то заторможенно сообразила она. Надо было спуститься в метро и ехать домой, но ноги оставались ватными и не слушались. И тут она вспомнила, что в сумке лежит мобильный телефон. Она старалась по вечерам не беспокоить Александра Владимировича, но теперь просто не оставалось выбора. Кто еще мог помочь ей? Она набрала номер. Шеф ответил почти сразу.

- Александр Владимирович, - еле ворочая языком, сказала она, - простите, что беспокою вас...

- Лиза, что с вами? Где вы?

- У входа в метро "Сокол". Боюсь, не смогу сама добраться домой.

- Только никуда не уходите, - попросил ее Александр Владимирович. - Сидите там, где сидите.

Ей сразу стало немножко легче. Значит, что-то она для него значит... А тридцать лет разницы... Да он в свои шестьдесят два выглядит бодрее многих молодых ребят. Может работать по пятнадцать часов без передышки. Она улыбнулась, и ей сразу полегчало. Даже щека меньше горела от пощечины. Лиза как-то смутно вспомнила, как у нее пытались выяснить генный код, как сделали укол, как почему-то ее просто распирало желание говорить. То, что тайна осталась нераскрытой, - не ее заслуга. И все равно хорошо, что так или иначе она не подвела шефа. Произнеся мысленно слово "шеф", Лиза усмехнулась. Она вдруг представила себе, как они живут вместе. Как муж и жена, а она все равно называет его шеф. Господи, что за глупости лезут ей в голову!

- Лиза! Ну слава богу, вы здесь, - услышала она вдруг голос Александра Владимировича. Рядом с ним стоял какой-то человек, которого она вроде бы уже видела. Кажется, из милиции.

(Окончание следует.)

№8, 2007