Мела пурга. Ледяные вихри налетали во тьме и запорашивали сухой снежной крошкой. Конечности скрипели на стылом ветру. Масло замерзало, металлические суставы истирались и снашивались. Он уже давно хромал на одну ногу. Сейчас бы прогреть масляный дренаж. Ух, как бы он побежал тогда, как бы припустил, прыгая по сугробам.

Но нужно беречь топливо. И так уже бензин плескался лишь на дне бака. А впереди еще такой долгий и трудный путь. Пусть он износит все сочленения, пусть доберется до цели хромой, поломанный, но выполнит приказ хозяина! Эта мысль грела его сильнее системы обогревания, и он смело продирался дальше сквозь снежные заносы.

Впереди мелькнул свет. Маленький, желтый огонек мигнул и погас. Но тут же вспыхнул снова. Как это прекрасно во мраке ледяной ночи! Он устремился на огонек. Там могли быть люди, они помогут. Ведь он не просто так бежит по своим делам. Он выполняет приказ человека — своего хозяина!

А вот и маленький коттедж. Из окон льется уютный, теплый свет. Из трубы на крыше струится дымок горящего камина. Так ли это? За снежными вихрями рассмотреть подробности невозможно, но он настолько четко представил себе эту картину: дымок обязательно должен быть.

Скрипя всеми замерзшими суставами, он вскарабкался на крыльцо и робко постучал в дверь.

— Милый, стучат, — услышал он волшебный женский голос. — Кто бы это мог быть?

Дверь приоткрылась, и во тьму снежных вихрей упал тонкий лучик света. Он, как мог, постарался втиснуться в него целиком, всем корпусом ощущая движение теплого воздуха.

В уютной комнате и правда горел камин. Яркое пламя трещало и сыпало искрами, освещая стоящего у порога человека.

Невысокий, плотный мужчина средних лет. Окладистая, ухоженная борода. Явно не местный загар.

— Что тебе надо? — строго спросил человек.

— Простите, что беспокою вас! Не могли бы вы дать мне хоть чуть-чуть топлива или позволить немного обогреться. Я выполняю приказ моего хозяина...

Пинок ноги. Бренча, как консервная банка, он скатился в снег. Дверь захлопнулась, теплый свет исчез.

— Кто там был? — произнес тот самый женский голос изнутри.

— Какой-то сумасшедший робот...

Он поднялся и побрел прочь. Пурга завывала, ночь окружила его еще более непроглядной темнотой.

Внезапно снег кончился. Прямо перед ним расстилалось полотно чистой транспортной магистрали. Снежинки, падая на нее, тут же исчезали.

Ему так хотелось пойти по этой дороге, где не нужно вытаскивать ноги из сугробов. Покрытие теплое, он вмиг отогреет все свои суставы. Как он тогда побежит! Как устремится вперед!

Но выходить на транспортную магистраль опасно. Желание поскорее исполнить приказ хозяина боролось в нем со страхом. Но он должен! Он обещал, и выполнит приказ!

Осторожно, словно боясь обжечься, он ступил на гладкую черную поверхность. По металлическим конечностям вверх заструилось такое прекрасное тепло. Он сделал шаг, другой и побежал. Замерзшее масло отогревалось в переставших скрипеть суставах, и ноги сами несли его вперед.

Сзади послышался гудок, раздался резкий визг тормозов. Его ударило и отбросило прочь. Словно брызги, прыснули в стороны осколки. Что-то произошло с ним. Он чувствовал, как с каждой секундой теряет контроль над своим механизмом. Одна за другой отказывали ноги, руки, антенны.

Сноп яркого света фар уперся в него. Из машины вылез мужчина, осмотрел передний бампер.

— Вот скотина, из-за него краску поцарапал! — бросил человек и забрался внутрь кабины.

Загудел двигатель. Снопы света фар дернулись и поплыли у него над головой. Черное, дышащее разогретой резиной колесо, словно каток, проехало по нему. Будто сухие вафли, захрустели сочленения.

— Прости меня, — услышал он напоследок плачущий голос машины. — Прости меня, если можешь, но я выполняю приказ хозяина.

Шорох шин замер вдали. Отталкиваясь жалкими обломками ног, он сполз с автомагистрали и упал в сугроб, попытался дернуться, но уже не мог сдвинуть снежную махину, чувствуя, что все глубже и глубже зарывается в словно зыбучую снежную крошку.

Как жаль, что он не выполнил приказ! Эта мысль парализовала его гаснущий разум. Когда около месяца назад он попался под ноги своему хозяину, тот ясно приказал: “Убирайся отсюда к черту на кулички, чтоб я тебя больше не видел!” А он был всего-навсего домашним пылесосом, не приспособленным к дальним путешествиям, и смог пройти только около сотни миль!

Оптические контакты гасли один за другим. Электричество покидало его, словно кровь, убегающая из раны. Сознание мигнуло пару раз и, пытаясь определить, далеко ли ему осталось идти до “куличек”, пропало. Его, замерзшие обломки медленно заносила снегом зимняя пурга.

№12, 2007