Портал создан при поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

Глобализация: возможны ли новые империи?

Александр Алексеев, историк.

Глобализация — процесс крайне сложный и противоречивый. Возможны ли в глобалистическом будущем антиглобалистические автономии? Сможет ли Россия стать такой автономией, если захочет?

Что вы понимаете под «смертью нации»? Поголовное вымирание?

Разумеется, нет. Смерть нации — это попросту её исчезновение. Заглянув на страницы древней и раннесредневековой истории, вы заметите, что почти никого из действовавших тогда народов давно нет. Народы дробились, расходились в разные стороны, их осколки перемешивались, образуя новые народы, те снова раскалывались и т. д. Германское племя франков, к примеру, дало название Франции, но полностью растворилось среди завоёванного галло-римского населения, сяньбийцы таким же образом растворились в покорённых китайцах. Таких примеров известны сотни (неизвестных намного больше), из них и состоит история. Потом, когда все свободные территории были освоены, процесс стал практически однонаправленным — мелкие народы сливались (и сейчас сливаются) в более крупные. Так или иначе, народы, как и люди, умирают — исчезает их язык, их культура, обычаи. И мы не вечны...

Как глобализация влияет на культуру этносов? Меня волнует их корреляция.

Глобализация, бесспорно, придаёт разным нациям общие черты. Появляются межнациональные субкультуры — хиппи, рокеры, байкеры, растаманы, анимэшники и т. п. Но космополиты существовали со времён по крайней мере фараона Эхнатона. Однако поколебать национальную самобытность глобализация не в состоянии (пока, по крайней мере). Японцы внешне становятся всё более похожими на европейцев, но жизнь их устроена принципиально иначе, чем в Европе или США. Мы в России особенно легко «западаем» на яркие иноземные цацки. Но оттого что мы стали носить джинсы, пить кока-колу и пользоваться Интернетом, наша страна, как видите, не сделалась похожей ни на Европу, ни на США, — а к добру это или к худу, решайте сами. Да, мы напичкали свой язык английскими словами, но при этом оснастили их таким количеством русских префиксов, суффиксов и флексий, что изменили до неузнаваемости. К тому же язык не столько словарный запас, сколько грамматика, а она меняется чрезвычайно медленно.

То же с национальной культурой в целом. Наш средний человек может забыть Толстого (которого он и раньше не больно-то читал) и пристраститься к Шелдону — менталитет его при сём существенно не изменится.

Вот эпизод из американского фильма. Девушка из пиццерии, португалка по национальности и американка по воспитанию, знакомится с парнем из богатой, аристократической семьи, студентом престижного университета. Утром в постели он ей признаётся, что из университета его вышибли за списывание. То есть он попался на обмане. Они очень серьёзно обсуждают эту проблему, и он ей обещает, что больше подобное не повторится. Согласитесь, в нашей стране такая сценка выглядела бы абсурдно — менталитет другой. Так что глобализация нас голыми руками не возьмёт.

Не приведёт ли глобализация к исчезновению глобальных войн на Земле? Зачем воевать с какой-то страной, когда гораздо выгоднее «купить» её — начать продавать туда товары и получать в обмен необходимые глобальному обществу ресурсы? Вложив деньги в конкретную страну, транснациональные корпорации вряд ли будут помогать правительствам своих стран воевать с ней... Ведь в глобальном обществе как нигде важны стабильность и равновесие. Вы согласны?

То, о чём вы говорите как о возможном, уже случилось. Взаимопроникновение экономик действительно всё увеличивается. Никому не хочется бомбить на чужой территории собственные предприятия. И даже экономические санкции уже становятся нелепостью. Пока министр Иванов призывал бойкотировать эстонские шпроты, миллионы тонн наших грузов бесперебойно двигались через эстонские порты, обогащая бюджеты Эстонии и России и помогая нашим олигархам улучшить их позиции в списке «Форбса».

Более того, европейцы не станут воевать не потому, что их корпорации внедрились туда-то и туда-то. Они просто привыкли к спокойной, обеспеченной жизни, «гром ударов их пугает». Россиянину трудно в это поверить, но широкие массы европейцев убеждены, что сила ничего не решает и договориться можно со всеми.

Впрочем, оба указанных фактора — экономическое взаимопереплетение и вялость духа — работают только в мировом масштабе. На региональном уровне и пассионариев хватает, и взаимопроникновение экономик существует не везде. Так что локальные войны вполне возможны: Индия — Пакистан и Индия — Китай (все три с ядерным оружием), Палестина — Израиль, Армения — Азербайджан, Сербия — Косово, ситуация вокруг Ирана и КНДР, застарелые конфликты в Латинской Америке и т. д. Плюс вероятность внутренних войн в нестабильных странах типа той же Индии, Турции, Нигерии, Ливана. В Африке войны практически не кончаются (просто к нам на телеэкран они не попадают), а там ведь гибнут сотни тысяч, если не миллионы. Добавьте возможность массированных акций со стороны «исламского интернационала» в самых разных точках. Спокойной жизни пока не предвидится.

Нужна ли глобализация? Как вы думаете, что будет с народами, лишившимися своих традиций? Поначалу космополитизм, а далее? И не выльется ли это в диктатуру (диктат в глобальном масштабе) ?

Спрашивать, нужна ли глобализация, — это то же самое, что выяснять полезность восхода солнца. Развитие вида хомо сапиенс состоит, в частности, в том, что отдельные роды сливались в кланы и племена, племена — в народности, народности — в большие нации. Продолжение этого процесса на современном этапе мы называем глобализацией.

С ныне существующими народами будет то же, что со всеми другими. Народы рождаются, живут, а потом умирают, растворяясь в других народах. Мы же не горюем, что вместо древлян, полян, кривичей, дреговичей и словен ильменских живём мы, их потомки, — русские, украинцы, белоруссы. Наши потомки, вероятно, будут называться как-то иначе. Но смена названий и даже языков происходит очень медленно. К тому же это только видимая часть истории народов и цивилизаций. Есть вещи куда более времяупорные, не меняющиеся тысячелетиями.

К примеру, в глубокой древности Балканский полуостров, Малая Азия и острова между ними представляли особый мир — Эгеиду, не сливавшуюся ни с западными, ни с восточными соседями. Если «перелистать» назад пару тысячелетий, на том же месте мы обнаружим Византию, враждующую и с семитским Востоком, и с римско-германским Западом. Прошла ещё тысяча лет, рухнула Византия, Малую Азию завоевали омусульманившиеся тюрки. Что же мы видим в Эгеиде сегодня? Два народа, постоянно враждующих, но близких друг другу, — православную Грецию, совершенно не вписывающуюся в Западную Европу, и Турцию, самую светскую из мусульманских стран, почти ничего общего не имеющую с единоверцами-арабами. Убеждён, что и в будущем в более-менее едином мире региональные особенности сохранятся.

Что касается диктаторских режимов, то они, повторяю, возникают в закрытых сообществах: СССР, Германия при Гитлере, Италия при Муссолини, Испания при Франко и т. п. Как только какая-то страна проявляет тенденцию к замкнутости — жди появления очередной диктатуры. А космополитизм (или интернационализм) и закрытость — вещи прямо противоположные.

Если же вы имеете в виду пресловутую «всемирную империю» — страну, диктующую свою волю всем остальным, то на это ни у одного государства не хватит сил. Действующая тенденция — скорее размывание могущества, чем концентрация его. Удельный вес США в экономике и в политике медленно, но верно сокращается. Индия на всемогущество не претендует, Европа тем более. Единственный реальный претендент, и то в отдалённой перспективе, — Китай с его растущими экономикой и населением.

 

Читайте в любое время

Портал журнала «Наука и жизнь» использует файлы cookie и рекомендательные технологии. Продолжая пользоваться порталом, вы соглашаетесь с хранением и использованием порталом и партнёрскими сайтами файлов cookie и рекомендательных технологий на вашем устройстве. Подробнее

Товар добавлен в корзину

Оформить заказ

или продолжить покупки