Исследователи из Социологического института РАН в Санкт-Петербурге (СИ РАН) пришли к выводу, что, хотя российское общество и обладает инновационным, реформаторским потенциалом, реализовать его некому.

Доля внутренних затрат на исследования и разработки, в процентах к ВВП.

Традиционно в России главная роль в инновационном развитии отводится правящей элите. Основной аргумент, который приводят учёные в пользу этого тезиса, — русский народ привык жить по команде. Соответственно эта команда должна от кого-то поступать.

К элите социологи относят группу, имеющую легитимный доступ к общественным ресурсам, их распределению и использованию. Они разработали модель российской инновационной элиты и определили, способна ли она стать «локомотивом инноваций».

Идеальный портрет представителя инновационной элиты можно представить так. Это мужчина (женщины, как оказалось, менее склонны к инновационной активности) до 45 лет (возраст, наиболее склонный к позитивному восприятию демократических ценностей в политике и рыночной экономике), горожанин (из мегаполиса), «интеллигент», имеющий техническое или гуманитарно-обществоведческое образование, полученное за границей (последнее важно для «расширения горизонта»). Также он склонен к повышению квалификации и получению дополнительного образования, к смене сферы деятельности и предпринимательству.

Социологи из СИ РАН разделили элиту на административно-политическую, экономическую и научную. Они создали базу данных из 833 представителей региональной властной элиты Санкт-Петербурга, Ленинградской, Калининградской и Ростовской областей и проанализировали их биографии и некоторые другие данные. Этот анализ показал, что региональные элиты входили в элитные должности в основном после 40 лет, при этом административно-политическая элита более закрыта, чем экономическая. Наиболее сильно закрытость проявляется при формировании элитного корпуса в Ленинградской и Ростовской областях. В этих же областях преобладает элита пенсионного возраста. Наиболее молодые лидеры находятся в экономическом секторе. Стремление региональной элиты к повышению квалификации и дополнительному образованию оказалось не ярко выраженным. Примерно четверть имеет два высших образования, причём второе образование непосредственно связано со спецификой их нынешней деятельности. Примерно десятая часть элиты повышала квалификацию на курсах и стажировках, 20% — кандидаты наук, чуть более 7% имеют докторскую степень.

Социологи считают, что люди науки тоже входят в круг элиты. В то же время всего 2% населения доверяет интеллектуалам, что связано с замкнутостью этой группы, её слабой включённостью в процессы образования, популяризации науки. Тем не менее роль научной элиты должна возрастать, поскольку «наука и инновационное развитие являются основой социально-экономической деятельности». Но, похоже, в ближайшее время это не произойдёт. По данным учёных СИ РАН, с 1992 по 2005 год численность исследовательских и проектных организаций сократилась в России на 22%, численность персонала, занятого в этой сфере, — на 47%. С 1993 по 1998 год, с учётом инфляционной компоненты, внутренние затраты на исследования и разработки были ниже уровня 1992 года. С конца 90-х начался рост затрат на исследования и достиг максимального объёма в 2003 году, после чего (в 2004 и 2005 годах) реальный прирост затрат (в ценах предыдущего года) вновь был отрицательным. В 2005 году эти затраты составляли 230,8 млрд руб., то есть 1,07% валового внутреннего продукта. Мировые инновационные лидеры — Япония и США — тратят на науку и разработки в 2,5—3 раза большую долю ВВП. (Напомним, что наш ВВП составляет чуть более 7% американского.) Итого, в абсолютном выражении Россия выделяет на науку примерно в 43 раза меньшую сумму, чем США. Результат, как говорится, налицо: по числу выданных гражданам России патентов мы отстаём от Японии и Кореи в 6 и 8 раз соответственно, экспорт высоких технологий составляет всего 9% от экспорта промышленных товаров, лишь незначительная часть созданных в России в последние годы передовых технологий не имеет зарубежных аналогов.

Ещё один агент модернизации общества — бизнес-элита, в число которой попали топ-менеджеры, программисты, дизайнеры, архитекторы и т.д.

Влияние всех этих видов элиты может быть огромным, несмотря на её небольшой удельный вес в общей численности занятых, при использовании определённых механизмов. Но, оказывается, эти механизмы в России не работают.

Вот пример того, как в России нарушаются закономерности мировой экономики. Как было показано ещё в 70-х годах прошлого века, существует правило: чем более размер национального продукта, приходящегося на душу населения (до определённого уровня), тем ниже смертность и выше продолжительность жизни. Ранжирование 132 стран по среднедушевому ВВП и продолжительности жизни взрослого населения подтвердило позитивное влияние национального богатства на здоровье населения. Однако Россия, занявшая сорок первое место по душевому ВВП (9620 долларов), по средней продолжительности жизни мужчин (60 лет) оказалась на девяностом месте, разместившись рядом со странами со среднедушевым ВВП не более 2000 долларов США. Как считают социологи, это говорит о глубоких структурных несоответствиях в нашей стране, вследствие чего экономическое развитие не способствует социальному прогрессу.

Учёные СИ РАН пришли к выводу, что готовность общества реагировать на «вызовы времени» и «вызовы элиты» неочевидна. Правда, и с элитой у нас не всё как у людей. Оказывается, она неспособна выполнять роль «локомотива инноваций». Что же касается самих учёных, то им ещё предстоит разобраться, что происходит в обществе на самом деле.

№4, 2008