ПЕТРОГЛИФЫ ЛИВИЙСКОЙ САХАРЫ
Кандидат исторических наук А. ПОДЦЕРОБ. Фото автора.
Ф. Фризон-Рош
Значимость открытия в Северной Африке наскальной живописи трудно переоценить. При весьма скудных археологических находках петроглифы стали главным источником знаний о природе и населении Сахары в период не только палеолита и неолита, но и античности. Тогда греческие и римские авторы располагали сведениями лишь о гарамантах (о них журнал писал в № 6, 2001 г.), а всю остальную Великую пустыню описывали как абсолютно необитаемую зону. Без наскальных рисунков, обнаруженных в начале тридцатых годов ХХ века, в наших знаниях о прошлом Северной Африки зиял бы невосполнимый пробел. Росписи проясняют и вопросы об общем культурном наследии народов Средиземноморья, о формировании древнеегипетской цивилизации и загадочной Гарамантиде.
Древние изображения охотников с масками на голове впервые были обнаружены в Феззане в 1850 году немецким путешественником Г. Бартом. Особого внимания тогда это не привлекло. А вот открытие в 1933 году в Тассили-Аджере (Алжир) и в примыкающем к нему Акакусе двух естественных музеев доисторического искусства под открытым небом оказалось настоящей сенсацией.
Героями этих событий стали лейтенант Иностранного легиона Бренан и немецкий путешественник Л. Фробениус. И тому и другому сначала показалось, что они видят сон. Их взору предстали находящиеся на скалах и в пещерах сотни петроглифов — словно перенесённые из музея миниатюры, наскоро сделанные наброски, гравюры гигантских размеров, панно с изображением сцен повседневной жизни, охоты, праздников. Наиболее удивительными казались рисунки животных, обитавших в этих местах за тысячи лет до того, как Сахара стала пустыней.
В том же 1933 году итальянский учёный П. Грациози начал в Феззане систематические исследования петроглифов — этих дошедших до нас из тьмы тысячелетий посланий людей, когда-то населявших Северную Африку.
Два наиболее известных в Ливии «музея» петроглифов (я их посетил относительно недавно) расположены на границе с Алжи-ром — это примыкающий к Тассили горный массив Акакус и вади Мах-тандуш (вади — временный пересыхающий водоток, долина в пустыне). Кстати, гравюры последнего относятся к числу наиболее ценных в мире.
Самые древние рисунки и гравюры появились в «эпоху охотников». С удивительным мастерством на них изображены хищники — львы, пантеры, дикие кошки или животные, которым для жизни требовалось много воды, — слоны, носороги, крокодилы. Странно видеть их сегодня посреди выжженного солнцем мёртвого мира пустыни. Поражает реалистичность рисунков. Многие животные так живо изображены в движении, в беге, что кажется ещё немного — и они сорвутся со скал и умчатся вдаль.
На одной из фресок в Акакусе древний художник запечатлел разгневанного слона: уши растопырены, бивни выставлены, хобот вытянут вперёд. Напротив него — носорог, замерший в боевой стойке и в то же время пребывающий в нерешительности: он явно опасается противника. В вади Махтандуш очень живописно выглядит крадущаяся по равнине и уже приготовившаяся к нападению стая львов. Встречаются и изображения людей с копьями, дубинами, сетями в руках.
Климат Центральной Сахары тогда был похож на современный экваториальный. Посреди зелёных равнин высились покрытые лесами горы, пальмовые рощи соседствовали с лесистыми долинами, по которым текли полноводные реки. Сейчас, находясь в Акакусе, путешественники продвигаются по покрытому песком древнему руслу высохшей реки, его окружают безжизненные чёрные горы. Местами русло сужается, образуя ущелья, с обеих сторон возвышаются отвесные стены высотой 80—100 метров. В скалах попадаются таинственные гроты с природными колоннами, напоминающие древние языческие храмы. По берегам реки и впадавших в неё притоков, вблизи пещер, в которых жил и первобытные люди, и сгруппированы петроглифы, в основном фрески, хотя встречаются и процарапанные рисунки — гравюры.
Вади Махтандуш лежит посреди покрытых чёрными камнями мёртвых равнин, которые на севере уходят за горизонт, а на юге упираются в находящиеся в 60 километрах песчаные горы эрга Мурзук (эрг — зона барханов). По жёлтому, лишённому воды руслу разбросаны склонившиеся к небольшим озеркам — гельтам оливковые деревья, акации, кусты верблюжьей колючки. Здесь также когда-то текла полноводная река. От подножья до верхней кромки скал северного берега, отвесного, как будто сложенного из гигантских блоков, непрерывной полосой на протяжении 60 километров тянутся крупные, а порой и огромные гравюры. Изредка попадаются отдельно стоящие стелообразные камни, покрытые загадочными орнаментами.
Наскальные рисунки хорошо сохранились, и объясняется это не только тем, что большинство из них защищено нависающими скальными козырьками, но и тем, что они выполнены красками, изготовленными из «красящего камня» (его показывали нам проводники, прочерчивая им по скалам несколько линий). Такие камни прежде растирали в порошок и смешивали с вяжущим веществом. Самые древние рисунки одноцветные, затем появляются двухцветные, в которых использовались в основном красная охра и белая краска. На некоторых петроглифах они уже сочетаются с голубовато-серым тоном.
На более поздних рисунках преобладают животные саванны. Дело в том, что за 10 тысяч лет до н.э. климат начал постепенно меняться, становясь более засушливым. По-прежнему ещё много изображений слонов, но с ними уже соседствуют жирафы, антилопы, страусы. Встречается и домашний скот, главным образом буйволы с выставленными вперёд загнутыми рогами, готовые отразить нападение хищников.
Немало изображений людей, в основном охотников, хотя попадаются и пастухи. Петроглифы необычайно живописны. На одной «картине» в Акакусе можно увидеть выразительные фигурки людей с изящными телами и круглыми головами. Они преследуют дичь, стреляя на бегу из луков. Один из них истратил все стрелы, но продолжает бежать вместе с остальными. А вот ещё одна сцена: охотники окружили стадо муфлонов и целятся в них из луков, в то время как собаки преследуют убегающих животных. Запомнилась и гравюра в вади Махтандуш — маленькие человечки нападают на огромного слона. Привлекают внимание фрески с людьми, которые охотятся на бегемотов, стоя в пирогах, похожих на древнеегипетские лодки.
На одной из гравюр в вади Махтандуш изображён человек, сидящий верхом на... жирафе. Что это может означать? Возможно, первобытные люди пытались приручать жирафов, но это им не удалось? Или всё-таки некоторых приручили, как в Древнем Египте приручили гепардов?
Любопытно: у многих охотников надо лбом возвышаются головы зверей. По словам проводников, так они маскировались, пытаясь максимально приблизиться к преследуемым животным. Встречаются и изображения колдунов — с надетой на макушку головой зверя и приделанным сзади хвостом они исполняют магический танец. Такого рода обряды, сопровождавшиеся, возможно, нанесением ударов по изображениям зверей, предшествовали каждой крупной охоте и были призваны гарантировать удачу.
Успех охоты, особенно на крупных зверей — слонов, носорогов, предопределялся согласованностью действий участников, точным следованием заранее выработанному плану, беспрекословным подчинением приказам вождя.
Проводившиеся в Акакусе археологические раскопки позволили, несмотря на скудость находок, выявить три группы каменных орудий для охоты и труда. К первой из них относятся кремнёвые наконечники стрел, крупные ядра, каменные топоры, пластины для метания в диких животных (либо служившие инструментами для снятия шкур). Вторая группа — гарпуны и крючки для рыбной ловли. К третьей относятся орудия для дробления зерна, получаемого от сбора дикорастущих злаков, а возможно, уже и от культивируемых растений. Отсюда вывод: население Сахары занималось не только охотой, но и рыболовством и земледелием.
Охотники принадлежали к негроидной расе, проводники их называют «чёрными эфиопами». По строению тела они похожи на низкорослых бушменов. Упоминавший об этой расе «отец истории» Геродот писал, что «пещерные эфиопы являются самыми быстрыми бегунами из всех людей, о которых мы только слышали».
За 8 тысяч лет до н.э. начинается новый период — «эпоха скотоводов». На смену охотникам приходят пастухи, гнавшие перед собою огромные стада рогатого скота, который находил здесь и сочную траву, и всё ещё наполненные водою реки. На рисунках тщательно выписаны изображения тучных коров, быков, коз, антилоп.
Много бытовых сцен. Женщины, занятые приготовлением пищи у соломенных хижин. Мужчины с топорами готовятся к рубке деревьев. Дети — закутанные в покрывала, сидящие на земле. Расположившаяся кружком группа беседующих людей. Девушка, стригущая волосы другой. Собирающиеся в поход воины. Одежда женщин состоит из набедренных повязок или юбочек и множества украшений — бус на шее, подвесок на груди, вышитых поясов, браслетов на руках, коленях, щиколотках. В хижинах видны предметы домашнего обихода — корзины, сосуды из обожжённой глины. Рассматривая рисунки, испытываешь странное чувство сопричастности к тому, что происходило много тысяч лет назад.
Хотя сами петроглифы лишены магического или религиозного смысла и их создание вызвано исключительно естественной для человека любовью к искусству, стремлением отобразить жизнь, именно в это время появляются первые боги, возникают первые мифы. Человек ещё сохраняет ощущение тесной связи своего существования с жизнью зверей — неслучайно в возникших тогда легендах плодовитость женщин увязывается с плодовитостью животных. В это же время широко распространяется традиция использования в ритуальных целях масок. До сих пор она сохраняется у язычников Чёрной Африки.
На некоторых петроглифах изображены люди, играющие на музыкальных инструментах, похожих на те, которыми пользуются ливийцы и в настоящее время. К таким инструментам относится, например, небольшой барабан, представляющий собой сделанный из керамики обруч, с двух сторон обтянутый кожей. Барабанщик вешает его на шею, чтобы иметь возможность танцевать и одновременно бить по барабану.
Кое-где попадаются сцены сражений. Воины вооружены копьями и дротиками, которые они мечут на бегу. На земле тут и там распластались убитые и раненые. Похоже, вторжение пастушеских племён не везде проходило безболезненно, наталкивалось на сопротивление коренного населения.
Люди, изображённые на фресках этого периода, принадлежат преимущественно к негроидной расе, но они выше «чёрных эфиопов», напоминая по строению тела современных жителей африканской саванны.
На рисунках гармоничные сочетания цветов. Наряду с красными охряными и белыми появляются красно-коричневые, зелёные, жёлтые, фиолетовые, а иногда и синие тона.
За 2,5 тысячи лет до н.э. начинается ещё одно изменение климата. Заканчивается последний плювиальный, то есть дождливый, период, и степи постепенно исчезают, уступая место пустыне. Засухи и жара вынуждают крупных млекопитающих покинуть Сахару и перебраться в Центральную Африку, где они обитают до сих пор, и к побережью Средиземного моря (там с течением времени их истребил человек).
Важнейшим событием этого периода становится вторжение в Северную Африку за 1300 лет до наступления новой эры «народов моря», по-видимому ахейцев, сардов, этрусков, которые, захватив Мармарику и используя её как основную базу, пытаются прорваться в Египет, но терпят поражение. Часть «народов моря», совершая набеги в юго-западном направлении, доходит до Феззана, благодаря превосходству в средствах ведения войны (кавалерия, боевые колесницы, бронзовое оружие) без труда завоёвывает его и распространяет своё господство вплоть до Западного Судана.
ВXI веке до н.э. в вади Аль-Аджьяль возникает первое в этом районе государство — Га-рамантида. В 18 году до н.э. оно становится вассалом Рима. Доисторический период заканчивается, и Сахара вступает в Историю. Гараманты создали уникальную для античности (наряду с Пальмирой) цивилизацию в пустыне, которая просуществовала полторы тысячи лет, вплоть до завоевания Северной Африки арабами. (Живущие в районе Гата туареги Кель-Аджер считают себя прямыми потомками гарамантов.) Высокая мобильность войск, обеспечиваемая великолепной конницей и колесницами, позволяла гарамантам уверенно контролировать обширные пространства пустыни. Неслучайно обосновавшиеся после разгрома Карфагена в Северной Африке римляне рассматривали их как своих самых опасных противников в этих землях.
В Акакусе от того времени сохранились рисунки колесниц. Впряжённые в них четвёрки лошадей изображены, как правило, в «летящем галопе» с симметрично поднятыми передними и задними ногами. Такой стиль характерен для микенского искусства, и это служит некоторым подтверждением гипотезы, что гараманты — выходцы из Греции.
Около петроглифов много надписей, сделанных древним ливийским алфавитом. Хотя от него произошла берберская письменность — тифинаг, очертания букв настолько изменились, что туареги не в состоянии их прочесть. Не удалось их пока расшифровать и учёным, несмотря на то что многие из надписей сделаны на двух языках — древнеливийском и пуническом.
Самые поздние петроглифы ливийской Сахары относятся к периоду от I века до н.э. до V века н.э. Это уже «эпоха верблюдов». Их изображения встречаются практически повсеместно наряду с рисунками лошадей и повозок. Однако особой художественной ценности эти примитивные фрески не представляют.
Как предполагают некоторые учёные, культура доисторической Сахары оказала влияние на формирование культуры Древнего Египта. Неоценимый вклад в выяснение такой взаимосвязи внёс итальянский археолог Ф. Мори (мне довелось познакомиться с ним в 1994 году во время одной из поездок в Акакус). Изучающий петроглифы ливийской Сахары с 1960 года, Ф. Мори обнаружил тело ребёнка, умершего за 5,5 тысячи лет до н.э. и мумифицированного теми же методами, что применяли и египтяне. Но при этом останки ребёнка относятся к гораздо более ранней эпохе, чем первая династия фараонов и самые древние египетские мумии!
Среди петроглифов встречаются изображения быков, баранов, каменных козлов с шаром, нарисованным между рогами, — это напоминает, с одной стороны, фрески с изображением древнеегипетской богини Хатор, а с другой — символ бога Амона, оракул которого находился в оазисе Сива в Западной пустыне, а храм — в Тебессе в Верхнем Египте. По мнению ливийских исследователей, на петроглифах изображён бог солнца Гжарзаль, которому поклонялись в незапамятные времена жители Сахары. И эти рисунки, разбросанные по всей территории Великой пустыни — от Западной Сахары и Мавритании до чадского нагорья Тибести и находящихся на границе Судана с Ливией гор Аль-Увейнат, — также созданы намного раньше египетских!
Вообще, между сахарским искусством, достигшим расцвета в эпоху, предшествовавшую появлению первой династии фараонов, и египетскими фресками прослеживается немало аналогий. Так, находящаяся в вади Махтандуш гравюра, изображающая крокодила с необычно длинными лапами и великолепно прорисованными чешуёй, головой, хвостом, весьма схожа с рисунками крокодилов, встречающимися на египетских памятниках периода древнего царства.
Итальянский учёный А. Гаудио выдвигает в связи с этим следующую гипотезу. Египет был заселён хамитскими племенами, мигрировавшими по Сахаре в IV тысячелетии до н.э. и осевшими в долине Нила, и именно они создали египетскую цивилизацию, выдвинув эту страну на мировую арену. Но тогда получается, что колыбелью египетской культуры была не долина Нила, а Сахара! Так или иначе, констатирует в этой связи А. Гаудио, «каждое новое открытие ставит перед нами новые проблемы, для которых можно найти лишь временные, предположительные решения».
Во время поездок по Сахаре мне встречались и загадочные рисунки. Придётся, правда, разочаровать уфологов: всего один раз удалось увидеть изображение «летающей тарелки», стоящего рядом космонавта в скафандре и упавшего перед ними ниц первобытного человека. Но, увы, стиль, отличный от стиля петроглифов, и многое другое выдавали современное происхождение фрески, да и нарисована она была не краской, а «красящим камнем».
Что касается «великого марсианского бога», обнаруженного в Тассили-Аджере и действительно выглядящего как человек в скафандре, то загадка разрешается достаточно просто. На голове «космонавта» не шлем, а не до конца прорисованная круглая ритуальная маска, его тело обозначено контуром, что и придаёт ему сходство со скафандром. Убедиться в этом можно в музее Бардо в Алжире, где копия «великого марсианского бога» помещена рядом с копиями других — схожих, но нарисованных полностью фигур.
А вот действительно удивительное, что довелось увидеть, так это изображения странных сумчатых животных с короткими передними лапами, мощными задними и длинным хвостом. Проводники утверждают, что это кенгуру. И правда, животные очень похожи на кенгуру, но нарисованы почему-то не вертикально, а горизонтально. Как рассказывали гиды, в некоторых гельтах алжирской Сахары им встречались карликовые крокодилы. Я, признаться, этому не поверил, но позже в работах французских исследователей Р. Капо-Рея и Ю. Гие прочёл, что такие, приспособившиеся к изменившемуся климату, крокодилы действительно водятся в водоёмах Хоггара в Алжире и Эннеди в Чаде.
На вершине одной из скал северного обрывистого берега вади Махтандуш мы обнаружили двухметровые гравюры танцующих на задних лапах существ с глубоко посаженными глазами, острыми ушами, хвостами и полоской шерсти вдоль хребта. Кто это? Выделывающие танцевальные па кошки? Вставшие на дыбы козлы? В то же время в фигурах есть и что-то человекоподобное. Проводники настоятельно утверждали, что это — джинны. Но нас такое объяснение не удовлетворило. Любопытно, что немецкий путешественник Л. Фробениус, исследовавший Махтандуш, обнаружил довольно много изображений странных существ, которые он называет «чудовищами».
Однажды на привале проводники рассказали предание, гласящее, что находящийся к северу от Акакуса горный массив Иденен считается обителью духов. Как-то одно из туарегских племён ушло в эти горы и не вернулось. «Все они исчезли, — говорил наш гид, — мужчины, которые были смелыми воинами, женщины, дети, верблюды. С тех пор туареги не рискуют забираться в Иденен». Мы с интересом выслушали эту сказку. А позже я прочитал у Р. Капо-Рея, что в 1850 году О. Барт, проникший в эти горы, куда проводники отказались его сопровождать, заблудился и чуть не погиб от жажды. Здесь то удивительно, что Иденен (он виден с шоссе Себха — Гат) представляет собой не столь уж большой массив, и непонятно, как там вообще можно заблудиться. Ведь даже если у О. Барта вышел из строя компас, он мог ориентироваться по солнцу, сияющему на всегда безоблачном небе пустыни.
***
Немного о проводниках. Эти люди достойны самого глубокого уважения. Все они — будь то арабы или туареги — любят Сахару и делали всё возможное, чтобы и мы её полюбили (признаться, им это удалось). Раньше гиды своею жизнью отвечали за жизнь путешественников. Фактически так же дело обстоит и в наши дни: либо вся группа вместе с ними благополучно вернётся в оазис, либо — опять же вместе с проводниками — останется в пустыне навсегда.
Сахарских гидов с детства приучают ориентироваться на местности, следовать по заданному маршруту в лабиринтах постоянно меняющих очертания барханов либо среди абсолютно похожих одна на другую горных цепей. Проводники обладают удивительной способностью определять, не выходя из машины, участки, покрытые фаш-фашем — зыбучими песками, — и объезжать их.
Как-то в Большом восточном эрге в Тунисе мы натолкнулись на две машины с французскими туристами, у которых вышли из строя приборы спутниковой навигации GPS. Мы предложили французам присоединиться к нам, на что они с радостью согласились. Когда к вечеру проводник вывел нас к затерянному среди дюн колодцу, наши попутчики удивились, как ему удалось сделать это без GPS, на что гид, показав на свою голову, гордо ответил: «У меня GPS находится вот здесь».
Проводники приучили нас: в пустыне нельзя спешить, путешествие должно подчиняться размеренному ритму. Как-то гид, заметив, что я нетерпеливо поглядываю на часы, сказал: «Разница между вами и нами заключается в том, что у вас, европейцев, есть часы, а у нас, арабов, есть время. Запомни, пожалуйста, что в пустыне нужно жить, руководствуясь не часами, а временем».
Такова Сахара, таковы её жители, её петроглифы, её история, Сахара, под песками которой погребены исчезнувшие цивилизации, погребена вечность.
Читайте в любое время
