Лептис Магна. Некогда с этим крупнейшим римским полисом в Северной Африке, находящимся в 130 километрах к востоку от столицы Ливии Триполи, могла соперничать лишь Александрия.

В центре города Лептис Магна находится рынок, построенный в античные времена на месте более древнего, финикийского.

Такими фресками расписаны стены Охотничьих бань.

Головы горгоны Медузы до сих пор охраняют форум.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Рядом с форумом высятся многочисленные колонны стоявшей здесь базилики.

К востоку от центра Лептис Магны находится огромный колизей, выкопанный в земле.

Базилика. Пилястры её апсид украшает тонкая резьба по камню.

Одна из достопримечательностей виллы Бук Аммера — мозаика.

Бассейн в банях (термах) Адриана.

Бюст Септимия Севера — римского императора, много сделавшего для процветания Лептис Магны, города, в котором он родился.

Общественный туалет в Лептис Магне.

Амфитеатр. Внизу — сцена, где давались представления.

На древний город продолжают наступать пески.

Почти три тысячи лет назад, а точнее, около 900 года до н.э., финикийские купцы там, где ныне стоит Лептис Магна, основали торговую факторию и назвали её Лабкы. В 130 и 190 километрах к западу от первой появились ещё две фактории — Эа (сегодня это Триполи) и Сабрата. Так образовалась Триполитания, то есть «Страна трёх городов». Первоначально торговые связи финикийцев ограничивались побережьем, однако вскоре они начали проникать на юг, добираясь по караванным путям до Гарамы, столицы когда-то могущественной Гарамантиды (см. «Наука и жизнь» № 6, 2001 г.).

Появление финикийских городов, образовавших Триполитанию, оказало влияние на образ жизни местного населения. Берберы начали селиться в Лабкы, Эа и Сабрате и, восприняв язык, культуру, религию и обычаи пришельцев с востока, стали как бы «ливофиникийцами». Так возник новый народ — пунийцы. Появление городов привело к оседанию части берберов на земле. Их поселения начали распространяться по побережью и в расположенных вдоль караванных путей оазисах.

Когда образовалось Карфагенское государство, триполитанские полисы вошли в его состав. Римские авторы писали о жестоком гнёте, которому подвергались тогда ливийцы со стороны Карфагена. Однако вряд ли это утверждение соответствует действительности. Следует помнить, что римляне — как и греки — были противниками пунийцев, а потому легко понять стремление римлян при случае очернить своих врагов.

На самом деле обязательства Лабкы перед Карфагеном сводились к тому, что город выплачивал налог оливковым маслом (на сумму одного таланта серебра в день), а во время войны направлял рекрутов в карфагенскую армию и поставлял ей продовольствие. Полис сохранял весьма широкую автономию — в нём действовали собственные законы и собственные судьи, а управляли городом два суффета, избиравшиеся сроком на один год и обладавшие административной и судебной властью. Единственное условие, которое ставил Карфаген: кандидаты в суффеты выдвигаются из числа состоятельных граждан.

И ещё одно доказательство сомнительности утверждений римских авторов о враждебных отношениях между карфагенянами и ливийцами. Мобилизованные в карфагенское войско берберы сражались — и великолепно сражались — на стороне своих «поработителей». В битве при Каннах в 216 году до н.э. в армии Ганнибала Барки из 32 тысяч гоплитов (тяжеловооружённых пехотинцев) 11 тысяч составляли африканцы. Находясь на флангах боевого порядка, они своими контратаками привели к окружению и разгрому римлян. С другой стороны, направленные из Карфагена на помощь триполитанцам войска позволили тем в V веке до н.э. нанести поражение спартанцам, высадившим десант у Лабкы, а в IV веке пресечь экспансию греков, продвигавшихся из Киренаики на запад.

Главным источником дохода карфагенских городов (конечно, и триполитанских полисов) служила торговля. Её расцвет в немалой степени определён договором, заключённым между Карфагеном и Римом в 509 году. Договор гласил, что «римлянам и их союзникам разрешается в ходе плаваний заходить за Прекрасный мыс только в случае форсмажорных обстоятельств, возникших вследствие шторма или преследования пиратами».

И Лабкы особенно выиграли от этой протекционистской меры, установившей монополию пунийцев на мореплавание и торговлю к югу и югу-востоку от Карфагена. В это время активно стали развиваться транссахарские торговые связи между Средиземноморьем и Западным Суданом. «Карфаген, — отмечает современный итальянский учёный А. Гаудио, — был первой средиземноморской державой, где поняли, что Сахара это не просто страна под палящим солнцем и её жители вовсе не дикари. Не стараясь ни притеснять, ни подчинять их себе, Карфаген сумел сделать их союзниками, прельстив возможностью прибыльной регулярной транссахарской торговли».

Самым оживлённым конечным пунктом транссахарского пути с юга стали Лабкы, расположенные намного ближе к Гарамантиде, чем Карфаген, и к тому же обладавшие прекрасной естественной гаванью, которая находилась в устье вади Лебда. Неслучайно именно из этого города отправились на юг пять сыновей вождя берберского племени насамонов, которые добрались до Нигера и стали, таким образом, первыми жителями средиземноморского побережья, пересекшими Сахару. Караваны, проходившие по пустыне три тысячи километров, доставляли из Чёрной Африки в гавань Лебды золотой песок, карбункулы, изумруды, страусовые перья и яйца, а также рабов. А затем сей экзотический товар вывозили на кораблях в Европу и на Ближний Восток.

Шли века, могущество Карфагена стало клониться к закату. В 202 году до н.э., незадолго до окончания второй Пунической войны, Лабкы подпали под власть нумидийского царя Массинисы. И это спасло город от разрушения, когда в 146 году до н.э. Карфаген был стёрт с лица земли римлянами.

Гибель Карфагена означала и гибель пунической цивилизации, целенаправленно уничтожаемой Римом. Огромный город был полностью разрушен, место, на котором он стоял, распахано, посыпано солью и проклято. Была сожжена библиотека, содержавшая отчёты о морских путешествиях, сочинения историков, трактаты философа Гасдурбала Клитомаха. Из 700 тысяч жителей, населявших Карфаген к началу осады, в живых осталось 50 тысяч человек — их обратили в рабов. (Подробнее об этом см. статью «Финикийцы в Африке. Блеск и падение Карфагена». «Наука и жизнь» № 10, 2000 г.)

В последующие годы «над этой третьей частью света, — отмечает немецкий учёный Т. Моммзен, — царила, по-видимому, старая национальная ненависть к пунийцам, пережившая гибель города Ганнибала. Римская республика крепко держала в своей власти область, которая подчинялась Карфагену в момент его гибели, но не столько для того, чтобы содействовать её развитию и своей пользе, сколько для того, чтобы не пускать туда других, не столько для того, чтобы пробуждать там новую жизнь, сколько для того, чтобы сторожить труп».

Лабкы же, счастливо избежавшие сей участи, продолжали процветать в составе Нумидии. Но уже в 30 году до н.э. они, проявив политическую дальнозоркость, отделились от Нумидийского царства и провозгласили себя союзником римлян. Добровольно войдя в состав Рима, город, теперь получивший название Лептис Магна, смог сохранить на какое-то время свой ливофиникийский характер. Официальным языком оставался пунический, в полисе действовала карфагенская юридическая система, функционировало самоуправление, избирались суффеты, чеканилась собственная монета.

О том, какое значение придавали в Риме сохранению контроля над Лептисом, свидетельствует такой факт: заключив мир с нумидийским царём Югуртой, римляне вернули ему все прежние владения, кроме этого города, служившего воротами в Сахару. Более того, сенат тогда принял решение об оказании Лептису военной помощи. Позже император Траян предоставил полису статус «colonia», иначе говоря, города, население которого пользовалось правами римских граждан.

Главным источником дохода жителей Лептис Магны продолжала оставаться транссахарская торговля. Неслучайно царь Гарамантиды в 89 году на встрече с императором Домицианом просил его разместить в Гараме римский отряд, чтобы совместно с гарамантами охранять торговые пути. Эту задачу возложили на гарнизон Лептиса.

Апогея город достиг при римском императоре Септимии Севере — он родился в Лептис Магне 11 апреля 145 года. Его родным языком был пунический, хотя он свободно владел и латынью и греческим. Септимий, изучив право, стал юристом, а позже перешёл на государственную службу и побывал во многих провинциях империи. Когда в 193 году иллирийские легионы провозгласили его императором, он был губернатором Паннонии (современная Венгрия).

По словам немецкого историка О. Иегера, Септимий Север («severus» значит «строгий») «не уронил чести своего имени: он правил сурово, сумел заставить себя уважать строгим наказанием своих противников и к сенату относился очень резко... Он был сторонником строгой единой власти и знал, что новой династии следует прежде всего заручиться симпатиями войска». Но интерес к юрис-пруденции он сохранил до конца жизни, поддерживая дружеские отношения с такими знатоками права, как Эмилий Папиниан, Юлий Паул и Домиций Ульниан.

Септимий выделял значительные средства на украшение Лептис Магны и предоставил городу статус «jus italicum», по которому его жители освобождались от налогов на собственность и на землю (до этого ежегодно город бесплатно поставлял в Рим 3 млн фунтов оливкового масла в наказание за поддержку, оказанную его жителями противникам диктатора Юлия Цезаря в ходе Второй гражданской войны).

Во времена правления Септимия Лептис Магна приобрела свой нынешний вид. Её население составляло 100 тысяч человек (сравните: 500 тысяч человек в Риме и 15 тысяч жителей в Помпеях). Город окружали плантации, насчитывающие миллион оливковых деревьев. Через них на запад уходила мощёная дорога, связывающая полис с Эа. А на юг, в Гараму, пролегал караванный путь. К югу от Лептиса протянулись цепочки лим — военизированных поселений, прикрывавших город от набегов кочевников.

Лептис Магна ослепляла современников своим величием. В центре города расположился просторный прямоугольный форум Септимия Севера, на котором был воздвигнут храм в честь императора и его семьи. С трёх сторон площадь окружала колоннада с арками, на каждой — барельеф с горгоной Медузой. Эти изображения сохранились до сих пор, и бесчисленные головы медуз будто следят взглядом за редкими посетителями, но не в силах превратить их в камень.

За форумом стоит базилика с огромным залом, разделённым на три нефа колоннами из асуанского гранита: длина зала — 160 метров, ширина — 69 метров. На торцах зала — две апсиды. Их обрамляют пилястры с вырезанными на них скульптурами, изображающими подвиги Геркулеса и бога виноградарства и виноделия Бахуса — любимых персонажей семьи Северов. Строительство базилики было завершено в 216 году, через пять лет после смерти Септимия.

Колонная улица длиной 410 метров связывала центр полиса с портом. Вход в гавань, располагавшуюся — как и при финикийцах — в устье вади Лебда и представлявшую собою многоугольник периметром в три четверти мили, прикрывали два сохранившихся до нашего времени мола. На одном из них стоял маяк, соперничавший по высоте с Фаросским маяком в Александрии. Сейчас от него, увы, осталось только основание. Недалеко от центра города высится великолепно сохранившийся амфитеатр, со ступеней которого открывается вид на полукруглую арену и находящееся за ней ярко-синее море.

Поблизости от театра расположен рынок, построенный на месте старого, воздвигнутого ещё финикийцами. Сохранившиеся на нём прилавки опираются на скульптуры вертикально стоящих хвостами вверх дельфинов. Обращают на себя внимание меры веса различной величины — это сосуды, позволявшие определять объёмы продаваемых муки и других сыпучих веществ.

В неплохом состоянии находятся сегодня и термы Адриана, некогда служившие для жителей города центром общения. Их площадь равна половине площади вокзала Виктории в Лондоне. Большее впечатление, однако, производят небольшие Охотничьи бани с их фресками, великолепно сохранившимися. На пересечении двух важнейших дорог, связывавших Лептис с Гарамой и Эа, стоит дошедшая до наших дней Триумфальная арка Септимия, представляющая массивный тетрапилон, фризы которого украшены барельефами, прославляющими Севера.

В километре к востоку от центра города расположен вырытый в земле колизей, построенный в 56 году. Он вмещал 16 тысяч зрителей и был сконструирован так, что на его арене устраивались также и морские бои. Выходы с арены ведут к клеткам, где проводили последние часы своей жизни обречённые на гибель люди и животные. На римской вилле Бук Аммера, лежащей на берегу моря, в нескольких километрах к западу от Лептис Магны, можно увидеть мозаики, показывающие бои гладиаторов, а также гибель пленных гарамантов, отданных на растерзание зверям. Глядя на арену колизея, где разыгралось столько трагедий, поражаешься жестокости римлян, получавших наслаждение от происходящих на их глазах убийств.

Жизнь в Лептис Магне была далеко не для всех безоблачной и радостной. С цинично выставляемым напоказ богатством соседствовала вопиющая бедность. Главным для большинства жителей, скученных на тесном, ограниченном городскими стенами пространстве, оказывалась забота о хлебе насущном. Не так уж редко дошедшие до последней грани нищеты родители были вынуждены продавать в рабство одного из своих детей.

В V веке на исторической сцене произошла новая смена декораций. Из Испании в Северную Африку вторглись вандалы, под власть которых подпало всё средиземноморское побережье. Господство этого германского племени, ничего не создавшего, но многое разрушившего, продолжалось относительно недолго. В VI веке в Лептисе, Эа и Сабрите вспыхнул мятеж. Восставшие обратились за помощью к византийцам, пообещав за неё признать власть Константинополя.

Император Юстиниан направил в Северную Африку войска, которые изгнали вандалов из Триполитании, а в 534 году заняли Карфаген. Но прежних процветания и величия Лептису вернуть так и не удалось. В Средиземноморье шли беспрерывные войны, караванные пути в Гараму перестали быть безопасными, а территория самой Гарамантиды сжималась под ударами ливийских племён как шагреневая кожа. Воцарившийся хаос привёл к свёртыванию торговли — главному источнику доходов жителей города.

Последний удар Лептис Магне нанесли в 642 году вторгнувшиеся в Триполитанию арабы. Они не разрушили полис, но основали рядом свой военный лагерь — Хомс, позже превратившийся в город, куда из Лептиса переселилось большинство жителей. Обезлюдевший полис разрушали происходившие время от времени землетрясения. Построенные из песчаника, а теперь заброшенные здания рушились, подвергаясь воздействию перепадов температур; блоки, из которых они были сложены, выветривались. Из начинающейся всего в 50 километрах от древнего полиса пустыни ветры хамсины приносили тучи песка, постепенно засыпавшего Лептис Магну.

Огромный город вновь открылся взорам людей лишь в ХХ веке, когда итальянские археологи начали производить в нём раскопки. Однако в середине прошлого столетия над Лептис Магной нависла новая угроза. Вторгнувшиеся в Триполитанию англичане вознамерились развернуть там мощную радиолокационную станцию, что было чревато превращением полиса в объект атак немецкой и итальянской авиации. Древний город спасло вмешательство двух английских историков и археологов — полковника М. Уилера и майора Дж. Уард-Перкинса. И надо отдать должное командованию Королевских военно-воздушных сил: оно прислушалось к требованиям учёных и приказало не устанавливать радар. А в 1982 году решением Организации Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры полис был включён в Список всемирного наследия.

Лептис Магна приятно поражает тем, что в городе пока почти нет туристов, и можно часами в одиночестве бродить по его улицам, рассматривать форум и базилику, сидеть на ступенях амфитеатра, спускаться на арену колизея. И представлять, как улицы заполняют толпы людей, в припортовые таверны устремляются сошедшие с судов матросы, строем проходят легионеры, остановившись, беседуют патриции, а где-то в город входит нагруженный экзотическими товарами прибывший с юга караван, сопровождаемый гарамантами, с их плеч свисают белые плащи, а головы украшают стоящие торчком косички…

№1, 2010