Государственная программа вернёт молодёжь в науку
А. Клименко, чл.-кор. РАН. Беседу ведёт О. Белоконева
— Александр Викторович, каким образом вы информировали научные и учебные заведения о конкурсе? Все ли заинтересованные учреждения смогли вовремя подать заявки на участие? Сложилось впечатление, что не все они были в курсе…
— Не могу с вами согласиться. Только по одному мероприятию программы «Кадры» — «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров» в 2009 году подано более трёх тысяч заявок. К нам поступили заявки, представляющие 42 ведомства плюс вневедомственные организации — негосударственные вузы, акционерные общества и пр. Конкурс был очень высокий, в среднем шесть заявок на один контракт. Организации двадцати ведомств стали победителями. Организаций, которые прислали хотя бы одну заявку, — 700. Среди победителей их 300. Этого мало? Разве эти цифры не подтверждают хорошую осведомлённость научно-педагогического сообщества о стартовавшей программе?
— Мне кажется, это четвёртая часть возможного числа заявок.
— Я назвал цифры только по одному мероприятию, которое закреплено за Роснаукой в рамках программы «Кадры». Всего же их у нашего агентства три: «Проведение научных исследований коллективами научно-образовательных центров», «Проведение научных исследований коллективами под руководством приглашённых исследователей», «Организация и проведение всероссийских и международных молодёжных научных конференций». Остальные мероприятия закреплены за Рособразованием.
От научно-образовательного центра требуется высокий уровень исследований, соответствующий мировому. Это требование не пустое, его надо подтвердить публикациями в престижных международных журналах, выступлениями на авторитетных форумах. И второе требование — воспитание подрастающего поколения, новой научной смены. То есть в центре должны быть студенты, аспиранты, молодые кандидаты, доктора наук. Далеко не каждая научная организация может удовлетворить данным требованиям.
— Какие ещё федеральные программы закреплены за Роснаукой?
— Таких программ — тринадцать. Выделяются три наиболее масштабные. Одна из них, «Научные и педагогические кадры для инновационной России на 2009—2013 годы», обсуждалась сегодня на заседании коллегии Минобрнауки. Программа, которая считается среди научно-технических программ программой номер один, — «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007—2012 годы». И третья программа — «Развитие инфраструктуры наноиндустрии в Российской Федерации на 2008—2010 годы».
— Вы каким-то образом оценивали тенденции развития современной мировой науки, когда определяли разбиение лотов для поддержки научно-образовательных центров по тематике?
— Программа предусматривает ежегодную поддержку исследований в 450 научно-образовательных центрах, при этом 40% проектов должны относиться к области естественных наук, столько же к области технических наук, по 10% к области гуманитарного знания и к высокотехнологичному сектору экономики. Мы использовали схему так называемых зонтичных конкурсов. То есть тематика одного лота достаточно широкая, и по нему определяется не один, а несколько победителей.
Закон допускает участие в каждом лоте только одной заявки от организации. Поэтому перед объявлением конкурса перед нами стояли две серьёзные задачи. Прежде всего, нужно было разбить четыре области, которые я назвал, на более мелкие с тем, чтобы дать возможность крупным, авторитетным вузам и научным организациям участвовать в конкурсах по нескольким лотам. Было сформировано 24 лота по естественным наукам, 32 — по техническим, 6 — по гуманитарным и 14 — по высокотехнологичному сектору. Но одно дело — разбиение, другое дело — число победителей по каждому лоту. В поисках решения мы опирались на статистику аналогичных мероприятий. Для технических наук у нас имелась статистика по программе «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса». Применительно к естественным наукам использовали статистику Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ), для гуманитарных – опыт Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ). Не обошлось, конечно, и без чисто интуитивных решений.
И нужно сказать, что, за малым исключением, мы не ошиблись. Может быть, это не наша заслуга, а отражение того огромного интереса, который был и есть у научной общественности. Мы не испытывали недостатка в числе заявок. Скорее наоборот — подчас средний конкурс по лоту превышал десять проектов на один контракт. У конкурсной комиссии сердце кровью обливалось, когда приходилось отказывать авторам очень хороших проектов. Но число контрактов ограничено.
— С учётом количества заявок, поданных в 2009 году, вы будете корректировать квоты контрактов в 2010 году?
— Научно-координационный совет решил классификацию 2009 года сохранить. Что касается квот, то здесь была сделана некоторая коррекция с учётом того конкурса, который был в 2009 году. Потому что, согласитесь, когда по лоту «Создание систем навигации» конкурс — 16 проектов на место, а на «Судостроение» — пять заявок на три места, это неправильно.
— Скажите, как осуществляется взаимодействие между различными федеральными программами, закреплёнными за Роснаукой?
— По программе «Кадры» мы поддержали 502 научно-образовательных центра. Руководители 38% этих проектов являются также руководителями проектов программы «Исследования и разработки». Это здорово, это означает, что научные центры не только делают хорошую науку, но и готовят подрастающее поколение. Это те лидеры, которых нам нужно всячески поддерживать.
Программа «Кадры» нацелена на поддержку, привлечение и закрепление молодёжи в науке. Но в той же самой программе «Исследования и разработки» есть показатель, за который мы отвечаем, который, не дай бог, нам не выполнить, — привлечение молодёжи к выполнению реальных научных проектов. Это самая лучшая форма работы с молодыми учёными — «learning by doing», то есть обучение в процессе работы.
Возьмём другую программу — «Развитие инфраструктуры». В ней также предусмотрен аналогичный индикатор – доля молодых учёных, работающих в организациях — участниках программы. По этой программе предусмотрено создание в 32 вузах страны центров по нанотехнологиям, чтобы в них молодые специалисты постигали на современном оборудовании азы такой перспективной области, как нанотехнологии. Подобные вкрапления, дополняющие друг друга, есть во многих программах. И эффект от совместного выполнения программ должен быть синергетический.
— Но я так понимаю, о синергетическом эффекте говорить пока рано. Ведь программа стартовала только в 2009 году...
— Многие контракты на сегодня длятся всего три-четыре месяца. Поэтому говорить, что в результате выполнения программы средний возраст учёных снизился на три-четыре года, ещё рано. Программа рассчитана на три года, каждый год мы должны поддерживать 450 научно-образовательных центров.
— Финансирование — это замечательно. Но не всё определяется деньгами, «проесть» их можно очень быстро. Чтобы привлечь молодые кадры, важны престиж профессии и интегрированность в мировое научное сообщество. Учёному нельзя себя чувствовать на задворках вселенной. Самые молодые и активные всегда стремятся туда, где кипит научная жизнь. Предусмотрено ли программой решение этих проблем?
— Вы абсолютно правы, материальная сторона — ещё не всё. Я вообще поставил бы проблему престижа профессии учёного и преподавателя в обществе на первое место. Сегодня, если взять любой социологический опрос, профессии учёного и преподавателя по престижности окажутся в третьем-четвёртом десятке.
При разработке программы «Кадры» те проблемы, о которых вы говорите, были учтены. Вот, например, мероприятие 1.5 — выполнение проектов под руководством наших соотечественников, работающих за рубежом. Они приезжают сюда, набирают небольшой коллектив и выполняют с молодыми ребятами проект.
— Вы имеете в виду маститых учёных, у которых уже есть широко цитируемые публикации и научное имя?
— Да, это очень важно, когда известные учёные работают с молодёжью.
Есть в программе и мероприятия, связанные с мобильностью учёных. Они предполагают возможность для молодых специалистов стажироваться в наших ведущих научных центрах. Есть пункты, которые предполагают информационное сопровождение, в том числе как раз те мероприятия, которые связаны с поднятием престижа профессии учёного в нашей стране. Такие вещи в программе учтены.
— Однако наука делается молодыми — аспирантами и пост-доками — стажёрами-исследователями, только что получившими учёную степень, которые перемещаются для проведения исследований из страны в страну. В последние годы поток российских молодых учёных тёк только в одном направлении, а надо, чтобы и у нас стажировались зарубежные молодые специалисты.
— Молодые специалисты приезжают к нам, и с большим удовольствием. Может, не из тех стран, из которых нам бы хотелось, но приезжают. У нас работают представители стран СНГ, приезжают учёные из Юго-Восточной Азии. Такая миграция есть, но меньше, чем нам бы хотелось.
Кстати, сейчас по программе «Кадры» к нам приехали наши учёные, работающие в США, Германии, во Франции. Среди выигравших конкурс есть наш соотечественник с острова Фиджи, профессор Иркутского государственного технического университета.
Мобильность учёных необходима, программой «Кадры» она предусмотрена. Предусмотрены целевые аспирантуры, стажировки. Относится это все к мероприятиям Рособразования.
— В 2009 году среди абитуриентов самыми престижными специальностями стали «Менеджмент организации» и «Управление производством». Молодёжь хочет управлять, хочет заниматься бизнесом. Как нацелить выпускников на получение хорошего образования с последующим приложением их знаний в сфере наукоёмкого бизнеса?
— Вы опять задаёте вопрос, который надо было бы адресовать моим коллегам из Рос-образования. Но я вам отвечу. Моё глубокое убеждение — для того чтобы добиться высот в сфере менеджмента, надо хорошо представлять себе то, чем ты руководишь.
Есть такой выдающийся менеджер Анатолий Борисович Чубайс. Он, когда сделался председателем правления РАО «ЕЭС России», в течение нескольких месяцев посещал специально созданные для него и его команды курсы в Московском энергетическом институте, где ведущие профессора МЭИ объясняли ему премудрости энергетики. Вот это пример серьёзного отношения к делу.
— Не планируете ли вы отойти от системы госконтрактов? Приходилось слышать, что учёные ругают 94-й Федеральный закон за множество недостатков.
— Больше и громче всего его ругают здесь, в Роснауке. Я хотел бы, чтобы в конкурсной комиссии присутствовали идеологи этого закона. Надо, чтобы они посмотрели, к чему приводит его применение.
Что такое зонтичный конкурс? Есть у меня, скажем, лот по энергосберегающим технологиям. Сюда могут относиться совершенно разные вещи: и интеллектуальное управление электроприводом, и специальные технологии очистки труб от продуктов коррозии и т.д. Всё что угодно, но лот один. Все подают заявки. Предельная цена — 15 миллионов рублей на три года. К примеру, я придумал новый материал для теплоизоляции и мне нужно провести его испытания. Прошу я на это миллионов шесть, мне больше не надо. А другой собирается разработать новую технологию отмывки труб для ЖКХ, которая по-хорошему стоит миллионов тридцать. Он берётся за 15 миллионов рублей это сделать. Дальше вступает в действие 94-й Федеральный закон — побеждает более дешёвый проект. Как можно сравнивать эти технологии? Они же разные!
В обычных лотах, когда нужно под заказ создать конкретную технологию с определёнными параметрами, закон работает. Я берусь это сделать за десять миллионов, он берётся за пять. Тут, конечно, нет вопросов. Кто дал меньшую цену, имеет преимущество. Но когда речь идёт о зонтичном конкурсе, где предмет исследования чётко не определён, критерий «Цена» — нонсенс! К чему это приводит? Появляются заявки с откровенным демпингом — на миллион, на полтора при пределе в 15 миллионов. В научно-образовательном центре должны быть два доктора наук, два кандидата, четыре аспиранта, студенты. На такой коллектив 300 тысяч в год — это как? Хватит на два месяца от силы. Но они подали заявку, и по экономии им равных нет, вот в чём ужас. Поэтому мы вместе со всем научным сообществом возмущаемся, бомбардируем законодателей, Министерство экономического развития. Федеральный закон нужно менять. Сейчас рассматриваются варианты изменений.
— Объёмы финансовой поддержки по федеральным программам довольно велики. Они соизмеримы с грантами, которые исследователи получают в Америке. Почему же такой серьёзный социально значимый проект Минобрнауки мало освещается в СМИ?
— Я же сейчас беседую с представителем СМИ. Надеюсь, что публикация в вашем замечательном журнале придаст новый импульс этому процессу.
Читайте в любое время
