Тропою Франсиско Де Орельяны
Кандидат биологических наук Александр Волков. Фото автора.
Команда экстремальных путешественников, поддерживаемая журналом «Наука и жизнь», решила повторить путь известного искателя приключений, пройти по реке Напо — от её истоков, зарождающихся от ледников одного из высочайших действующих вулканов Котопакси (высота 5898 м над уровнем моря), до устья, скрытого в сердце бескрайнего зелёного моря. Пройти, чтобы увидеть и рассказать читателю об удивительном растительном и животном мире, о коренных народах и о проблемах богатейшего края планеты.
Экспедиция состоялась в апреле—мае 2012 года и затронула территории четырёх стран региона: Колумбии, Эквадора, Перу и Бразилии.
Народ ваоранú
Амазонская сельва — огромное море, зелёным прибоем бьющее в Анды. Сутки пути на восток от Тихого океана, через дрожащие земли эквадорской аллеи вулканов, — и взору открывается тропический лес, сплошной кроной уходящий к самому горизонту.
Именно здесь, на широте экватора, 470 лет назад отряд испанских конкистадоров, руководимый Гонзало Писарро, в поисках мифической страны золота и несметных богатств Эльдорадо вышел к огромной реке (впоследствии её назвали Напо). Испытывая острую нужду в продовольствии, конкистадоры выслали небольшой отряд во главе с Франсиско де Орельяной вниз по реке на наскоро построенной лодке. Так началось грандиозное историческое путешествие, открывшее миру величайшую реку планеты — Амазонку.
Что двигало людьми? Любовь к золоту? Желание побыстрее покинуть эти края? Или неуёмная жажда приключений? Нам неведомо. Известно лишь, что драгоценностей Орельяна с товарищами так и не отыскали. А между тем реальное богатство Амазонии не скрыто глубоко под землёй и не покоится под покровом пышной сельвы в золотых слитках. Франсиско наблюдал его каждый день, но вряд ли понимал истинную ценность — ценность окружающего его леса.
Область сельвы, по которой течёт Напо — один из крупных притоков Амазонки, — естественный водный резервуар, питающий величайшее биологическое разнообразие на планете и дававший на протяжении миллионов лет приют несчётному числу видов растений и животных. Каждый десятый вид, известный современной науке, — родом отсюда. И именно отсюда экваториальная растительность начала заселять Амазонию после окончания последнего ледникового периода. И именно здесь до сих пор обитают группы индейцев, не имеющие контактов с цивилизацией.
Судьба удивительным образом хранит этот регион от вмешательства цивилизации. Первое появление здесь европейцев повлекло за собой массовую гибель коренного населения, столкнувшегося с новыми для них болезнями, привезёнными из Старого Света. Сами же завоеватели гибли от непривычного климата и от всяческих лихорадок. Даже каучуковый бум конца XIX века привёл лишь к относительному заселению берегов крупных рек. А последовавшие территориальные споры между Перу, Колумбией, Эквадором и вовсе отсрочили освоение этой территории вплоть до нового тысячелетия.
Странно, но возможность легально повторить путь первооткрывателя Амазонки у любителей путешествий появилась лишь несколько лет назад, когда открыли пограничный переход между Эквадором и Перу на реке Напо. И мы этим воспользовались. Наш путь по реке прошёл от городка Кока — центра эквадорской провинции Орельяна — до пограничного Нуэво-Рокафуэрте, через перуанский посёлочек Санта-Клотильда и далее в город Икитос, расположенный уже на самой реке Амазонке.
Достаточно четырёх дней, чтобы на моторной лодке преодолеть этот маршрут. Но много ли увидишь, безвылазно наблюдая за проплывающими мимо берегами? И мы закладываем вдвое больше времени на плавание по Дороборо — «Большой воде», так коренные индейцы племени ваорани зовут реку Напо.
«Манани приветствует тебя на земле ваорани» — с этих слов началось моё знакомство с представителем ваорани ещё пять лет назад. На самом деле его зовут не Манани, но произнести имя правильно я не сумел: щебетать по-птичьи в детстве не научили. Вао-тереро — изолированный язык, и выучить его достаточно сложно. Впрочем, слова нам были почти не нужны. Жесты куда как понятней! Разве что пара слов так и врезалась в память: «гуапони», глобальный смысл которого — всё положительное, согласие, радость, и «вао», что означает конечно же «человек».
Ваорани — уникальное племя Homo sapi-ens, на протяжении веков всячески препятствующее проникновению на свою территорию людей извне — будь то соседние индейские группы или метисы-колонисты. Мир узнал о ваорани лишь в начале пятидесятых годов прошлого века, когда разные секты американской евангелической церкви вплотную занялись миссионерской деятельностью в джунглях Амазонии, пытаясь добраться до индейцев, ещё оставшихся свободными.
Исторически ваорани были разделены на четыре основные группы: гуикитари, пиемори, вайваири и вепеири. Раскинутые по огромной территории, они занимались охотой, собирательством и примитивным сельским хозяйством. Клановая организация представляла собой сообщество индейцев, находящихся в различной степени родства, имевших с союзные отношения с близкими кланами и воевавших с отдалёнными. Обычно каждый клан ваорани имел стабильное поселение, и только в случае войны народ мигрировал на новое место.
В момент первого контакта с миссионерами ваорани находились в состоянии внутриплеменной войны. По одной из версий, борьбу между кланами и их перемещение вызвало проникновение на исконную территорию первых ковори — так индейцы называют всех не-ваорани. Ковори (cowori) на языке ваорани значит «людоед». Позже столкновения то со сборщиками каучука, то с поселенцами индейцев-кечуа, а также с разведывательными отрядами нефтяных компаний сыграли ключевую роль в усилении межплеменных конфликтов.
В 1956 году группа евангелистов, действующих в эквадорской Амазонии, опираясь на структуры, оставленные нефтяной компанией Shell (она вела здесь геологоразведочные работы с 1939 по 1952 год), решилась пойти на контакт с аука — так горные индейцы-кечуа называют ваорани (аука означает «враг»).
Три миссионера (по другим данным — пять) высадились близ местечка Playa de las Palmas (Пальмовый пляж) и тут же были убиты копьями ваорани. Спустя два года жёны погибших миссионеров и одна из монахинь — Рейчел (Rachel Saint), чей брат был в числе убитых миссионеров, с трудом, но всё же сумели установить дружеский контакт с племенем. Рейчел приютила женщину ваорани по имени Дайума, которая из-за конфликта вынуждена была покинуть племя. Благодаря ей Рейчел выучила язык ваорани и при помощи той же Дайумы связалась с кланом гуикитари, разорённым войной.
С 1958-го по начало 1970-х годов Рейчел удалось объединить большую часть кланов и привести около 500 человек в низменность Тивено. А в 1969 году Эквадорский институт аграрной реформы и колонизации (IERAC) предоставил этим землям, площадью в 16 000 гектаров, статус заповедника.
«Не убивай, имей только одну женщину и питайся цивилизованной пищей» — таковы были базовые правила жизни в миссии. Монахи открыли школу, провели перепись населения и, конечно, занялись его обращением в христианство. В Тивено самолёты еженедельно доставляли продукты питания, одежду, медикаменты и предметы первой необходимости (от горшков и топоров до гребешков и ламп).
Вскоре, однако, нефтяные компании Texaco и Cepe начали разведку нефти на территории обитания ваорани. Они проложили 112-километровую трассу до городка Кока (дорога так и стала называться — Ayca Road), разрезав тем самым коренные земли народа на две части (ещё не все кланы ваорани были приведены в низменность Тивено). И в начале 70-х годов прошлого века произошли столкновения между нефтяниками и ваорани, нападавшими на лагеря, убивавшими сотрудников компаний и вообще всячески мешавшими работе геологоразведки. Компании в ответ стали вооружать своих сотрудников и наняли коренных кечуа, которые якобы лучше ориентировались в лесу. Использовали и соперничество между этническими группами ваорани и поселенцами кечуа, живущими вдоль берегов реки Напо.
Так или иначе, а нефтяные компании всерьёз задумались о снижении численности ваорани в нефтеносных районах, в том числе с помощью перемещения их в места более компактного проживания. Единственной альтернативой военному решению вопроса оставалась миссионерская деятельность. Если вначале евангелисты действовали в одиночку, то теперь, с проникновением нефтяных компаний в глубь земель ваорани, их интересы совпали. И миссионеры, получив средства от нефтяников, начали перемещать ваорани в места компактного проживания — вроде низменности Тивено.
К 1975 году около 90% всех ваорани были переселены. И тем не менее контроль миссионеров над ними не стал полным — часть свободных аука продолжали нападать на нефтяников. Именно из этих воинственных представителей ваорани вождь Тара сформировал группу тагаери, отказавшуюся от благ цивилизации и ушедшую в ещё не тронутую часть леса.
Сегодня ваорани имеют право на закреплённую за коренным населением резервацию. Её площадь (примерно 6125,6 км2) частично пересекается с территорией Национального парка Ясуни, что, во всяком случае теоретически, гарантирует природной среде неприкосновенность. Помимо этого правительство Эквадора создало в пределах парка от реки Нашино на севере до реки Курарай на юге запретную зону, стремясь снизить вероятность контактов населения страны с неконтактными племенами тагаери и тароменане.
Целый день мы идём по притоку Напо — реке Ясуни. И ночлег под гигантской сейбой погружает сознание в кричащий мир джунглей с особенной быстротой. Непривычные запахи и звуки становятся чем-то обыденным лишь когда удаётся полностью сосредоточиться на каком-нибудь деле, например на приготовлении ужина или постановке палатки.
Сандро — наш кечуанский гид-проводник, — не отрываясь от чистки картошки, спокойно замечает:
— Мы остановились на территории тагаери. Отсюда до реки Нушиньо — каких-то пять километров.
Звуки джунглей мгновенно вернулись — даже в ушах зазвенело.
— Ну и каковы наши шансы?
— Шансы их увидеть или остаться в живых? — Сандро ухмыльнулся и продолжил: — Тагаери сейчас не такие, как раньше. Они стали умнее. Туристов не трогают — только следят. Если ты не рубишь лес и не гробишь рыбу динамитом, зачем тебя трогать?
Тагаери — то же, что дикие аука, или «красные ноги». Говорят, их осталось не более 30 человек и молодое поколение уже не так рьяно придерживается образа жизни предков. Периодически молодёжь выходит в деревни оседлых ваорани, где ведёт натуральный обмен.
Есть предположение, что тагаери вынужденно идут на контакт с соотечественниками из-за притеснений со стороны тароменане — народа, который пришёл на земли ваорани со стороны соседнего Перу. Их всего 200—300 человек. Коренастые, с короткими ногами и светлой кожей, они очень мобильны и скрытны. По одной из гипотез, тароменане — группа ваорани, отделившаяся от остального народа в начале XX века, когда большинство его кланов покинули свои традиционные территории на границе с Перу, чтобы пройти в верховья рек Ясуни и Типутини и занять территорию индейцев запара. Эти индейцы исчезли в результате деятельности сборщиков каучука, рабства и занесённых болезней.
Согласно этой гипотезе, тароменане не ушли на север, а остались в пределах прежних границ. Последующая относительная изолированность от других кланов ваорани привела и к изменениям в языке, и к отличиям в материальной культуре. Однако со временем тароменане (вероятно, под давлением перуанских нефтяных компаний) были вынуждены мигрировать к северу, где столкнулись с племенем тагаери. И в настоящее время происходит постепенная ассимиляция последних.
Ваорани же считают, что тароменане заняли территорию их предков. А случилось это просто. Вторжение цивилизации в быт и жизненный уклад ваорани привело к тому, что они сконцентрировались в посёлках по берегам крупных рек, «освободив» тем самым обширные территории экваториального леса. И этим, разумеется, не преминули воспользоваться доселе никому неведомые тароменане.
— А ты сам-то их видел? — спросил я Сандро.
— Видел. Но больше желания увидеть нет: раны заживают не быстро, и шрамы потом остаются...
(Продолжение следует.)
Читайте в любое время
