Недалеко от станции метро "Фрунзенская", на территории бывшей усадьбы князя Трубецкого "Хамовники", расположен Детский спортивно-оздоровительный парк. Решением правительства Москвы он объявлен памятником садово-паркового искусства столицы. Все здесь впечатляет и радует. В многочисленных вольерах много разнообразной живности; белки, обезьянки, декоративные птицы. Белые лебеди своей грациозной медлительностью украшают и без того красивый пруд. Особую радость малышам доставляет катание на маленьких лошадках пони.

Непонятно, по какой причине этот чистый, ухоженный уголок природы облюбовали вороны. Принято считать, что они предпочитают свалки. Орнитологи заметили у этих умных, наблюдательных птиц (как, впрочем, и у некоторых других животных) одну особенность: о том, кто хоть однажды сделает для них что-то хорошее или причинит зло, они помнят долго.

Однажды мой пятилетний внук решил угостить местную ворону кусочком ливерной колбасы (мы купили ее по дороге в парк). Я попытался было запретить, но малыш заявил: "Тогда не буду спать после обеда!" Эта угроза всегда безотказно действовала на взрослых. Пришлось разрешить. Внук бросил лакомство, а я в этот момент стоял рядом…

С тех пор прошло много времени. Внук закончил школу, забыл про ворон, у него теперь другие интересы, а я все продолжаю свои прогулки по любимому парку. После того памятного "угощения" вороны наверняка запомнили и меня. Теперь, как только я появляюсь, они дружно подлетают и рассаживаются на ближайшем дереве. Оказывается, у этой стаи есть вожак! Издали его не отличить - все вороны одинаковы. Я "вычислил" эти птицу по манере общения со мной.

Старый, израненный, я хожу по аллеям парка медленно, сомкнув руки за спиной, не оглядываясь. Умная ворона эту мою привычку, конечно, "усекла". Подлетает всегда сзади и мягко хлопает меня крыльями по спине или капюшону куртки (в зависимости от погоды) - для меня это сигнал: "Давай угощение!". Приходится что-нибудь бросать, иначе эта "попрошайка" будет летать за мной долго. Тогда я не воспринимал ситуацию серьезно. Наоборот, это казалось мне какой-то веселой игрой, забавным приключением… Однако со временем игра превратилась в какую-то "обязаловку". Жена тоже была не в восторге: эта забава не вписывалась в наш пенсионный бюджет. Финансирование моих "вороньих угощений" прекратилось, и я гулял, не обращая внимания на назойливые пикирования моего "вымогателя". Похоже, моя ворона успокоилась, я тоже.

Однако это спокойствие продолжалось недолго. Встретил я как-то в парке бывшего однополчанина - капитана Климакова Алексея Михайловича. Оказалось, что он служил здесь недалеко, в Государственном архиве. В парк зашел по дороге в метро немного подышать чистым воздухом. Присели на скамейку, увлеченно поговорили, вспомнили былое… Когда товарищ ушел, на его место неожиданно, как-то неуклюже и тяжело "плюхнулась" моя ворона! Я думал, что уже отучил ее попрошайничать, и удивился этому визиту. Да и повела она себя странно: не успев приземлиться, сразу улетела. Обычно, не получив угощения, она так быстро не улетала.

Удивленный, я поднялся уходить и обомлел… Рядом со мной на скамейке красовалась золотая цепочка. Солнце уже катилось к закату, и в его уходящих лучах цепочка просто завораживала своим великолепием. Я невольно покосился по сторонам. Ошеломленный свалившимся "с неба" богатством, поспешно вернулся домой, ожидая, что жена обрадуется. Реакция оказалась иной. Узнав источник появления сокровища, она стала быстро ходить взад-вперед по комнате, словно движение помогало принять какое-то нужное решение. Наконец попросила авторучку и вышла из комнаты.

Вернувшись, жена протянула мне небольшой листок бумаги и попросила завтра с утра приклеить его у входа в парк. Текст сначала рассмешил меня, потом озадачил и, наконец, восхитил: "Кого-нибудь, когда-то что-то здесь потерявшего, прошу позвонить", и был указан номер телефона.

Кроме одного "нецензурного" звонка, других не последовало, и "мораторий" на финансирование вороньих угощений был немедленно отменен.

№7, 2004