Лесу трудно. За последние несколько лет чего он только не перенёс, начиная от стихийных бедствий и заканчивая законодательной чехардой.

Фото Дмитрия Зыкова.

До пожара здесь был сосновый лес — и будет снова, считает инспектор охраны леса, в прошлом лесной волонтёр Владимир Захаров.

Лесу трудно. За последние несколько лет чего он только не перенёс, начиная от стихийных бедствий и заканчивая законодательной чехардой. Ледяной дождь доламывал то, что пощадил огонь, загрязнение добивало то, чего не успели растащить под коттеджи и стройрынки, и в довершение всего на деревья по обе стороны заборов набросился короед, за несколько месяцев превратив сотни гектаров зрелых ельников в мёртвый лес.

Проблемы леса ― экологические, законодательные, демографические ― сплетаются в хитрый клубок, где за какую нитку ни потяни, она тащит за собой новые цепочки причин и следствий. У поколений, которым лес достался в благополучном состоянии, сложилось впечатление, что это благополучие возникает само собой и влезать в проблемы леса ― лишнее: мол, такой уж у него жизненный цикл ― периодически погибать и возрождаться. Другие, напротив, в каждом упавшем дереве видят катастрофу, а в каждом человеке с топором ― врага, выгодоприобретателя и браконьера. Чтобы понять, что на самом деле происходит в лесу, есть ли причина за него беспокоиться и можно ли изменить ситуацию к лучшему, мы обратились за разъяснениями к авторитетной панели экспертов.

Владимир Владимирович Солдатов ― директор ФБУ «Российский центр защиты леса», заслуженный лесовод РФ.

Константин Валерьевич Крутовский ― профессор Гёттингенского университета (Германия) и Техасского агромеханического университета (США), руководитель Лаборатории лесной геномики Сибирского федерального университета.

Владимир Леопольдович Каганский, кандидат географических наук, старший научный сотрудник Института географии РАН.

Владимир Петрович Захаров ― государственный инспектор охраны леса Орехово-Зуевского филиала Мособллес, до 2013 года координатор волонтёрского движения «Фонд возрождения лесов».

Алексей Юрьевич Ярошенко, кандидат биологических наук, координатор лесного отдела российского отделения Гринпис.

Строго говоря, находиться на грани жизни и смерти для леса совершенно естественно. В любом лесу одно всё время умирает, а другое этим умирающим кормится. То, что кажется идиллической полянкой или тихой дубравой, на самом деле ― не знающее отдыха перерабатывающее производство, и те, кого мы называем вредителями и патогенами, жуки, грибы и болезнетворные микроорганизмы, ― играют в нём огромную роль. Поэтому директор Рослесозащиты Владимир Солдатов, к которому я приехала пожаловаться на короеда, совершенно неожиданно оказывается его адвокатом, а схватка дерева и его врагов ― практическим сотрудничеством.

Враги, без которых нельзя

― Короед ― это санитар леса, ― объясняет Владимир Владимирович. ― Он ведь не каждое дерево атакует, а только неблагополучное, умирающее. У него феромонная коммуникация: он знает, какое дерево больное, оно ему «вкуснее пахнет». Оно буквально посылает сигнал: «Я здесь, летите сюда». По этому сигналу жук и атакует.

― Вот злодей! ― не сдерживаюсь я.

― Вовсе не злодей, ― протестует директор. ― Дерево, которое подаёт ему феромонный сигнал, всё равно уже, считайте, погибло. Если бы не было вредителей, знаете, что бы вы увидели в лесу? Непролазный сухостой, который не гниёт, не падает и свет не пропускает. Ничего живого в таком лесу уже не вырастет. А благодаря короеду мёртвое дерево падает, приземляется, и грибы и стволовые насекомые принимаются за работу: перерабатывают его биологический материал и возвращают в окружающую среду...

Статьи по теме

• Устали от жары? Берегите лес от пожаров!
• ЛЕСНЫЕ ПОЖАРЫ
• Про пал
• Спасаем леса от пожаров… пожарами!
• Свалил, порезал — и вези
• Сосны на закате биологической эволюции

№8, 2014