Илл. 1. По оценкам разных авторов, общая площадь океанского мелководья (глубиной до 200 м) составляет от 7,5 до 12,1% площади водной поверхности.

Илл. 2. Во многих местах вдоль континентов существуют краевые поднятия - "плотины", которые создают препятствия на пути твердых осадков, поступающих с суши.

В тропических водах бровка шельфа нередко образована коралловыми рифами.

Дж. У. Тёрнер. Дортрехт. Пакетбот из Роттердама заштилел (1818).

Сравнивая картину Дж. У. Тёрнера "Метель" с современной фотографией морской волны, трудно усомниться в том, что сюжет шедевра подсказан художнику морем.

Дж. У. Тёрнер. Метель (1842).

Притягательная сила морского побережья как места обитания определяется не только благоприятным для жизни климатом, но, главным образом, пищевыми, минеральными, энергетическими и духовными ресурсами, а также средствами коммуникации, которые обеспечивает океан. Такие города, как Гамбург, Роттердам, Санкт-Петербург, Шанхай, Калькутта, Амстердам, Буэнос-Айрес, Нью-Йорк, Новый Орлеан и многие другие мировые центры промышленности и торговли, возникли в наиболее привлекательных для заселения районах суши - в зонах эстуариев (впадения рек в море) и низовьях крупных равнинных рек, связанных водными артериями с глубинными частями материка.

Из более чем 181 тысячи видов донных морских организмов, обитающих в Мировом океане, 180 тысяч живут в прибрежной зоне. Их общая биомасса оценивается в 8-9 млрд тонн. Многие виды морских животных человек использует в пищу с незапамятных времен. В прибрежных водах сосредоточено до 80-90% из 1 млрд тонн общей биомассы высших морских организмов Мирового океана (нектона). Половину этого количества составляют рыбы. Ежегодная продукция нектона - около 200 млн тонн, а содержание, например, жира в этом добре достигает 8 млн тонн - почти в два раза больше, чем дает все мировое животноводство.

Бесценна и морская вода. Известно, что в одном ее кубическом километре содержится более 35 млн тонн твердого вещества, из которых: около 27 млн тонн поваренной соли, 1,3 млн тонн магния, 900 тыс. тонн серы, 65 тыс. тонн брома, а также тонны алюминия, марганца, меди, урана, молибдена и приблизитель но 20-50 кг золота. Если умножить эти цифры на объем вод Мирового океана (1370 млн км³) и сравнить с запасами этих ископаемых на суше, то появляется серьезный повод для размышлений на тему: как добыть все эти минеральные ресурсы?

Одного только золота в морской воде растворено около 70 млн тонн, тогда как его разведанные запасы на суше составляют всего 120-150 тыс. тонн. Но технологии промышленной добычи золота из морской воды пока не существует. Гораздо проще оказалось извлекать полезные ископаемые из морского дна прибрежных мелководий. Богатства континентального шельфа включают нефть, газ, серу, уголь, железную руду, олово, песок, россыпи ильменита, рутила, циркона, магнетита, алмазов, золота, платины, янтаря. Кстати сказать, запасы многих из них до сих пор не оценены.

ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ТЕРМИН "DE FACTO"

Летом 1887 года небольшой шотландский рыболовный траулер "Шакал" проводил гидрологи ческие исследования в Атлантическом океане к западу от острова Льюис из архипелага Внешние Гебриды. Работами руководил преподаватель физической географии из колледжа Эдинбурга, 26-летний член Шотландского географического общества Хью Роберт Милл. По весьма самокритич ному мнению, высказанному ученым в автобиографии почти через 40 лет (в 1924 году), особых открытий в этой экспедиции сделано не было, за исключением разве что небольшого лингвистического "пустячка": словарь географических терминов пополнился новым понятием "континентальный шельф".

Забегая вперед, отметим, что "пустячок", введенный Хью, лишил покоя поколения ученых, пытающихся в течение вот уже более 100 лет дать определение этому понятию и каким-то образом классифицировать шельфы Мирового океана. Предмет открытия молодого шотландского географа оказался настолько непростым, что даже сегодня, несмотря на многолетние усилия науки, по мнению академика Е. Ф. Шнюкова, "четкого общепринятого современного определения шельфа нет".

К 1975 году, например, достоверные сведения о геологии шельфов имелись лишь для 5-10% их общей площади, составляющей, по данным различных авторов, то ли 26,6, то ли 31,1 млн км². О тектоническом же строении этой части подводного ландшафта всего несколько десятков лет назад вообще почти ничего не было известно.

А тем временем англичане, как ни в чем не бывало, словом "shelf" с одинаковым успехом обозначают: полку, выступ, закраину, площадку или уступ суши, скалы, а также склон, плотик и множество других понятий. Какое из них имел в виду Милл, догадаться нетрудно. Измеряя глубину моря с борта "Шакала", он обратил внимание на то, что по мере удаления от берега она плавно растет до 100 фатомов - морских саженей (1 фатом - 1,83 м), а затем дно резко проваливается, подобно склону горы, и уходит на большие глубины. Скорее всего, именно такой скачок-свал глубин побудил исследователя назвать часть морского дна от края подводного обрыва до предела досягаемости действия волн "континентальным шельфом". Само же слово "шельф", по мнению ученых, в геологии конкретной смысловой нагрузки не несет (как, например, слово "рак" в медицине) и должно восприниматься "de facto".

Тем не менее, если есть термин, должно быть и его определение, хотя бы описательное. В 1949 году, спустя более полувека после открытия Милла, один из основоположников морской геологии американец Ф. П. Шепард предложил считать шельфом "мелководные платформы и площадки террас, окаймляющие бoльшую часть материков и имеющие сравнительно резкий перегиб поперечного профиля, определяющий переход к континентальному склону". Этот перегиб был назван им "shelf break" - бровка шельфа. Средняя глубина внешнего края шельфа Мирового океана - 130-132 м, ширина в среднем составляет около 40 морских миль (73-78 км). Самые обширные в мире - шельфы Баренцева моря (1300-1700 км) и других арктических морей, а также побережья Аргентины. В центре морского шельфа Баренцева моря глубины достигают 300-400 м, а на бровке в желобах, оставленных ледником, 600 м. Максимальные глубины на более узких шельфах полуострова Лабрадор (ширина 200 км) и острова Ньюфаундленд (ширина 500 км) составляют соответственно 800 и 1000 м. На шельфе Патагонии - южной оконечности Южно-Американского континента - заметны следы в виде рытвин - трогов (от нем. das Trog - корыто) - с глубинами 200-700 м, которые оставил ледник. По "вине" ледника, кстати, возник Магелланов пролив, представляющий собой систему фиордов между Огненной Землей и континентом.

Современные морские геоморфологи, развивая концепцию шельфа, пополнили запас географических терминов еще одним, детализирующим прежние представления о подводных "каменных полках" континентов. В рамках шельфов они выделяют береговую зону - участок морского дна, ограниченный со стороны суши линией максимального, ежегодно повторяющегося заплеска прибойного потока, а со стороны моря - глубиной, соответствующей 1/3 длины наиболее крупной штормовой волны в данном месте. Именно до такой глубины проникает активное волнение в открытом море. Если принять ее за 60 м, то площадь береговой зоны Мирового океана оказывается равной 15 млн км², или 10% поверхности земной суши.

Некоторые ученые в последние годы определяют береговую зону как контактную зону механического взаимодействия движущихся масс воды и донного материала между собой и с неподвижным дном. Кроме того, обитающие внутри нее гидробионты (бентосные организмы, кораллы, водоросли) также принимают участие в процессе накопления, перемещения и трансформации твердого вещества в придонном слое. Только это происходит не механическим, а биохимическим путем, в ходе фазовых превращений - перехода вещества из жидкого состояния в твердое и наоборот. Так, например, возникают на шельфах коралловые рифы.

ГЕОЛОГИЧЕСКАЯ "КАША" НА КРАЮ ОКЕАНА

С мнением Шепарда о том, что шельфом следует считать мелководные участки дна океанов и морей, окаймляющие континенты и острова, сегодня соглашаются все специалисты. Но при этом одни полагают, что шельф является лишь подводным продолжением суши, а другие утверждают, что эти самые мелководные платформы и площадки террас вокруг континентов и островов представляют собой особые структурные элементы подводного рельефа - переходные зоны от материка к океану. Сторонники первой гипотезы признают совпадение роли тектонических движений в формировании рельефа на суше и на континентальном шельфе. Во втором же случае шельф оказывается автономным в тектоническом отношении элементом морского ландшафта со всеми вытекающими из этого выводами для народного хозяйства (например, стратегия и технология поиска полезных ископаемых).

И все же строение и историю шельфов не следует рассматривать изолированно от прилегающих районов суши и океанических впадин. В формировании мелководных "прибрежных полок" принимают участие как экзогенные, так и эндогенные процессы. Первые протекают на поверхности Земли под влиянием энергии Солнца (гидробиологические, гидрометеорологические, деятельность ледников) или силы тяжести (седиментационные, лат. sedimentum - оседание). Вторые питаются энергией из недр Земли (тектонические, сейсмические, вулканические, магматические).

Самый древний из континентальных шельфов образовался 350-285 млн лет назад (карбон) в эпоху интенсивной тектонической деятельности - Герцинской складчатости. В Желтом море, например, за последние 500 млн лет в результате тектонической деятельности сформировалось более десятка вдольконтинентальных краевых поднятий - "плотин" для потоков твердых осадков с суши. Аналогичная плотина возникла также в период между 270 и 60 млн лет назад вдоль всего восточного побережья США.

Впрочем, краевые континентальные поднятия - "плотины" - могут возникать и в результате деятельности кораллов, а также вследствие выдавливания из глубин Земли пластичных пород (соль, глина) и образования так называемых диапировых (греч. diapeiro - пронзаю) структур, пронзающих земную твердь до самой поверхности.

Установлено, что большинство современных шельфов Мирового океана сформировалось в течение новейшего времени - в позднечетвертичный период (поздний плейстоцен), начавшийся примерно 125 млн лет назад. Он делится на несколько этапов, связанных с крупными оледенениями. Последний из них (18-20 тыс. лет назад), в зависимости от района обнаружения его следов, именуется: в Альпах - "вюрм", в Северной Европе - "висла", на европейской части России - "валдай", а в Северной Америке - "висконсин".

Шельфы этого времени представляют собой сочетание деформированных волнами абразионных (лат. abrasion - соскабливание) и аккумулятивных террас, возникших под влиянием седиментационных процессов. Их эффект наложился на последствия предыдущей деятельности тектонических механизмов. Осадки заполнили прогибы между древними каменными "плотинами" и материками, ледники "вспахали" коренные и древние осадочные породы, волнение и палеореки размыли поверхность шельфов при отступлениях моря, а продолжающийся процесс движения материков все это "хозяйство" перемешивает, растаскивает, сжимает. Немудрено, что "кашу" геологических последствий, заварившуюся в результате такого сочетания факторов, до сих пор не могут "расхлебать" когорты ученых во всем мире. Свидетельство тому - обилие разработанных вариантов классификации шельфов. На сегодняшний день их можно насчитать около десятка.

Одна из первых классификаций, предложенная в 1969 году американским геоморфологом К. О. Эмери, включала шесть типов континентальных мелководий, отличавшихся одно от другого механизмами образования: на тектонических поднятиях, на рифовых поднятиях, на диапировых структурах, простые (без поднятий), ледниковой природы, сформированные волнением.

В 1977 году профессор МГУ П. А. Каплин, классифицируя шельфы с позиции теории движения литосферных плит и новой глобальной тектоники, подразделил их на пассивные и активные. Первые относятся к атлантическому типу, так как располагаются преимущественно в спокойных в тектоническом отношении районах: Арктическом и Норвежско-Гренландском бассейнах, в Северной и Южной Атлантике, в Индийском (за исключением Зондской дуги) и Южном (за исключением моря Скоша) океанах, где пролегают главные оси расхождения континентов. Кстати, одна из палеогеографических реконструкций процесса раскола древнего континента Пангеи показала полное совпадение контуров Северной Америки и Западной Африки по изобате 2000 м. Северо-Американская и Африканская литосферные плиты отделились одна от другой в позднем триасе (230-195 млн лет назад), и между ними образовалась океаническая кора. В это время Южная Америка была еще соединена с Африкой. Только в позднем юрском периоде (160-140 млн лет назад) Гондвана - южная половина расколовшейся Пангеи - окончательно раздробилась. Северо-Американский и Африканский материки начали расходиться по оси спрединга - линии Срединно-Атлантического хребта, а в позднем меловом периоде (100-80 млн лет назад) Атлантика приобрела очертания, близкие к современным.

Пассивные шельфы Северного Ледовитого и Атлантического океанов характеризуются мощным слоем осадков (до 10-12 км), выровненным рельефом поверхности, максимальной шириной (300 км и более), глубоким залеганием бровки шельфа (400-600 м). Кроме того, они бывают часто прорезаны подводными каньонами, связанными с долинами крупных рек.

Шельфы активных континентальных окраин относятся к тихоокеанскому типу, так как большая их часть связана с зонами столкновения и поглощения литосферных плит у побережья Тихого океана (за исключением шельфа Аляски в Беринговом море и северо-восточной окраины Азиатского материка в Охотском). Такие шельфы имеют небольшую ширину, сложный пересеченный рельеф, небольшой слой рыхлых, очень разнородных по составу осадков. Типичным их примером является континентальная окраина андского типа, располагающаяся вдоль западного побережья Южной Америки. Ее образование связано с надвиганием континентальной плиты литосферы на океаническую. В зоне погружения последней сформировались глубоководный желоб, континентальная терраса, а также горные цепи на краю материка.

Такой тип континентальной окраины простирается на 8 тыс. км от побережья Колумбии до Огненной Земли и имеет самый большой на земной поверхности градиент рельефа - до 14 км, между дном глубоководной впадины и вершинами Анд. Любопытно, что, согласно теории обработки поверхностей металлов, самый тонкий, нулевой уровень шлифовки, применяемый в космической и радиоэлектронной промышленности, требует, чтобы отношение глубины изъяна к диаметру детали было менее 0,001%. Сравнив градиент рельефа нашей планеты (14 км) с ее диаметром (около 14 тыс. км), получим такую же цифру. Иначе говоря, матушка-Земля в планетарном масштабе отшлифована по высшему уровню точности для человеческой цивилизации! Континентальные шельфы можно считать примером такой шлифовки, которую миллионы лет осуществляли природные силы. Грубую черновую работу земных недр довершили ветер, волны и приливы, создав нынешний рельеф.

ВЕЩЬ "RES COMMUNIS" - ПРИНАДЛЕЖАЩАЯ ВСЕМ

Проблемы физической географии шельфов, установления их границ и особенностей природы, оказывается, абсолютно не тревожат экономистов, юристов и политиков. В их задачу входят определение и защита общественно-политического и экономического статуса территорий морского дна в рамках границ, прилегающих к побережью континентальных и островных государств. По этому поводу международные отношения выясняются с давних времен. Еще в Древнем Риме господствовала доктрина "делового моря" - "mare nostrum", которая тем не менее не привела к его экономическому разделу между государствами. В XVII веке голландский ученый-юрист Гуго Гроций заявил, что "море не может истощиться ни вследствие плавания по нему, ни вследствие рыбной ловли, то есть ни одним из способов, которыми оно может быть использовано". Для экономического освоения Мирового океана им была предложена концепция "res communis" - вещь, принадлежащая всем. Но уже в 1911 году, убедившись, что запасы, например, морских котиков можно уничтожить всего за несколько лет, США, Россия, Япония и Великобритания (Канада) заключили первое в истории морского права соглашение об охране ресурсов океана.

С тех пор их было подписано десятки, но только в 1945 году тридцать третий президент США Гарри Трумен (1884-1972) заявил претензию на минеральные ресурсы (нефть) континентального шельфа своей страны. В 1947 году Перу объявила своей собственностью рыбу, обитающую в пределах 200 миль от берега, а акваторию включила в территориальные воды страны. К 1973 году к Перу присоединились еще восемь государств, несмотря на то, что в 1970 году в одной из резолюций ООН было четко заявлено, что "дно морей и океанов… а также ресурсы… принадлежат всему человечеству".

В 1977 году США также объявили 200-мильную рыболовную зону. Далее последовали Япония, Австралия, Новая Зеландия. При этом акватория экономической зоны Японии, например, в 12 раз превысила территорию самой страны. К 1987 году уже 114 прибрежных стран приняли аналогичные законы - произошел, по существу, политико-экономический раздел 40% акватории Мирового океана, или 26% поверхности земного шара. Трудно даже представить, какую правовую путаницу внес он в отношения между государствами по поводу использования морских ресурсов.

В 1968 году указ Президиума Верховного Совета "О континентальном шельфе Союза ССР" устанавливал суверенные права на разведку и эксплуатацию природных богатств этих территорий и акваторий страны. Пути реализации указа были намечены только в 1969 году в постановлении Совета Министров СССР "О порядке проведения работ на континентальном шельфе СССР и охране его естественных богатств", а в 1984 году последовал указ "Об экономической зоне СССР". При этом следует отметить, что советское законодательство, в отличие от законодательства Перу, не включало шельф в состав государственной территории. Кстати, долгое время ширина территориальных вод прибрежных и островных государств ограничивалась пределами, установленными со времен Средневековья, и составляла 3 мили - максимальное расстояние полета пушечного ядра. Только в 1982 году Конвенция ООН по морскому праву расширила эту границу до 12 миль (дальность видимости горизонта с мостика среднетоннажного судна).

Так или иначе, но декларация Трумена 1945 года стала основой международно-правового определения понятия "шельф", которое было дано в Женеве в 1958 году на I Конференции ООН по морскому праву. С этой позиции шельфом являются "поверхность и недра морского дна подводных районов, примыкающих к берегу континента или островов, но находящихся вне зоны территориальных вод до глубины 200 м, или же за этим пределом, до того места, до которого глубина позволяет разработку природных богатств этих районов".

Через 25 лет Конвенция ООН 1982 года, по существу, узаконила экономические зоны, назвав шельфом прибрежного государства "морское дно и недра подводных районов, простирающиеся за пределы его территориального моря… до внешней границы подводной окраины материка или на расстояние 200 морских миль от исходных линий, от которых отмеряется ширина территориального моря…" Интересно, что США отказались подписать этот документ, резервируя за собой "право действовать по своему усмотрению". В августе 1984 года Англия, Франция, Италия, ФРГ, Бельгия, Нидерланды, Япония и США подписали соглашение, предусматривающее для этих государств возможность добычи ресурсов дна без каких-либо обязательств в отношении других стран и решений Конвенции ООН по морскому праву.

Закон РФ "О континентальном шельфе" принят в 1995 году. В последние годы под руководством профессора Н. А. Айбулатова разрабатывается более совершенный закон "О комплексном управлении прибрежной зоной".

Естественно, что реальные физико-географические границы шельфа редко, точнее, практически никогда не совпадают ни с 200-метровой изобатой, ни с 200-мильной зоной. Возможности же современной техники добычи полезных ископаемых морского дна позволяют вести их разработку даже на глубинах 5-6 км. Так что, следуя за политиками и юристами, придерживающимися принципа "эксплуатабельности", в понятие "шельф" можно смело включить и ложе Мирового океана, но лучше все-таки этого не делать.

Тем не менее, несмотря на недостатки, международно-правовое определение понятия "шельф" имеет одно несомненное природоохранное достоинство. Согласно решению Женевской конвенции, если государство по экономическим или политическим причинам не может или не хочет разведывать и разрабатывать минеральные ресурсы своего шельфа, то этого не имеет права делать и никакая другая держава. В качестве утешения иностранцам на чужих шельфах предоставляется свобода судоходства, рыболовства, научных исследований, разрешено прокладывать кабели, трубопроводы, на худой конец - "заплывать за буйки".

По оценке, выполненной профессором П. А. Моисеевым, в Северном полушарии площадь прибрежной зоны, заключенной между изобатами 0-200 м, занимает 12,1% водной поверхности (10,7 млн км²). В Южном, более океаническом полушарии поверхность океана больше, и здесь аналогичные участки дна составляют только 3,9% акватории (8 млн км²).

ГАРМОНИЯ ДУШИ И ТЕЛА

Существуют письменные доказательства того, что с древних времен люди не только пользовались биологическими ресурсами шельфа, но и интересовались его природой. Так, в 450 году до н. э. летописец Древнего Египта древнегреческий историк и географ Геродот дал первое описание шельфа Средиземного моря: "Природа Египетской земли такова, что если, приближаясь к ней на корабле, в одном дне пути от нее бросить лот, то получишь ил даже на глубине 11 саженей (20 м)". Не упустил античный ученый в своих землеописаниях и тот факт, что на приустьевых участках рек обычно развиваются мощные песчаные образования - дельты. Этот термин, кстати, происходит от названия заглавной буквы греческого алфавита D (дельта), по сходству с которой в древности была названа треугольная дельта Нила. Исследуя ее, Геродот пришел к выводу о том, что Египет - это дар Нила. Имелся, очевидно, в виду тот факт, что река выносила такое огромное количество твердого материала (140 мегатонн в год, сейчас - 88 мегатонн), которого хватило бы для формирования не только ее дельты, но и всей территории Египта.

Уже в XIX веке знание характера донных отложений помогало рыбакам Северной Атлантики определять свое местоположение на шельфе не традиционным в то время методом - на "выпуклый рыбацкий глаз", а в полном смысле слова на "коренной рыбацкий зуб", с помощью так называемых "йоркширских бобов" - мелкой гальки, поднятой лотом со дна мелководья. Если гальку удавалось разгрызть, то, значит, судно находилось к западу от банки Доггер, а если не удавалось, то восточнее.

Древние римляне догадались учитывать особенности режима волнения моря при создании прибрежных аквахозяйств. В окрестностях Рима, располагающегося сегодня на реке Тибр, в 27 км от ее впадения в Тирренское море, обнаружены остатки трех рыбных прудов. В античные времена, когда уровень моря был значительно выше современного, их аэрация периодически осуществлялась прибоем в моменты сильных штормов.

В 1502 году при строительстве порта Чезенатико знание особенностей морских берегов и режима движения наносов помогло гению инженерной мысли эпохи Возрождения Леонардо да Винчи учесть вдольбереговое перемещение наносов и избежать заиления порта посредством сооружения ограждающих молов. Очевидно, именно в этой связи им был изречен мудрейший совет для морских исследовате лей всех времен и народов: "Изучая движение воды, не забудь из каждого обнаруженного явления сделать вывод для практики, чтобы твоя наука не осталась бесполезной".

Величайший английский живописец-романтик Уильям Тёрнер (1775-1851) вряд ли создал бы свои красочные фантасмагорические пейзажи, не поселись он в свое время в маленьком домике у моря в восточном Кенте под видом чудака капитана Пагги Бута, якобы даже в отставке не способного расстаться с любимой стихией.

Бесконечное разнообразие цвета над океаном вызвало к жизни музыкальную поэму "Море" основоположника импрессионизма в музыке Клода Дебюсси (1862-1918). А какие шедевры народного творчества в виде хоровых матросских песен-шэнти рождались по утрам под воздействием магических чар оптических эффектов в атмосфере при выходе парусников в рейс! По выражению одного английского старого морского "волка", "шэнти - это десять парней на один канат". Песни "на фалах" - при подъеме парусов, песни "на баке" - чтобы "брать якорь на кат (борт)", песни "на шпиле" - при подъеме якоря или буксировке судна и сегодня часто звучат в портовых тавернах побережья Атлантики:

Тяни снасть! Эка страсть!
Длинный трос! Хоть ты брось!
Молодцы!
За концы!
Мясо - дрянь! Куртки - рвань!
В рубцах спина! Вот те на!
Косы рыжи! Спины пониже!
Налетай народ! Перекладина
ждет!
И стар и млад! И все подряд!
Тяни! Крепи! На весь свет
вопи!

Среди американских матросов, возвращавшихся из рейса, были не менее популярны "марсовые" песни, исполнявшиеся соскучившимися по берегу морскими бродягами на марсах - площадках для управления парусами и наблюдения за горизонтом, расположенных на верхушках мачт в месте соединения их со стеньгами. Очевидно, именно они разбудили музу творчества португальского поэта Луиша ди Камоэнса, создавшего в 1572 году поэму "Лузиады", посвященную героическому плаванию Бартоломеу Диаша в поисках морского пути к Индии (1488):

Как ласков ветер, кротки небеса!
О, Лузиады, ставьте паруса!
Нам океан уж больше не грозит,
Направьте к родине скорей бушприт,
Недолго ждать: приветствия друзей
Заставят вас забыть
все беды прошлых дней.

Исполнители этих песен вряд ли могли объяснить, почему на берегу из их, возможно не всегда чистых, душ невольно вырывались возгласы удивительной доброты, бескорыстия и преданности любимым людям:

Что б ни стало со мной,
я охотно отдам
Тем, кого я, как должно, люблю -
Сердце - Полли моей, кошелек мой
- друзьям,
Ну а жизнь - моему королю.

Только люди, испытавшие восторг встречи с берегом после многомесячных сражений со стихией, чувствовавшие неописуемое наслаждение от аромата его запахов, пьяневшие хоть раз в жизни от одного только легкого прикосновения женских губ, способны понять характер и поступки героев песен "Истинных английских матросов":

Когда приплывем мы в Бостон
иль Нью-Йорк,
Вот там заживу я богато,
Чтобы пить и кутить,
пока все не пропью
За успех дорогого фрегата.

Скольких молодых людей натолкнули эти шедевры мировой культуры и народного творчества на решительный шаг - посвятить свою жизнь морю! Многие из произведений такого жанра уже давно считаются народными и, к счастью, стали частичкой культуры целого поколения морских исследователей конца ХХ века, которую, несмотря на все превратности судьбы, эти люди трепетно хранят и передают сегодня своим ученикам:

Наш фрегат давно уже на рейде
Борется с прибрежною
волною,
Эй, налейте, сволочи,
налейте,
Или вы поссоритесь
со мною.
Сорок тысяч бед
за нами следом
Бродят как надежная
охрана,
Плюньте, кто на дно
пойдет последним,
В пенистую морду океана.
Смитт-Вессон
калибра 38,
Друг мой до последней
перестрелки,
Если мы о чем-нибудь
и просим,
Это чтоб подохнуть
не на стеньге.
Разнесется эхо, эхо, эхо,
Эх вы, чайки-дурочки, не плачьте -
Это задыхается от смеха
Море, обнимающее мачты.
Эй, вы черти, черти, черти, черти -
Не плясать вам на моей могиле.
Мы с тобой не все еще допели,
Мы с тобой не все еще допили.
Наш фрегат давно уже на рейде
Борется с прибрежною волною,
Эй, налейте, сволочи, налейте,
Или вы поссоритесь со мною.

Вот что пишет американский океанограф профессор Р. Ревел: "Океан воздействует на все наши чувства: неповторимый запах моря, звук разбивающихся валов, блеск волн, танцующих под солнцем и луной, ощущение морских брызг на лице и горьковатый вкус морской воды. Но все-таки обаяние океана - это нечто большее, чем таинство и эмоциональное наслаждение. Оно возникает, помимо чувств, из полузабытых воспоминаний и неясных образов, таящихся в глубинах подсознания". Стоит согласиться с выводом Ревела, убежденного в том, что "быть океанографом - это не совсем то же самое, что быть профессиональным моряком. Океанографы берут самое лучшее из двух миров - и моря, и суши".

ЛИТЕРАТУРА

Айбулатов Н. А., Аксенов А. А. И на деревянных кораблях плавали железные люди. (К истории прибрежных исследований России). - М.: Наука, 2003. 232 с.

Ионин А. С., Медведев В. С., Павлидис В. А. Шельф - рельеф, осадки и образование . - М.: Наука, 1987. 205 с.

Каплин П. А., Леонтьев О. К., Лукьянова С. А., Никифоров Л. Г. Берега. - М.: Мысль, 1991. 480 с.

Патин С. А. Нефть и экология континентального шельфа. - М.: ВНИРО, 2001. 247 с.

Сафьянов Г. А. Береговая зона океана в XX веке. - М.: Мысль, 1978. 264 с.

Эмери К. О. Континентальные шельфы/ / Кн. "Наука об океане". - М.: Прогресс, 1981. С.43-62.

Подписи к иллюстрациям

Илл. 1. Самый обширный - шельф Евразийского материка, охватывающий 10 млн км², при этом шельфы Северной и Западной Европы занимают 2,6 млн км². Второе место по площади (до 6 млн км²) занимают шельфы Северной Америки и Гренландии. На третьем (4,5 млн км²) - шельфы вдоль Тихоокеанского побережья и островов Индонезии. Далее следуют шельфы Южной Америки (2,2 млн км², из которых почти 2 млн км² на восточном побережье и только 0,2 млн км² - на западном), Австралии, Новой Зеландии и Тасмании (более 2 млн км²) и Африки (1 млн км²). На карте шельфы показаны фиолетовым цветом.

Илл. 2. Плотины могут представлять собой тектонические поднятия пород или излияния лавы (А), рифы (Б), построенные морскими организмами, и выжатые на поверхность пластичные породы - соляные купола (В). Простые шельфы (без поднятий) сформированы осадочными породами (Г). Вертикальный масштаб на рисунке увеличен в 6 раз (по К. О. Эмери).

№6, 2004