Об отношении науки к жизни
М. Демков
Избранная нами тема всего чаще занимает мыслящую публику.
«Для образования науки,— говорит Уэвелль, нужны две вещи — факты и идеи, наблюдения внешних явлений и внутренняя деятельность мысли, или, другими словами, чувство и разум . Ни один из этих элементов отдельно не может составить научного знания. Впечатления чувства, не связанные каким-нибудь рациональным и отвлеченным принципом, могут дать только практическое знакомство с индивидуальными предметами; с другой стороны, действия рациональных способностей, без постоянного отношения к внешним вещам, приведут только к пустой отвлеченности и бесследным тонкостям. Реальное отвлеченное знание требует соединения этих двух ингредиентов — здравого рассуждения и фактов, подлежащих этому рассуждению. Справедливо было сказано, что истинное знание есть истолкование природы, и поэтому наука требует и истолковывающего ума, и природы, как предмета истолкования, — документа и уменья правильно читать его». Итак: тщательное, всестороннее изучение фактов, идеи, связующие их в одно целое, — вот фундамент, на котором построится великое здание науки. В каждой прочно установленной науке, в каждом знании, претендующем на научную строгость и точность, не могут быть нагромождены одни только факты; даже более, — все объяснения фактов, все выводы, теории и гипотезы не могут стоять обособленными, а должны быть связаны в одно естественное целое, чтобы дополнять и объяснять друг друга. Трудно себе представить, какое огромное влияние порой оказывает на целую науку какое-нибудь открытие и изобретение, напр. открытие нового животного. А между тем история индуктивных наук изобилует множеством примеров, когда самый простой факт для гениального, философского ума может послужить к открытию новых законов, а в руках ума заурядного даже целая серия фактов не приводить и к посредственной теории, иногда даже «сбивает его с толка», или только «изумляет ».
Вспомним, что, по общепринятому мнению, падение яблока послужило Ньютону поводом к открытию закона тяготения, действие гальванического тока на магнитную стрелку дало телеграф, разрыв кабеля, погруженного между Сардинией и Алжиром, был толчком к исследованию глубин морских, давших столь неожиданные и поразительные результаты. Открытие двоякодышащих рыб вызвало существенные изменения в классификации, оказало огромное влияние на различные отделы сравнительной анатомии, как-то: на учении о конечностях, кровообращении, дыхании и т.п., вызвало новые представления о генетической последовательности форм и их родстве между собою и т.д. Изобретение микроскопа открыло новые горизонты для многих естественных наук: ботаники, зоологии, минералогии и геологии, даже положило начало новым наукам: гистологии (животных и растений) и целлюлярной патологии, повело к открытию бактерий, изучение жизнедеятельности которых, в свою очередь, произвело громадный переворот в медицине и хирургии. Благодаря микроскопу, пред нами раскрылся новый мир, полный необычайных явлений; роль микроорганизмов в общем ходе мировой жизни оказалась изумительно разнообразной и громадной по своим результатам; вся органическая жизнь, все её важнейшие процессы оказались находящимися в тесной связи с деятельностью микроорганизмов и в зависимости от неё, — выяснилось, что человек является истинным рабом этих маленьких существ, которые дают ему здоровье и болезни, служат источником плодородия почвы и губят её произрастение, являются помощником человека в многочисленных технических производствах, связанных с брожением, окислением и пр., — и вместе с тем портят многие продукты человеческого труда, вызывая в них вредные процессы, и т д. Знакомство со всеми этими явлениями, показав громадную зависимость человека от микроорганизмов, вместе с тем дало человеку в руки средство для сознательной борьбы с такими неблагоприятными явлениями, пред которыми он до сих пор оставался совершенно беспомощным, или с которыми он мог бороться только при помощи средств, добытых эмпирическим путем, истинное значение которых оставалось темным и непонятным.
Теперь несомненно доказана связь и зависимость многих «контагиозных и заразных» болезней, как : холера, тиф, дифтерит, оспа, бешенство и пр., с жизнедеятельностью бактерий, — и это знание, благодаря работам таких ученых как Кох, Пастер и некоторых других бактериологов, дает возможность не только предупреждать, но и лечить с большим успехом страшные болезни, в роде бешенства и сибирской язвы. Но для того, чтобы вновь открытые факты повели к созданию новых теорий, даже перестройки целых научных областей, необходимо, чтобы в голове ученого были идеи или воззрения. В науке эти воззрения имеют значение организующее, дающее связь нашим положительным знаниям. Без этих идей и воззрений ученый обращается в жалкого собирателя фактов, узкаго специалиста. В свою очередь, выдающиеся теории влияют на целый ряд фактов, иногда даже на другие науки; факты разрозненные, непонятные, при свете теории получают стройность и связь. Всякому образованному читателю хорошо известно, какой переворот в научных воззрениях произвела эволюционная теория. Прежде всего в зоологии самые существенные зоологические понятия должны были коренным образом измениться, и зоология получила совершенно новый характер. Затем, при свете этой теории начали перестраиваться другие науки, и влияние её отразилось даже на таких науках, как история, этика, психология. Известный ученый Либих прямо говорит, что «в естественных науках всякое исследование дедуктивно, или априористично; эксперимент, подобно вычислению, есть только вспомогательное средство для процесса мышления; мысль во всех случаях необходимо должна ему предшествовать для того, чтобы он имел какое-либо значение.
Эмпирическое исследование природы в обыкновенном смысле вовсе не существует. Эксперимент, которому не предшествует теория, т.-е. идея, относится к исследованию природы, как шум датской игрушки к музыке». Хорошо сказал Дистервег: «Теория господствует над практикой и должна господствовать; где практика бессильна, там должна помочь теория». Вдумайтесь хорошенько, кем совершался и совершается прогресс человечества, теоретиками или специалистами-практиками? Кто создал и разработал науки и искусства, кто способствовал успехам филологии, права, математики, медицины, гигиены, естествознания и даже сельского хозяйства? Не спорю, что в практической жизни нередко бывает необходимо знать: как дешевле и лучше устроить освещение, отопление, как очищать воду, воздух, как солить огурцы, яблоки, груши, как разводить и лечить домашний скот и птицу, как сохранять в прок овощи, как варить варенье, распознавать доброкачественную пищу, одежду и множество других практически-полезных сведений? И странно было бы, если бы журнал или сборник, поставивший себе, между прочим, и практическая задачи, обходил эти вопросы и оставался только при одних теориях. Но не менее странно было бы и то обстоятельство, если бы теории и гипотезы, занимающие лучшие умы и освещающих множество важных, даже в практическом отношении, фактов оставались незатронутыми. У всякого мыслящего человека неизбежно являются вопросы: почему так, а не иначе происходит явление, какая причинная зависимость между данными явлениями, какие отношения существуют между этими явлениями? Только хорошая теория или гипотеза, как я уже сказал выше, выравнивает почву, устанавливаете порядок и связь, дает возможность лучше понять целую группу фактов, часто до сих пор совершенно непонятных. Всякий правильно постановленный опыт служить для проверки какой-либо гипотезы. Без гипотез успех в науке невозможен. Клод-Бернар говорить: «Предвзятая мысль или гипотеза есть необходимая исходная точка для всякого опытного исследователя. Без неё немыслимо открыть что-нибудь новое, без неё остается лишь бесплодное собирание фактов ». Бесчисленное множество гипотез возникает беспрерывно. Иногда чуть ли не презрительно произносятся слова: «это только гипотеза»! Эти слова выражают мысль, которая столь же неправильна, как было бы неправильно сказать: «это только семя»! Из семени может вырасти дерево; из гипотезы может возникнуть новое, твердо установленное учение и даже новый факт, как это видно на примере нашего знаменитого химика Д. И. Менделеева, согласно теоретическому предположению которого было сделано «открытие» в Вене. Между семенами большинство бесплодно, как и большинство гипотез. Но это еще не причина, чтобы осуждать гипотезы.
Ученые, действительно, должны избегать гипотез, но только гипотез бесполезных, — они должны избегать выводов, но только выводов поспешных, основанных на малом изучении фактов. Однако, раз в науке накопилось много фактов, им необходимо сделать итог, обобщите, так как наука без обобщений теряет свое великое значение. Поэтому и в вашем журнале, преследующем не только житейские, практические интересы, но и научные, на ряду с самыми разнообразными сведениями о новейших открытиях и изобретениях, надеемся, будут излагаться вкратце важнейшие теории и гипотезы, помещаться статьи теоретического, философского содержания. Пусть читатели не ужасаются этого слова. В былые времена под именем философии разумелось нечто туманное, сухое, весьма трудное и неудобоваримое для обыкновенного человеческого ума; но в настоящее время, с развитием науки вообще, и философия успела освободиться от схоластического языка и старается говорить языком точным, ясным и удобопонятным. За границей, и отчасти у нас в России, пробуждается все больший и больший интерес к изучению философии, и теперь редкий ученый и даже образованный человек может кичиться тем, что не знаком с философией; даже более, ученый без философской подготовки является какой-то аномалией, жалким фактособирателем, узким специалистом. Мы, конечно, не имеем права требовать, чтобы ваш журнал систематически знакомил читателей с современным философским движением (для того есть специальные журналы и издания), но рассчитываем встречать у вас и популярные статьи научно-философского характера, знакомящие с важнейшими теориями и гипотезами естествознания и более широкими «философскими» обобщениями.
Читайте в любое время
