"ВО УТВЕРЖДЕНИЕ ДРУЖБЫ…"
И. ЗАГОРОДНЯЯ, старший научный сотрудник музея-заповедника "Московский Кремль".
200 лет назад, 10 марта 1806 года, император Александр I выпустил указ "О правилах управления и сохранения в порядке и целости находящихся в Мастерской и Оружейной палате ценностей". Царская сокровищница была преобразована в общедоступный музей.
Здание для Оружейной палаты по проекту архитектора И. В. Еготова построили у Троицких ворот, на том месте, где сейчас находится Государственный Кремлевский дворец. Открытие музея состоялось в 1814 году.
Сегодня экспозиция Оружейной палаты размещается в здании, построенном у Боровицких ворот в 1851 году по проекту К. А. Тона.
В 1990 году Московский Кремль был включен в Список всемирного и культурного наследия ЮНЕСКО. Кремлевские музеи преобразованы в Государственный историко-культурный музей-заповедник "Московский Кремль". В его состав вошли: Оружейная палата, Успенский, Архангельский и Благовещенский соборы, церковь Положения ризы Богородицы, Музей прикладного искусства и быта России XVII века, архитектурный ансамбль колокольни Ивана Великого.
В Оружейной палате хранятся государственные регалии и предметы дворцового церемониала, парадное оружие и доспехи, сокровища кремлевских ризниц, царские одежды, произведения ювелирного искусства работы русских и зарубежных мастеров. Значительную часть кремлевской сокровищницы составляют посольские дары.
Коллекция дипломатических подарков музея-заповедника "Московский Кремль" по количеству и качеству произведений не имеет равных в мире. Ее изучение началось два века назад, когда по указу императора Александра I московское древлехранилище обрело музейный статус, а собрание Рюриковичей и первых Романовых - своих хранителей и исследователей. Многое о составе коллекции и об ее истории стало известно благодаря серьезным изысканиям историка и литератора А. Ф. Вельтмана, в 1852-1870 годах директора музея. Первая научная опись собрания составлена Г. Д. Филимоновым и Л. П. Яковлевым. У историков позапрошлого века нашлись последователи: изучение экспонатов продолжается до сих пор.
Уже в эпоху Древнего Египта и Древней Греции традиция обмена дарами между правителями стала важным инструментом дипломатии. Обменивались дарами в средневековой Европе и на Востоке, а в XVI-XVII веках многие монаршие сокровищницы формировались в значительной степени за счет произведений, доставлявшихся ко двору иностранными дипломатами. То же можно сказать и о кремлевской казне, в которую в XVII столетии многие предметы роскоши прибыли как правительственные посылки, подношения послов и свиты.
"Поминки" и "челобитья" - так в официальных документах назывались соответственно посылки глав государств и личные подношения дипломатов - включали произведения известных европейских златокузнецов из ценных металлов, а также изделия из полудрагоценных камней, янтаря, перламутровых раковин, скорлупы страусовых яиц и кокосового ореха, редких сортов дерева. Из-за рубежа привозили драгоценные ткани и выполненные из них одежды, ювелирные украшения, часы и туалетные принадлежности, мебель и зеркала, экзотические дальневосточные лаки и фарфор. Московским царям подносили седла и конские сбруи, попоны и кареты, холодное и огнестрельное оружие. Все это изготовляли на заказ или приобретали в придворных ателье и в модных мастерских. Экзотические дары доставляли из дальних стран, а некоторые раритеты извлекали из королевских хранилищ и кабинетов редкостей. Представители христианского Востока привозили реликвии и святыни, которые уцелели в Святой Земле и Царьграде, на Афоне и Синае: чудотворные иконы, кресты и панагии, резные по дереву, знаки пастырской власти - посохи. В этих дарах нередко присутствовали предметы роскоши и парадного конского убранства.
Посылки формировались как символ величия и могущества монарха-дарителя. На состав и качество даров оказывали влияние образование и эрудиция монарха, его личный вкус и художественные предпочтения, а также мода на тот или иной материал, актуальность формы и типа изделия. Подчас подарочные комплексы складывались под воздействием политических реалий и задач момента, содержали намек либо прямое приглашение к дипломатической или военной активности.
В XVII веке Россия поддерживала постоянные дипломатические отношения с шестнадцатью иностранными государствами, среди которых лидирующее положение занимали Польша, Швеция и Османская империя. О том, что это были основные направления внешней политики московского правительства, свидетельствуют не только архивные документы, но и представленные в музее-заповеднике "Московский Кремль" произведения зарубежных мастеров, привезенные в столицу как подарки. Кроме варшавских, стокгольмских и стамбульских (царьградских) посылок в собрании музея хранятся экспонаты, идентифицирован ные исследователями как монаршие дары и подношения посланцев Англии, Голландии, Дании, Священной Римской империи, Ирана и Крымского ханства.
"Во утверждение древние согласные дружбы и ссылки..." - с этими словами голландский посол Кунрад ван Кленк поднес царю Алексею Михайловичу правительственные подарки в 1675 году. В это время и сами дары, и церемония их вручения превратились в важное средство визуализации верховной власти, стали зримым гарантом того нерушимого фундамента, на котором основана надежная и долгосрочная перспектива межгосударственных отношений. Например, особое значение даров как свидетельств международного признания царя Михаила Федоровича, недавно избранного на трон, подчеркивалось в беседах, которые вели русские дипломаты при встрече иноземцев. Так, приставы Великих послов из Стокгольма, прибывших весной 1618 года, должны были сообщить им о "многой казнe", присланной от персидского шаха Аббаса "на помощь против его царского величества недругов", "великих дарах" от бухарского и юргенского царя, а также о "великих и узорочных дарах" от кумыцкого князя Гирея.
Буфеты-поставцы в залах, где давались парадные обеды, складывались из произведений пластики, настольных и интерьерных украшений, поступивших в Казну дипломатическим путем. Их красочные описания сохранились в мемуарах многих иностранных наблюдателей. Одно из них принадлежит епископу Елассонскому Арсению, который сопровождал в Москву константинопольского патриарха Иеремию в 1589 году: "Там находились также сосуды, которые имели подобия львов, медведей, волков, быков, лошадей, оленей и зайцев, а один представлял вид единорога с длинным копьем на лбу. Далее там были петухи, павлины с золотыми крыльями, аисты, журавли, утки, гуси и большие пеликаны, много страусов, больших и малых голубей, куропаток; все они стояли в прекрасной последовательности и соразмерности и были сделаны из золота и серебра… Вообще число чаш и сосудов, а также малой и крупной посуды из чистого золота было огромно". Интересно, что сходные сведения о составе поставца сообщает Опись царской казны 1640 года. Во время коронационных обедов в XVIII-XIX веках грандиозный многоярусный поставец со старинным серебром из московской сокровищницы сооружался вокруг центрального столпа Грановитой палаты. Среди произведений преобладали дипломатические подарки прошлых столетий.
При московском дворе ценились золотные ткани, которые производились в Иране, Турции и Италии. Их охотно принимали в дар от турецких султанов, иранских шахов и правительства Голландии, а нередко и закупали в этих странах. Наряду с коврами ткани использовались для оформления дворцовых интерьеров, шли на изготовление одежд для членов царской семьи, а также придворной униформы официальных чинов. Бояре, окольничи и, верхушка служащих государственных учреждений и купечества присутствовали на посольских аудиенциях "в золотах". Эта же униформа была на членах боярских комиссий во время переговоров с иностранными дипломатами. Драгоценные ткани шли на изготовление облачений высших церковных иерархов, составляющих гордость кремлевской коллекции художественного текстиля.
Парадная конская упряжь использовалась для оформления царских выездов - церемониальных процессий, поражавших роскошью горожан и иноземных гостей столицы. Подаренное оружие включалось в комплекс "Большого наряда" - церемониального облачения русских царей. Для аудиенций в парадные залы приносили присланные в дар троны. Даже после переезда двора в Санкт-Петербург император Петр I вместе с супругой, императрицей Екатериной I, принимал иностранных послов, сидя на старинных тронах, подаренных державным предкам. Для этой цели в новую столицу были отправлены Золотой трон царя Михаила Федоровича и Алмазный трон его сына, царя Алексея Михайловича. Через несколько лет троны вернулись в московское древлехранилище, как и многие серебряные предметы из числа дипломатических даров Швеции, Англии и Польши, украшавшие праздничный стол в дни коронационных торжеств в честь Екатерины I.
"Явление" даров было наиболее эффектным эпизодом торжественного приема иностранного дипломата в кремлевском дворце. Посольский поезд отправлялся от ворот того двора, где останавливались послы. Это мог быть Большой Посольский двор, частный боярский или купеческий дом. Процессия длилась несколько часов. За это время кортеж успевал проехать по улицам московского посада, пересечь Красную площадь и прибыть в "город", как тогда называли Кремль. На всем пути его следования стояли вооруженные пищалями стрельцы в длиннополых красных и зеленых кафтанах - так послам оказывались воинские почести. За спинами стрельцов теснилась толпа праздных зрителей - горожан, вольных и подневольных наблюдателей. "Мы увидели, что от нашего подворья до великокняжеского дворца расставлены были в большом числе пешие войска, хорошо вооруженные большими ружьями, красиво одетые в разноцветные кафтаны по цвету их полков", - писал участник австрийского посольства 1661 года Августин Мейейрберг.
Стрельцы обычно принимали участие и в самой процессии - они переносили во дворец подарки. Накануне аудиенции послы подавали в Посольский приказ списки с подарками для перевода на русский язык, одновременно запрашивая нужное число помощников. Вот как описывает начало своего первого пути в Кремль участник голландского посольства 1664-1665 годов молодой дворянин Николас Витсен: "Стрельцы появились с ружьями на боку, по четверо в ряд - 148 человек, чтобы нести дары; все в зеленого цвета одежде... Когда настал час приема, шталмейстер царя пришел с санями для посла и белыми лошадьми для свиты. Первая лошадь, на которую я сел, была белоснежная и великолепно украшена вышитым седлом, серебряной уздой и сбруей... Секретарь ехал один, держа в вытянутой вверх руке верительную грамоту, завернутую в шелковую ткань".
В церемониальном поезде дарам отводилось место перед посольской каретой или убранными "по посольскому обычаю" санями. Как и белых лошадей в парадной узде для свиты, их присылали из государевой конюшни в сопровождении придворного конюха. В дневнике Андреаса Роде, секретаря датского посланника в Москве в 1659 году Ганса Ольдермана, в день первого посещения дворца записано: "Перед санями посланника несли подарки, а именно: большое зеркало в раме из черного дерева, которое держали двое, далее два красивых серебряных позолоченных кувшина и, наконец, большой золоченый бокал. За подарками ехал посланник, а с ним его толмач, который стоял впереди в санях; по сторонам же ехали оба пристава". Дипломат был предельно точен - в нескольких описях царской казны значатся именно эти предметы как датские подарки.
Миновав Красную площадь и въехав в Кремль через Спасские ворота, послы покидали транспорт около главного фасада здания Казны, которое стояло на Соборной площади, между Благовещенским и Архангельским соборами. Чуть дальше, у галереи Архангельского собора, спешивались члены свиты. Дальнейший путь дипломатов, если это были христиане, лежал через Благовещенскую паперть и многочисленные галереи на крыльцо, а затем и в сени зала, где происходил прием. Представители не христианских держав шли прямо на крыльцо по "середней" лестнице. По пути послы наблюдали приказных служащих в "чистом платье" - кафтанах из драгоценных тканей без ювелирного декора. С середины XVII века стали выставлять дополнительную охрану в "терликах" - длиннополых разноцветных кафтанах с собольей отделкой и в таких же шапках. В руках стражники держали древковое оружие - протазаны.
Участники многих миссий, оставившие дневники и мемуары, поражались той торжественной атмосфере, которая царила в дворцовых приемных залах - Грановитой, Золотой, а в редких случаях - Столовой палатах. К числу таковых относится и восторженное описание Адама Олеария, придворного советника, математика и антиквария, в 1633-1634 годах секретаря посольства герцога Шлезвиг-Голштинии Фридерика к царю Михаилу Федорович у: "Трон великого князя сзади у стены поднимался от земли на три ступени, был окружен четырьмя серебряными и позолоченными колонками или столбиками толщиною в три дюйма; на них покоился балдахин в виде башенки, поднимавшейся на три локтя в вышину. С каждой стороны балдахина стояло по серебряному орлу с распростертыми крыльями… На вышеозначенном престоле сидел его царское величество в кафтане, осыпанном всевозможными драгоценными камнями и вышитом крупным жемчугом. Корона, надетая поверх черной собольей шапки, была покрыта крупными алмазами, так же как и золотой скипетр, который он, вероятно из-за тяжести, по временам перекладывал из руки в руку. Перед троном его царского величества стояли четыре молодых и крепких князя, по двое с каждой стороны, в белых дамастовых кафтанах, в шапках из рысьего меха и белых сапогах; на груди у них крестообразно висели золотые цепи. Рядом с престолом великого князя справа стояла золотая держава величиною с шар для игры в кегли, на серебряной резной пирамиде, которая была высотою в два локтя. Рядом с державою стояла золотая чашка для умывания и рукомойник с полотенцем, чтобы его царское величество, как послы приложатся к его руке, снова мог умыться…".
Ближе к концу аудиенции - после вручения грамот, произнесения приветственных речей и целования государевой руки - подарки вносили в зал, а церемониймейстер представлял их последовательно, в соответствии со списками.
По окончании приема дары принимали на хранение служащие разных дворцовых ведомств. Драгоценная посуда, мебель, ювелирные изделия, оружие и конское убранство сначала попадали в казну - хранилище Казенного приказа, древнейшее дворцовое ведомство. Служащие Казенного приказа при участии придворных, городских мастеров и торговцев оценивали подарки и снабжали их ярлыками. Серебряные предметы оценивали по весу, но цена, назначенная за фунт драгоценного металла, могла быть различной. На стоимость влияли такие факторы, как качество металла, сложность ювелирной техники, наличие или отсутствие позолоты, а также модная актуальность предмета. Привозное серебро и большую часть тканей оставляли на Казенном дворе, но особенно понравившиеся подарки незамедлительно отправляли в царские покои. Мебель переносили в интерьеры дворца или государственных учреждений, оружие передавали в государеву Оружейную палату, конское убранство - в хранилища Конюшенного приказа вслед за лошадьми и каретами, которые поступали туда сразу.
В конце миссии дипломаты посещали государя еще раз. На церемонии "отпуска" - так в приказных документах называлась прощальная встреча - объявлялось жалование, то есть вознаграждение посланца за визит и за дары в меховом эквиваленте. Вознаграждение, как правило, в полтора-два раза превышало стоимость самих подарков.
В XVII веке доставка и поднесение правительственных посылок вошли в круг обязанностей Великих послов. Их миссия, которую чаще всего возглавляли приближенные и высокопоставленные придворные, облекалась особым доверием: они обсуждали на переговорах важнейшие военно-политические и финансово-экономические вопросы, вырабатывали проекты соглашений и ратифицировали их от имени верховной власти. Иностранные дипломаты, наделенные столь же высокой ответственностью, в русских делопроизводственных документах также именовались "Великими". Именно с их визитами в Москву связано появление значительной части произведений зарубежного искусства в кремлевской Казне.
Самый богатый подарочный комплекс в истории XVII века поступил в царскую сокровищницу в 1644 году в связи с визитом датского принца Вальдемара. Он должен был вступить в брак с царевной Ириной, дочерью царя Михаила Федоровича. Посылка короля Кристиана IV была адресована будущему свату. Она включала художественное серебро - вазы-рассольники, рукомойные комплекты, фляги и кружки. В списке числилось также сорок кубков. Явное преобладание этих сосудов над другими серебряными изделиями связано с предстоящей свадьбой. В заключение парада "поминков" явились три кубка с чашами из экзотических раковин - наутилусов. Они были украшены тончайшей ажурной резьбой, дополнены фигурами сирены, Нептуна, Геркулеса, сражающегося с Гидрой. Группу натуралий завершал кубок "ценинен" с китайской фарфоровой чашей на коралловой ножке и серебряном основании. В декоративном искусстве известны примеры соединения в одном произведении предметов из разных эпох, регионов и материалов, но китайский фарфор в таком оригинальном сочетании встречается очень редко.
Брак русской царевны и датского принца не состоялся, но посольские дары и подарки Вальдемара остались в России. В итоге визита этого датского посольства в Казну было отправлено, по нашим подсчетам, около 400 фунтов серебра, с оценкой по 10 рублей фунт, что являлось максимально высоким подношением для 1640-1650-х годов. Столь грандиозных поступлений в московскую сокровищницу больше не было.
Московское правительство не скупилось, отправляя дары за рубеж. Царские подарки в большинстве случаев включали меха, преимущественно соболей и черных лисиц. Из них формировали "пары" и "сорокa, " - связки, состоявшие соответственно из двух или сорока шкурок разного качества и стоимости. На время транспортировки меха упаковывали в плотную холщовую ткань, складывали в деревянные короба и накрывали кожей с целью защитить их от влаги и перегрева. Известны дары и другого состава. Так, разнообразием отличалось пожалование английскому послу Джону Меррику на прощальной аудиенции перед его отъездом на родину летом 1617 года. Общая сумма царских даров превышала 2000 рублей, причем половина из них приходилась на стоимость костюма. Лондонский посол и одновременно крупный коммерсант увез с собой парадное платье из персидского шелка на соболях, шитое жемчугом и драгоценны ми камнями, вместе с высокой меховой шапкой. Кроме того, в Лондон уехали ценные восточные ткани и сибирские меха, серебряный ковш и золотая цепь с портретом царя Михаила Федоровича на медальоне. Царь был благодарен управляющему московской компании и резиденту сэру Джону за посредничество в мирных переговорах между Москвой и Стокгольмом, которые завершились Столбовским миром. Со своей стороны, участвуя в урегулировании русско-шведских отношений, англичане рассчитывали на контроль над ними и в перспективе на установление собственной транзитной торговли с Ираном через Россию.
С посольством во главе со Степаном Волынским, которое отправилось в Англию для переговоров о помощи в войне с Польшей в 1617 году, царь Михаил Федорович прислал королю Якову не только меха, шубы и персидский ковер, но и дорогой персидский кинжал, кончар, ножны и рукоять которого были украшены золотом и драгоценными камнями, а также попоны и отрезы ценных персидских тканей. В Лондон отправились и животные - соболя в драгоценных ошейниках и ловчие птицы - ястребы и кречеты с приспособлениями для охоты.
К числу желанных во многих столицах подарков из далекой Московии кроме мехов, восточных тканей и сшитых из них шуб, персидских ковров относились породистые лошади, ловчие птицы и пушные зверьки, а также "кость рыбий зуб", то есть моржовая кость. Все это числилось в списке подарков королю Карлу II от царя Алексея Михайловича, направленных с посольством князя Петра Федоровича Прозоровского в 1662 году. "Экзотическую" часть этого дара составили живые горностаи, верблюды, водоплавающие птицы, в том числе четыре "чапли серые и белая", а также пеликаны. Английские историки полагают, что птицы прижились в Лондоне, и сейчас на озере Сент-Джеймс благополучно проживают их потомки.
В наше время пребывание послов в стране обычно бывает длительным. Истоки этой
традиции в Европе, в частности в Италии, уходят корнями в конец XV - начало XVI
века, а в России - в XVII столетие. Именно тогда при дворах появились московские
резиденты со служащими и свитой - представители правительств, столь необходимые
для осуществления политических и торговых контактов между странами. Однако их
присутствие отнюдь не исключало продолжения глубоко традиционной "челночной" дипломатии,
известной со времен древнейших цивилизаций.
Читайте в любое время
