Процесс глобализации экономики - не прогулка по Невскому проспекту. Наряду с благами он таит в себе и весьма серьезные опасности и подвохи. Рассмотрим лишь самые очевидные.

Основным двигателем международного разделения труда (а в конечном счете - глобализации экономики) была и остается промышленность. Именно ей мы обязаны сколь угодно большим ассортиментом разнообразных товаров и услуг. Именно она заставляет производителей искать по всему миру рынки сбыта, вовлекая в торговые, производственные и финансовые отношения все более широкий круг стран. Именно она дает возможность непрерывно повышать жизненный уровень населения индустриальных стран (что, кстати, побуждает остальные страны развивать собственную промышленность и двигаться от низших ступеней индустриализации к высшим).

Но та же промышленность - и это уже аксиома - уродует природную среду: шахты, рудники, нефтяные вышки, коптящие небо трубы бесчисленных заводов, отравляющие почву и водоемы производственные отходы... Особое место в ряду негативных последствий принадлежит энергетической составляющей индустриализации. При замене ручного труда машинным, промышленность потребляет огромное количество природных энергоносителей. Если до Промышленной революции люди обращали себе на пользу лишь силу ветра и падающей воды, то с изобретением всевозможных двигателей - парового, внутреннего сгорания и электрического - в ход пошли дерево, каменный уголь, нефть, природный газ. Сгорая, они выделяют двуокись углерода, различные сернистые соединения и иные газы, загрязняющие атмосферу. Только за последние 25 лет потребление углеводородного топлива увеличилось в 5 раз. К середине XXI века оно, по прогнозам, возрастет еще в 2-3 раза. Иначе говоря, во столько же раз увеличится при сгорании поглощение атмосферного кислорода.

Но самое неприятное последствие победного распространения промышленности по планете - загрязнение верхних слоев атмосферы. Двуокись углерода и другие газы, поднимаясь в верхние атмосферные слои, становятся своеобразным экраном и не пропускают обратно в космос отражаемое земной поверхностью тепловое излучение Солнца. Создается так называемый парниковый эффект: климат на Земле становится все теплее. С 1760 по 1990 год концентрация двуокиси углерода в атмосфере увеличилась в 1,3 раза, а через сто лет она, по прогнозам, возрастет еще в 1,7 раза. Глобальная среднегодовая температура неуклонно повышается. ХХ столетие стало самым теплым за последние 600 лет (с тех пор, как начались регулярные наблюдения за погодой), а на 80-е и 90-е годы пришлось 14 самых теплых (с 1860 года) лет.

Чем это грозит? Тают полярные льды, и уровень Мирового океана повышается. Он постепенно затопляет густонаселенные низменные участки суши у морского побережья, в дельтах крупнейших рек. Но это еще не все. Климатические сбои, дестабилизируя атмосферные процессы, порождают разрушительные ураганы, явно участившиеся в последние годы. Засушливые зоны перемещаются в те регионы планеты, которые традиционно были и остаются основными мировыми производителями зерновых культур и другого продовольствия.

Большая часть вины за загрязнение атмосферы двуокисью углерода лежит на промышленно развитых странах: в 1998 году их доля в общем мировом объеме эмиссии этого газа составила 60%, в том числе доля США - 25%. Хотя именно в этих странах действуют довольно жесткие правила охраны природной среды и высокие штрафы за их нарушение. Но руководители большого бизнеса находят выход. Они переносят экологически "грязные" производства в менее развитые страны, существенно усугубляя тем всепланетное загрязнение атмосферы, воды и почвы: в развивающихся странах нет ни средств на природоохранные системы, ни высоких стандартов охраны окружающей среды, да и общий уровень экологической культуры там низок. Но как раз туда переводят из развитых стран (либо создают по инициативе самих развивающихся стран) базовые отрасли - добычу минеральных ресурсов, деревообработку, металлургию. Оставаясь наиболее энергоемки ми, эти производства и в наибольшей степени загрязняют среду.

Энергопотребление в развивающихся районах мира быстро растет. Достаточно сопоставить цифры. В развитых странах с 1980 по 1995 год оно увеличилось в 1,3 раза, в Латинской Америке - в 1,5 раза, в Восточной Азии (включая Китай) - в 2,2 раза, в Южной Азии - в 2,6 раза, а в странах Центральной, Восточной Европы и Центральной Азии - в 3,5 раза. К 2015 году развивающиеся страны будут выбрасывать в атмосферу огромное количество газов, создающих парниковый эффект (один лишь Китай превзойдет в этом отношении США). Ущерб в первую очередь понесут страны - производители таких выбросов. Но ведь для воздушных потоков нет преград, и вся планета ощутит загрязнение.

Одно из следствий глобализации - потоки мигрантов из бедных стран в богатые в поисках заработков и лучшей жизни. Ежегодно в путь отправляются от 2 до 3 миллионов человек, то есть около 2,3% населения планеты. Накануне XXI века общее число лиц, живущих за пределами стран своего происхождения, превышает 130 миллионов человек.

Это дает определенные выгоды и странам происхождения мигрантов, и тем, которые их принимают. У первых уменьшается число безработных и в то же время возрастает приток финансовых ресурсов (часть заработков эмигранты переводят своим семьям, а это довольно внушительная сумма - 75 миллиардов долларов в год). Принимающие страны получают рабочую силу, готовую выполнять самую тяжелую работу за небольшое (по местным меркам) вознаграждение.

Основные потоки мигрантов направляются в узкую группу развитых стран - Северную Америку, ведущие страны Западной Европы, в Австралию. Численность иммигрантов в Северной Америке и Западной Европе росла ежегодно (с 1965 по 1990 год) на 2,5%, существенно превосходя темпы прироста местного населения. В европейских странах уже давно осело много турок, алжирцев и других выходцев из бывших французских, британских, бельгийских колоний. Правда, они выполняют те работы, которые европейцы считают для себя непрестижными, и тем не менее все же увеличивают предложение на рынке труда и способствуют росту безработи цы.

Иммигранты тянут за собой в Европу родственников, обзаводятся семьями, производят на свет новые поколения граждан, исповедующих чуждые европейцам верования, придерживающихся собственных культурных традиций. Так возникает межэтническая напряженность. В Европе распространяется ксенофобия, растет популярность ультранационалистических партий и движений, увеличивается их представительство в парламентах. Достаточно вспомнить восхождение партии Ле Пена во Франции или скандальное вхождение в феврале 2000 года членов профашистской партии Йорга Хайдера в состав австрийского правительства. Серьезному испытанию на прочность подвергаются демократические ценности и институты промышленно развитых стран.

Есть и другая сторона массовой миграции населения из развивающихся регионов в развитые. Многие молодые талантливые люди, получив высшее образование в североамериканских и западноевропейских университетах
навсегда там и остаются. Страны Африки (южнее Сахары), Карибского бассейна, Центральной Америки и Южной Азии теряют таким образом около трети своих квалифицированных работников, что существенно подрывает интересы их собственных государств.

Теперь несколько слов о мировой финансовой системе. Она стала практически независимой от государственного контроля и регулирования. Стремительно растут международные финансовые потоки, в значительной мере оторванные от реальных потребностей международной торговли товарами и услугами. Такой процесс благоприятствует крупным валютным спекуляциям и другим аферам, расшатывающим финансовую систему прежде всего менее развитых стран.

На протяжении веков национальные финансовые системы функционировали преимущественно внутри стран и контролировались государственными структурами. Теперь же, когда сложилась мировая финансовая система, национальные государства со своими регулирующими механизмами оказались как бы островами в глобальном финансовом океане. Сегодня они бессильны в одиночку не только регулировать "теплые или холодные течения" в этом океане, но и контролировать в прежних масштабах свою внутреннюю финансовую сферу.

Появились беспрецедентные возможности делать деньги "из воздуха" с помощью игры на глобальных финансовых рынках - возможности, реализуемые в полной мере. Уже около 4 тысяч частных финансовых структур сегодня специализируется на такого рода спекулятивных операциях. В их руках сосредоточено от 400 до 500 миллиардов долларов, которые в любой момент могут быть брошены на тот участок мирового финансового пространства, где запахло легкой добычей. Они действуют либо в одиночку, либо, подобно волкам, собираются в стаи, чтобы добить избранную жертву наверняка. По оценкам Международного валютного фонда, 5-6 таких спекулятивных структур способны мобилизовать до 900 миллиардов долларов для нападения на ту или иную национальную валюту или фондовый рынок. Против такого натиска трудно устоять даже крупному государству. Это ввергает экономику подвергшейся нападению страны в глубокий кризис со всеми вытекающими отсюда социальными и гуманитарными последствиями. Причем такие кризисы распространяются, подобно цепной реакции, на многие страны. В 1998 году Россия в полной мере ощутила на себе последствия подобного финансового циклона, зародившегося в Юго-Восточной Азии.

Нарастающая прозрачность национальных границ (в сочетании с информационной революцией и быстрым развитием компьютерных и других высоких технологий) открывает небывалые возможности для международной организованной преступности - наркобизнеса, распространения особо опасных видов оружия, торговли "живым товаром" и т. д. Деятельность международных наркобаронов устрашающе растет. В прошлом году было выявлено и изъято 4,2 тысячи тонн различных наркотиков, нелегально переправляемых через границы государств и континентов. Естественно, это лишь видимая часть айсберга контрабанды. С 1985 по 1997 год нелегальное производство опиума увеличилось почти втрое. В Афганистане, Мьянме (бывшей Бирме) и некоторых других странах Азии плантации опиумного мака раскинулись почти на 270 тысячах гектаров. Из Юго-Восточной Азии опиум или изготовленный из него героин контрабандными путями переправляют в Европу и Северную Америку.

В Перу, Боливии, Колумбии и иных странах Южной Америки на площади более 180 тысяч гектаров выращивается кока. Произведенные на ее основе кокаиновые наркотики через Центральную Америку, Мексику и карибские страны поступают в Северную Америку и Европу. Об объеме контрабандного кокаина можно судить хотя бы по тому, сколько этого зелья изымают таможенники: 2,4 тонны в 1975 году и 316 тонн в 1996-м. Рост в 132 раза! Ежегодно из индийской конопли в мире производят почти 500 тысяч тонн марихуаны и гашиша. В последние годы палитра контрабандных наркотических средств обогатилась сильнодействующими синтетическими препаратами типа "экстази".

Не менее впечатляет международная торговля женщинами и детьми, поставляемыми на рынки сексуальных услуг в Европу, Америку, Южную Азию и другие регионы. По оценкам экспертов, с середины 70-х годов до начала 90-х во всем мире продано 30 миллионов женщин. В 90-х годах этот прибыльный криминальный бизнес расцвел еще больше. Только в 1994 году и только из Бангладеш в Пакистан продано около 200 тысяч женщин.

Как видим, у стержневой линии развития мировой экономики XXI века неизбежно будет своего рода тень - параллельная линия непрерывной борьбы против негативных последствий глобализации, постоянный поиск равновесия плюсов и минусов этого процесса, который устойчиво обеспечивал бы положительный их баланс.

Уравнивание позитивных и негативных сторон рыночной экономики имеет долгую историю. Такая экономика никогда не была в полной власти "невидимой руки рынка". Уже на ранних этапах своего становления она не обходилась без вмешательства государства. Поначалу оно выражалось просто в государственном содействии развитию транспорта и связи, в поддержке национальной промышленности и сельского хозяйства путем защиты внутреннего рынка от иностранных конкурентов. Но развивалась кредитно-финансовая система, усложнялись производства и социальная структура самого общества, и требовалась все более разнообразная корректировка рыночного механизма.

Так с самого начала сложился некий симбиоз рыночного и государственного регулирования экономики, представляющий собой устойчивую саморазвивающуюся систему, которая к тому же постоянно совершенствуется. Здесь, в сущности, происходит тот же процесс, что и в биосфере, - процесс естественного (в данном случае общественного) отбора. Зародившись первоначально как примитивная регулирующая система, этот комбинированный механизм постоянно приспосабливается к меняющейся среде. Согласно законам естественного отбора, эволюция представляет собой нескончаемую цепь проб, ошибок, исправления этих ошибок, новых проб... Такой непрерывный поиск оптимума в национальных рамках выглядит как поперемен ная смена у кормила власти либералов и консерваторов, монетаристов и социал-демократов.

При этом неизбежны перекосы то в сторону рыночной составляющей, то в сторону государственной. В ХХ веке в СССР, других странах социализма (как и в ряде стран так называемой социалистической ориентации)
наблюдался громадный, можно сказать, патологический перекос к государственному регулированию, закончившийся крахом такой модели. Наученное этим опытом человечество вряд ли захочет еще раз наступать на те же грабли. Конечно, колебания влево и вправо от оптимума, по-видимому, неизбежны и в дальнейшем. Но амплитуда таких отклонений будет все больше сокращаться, а ущерб, причиняемый неудачными новациями, - все больше снижаться.

Глобализация экономики вносит существенные поправки в поиск оптимального механизма ее регулирова ния, поскольку государство (в качестве управленческой подсистемы) столкнулось с принципиально новой ситуацией. Прежде всего государство постепенно теряет возможность эффективно использовать традиционные рычаги макроэкономического регулирования - импортные барьеры и экспортные субсидии, изменение курса национальной валюты и ставки рефинансирования центрального банка. Уровень взаимозависимо сти национальных хозяйств уже достаточно высок, но он все более нарастает. Поэтому правительство вынуждено пользоваться рычагами регулирования с оглядкой не только на другие государства, интересы которых могут быть при этом задеты, но и на поведение влиятельных негосударственных субъектов международных экономических отношений: транснациональных корпораций - ТНК и транснациональных банков, которые своими ответными действиями могут свести на нет ожидаемый эффект от предпринимаемых мер либо даже использовать их во вред данной стране.

Более того, в современных условиях даже традиционно "внутренние" сферы государственного регулирования - образование и профессиональная подготовка кадров, налогообложение, социальная политика, трудовое законодательство - неудержимо интернационализируются. Каждому правительству приходится теперь считаться с тем, как обстоят дела в этих сферах у соседей-соперников.

Некоторые же экономические процессы (особенно в валютно-кредитной сфере) обрели настолько глобальный характер, что вообще не поддаются регулирующим усилиям отдельных, даже весьма могущественных государств. Нужны согласованные меры многих стран и вмешательство таких глобальных организаций, как Международный валютный фонд, Всемирный банк, Всемирная торговая организация и т. п. И эффективность надгосударственного вмешательства тем выше, чем большую часть своего суверенитета государства -члены делегируют таким институтам, чем полнее государства соблюдают совместно выработанные правила игры не только в своей внешнеэкономической деятельности, но и во внутренней экономической политике.

И вот итог: ломаются глубоко укоренившиеся представления о национальном государстве как о единственно надежном гаранте экономической и политической безопасности страны. Психологическое восприятие такой ломки протекает весьма болезненно, даже в наиболее развитых странах Западной Европы. Процесс делегирования национальными государствами многих своих полномочий надгосударственным структурам Европейского союза растянулся уже на полвека и все еще не завершен. В развивающихся регионах мира такая мера неизбежно станет еще более болезненной и затяжной. Со стороны развивающихся стран нередко исходят протесты, например, против жестких правил международной торговли, против политики Всемирного банка...

Но экономические реалии глобализации неумолимы и все равно заставят мировое сообщество играть по единым правилам под наблюдением и при содействии достаточно сильных надгосударственных институтов. Разумеется, ни о каком Всемирном правительстве не может быть и речи. Национальные государства и в будущем сохранят свое значение как низовые (страновые) организационно-политические структуры. Но одного лишь этого уровня регулирования, как и традиционных двусторонних или многосторонних соглашений о благопристойном поведении государств, явно недостаточно. Каркас глобальной контролирующей и регулирующей системы по необходимости должен опираться на две опоры - национальные государства и координирующие и направляющие их действия надгосударственные структуры, как бы дирижирующие этим низовым ансамблем регуляторов.

Такая модель не нова: она уже апробирована в сфере международной торговли, которая, как известно, во второй половине ХХ века была кардинально либерализована в рамках многосторонних договоренностей. Причем такие договоренности - не просто деклараци и о намерениях государств-членов, а система довольно жестких взаимных их обязательств, нарушение которых чревато ответными мерами со стороны остальных участников и крупными материальными потерями. Аналогичный механизм позволил, например, снизить средний уровень тарифной защиты рынков индустриальных стран с 40% в 1948 году до 3,8% в 2000-м. Число стран, предпочитающих названную модель организации международной торговли, возросло с 23 (1948 год) до 136 (2000 год). Модель вполне оправдала себя: с 1948 года в сфере международной торговли не было ни одного серьезного потрясения, хотя бы отдаленно напоминающего мировой кризис 30-х годов.

К началу XXI века назрела острая необходимость создать нечто подобное и для стабилизации международ ной финансовой системы, и для спасения окружающей природной среды, и для преодоления хронического разрыва в уровнях технико-экономического развития богатых и бедных стран, и для борьбы с организован ной международной преступностью. По всем этим направлениям уже разработаны концепции и программы. Для их реализации формируются многочисленные международные правительственные и неправительствен ные организации, проводятся всемирные форумы, через средства массовой информации мобилизуется общественная поддержка.

Воплотить такие программы в жизнь очень нелегко. Ведь речь идет, по существу, о перестройке мировой политико-правовой системы, складывавшейся тысячелетиями, давно устоявшейся, привычной и понятной, хотя и основательно обветшавшей. Принципиальная ее реконструкция станет, по-видимому, основным стержнем мировой политической жизни в наступающем столетии.

Строится еще один гигант индустрии: Земля столь мала и уязвима, что практически все равно, где это происходит.

Наука и жизнь // Иллюстрации

Наглядные результаты (слева) воздействия на живое отравленной, загазованной атмосферы.

Во многих местах планеты климат стал чрезмерно засушливым - иногда годами не выпадают осадки.

Ежегодно снимаются с разных мест и переезжают в более благополучные страны от 2 до 3 миллионов людей.

Транспортировка наркотиков словно паутиной опутывает земной шар. На одной чаше весов - гигантские деньги, на другой - здоровье и жизни миллионов.

Создание Европейского союза растянулось уже на полвека, однако считать его завершенным еще нельзя

№12, 2000