ЛАМПОЧКА ЛОДЫГИНА
Кандидат технических наук Б. РЖОНСНИЦКИЙ (г. Ленинград).
Известный историк электротехники, автор книг о выдающихся электротехниках прошлого Э. X. Ленце, Д. А. Лачинове, М. А. Шателене, Н. Тесла, и других, Б. Н. Ржонсницкий рассказывает о том, как была изобретена электрическая лампочка накаливания, сообщая ряд ранее неизвестных подробностей.
История открытий, изобретений, история техники, которая облегчает жизнь, и труд людей, - вот собственно история культуры.
А. М. Горький.
История каждого изобретения есть прежде всего история человеческой жизни. Всей или части ее, обычно наиболее трудной, беспокойной, а зачастую, и драматической. А. М. Горький, глубоко интересовавшийся историей науки, и техники, справедливо заметил, что история великих открытий, и изобретений, «эта подлинно человеческая история содержит в себе много тяжелых драм»
Одно из величайших изобретений прошлого века - электрическая лампочка накаливания - также связано если не с трагическими, то, во всяком случае, с драматическими событиями, которые следовало бы восстановить.
Поиски материалов об этом изобретении напоминают следствие, которое ведется спустя столетие после совершения действий, зачастую почти не оставивших следа, но существенных для доказательства места, и времени изобретения. Розыск их сложен, но необычайно интересен, тем более, что в истории изобретения электрической лампочки накаливания есть немало увлекательного.
•СНАЧАЛА НЕМНОГО О МУЗЫКЕ
В конце 60-х годов прошлого столетия в музыкальном мире Петербурга были хорошо известны «четверги» в гостеприимном доме выдающегося русского композитора, и музыкального критика Александра Николаевича Серова. Две его оперы - «Юдифь» и «Рогнеда» - шли с большим успехом на сцене Мариинского театра; с нетерпением ожидалась его новая опера, «Вражья сила»
В доме Вяземского, на углу 15-й линии, и Большого проспекта Васильевского острова, на «ассамблеях». А. Н. Серова собирались писатели, художники, журналисты, представители театрального мира, студенческая молодежь. Бывавший на «ассамблеях». И. Е. Репин вспоминает «Много было лохматого студенчества, не носившего тогда формы. Большею частью серые пиджаки, расстегнутые на красном вороте рубахи, штаны в голенищи. Студенческая речь бойко взрывалась в разных местах у стен, особенно в следующей комнате». По четвергам двери квартиры Серовых были открыты для всех, и часто почти незнакомые им люди приводили с собой своих знакомых или назначали гостиную Серовых местом встречи.
Е один из «четвергов» осенью 1870 года Серов должен был играть только, что законченное четвертое действие оперы «Вражья сила». Квартира композитора, как всегда, переполнена знакомыми, и незнакомыми любителями музыки.
«Раздается резкий звонок, - вспоминает жена композитора Валентина Семеновна Серова, - входит господин весьма интересной наружности.
- Это к тебе? - шепотом спрашивает Серов.
- Нет, верно, к тебе.
Оказывается, что это не ко мне, и не к нему, а к, какому-то господину Н., сидящему на диване. Тот, смеясь, идет к нему навстречу, и просит его быть, как дома.
- Куда же вы спешите? - останавливает Серов юношу с талантливой физиономией, скромной наружности, одетого в простую рабочую блузу.
- Я не могу более оставаться, я сейчас еду к Гамбетте.
- Что? - изумляется Серов.
- Да, я послал ему свой проект о воздухоплавательном снаряде, он желает меня лично видеть, - скромно добавляет он.
- Ну нечего делать! А где же ваш багаж?
- Да у меня узелок в передней лежит.
- Так в добрый час! Желаю успеха! - Серов сердечно прощается с юношей.
Впоследствии этот юноша стал известен своими техническими открытиями; в Лионе же он получил звание почетного члена воздухоплавательного общества»
Это был, как пишет в своих воспоминаниях Б. С. Серова, «известный Лодыгин»
«АДМИРАЛ ВОЗДУШНОГО ВОЙСКА»
Жизнь юноши, отправившегося с небольшим узелком во Францию к главе республиканского правительства Гамбетте, была посвящена единственной страсти. Александр Николаевич Лодыгин родился 18 (6) октября 1847 года в имении своих родителей в Стеньшино, Липецкого уезда, Тамбовской губернии. Живой, и впечатлительный в детстве, он рано проявил настойчивый, и смелый характер. Увлекаясь рассказами о воздушных шарах, и воздухоплавании, он твердо решил стать воздухоплавателем, «адмиралом воздушного войска», и даже предпринимал попытки летать с крыши небольшого сарая. Когда же при «групповом» полете вместе с шестилетней сестрой они потерпели очередную аварию, сопровождавшуюся вывихом ноги у младшей участницы полета, родители запретили эти опыты, и вскоре (в 1859 году) отдали сына в Тамбовский кадетский корпус, из которого он в 1861 году был переведен в Воронеж, в Михайловский корпус.
В библиотеке этого корпуса Лодыгин нашел комплект журнала «Морской сборник», и с увлечением читал публиковавшиеся в нем статьи о воздухоплавании. С огромным интересом занимаясь математикой, он по уделял достаточного внимания другим предметам, и в одном из классов был оставлен на второй год. В 1865 году Лодыгин был выпущен юнкером в распоряжение командира 2-й пехотной дивизии, а в 1866 году поступил в Московское окружное юнкерское училище. В 1868 году, не пожелав продолжать учение, Лодыгин вернулся в Белевский пехотный полк для выслуги года до производства в первый офицерский чин; в том же году он был произведен в подпоручики. Традиционная в семье Лодыгиных военная служба не привлекала Александра Николаевича, и он в конце 1868 года вышел в отставку «по прошению» без, какого-либо воинского звания.
Семья порвала с ним всякие отношения, и лишила его материальной помощи. Александр Николаевич поступил на Тульский оружейный завод молотобойцем (полк его стоял в то время в Туле). Вскоре он перешел в слесарную мастерскую того же завода, где смог понемногу заниматься своим любимым с детства занятием, которое он не прерывал ни в корпусе, ни в училище, ни в полку, - изучением вопросов воздухоплавания на летательных аппаратах тяжелее воздуха. Скопив несколько десятков рублей, он в начале 1870 года уехал в Петербург, где с помощью Серовых, и княжны Друцкой стал преподавать группе интеллигентных молодых людей. слесарное дело.
Вскоре Лодыгин начал проектировать летательный аппарат тяжелее воздуха, геликоптер, так сформулировав основное положение своего проекта «Если к, какой-либо массе приложить работу Архимедова винта, и, когда сила винта будет более тяжести массы, то масса движется по направлению силы». Исходя из этого вполне правильного предположения, он создал геликоптер совершенно оригинальной конструкции, и представил чертежи его в военное министерство. Особенностью этого геликоптера была его форма и, главное, источник энергии для движения винтов. «Это был, - пишет биограф А. Н. Лодыгина профессор Л. Д. Белькинд, - первый в мире геликоптер с приводом винта от электродвигателя»
Геликоптер (вертолет) Лодыгина представлял собой вертикальный цилиндр, над корпусом которого находился несущий двухлопастный винт с механизмом, позволявшим изменять угол установки лопастей для регулировки тяги. Второй винт, тоже двухлопастной, помещался в нижней части корпуса, и служил для управления полетом аппарата. При совместном действии обоих винтов можно было менять направление движения аппарата в широких пределах. Полетный вес геликоптера составлял 500 пудов (8,2 тонны), грузоподъемность, по расчетам Лодыгина, - 2 тысячи пудов (33 тонны).
Особое внимание изобретатель обратил на разработку электрической части своего вертолета, сконструировав для него специальный электродвигатель мощностью 300 лошадиных сил. Питание электродвигателя намечалось по проводам от аккумуляторов, находящихся на земле. Такой электролет проектировался, как военный аппарат для ведения воздушной разведки, стрельбы, и даже бомбометания.
В России изобретение А. Н. Лодыгина, несмотря на тщательную проверку всех его расчетов, и благоприятные отзывы специалистов, погрязло в дебрях инженерного управления военного министерства. Ученый комитет главного инженерного управления в 1869 - 1870 годах трижды назначал сроки рассмотрения изобретения А. Н. Лодыгина, каждый раз откладывая его «в будущее». Наконец, в середине 1870 года главное инженерное управление сочло, что предложение Лодыгина «совершенно неприменимо к делу», и отказало в поддержке дальнейшего проектирования, и экспериментов. К осени 1870 года не осталось никакой надежды на его осуществление.
Тем временем вспыхнула франко-прусская война. Явно прогерманская позиция русского правительства, видевшего во Франции лишь противника в проигранной Россией войне 1855 - 1856 годов, способствовала успехам Бисмарка. Симпатии русской прогрессивной молодежи были на стороне республиканской Франции, боровшейся с монархической Пруссией.
20 сентября 1870 года началась осада Парижа. Электролет мог бы помочь осажденным. А. Н. Лодыгин посылает предложение построить свой летательный аппарат Гамбетте, ставшему во главе республиканского правительства, и, как уже было сказано выше, получает приглашение во Францию.
ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ЭЛЕКТРОЛЕТА
ВО ФРАНЦИИ
Распрощавшись с гостеприимной семьей Серовых, и захватив в прихожей свой узелок с самыми необходимыми вещами, и чертежами геликоптера, А. Н. Лодыгин отправился во Францию.
Средства на это путешествие - 98 рублей гривенниками, пятиалтынными, и двугривенными - были собраны с помощью студента медико-хирургической академии (ныне Военно-медицинская академия имени С. М. Кирова) А. Н. Кривенко «в шапку» среди студентов академии, «из которых многие сами не знали, чем заплатить за обед». С опасностью для жизни добирался Лодыгин до Франции. В Германии, в Готе, у него украли все пожитки, и чертежи геликоптера. Пришлось задержаться во Франкфурте-на-Майне, где через три дня ему были возвращены все его вещи, кроме чертежей, пропавших бесследно. Через Швейцарию Лодыгин добрался наконец до границы с Францией и, оформив все необходимые для въезда документы, направился в Париж, но был арестован в Шалоне (Шалонсюр-Сон) по подозрению в шпионаже в пользу немцев. Не зная никакого языка, кроме русского, Лодыгин не мог объяснить значения тех эскизных чертежей геликоптера, и математических расчетов, которые он сделал вновь в Женеве. Толпа едва не повесила его на уличном фонаре. Спас костюм Лодыгин «одет был в русскую красную рубаху с косым воротом, штаны запущены в сапоги, на голове мерлушковая шапка, на плечах русский кафтан из башлычного сукна». Продержав Лодыгина три дня в тюрьме, префект отпустил его, «признав, что до такого костюма даже немецкий шпион не додумается»
Необычность всех злоключений Александра Николаевича Лодыгина, экзотичность его костюма, вызванная, по его словам, патриотизмом, и молодостью (юноше едва исполнилось 23 года) привлекли к нему внимание, и русской, и французской печати. Последнюю еще предстоит изучить, а русская печать изучена, можно сказать, почти исчерпывающе. Первым о русском юноше, молотобойце, и слесаре, увлекающемся математикой, изобретателе электролета, едва не угодившем на фонарь, рассказал в петербургской газете «Голос» ее лионский корреспондент, скрывшийся под псевдонимом «Вичъ» в № 324 за 5 декабря (23 ноября) помещено сообщение из Лиона, в котором подробно рассказана история изобретения вертолета, и причины появления Лодыгина во Франции. На следующий день в газете «Сын отечества» в № 268 другой корреспондент, под псевдонимом «К», разыскавший самого изобретателя, рассказал о нем более подробно, хотя, и не во всем достоверно. Дословно тот же текст был напечатан в газете «Новое время» в № 337 за 20 (8) декабря 1870 года.
Позднее А. Н. Лодыгин сам рассказал о своей поездке во Францию, а известный историк авиации А. А. Родных в статье «Из истории русских самородков. А. Н. Лодыгин», опубликованной в № 48 журнала «Нива» за 1913 год, помимо многих уже рассказанных подробностей из биографии Лодыгина, указывает на то, что первым корреспондентом, описавшим «трагикомическую одиссею» его во Франции, был русский писатель-беллетрист П. Д. Боборыкин.
Здесь нам следует обратить внимание читателей на то, что ни в одной из названных статей ни о, каких публичных демонстрациях лампы накаливания, и опытах А. Н. Лодыгина в России не упоминается, да, и сам он называется лишь изобретателем элекгролета.
Добраться до Парижа, осажденного прусскими войсками, и сносившегося с остальной Францией с помощью воздушных шаров, Лодыгину не удалось правительство находилось уже в Лионе. Здесь он встретился с известным французским воздухоплавателем Надаром, проводившим опыты с применением воздушных шаров для постоянного наблюдения за неприятельскими позициями «как днем, так, и ночью». Надар весьма заинтересовался оригинальным изобретением Лодыгина, предназначенным также для ночных полетов, и добился введения русского изобретателя в состав национальной защиты юго-востока Франции. Проект Лодыгина был одобрен Комитетом национальной защиты, были вычерчены, и отлитографированы все расчеты, и чертежи аппарата, на постройку которого ассигновали 50 тысяч франков. Строительство электролета должно было начаться на заводе Шнейдера в городе Ле Крёзо, фиктивно проданном американцам для сохранения его от реквизиции немцами.
Однако до строительства электролета дело не дошло 28 (16) января 1871 года было заключено перемирие на 21 день, а затем подписана капитуляция Франции. Прошли героические дни Парижской Коммуны, майская кровавая неделя, Франции было не до постройки электролета. Контрибуция в пять миллиардов франков требовала сокращения всех расходов, и ассигнованные Лодыгину деньги так, и не были использованы.
Подробности о дальнейшем пребывании А. Н. Лодыгина во Франции почти неизвестны. Снова работа слесарем, снова нужда и, наконец, возвращение в Россию.
ВОЗВРАЩЕНИЕ НА РОДИНУ
Грустно было возвращение Лодыгина на родину. Мечты стать «адмиралом воздушного войска» остались неосуществленными. Конструкция электролета, никем, и ничем не опороченная, так, и не увидела свет. Строго, придирчиво перебирал он все элементы конструкции, снова проверял себя, теперь уж не, как дилетант, а, как признанный специалист воздухоплавания, член-корреспондент научного общества воздухоплавателей в Лионе, и не находил ни одной ошибки. Все в его изобретении было проверено' расчетами, опытами, все, до мельчайших деталей. Например, освещение приборов. Даже этот небольшой, но существенный для ночных полетов элемент был разработан, и опробован на артиллерийском полигоне Волково поле в Петербурге.
Может быть, подробнее разработать именно эту деталь электролета, может быть, она пока, до осуществления всей идеи, найдет себе применение? Не отказываясь от всего замысла, от создания флагмана воздушной армады, работать над маленькой лампочкой для местного освещения приборов, например, для артиллерии - эта мысль несколько смягчила горечь возвращения без победы. Или это, и была сама победа?
Действительно, вернувшись в Россию в середине 1871 года, Лодыгин не имел никакой возможности продолжать работу над созданием такой большой, и дорогостоящей машины, как электролет. Поступив на работу техником-химиком в осветительное общество «Сириус», проектировавшее, и строившее газовые осветительные установки, Лодыгин принялся за усовершенствование способа освещения, запроектированного им для электролета, - электрической лампочки накаливания. Так часть, казавшаяся второстепенной в большом изобретении - электролете, остающемся до сих пор неосуществленном, и все еще преждевременном, стала зародышем того, чем человечество пользуется необычайно широко, и столетие которого недавно отметило, как веху в развитии цивилизации, и культуры.
В России опытами А. Н. Лодыгина заинтересовался, и оказал им «покровительство» великий князь Константин Николаевич, шеф русского военно-морского флота, разрешивший изобретателю работу в помещении старого адмиралтейства. Остаток 1871, и начало 1872 года Лодыгин продолжал упорно работать над усовершенствованием лампочки накаливания для более широкого ее применения - освещения помещений, и открытых пространств. Наконец, 14 (2) октября 1872 года А. Н. Лодыгин подал заявку на привилегию (патент) *. Текст этой заявки, описывающий существенные признаки патентуемой лампы накаливания, был передан И января 1873 года (30 декабря 1872 года) Департаментом торговли, и мануфактур члену Мануфактурного совета академику Б. С. Якоби для отзыва. 8 марта (24 февраля) этот отзыв был получен департаментом. В нем Б. С. Якоби сообщал, что, несмотря на широкое применение проводников, накаливаемых электрическим током, освещение ими является новостью. «Сколько мне известно, - писал он, - практическое применение последнего к освещению не только не было применено, и даже нигде не было описано»
Подача заявки на привилегию давала возможность организовать «Товарищество электрического освещения Лодыгин, и К0», и широко демонстрировать освещение новым способом. О первом публичном опыте такого освещения писала «Народная ремесленная газета» 1 июля 1873 года «Неутомимый наш изобретатель г. Лодыгин применил электричество к освещению уличных фонарей. В прошедшем месяце в Петербурге был первый публичный опыт этого освещения. На этом опыте присутствовало более сотни специалистов, представителей науки, печати, почетные особы, и пр. Опыты заинтересовали всех, и были весьма удачны.»
Это были опыты на Одесской улице на Песках (ныне район Суворовского проспекта, и Советских улиц), близ Преображенского плаца, где, по рассказу Гоголя, была снята шинель с Акакия Акакиевича.
19 (7) августа 1873 года в Петербургском технологическом институте товарищество организовало большую публичную демонстрацию ламп накаливания. Сохранились пригласительные билеты на эту демонстрацию с датой; к билетам прилагалась программа демонстрации.
Весной 1874 года демонстрация ламп накаливания для морских офицеров состоялась в конце Васильевского острова в Галерной гавани. К тому же времени один из пайщиков товарищества, С. А. Козлов, демонстрировал лампы накаливания в Париже, и Лондоне. О демонстрации в Лондоне (во вторник 5 мая) сохранилось подробное описание в газете «Times» и в «Народной ремесленной газете» за 1 июля 1874 года.
СУДЬБА ИЗОБРЕТЕНИЯ
Осенью 1874 года комиссия Российской Академии наук рассматривала предложения о присуждении Ломоносовской премии. Академик Г. И. Вильд обратил внимание комиссии на работы Лодыгина, принадлежащие, по его словам, к числу полезных, важных, и новых практических применений электричества. «А. Н. Лодыгину, - писал он, - удалось. открыть путь к такому общему применению электрического света, которое, по всей вероятности, приведет к совершенному перевороту в системе освещения». Академия наук присудила А. Н. Лодыгину Ломоносовскую премию, и выдала ему 1 000 рублей.
Вскоре А. Н. Лодыгин получил патенты на свой способ освещения в 10 странах мира (Австрии, Великобритании, Испании, Италии, Франции, Бельгии, Португалии, Швеции, Венгрии, и Индии).
Казалось бы, все трудности преодолены, и новому способу освещения открыта широкая дорога. Но Лодыгина окружили лица корыстные, и недобросовестные. Вокруг товарищества возникла спекулятивная возня, сотни тысяч рублей переходили из рук в руки, а на работу Лодыгина тратились ничтожные сотни рублей. Быстро разошлась, и полученная им премия. Вся эта обстановка была очень точно охарактеризована В. Н. Чиколевым «Кому неизвестны те рекламы, те опыты, те восторги, предложения, и надежды, которые возбудил способ электрического освещения Лодыгина в 1872, и 1873 годах! Комиссия, составившаяся для эксплуатации этого совершенно невыработанного, и не готового способа, вместо энергичных работ по его усовершенствованию, на, что надеялся изобретатель, - предпочла заняться спекуляциями, и торговлей паями в расчете на будущие громадные доходы предприятия. Понятно, что это был самый надежный, совершенный способ погубить дело - способ, который не замедлил увенчаться полным успехом»
Лодыгин, морально подавленный, и материально ограбленный, уехал из Петербурга на Кавказ. В 1875 году он возвратился в столицу, и снова начал работать слесарем-инструментальщиком в Арсенале артиллерийского ведомства, а в 1876 году поступил на завод по изготовлению снарядов для береговой артиллерии сначала помощником инженера-металлурга, а затем инженером по электрометаллургии.
В 1878 году Лодыгин поступил в Общество электрического освещения П. Н. Яблочкова ч пробыл в нем до 1884 года, когда уехал в Париж, приглашенный французскими предпринимателями для постройки завода ламп накаливания. Здесь он провел множество опытов с разными нитями накаливания, и описал их затем в статье «Notice sur les lampes a arc et a incandescence» (La Lumiere Electrique, 1886, №№ 15, 16), изданной в том же году в Париже отдельной брошюрой.
В 1878 году в Америку для приемки заказанных Россией военных судов был командирован А. М. Хотинский - морской офицер, дальний родственник А. Н. Лодыгина. Взяв с собой несколько его ламп, Хотинский подарил их Эдисону. Оценив практическое значение ламп накаливания, Эдисон сразу же приступил к конструктивному оформлению этих ламп, и в конце 1879 года дал свою, ставшую широко известной лампу с так называемым эдисоновским патроном. Но, как бы ни хотел Эдисон получить патент на эту лампу, все выданные ему патенты были сформулированы лишь, как предложения об усовершенствовании уже ранее запатентованной лампы Лодыгина.
КОГДА ЖЕ БЫЛА ИЗОБРЕТЕНА ЛАМПОЧКА НАКАЛИВАНИЯ?
10 декабря (27 ноября) 1910 года в газете «Новое время» появилась заметка о сорокалетнем юбилее электрической лампочки накаливания. Е ней автор, скрытый под инициалами «Л. К.», писал «Ровно сорок лет назад, в конце 1870 года, на артиллерийском полигоне по инициативе покойного генерала Петрушевского показан был офицерам, и прочим интересующимся зарождающейся электротехникой замечательный опыт.
Изобретатель, тогда еще юный Александр Николаевич Лодыгин, заключил угольный цилиндрик в стеклянный колпак, выкачал оттуда ртутным насосом воздух, и демонстрировал впервые изобретенный им свет без горения, то есть не, что иное, как лампочку накаливания. Может быть, по истечении четырех десятков лет электротехнические ученые учреждения вспомнят о знаменитом русском изобретателе, кстати сказать, здравствующем, и проживающем в Петербурге, и пожелают ознаменовать исполняющееся сорокалетие такого открытия, каким-либо достойным образом?»
Газетная заметка не прошла незамеченной. Вскоре на нее откликнулся гак же скрытый под инициалами «И, М.» патриот русской науки. «Думаю, что мысль вспомнить чем-нибудь изобретение лампочки накаливания заслуживает внимания», - писал он в той же газете за 13 декабря (30 ноября), и предлагал отметить 40-летний юбилей учреждением лаборатории, курсов или, каким-либо другим мероприятием «для недостаточных изобретателей (а они все недостаточны) в память изобретения лампочки накаливания в России и русским. Я думаю, что электроосветительные общества, и частные лица не откажутся внести свою лепту на подобное учреждение. Все дело в инициативе.
Следовало бы газетам, а еще лучше русским обществам электротехников или Техническому обществу взять на себя эту инициативу и открыть подписку на это дело.
Препровождаю переводом на фонд Лодыгина 10 руб.
Р. S. Прошу другие газеты перепечатать это письмо»
Оба эти письма были перепечатаны в журнале «Бюллетень Общества электротехников» в Москве (1910 г., № 49), а первое из них также, и в журнале «Электричество и жизнь», издававшемся в г. Николаеве (1910 г., № 2).
Так впервые был поднят вопрос о том, что дату изобретения лампы накаливания следует отнести к 1870 году.
Подтверждением даты изобретения лампы накаливания в 1870 году может служить, и тот факт, что А. Н. Лодыгин, бывший в 1910 году в Петербурге, не только не опроверг сорокалетия со дня своего изобретения, но и сам откликнулся на заметку «Л. К.», и письмо в редакцию «И. М.», опубликовав в той же газете 26 (13) декабря 1910 года статью «Лаборатория для изобретателя», остававшуюся до сих пор неизвестной его биографам.
В ней А. Н. Лодыгин писал, что, ссылаясь на газетные заметки, многие знакомые и незнакомые доброжелатели «делают мне честь, обращаясь ко мне с просьбой высказать мое мнение относительно учреждения школы, курсов или лаборатории в воспоминание об изобретении лампочки накаливания, которое было сделано сорок лет назад.
Я, разумеется, не имею никаких оснований судить, насколько русская публика, и русская печать считают это событие важным. Я могу только отметить, что через восемь лет после того, как в России было сделано это изобретение, американская нация по поводу того же самого изобретения собрала 300 000 долларов (600 000 руб.) и поднесла их Эдисону для устройства лаборатории, где разрабатывались бы его изобретения». Далее Лодыгин описывает мытарства изобретателей в России, лишенных возможности производить эксперименты в лабораториях, и высказывает пожелание о создании такой помощи изобретателям, которая могла бы облегчить их тяжелый и неблагодарный в таких условиях труд.
Можно ли считать все эти сообщения о сорокалетнем юбилее лампочки накаливания, появившиеся в 1910 году, достаточными для утверждения об изобретении ее А. Н. Лодыгиным в 1870 году? Казалось бы, все ясно. Но историки техники ищут доказательств, и в случаях такой кажущейся ясности.
В заметке «Л. К.» в газете «Новое время» сообщение о первой демонстрации изобретения А. Н. Лодыгина на артиллерийском полигоне по инициативе генерала Петрушевского вполне согласуется с материалами, сохранившимися в Архиве Артиллерийского исторического музея в Ленинграде. В конце 60-х годов прошлого века на полигоне Главного артиллерийского управления (ГАУ) в Петербурге, на так называемом Волновом поле, на месте бывшего ракетного заведения, основанного еще Петром I и переведенного в начале 60-х годов XIX века в Николаев, производились опыты различного освещения местности при ночных атаках, и артиллерийском обстреле. Руководил этими опытами известный изобретатель, тогда еще полковник, а позднее генерал Василий Фомич Петрушевский, создавший для них на Волковой поле специальную электрическую станцию. Сохранился чертеж этой установки, датированный 24 декабря 1869 года. Многочисленные и разнообразные опыты с различными источниками света для указанных целей были произведены под руководством В. Ф. Петрушевского в 1869 - 1870 годах. После этого года опыты освещения на Волковой поле не производились.
А. Н. Лодыгин в те годы еще имел связь с военными кругами, интересовался военными делами, и вполне естественно, что изобретенную им лампочку накаливания для освещения приборов электролета мог демонстрировать в единственной в то -время военно-полевой лаборатории на Волковом поле. Но поищем еще более убедительных доказательств.
Сплошной просмотр всех петербургских газет за 1870 год увенчался успехом - «Петербургская газета» в № 164 за 20 (8) ноября 1870 года сообщала «5 ноября от 8 до 10 часов вечера на Волковом поле производились под руководством профессора Петрушевского опыты над применением электрического освещения в военном деле». В разных вариантах это сообщение встречается во многих других газетах; в них все верно, за исключением разве путаницы в звании руководителя опытов - им был, как уже сказано, полковник В. Ф. Петрушевский, а не его брат, глава русских физиков, профессор Петербургского университета Федор Фомич Петрушевский.
Следует обратить внимание на более обстоятельные сообщения, в которых дано подробное описание опытов (они приведены в газетах «Сын отечества», «Народная ремесленная газета» и военной газете «Русский инвалид»). Так, в газете «Русский инвалид» после перечисления присутствовавших на опытах (военный министр, товарищ генерал-фельдцехмейстера, товарищ генерал-инспектора по инженерной части, начальник артиллерии) подробно описаны сама установка, здание, машины, генераторы, и т. п. Описаны и опыты с освещением местности с помощью дуговых ламп, свет которых отражался рефлектором или усиливался специальными линзами.
Все это не имеет отношения к интересующему нас вопросу; к тому же дуговые лампы были уже не новостью. Но в отчете двух газет - «Сын отечества», и «Народная ремесленная газета» - есть одна неприметная строчка «Главное затруднение при стрельбе из орудий в ночное время устраняется очень легко орудие наводится при помощи маленького фонарика». Вот это и есть, по-видимому, первый опыт применения электрической лампочки накаливания, запроектированной А. Н. Лодыгиным для электролета.
Есть еще одно подтверждение того, что лампа накаливания была изобретена в 1870 году (хотя избыток доказательств может обернуться опровержением уже доказанного). Нельзя не напомнить, что 27 декабря (по старому стилю) 1910 года открылся очередной VI Всероссийский электротехнический съезд. На первом рабочем заседании первого отдела съезда 28 декабря, председательствовавший профессор А. А. Воронов посвятил свою вступительную речь сорокалетию со времени изобретения А. Н. Лодыгиным лампочки накаливания. Присутствовавший на заседании изобретатель был избран почетным председателем заседания.
Нужны ли более убедительные доказательства в пользу 1870 года, как года изобретения электрической лампочки накаливания? Нет, на наш взгляд, не нужны, но.
Но требуется исправление одной существенной, поистине криминальной ошибки в журнале (протоколе) этого первого заседания, ошибки, поныне вводящей в заблуждение неискушенных читателей протоколов VI Всероссийского электротехнического съезда. Исправление этой ошибки составляет обязанность ученого, историка техники. Дело в том, что в журнале записано:
«I. Председатель, открывая собрание, указал, что 7 августа 1870 года в Физической аудитории Технологического института А. Н. Лодыгиным было прочтено сообщение, и демонстрированы его лампочки накаливания, как результат его работы, увенчанной премией Императорской Академии наук. При этом Председателем прочтена пригласительная повестка на это заседание и программа сообщения А. Н. Лодыгина, экземпляр которой был предоставлен В. Я. Флоренсовым. Со дня сообщения протекло более сорока лет, в виду чего Председатель предлагает почтить присутствующего на собрании А. Н. Лодыгина избранием в почетные Председатели настоящего собрания»
Не было 7 августа 1870 года никакой демонстрации изобретения А. Н. Лодыгина. Не было, и не могло быть. Не было потому, что еще не были созданы те лампы, о демонстрации которых говорится в протоколе съезда, не было и потому, что осенью 1870 года А. Н. Лодыгин работал лишь над идеей электролета, собирался во Францию, и ни о, каких публичных лекциях и демонстрациях не думал. Да, и кто пошел бы слушать никому не известного человека, тульского слесаря, только, что приехавшего в Петербург?
Ни один из электротехников, присутствовавших на открытии VI Всероссийского электротехнического съезда и писавших позднее о А. Н. Лодыгине (М. А. Шателен, Н. В. Попов да, и сам А. А. Воронов, председательствовавший на заседании 28 декабря 1910 года), никогда не упоминали об опытах 7 августа 1870 года. Ни в одном периодическом издании того времени (это подтвердил сплошной просмотр всех петербургских изданий 1870 года) нет никаких сообщений о публичной демонстрации электрических ламп накаливания, хотя подробно описаны, например, испытания водных лыж и многого другого. Да, и из всего, рассказанного выше, ясно, что в 1870 году никаких публичных демонстраций ламп накаливания быть не могло. Не могло быть еще и потому, что такая демонстрация препятствовала бы получению привилегии, а ведь в заключении эксперта академика Б. С. Якоби было ясно сказано о новизне изобретения, не только не демонстрировавшегося публично, но, и не описанного ранее нигде.
Приходится сделать следующий вывод да, год изобретения электрической лампы накаливания на съезде указан верно, празднование сорокалетия в 1910 году не может быть оспариваемо, но не по дате мнимой демонстрации в Технологическом институте, а по демонстрации на полигоне Волкове поле. Да, демонстрация была и в Техноло1-гическом институте, но не 7 августа 1870 года, а 7 августа 1873 года. На заседании съезда речь шла об обоих этих событиях, и протоколисты (студенты С. Г. Петерс и Ю. В. Турова) допустили ошибку в записи, не меняющую всех доказательств того, что электрическая лампа накаливания была изобретена Александром Николаевичем Лодыгиным, несомненно, в 1870 году.
ЛИТЕРАТУРА
Белькинд Л. Д., Александр Николаевич Лодыги, М. 1948.
Попов Н. В., Памяти А. Н. Лодыгина. Речь на общем собрании Русского технического общества (Петроград) 2 ноября 1923 г., журнал «Электричество», 1923, № 12, стр. 644 - 646.
Шателен М. А. Из истории изобретения ламп накаливания (к 10-летию со дня смерти А. Н. Лодыгина), Архив истории науки, и техники, сер. 1. вып. 4, стр. 299 - 312.
Шателен М. А, Пионеры электрического освещения, М. 1947.
Шателен А1. А. Русские электротехники XIX века, 1955, стр. 202 - 228.
Читайте в любое время
