Из писем читателей
Мы понимаем, что идём на риск, публикуя это письмо. Но мы ему искренне рады! Не часто сейчас приходят «старомодные», классические письма — написанные от руки на обычной бумаге.
От редакции
Мы понимаем, что идём на риск, публикуя это письмо. Но мы ему искренне рады! Не часто сейчас приходят «старомодные», классические письма — написанные от руки на обычной бумаге. К тому же оно говорит о неравнодушном отношении к журналу, и мы не можем не поблагодарить нашего читателя за это. Нас также очень порадовало его сообщение, что в библиотеке того города, где он живёт, имеются выпуски «Науки и жизни» до 2015 года. Но только жаль, что критикуя содержание современных выпусков, Валерий ни словом не обмолвился о собственных предпочтениях. Что же ему интересно в журнале, что заставляет его выписывать «Науку и жизнь», тратя на подписку немалые деньги?
«Раньше журнал был намного интереснее», — пишет Валерий. Чем же и когда раньше? Об этом в письме ни слова. Что ж, ответим по существу того, что высказано.
Природной тематике на страницах журнала мы сознательно уделяем большое внимание, стараясь давать статьи разной направленности и разного уровня сложности. Конечно, номер на номер не приходится и в каком-то оказывается больше тех материалов, которые напоминают читателю издание его детства «Юный натуралист». Но, согласитесь, вся наша жизнь — это природа. Природой мы окружены так или иначе, и внутри нас тоже природа. Человек не может оказаться вне природы! Он — составная её часть. Природа развивает человека, обогащает, лечит, будоражит и успокаивает… Нам надо природу изучать и беречь!
А теперь про «огромные» статьи о художниках-авангардистах, которые «окончательно переполнили чашу терпения» читателя и которые, по его словам, есть «тема для художественного журнала, а не для научно-популярного», что мы якобы должны понимать. Нет, мы понимаем это по-другому.
Искусствознание — наука! Не менее интересная, чем физика, химия, биология или информатика. К слову, о последних двух. Как известно, в отечественной истории был период, когда подразделы этих наук — генетика и кибернетика, — набиравшие колоссальные темпы развития, были фактически запрещены в СССР, что привело не только к масштабному отставанию в этих и более широких областях, но и к проникшему в сознание людей непониманию, сколь трагично и недопустимо такое отставание, такое обращение с научными исследованиями. К счастью, совсем остановить развитие науки невозможно, как невозможно с помощью запретов изменить природу пытливого ума учёного!...
Продолжение статьи читайте в номере журнала
