На кафедре госпитальной хирургии Рязанского государственного медицинского университета имени академика И. П. Павлова хранится бронзовый скульптурный портрет хирурга Николая Ивановича Пирогова (1810-1881). Это копия скульптуры, выполненной Ильей Ефимовичем Репиным. Художник редко брался за скульптуру, хотя скульптор он, по выражению В. В. Стасова, был отменный. Тем более любопытно, почему Репин решил лепить Пирогова? Что побудило художника оставить нам его образ в хрупком гипсе?

Бронзовый бюст Н. И. Пирогова находится в Рязанском государственном медицинском университете.

Портрет Н. И. Пирогова написан Репиным в 1881 году и через год был приобретен у автора П. М. Третьяковым для картинной галереи.

Репин пристально следил за деятельностью Пирогова и всегда восторженно отзывался о нем. "Пирогов - гений! Да, несомненный гений", - говорил художник. Он мечтал встретиться с хирургом для того, чтобы написать его портрет. Удалось ему это только в мае 1881 года, когда праздновалось 50-летие врачебной и научной деятельности Н. И. Пирогова.

Илья Ефимович специально по этому поводу приехал в Москву и встречал юбиляра на Курском вокзале. В результате появилась написанная маслом картина. Художник как бы со стороны, издалека, из-за спин ожидающих, изобразил Пирогова в вагонном тамбуре, а на перроне - встречающая его восторженная публика. Картина хранится в Военно-медицинском музее.

В собрании Государственного Русского музея находится рисунок Репина "Н. И. Пирогов, А. И. Урусов и С. М. Третьяков на юбилее Н. И. Пирогова в актовом зале Московского университета" с авторской надписью: "24 мая 1881. Москва". Тогда же при активном посредничестве С. М. Третьякова художник получил согласие Пирогова писать его портрет. Работали в гостинице "Дрезден" 23, 24, 25 и 26 мая. Результатом этой быстрой и утомительной как для художника, так и для Пирогова работы стали превосходный портрет маслом и серия рисунков для будущего гипсового бюста.

Сейчас невозможно документально восстановить беседы, которые велись во время сеансов в гостинице "Дрезден". Несомненно одно: они легко могли понять друг друга, два мыслителя, два художника, стремившиеся проникнуть в сокровенные тайники человеческой души, в тайны человеческого тела. Репин был тогда почти вдвое моложе Пирогова; и портрет и бюст, возможно, стали символами глубокого уважения младшего к старшему.

Пирогов никогда не шел на компромисс с совестью. Жизнь и здоровье больного для него были превыше всего. В свое время, возвратившись с "севастопольской страды", Пирогов откровенно рассказал императору Александру II о царящем в армии воровстве. Столичным чиновникам лейб-медик после этого окончательно разонравился, и его отправили в киевскую почетную ссылку, отлучив от практической медицины. Непросто жилось и Репину. Так получилось, что несгибаемы были оба: и Репин и Пирогов.

В 1879 году Пирогов начал писать свои записки "Вопросы жизни. Дневник старого врача". Писал и все спешил, опасаясь оставить "Дневник" неоконченным. Так оно и вышло. Прекрасный диагност, гениальный хирург, он обнаружил у себя маленькую язву на твердом нЈбе. Сперва принимал ее за ожог, но вскоре понял, что это рак слизистой оболочки рта. В свои семьдесят лет решил операции не делать, да и знал - не поможет.

На юбилейное собрание почитатели Николая Ивановича приехали со всей России и из Европы. Все было торжественно, парадно и празднично. Близкие уже догадывались, что юбилей этот - скорее панихида, а приветствия и поздравления - некрологи. Наверняка знал об этом и Репин. Депрессия юбиляра усугублялась еще и довольно стесненными материальными обстоятельствами.

Все это вместе взятое отразилось в торжественно-мрачном портрете хирурга: жесткая, почти до глаз борода, гордо откинутая, подчеркнуто несклоняемая голова, резко очерченный мощный "пироговский" череп. Репину удалось сделать так, что глаза Пирогова смотрят на зрителя неотрывно и пристально. Магическое репинское искусство... От всей фигуры веет духом спокойствия и бессмертия.

То, что Репин оставил кроме живописного портрета Пирогова еще и его гипсовый бюст, можно считать логичным завершением их короткого знакомства, данью Пирогову как знаменитому хирургу века, создателю "скульптурной" анатомии, пионеру применения гипса при лечении переломов костей.

В 1865 году Н. И. Пирогов вспоминал о первом знакомстве со свойствами гипса: "Почти за полтора года до осады Севастополя я в первый раз увидел у одного скульптора действие гипсового раствора на полотно. Я догадался, что его можно применить в хирургии, и тотчас же положил бинты и полоски холста, намоченные этим раствором, на сложный перелом голени. Успех был замечательный... Я убедился, что эта повязка может найти огромное применение в военно-полевой хирургии и поэтому опубликовал описание моего способа..." Позднее известный ортопед Г. И. Турнер писал: "Работа с гипсом представляет искусство, подобное скульптуре, и требует подготовленных рук".

Репин увидел в Пирогове настоящего художника, поднявшего своим творчеством хирургическое мастерство на высочайшую ступень, где не существует грани между большой медициной и искусством.

Художник работал над бюстом в июне 1881 года, живя в Подмосковье, в Хотькове. Репин часто пользовался гостеприимством хозяина соседнего Абрамцева - Саввы Ивановича Мамонтова. Помещик-меценат, знаток искусства, неплохой художник-любитель, он исключительно тепло относился к художнику. В начале июля бюст был закончен. И бюст и портрет Пирогова художник сначала намеревался оставить у себя, по-видимому, не надеясь на то, что они будут проданы. "Кому нужен у нас портрет или бюст гениального человека?" - с сожалением писал он В. В. Стасову.

Гипсовый бюст хирурга Репин подарил Мамонтову. Другие гипсовые экземпляры находятся в различных музеях: в Третьяковской галерее, в Киевском музее русского искусства и в Санкт-Петербурге - в Музее Академии художеств, в Доме медицинских работников и в Музее-усадьбе "Пенаты". (Во всяком случае, двадцать лет назад они там еще были.)

Удалось выяснить, что с гипсовых оригиналов до 1950 года были отлиты три бронзовые копии. Одна находилась в Музее Н. И. Пирогова в Ленинграде (1930-е годы), другая копия с оригинала, подаренного хозяину Абрамцева, выставлена в Третьяковской галерее. Третья, выполненная с того же оригинала в институте Цветметзолота в начале 1948 года, находилась в одной из московских хирургических клиник. Затем в 1950 году этот бронзовый бюст с надписью: "Савве Ивановичу Мамонтову от автора Хотьково, июнь 1881 леп Репинъ" попал в Рязань. Скульптуру перевезли на бортовой полуторке из Института имени Склифосовского. Об этом мне рассказала Ирина Матвеевна Флорианович, врач-хирург, переехавшая из Москвы в Рязань пятьдесят лет назад.

Бюст весит около трех пудов, но это обстоятельство не мешало ему иногда путешествовать по другим адресам в городе: на вечера медиков, на конференции медицинских сестер, к студентам. Тогдашние молодые люди были любознательны, задавали массу вопросов. Приходилось рассказывать и о Пирогове, и о Репине, и, разумеется, о бюсте.

Однажды бронзовый бюст осмотрел известный советский металлург Евгений Минкин. Мэтр высказался однозначно: "Изделие может жить вечно, если его не перельют на подсвечники". Профессор А. Л. Гуща срочно повелел тогда студентам перетащить коллекционную вещь в свой кабинет, где она хранится до сих пор.

№8, 2001