ПОД ЗНАКОМ СОВЫ
Доктор физико-математических наук А. ШВАРЦБУРГ.
В этом году ученый мир сможет отметить "полукруглую" дату: 875 лет назад появилась высокая ученая степень - доктор наук. Новая вершина в научной иерархии возникла в Италии: здесь, в знаменитой школе права в Болонье, в 1130 году стали присуждать степень доктора права. Едва возникнув, вершина расщепилась на две: "doctor legum" - знаток гражданского права и "doctor canonum" - церковного. Тех, кто покорил обе вершины, ждал почетный титул - "доктор обоих прав". Впрочем, эти градации долгие годы были различимы лишь внутри университетской корпорации. Вне ее, в средневековом городе, все члены корпорации, независимо от учености, назывались одинаково - "схолары"; слово "схоластика" еще не стало ругательным.
Путь схолара от университетского порога до докторской степени уже тогда был не легок и не скор. Вначале новичок записывался на подготовительный, "артистический" факультет - не поступал, а именно записывался: приемных экзаменов не существовало. На артистическом факультете преподавали в два цикла "семь свободных искусств". Сначала шел "тривиум" - грамматика, риторика и диалектика, а затем "квадривиум" - арифметика, геометрия, астрономия и музыка. Осилив этот курс, схолар получал степень "magister artium liberarium" - магистр свободных искусств и мог поступать на один из "старших", специализированных, факультетов - медицинский, юридический или богословский.
Записавшись в схолары, новый ученик, или, как его называли, "беан", давал "беаниум" - торжественную клятву соблюдать университетские обычаи. На первых порах к каждому "беану" прикреплялся "депозитор" - старший студент, помогающий новичку втянуться в факультетскую жизнь. Ритм жизни был напряженным: занятия начинались около пяти утра и длились часа четыре. Студенты старших факультетов во время занятий сидели на скамьях, а "артисты" - на полу, на соломе, "для привития послушания". Учебников не существовало, лекции записывались. Лектор читал вслух и комментировал те книги, знать которые факультет вменял в обязанность, делом студента было их запоминать. Учебный план занятий в тривиуме строился, как привычный катехизис, вопрос - ответ:
- Что такое воздух? - Хранитель жизни.
- Что такое язык? - Бич воздуха.
- Что такое человек? - Раб старости, гость в своем доме.
Заучить ответы на все вопросы нелегко, так что неслучайно эмблемой учения схоларов были розги. Зато у окончивших курс появляется символ учености - мудрая сова. Вещую птицу изображают на университетских печатях и гербах. Пройдут века, и смысл этого знака изменится: силуэт птицы с открытыми глазами станет намеком на окаменелую научную догму. Вольтер, описывая судилище над Галилеем, так рисует ученых-схоластов:
Сидят в суде святые доктора
В одеждах из совиного пера…
Было и другое олицетворение мудрости в средневековой геральдике - змей, но этот символ имел хождение только среди медиков.
Важная часть программы - обязательные курсы диалектики и риторики - учила схоларов вести диспуты. Раз в году, в какой-нибудь праздник, устраивался главный факультетский диспут, длившийся иногда несколько дней. Зачастую организатор диспута выставлял тезисы на шутливую тему: в знаменитых "Письмах темных людей" один университант защищает тезисы о происхождении слова "магистр". По его мнению, оно образовано от "magis" - наука и "ter" - три, так как "магистр должен знать втрое больше простого смертного". Можно вспомнить и диссертацию Арамиса из "Трех мушкетеров" с основным тезисом: "Священнослужители низшего ранга должны возлагать для благословения обе руки".
На богословском факультете главный диспут происходил в Великий пост. По повелению папы Григория IX схолар, выдержавший великопостный диспут, получал звание бакалавра и мог носить красную камилавку. Появились и доктора богословия - эту степень стал присуждать университет Парижа в 1231 году, отстав на сто лет от юристов Болоньи. Если бакалавру, не имевшему докторской степени, разрешали читать лекции, его называли лиценциатом, то есть "допущенным".
Кадры высшей квалификации в этой области были востребованы, и вскоре в Париже появился еще один центр их подготовки: в 1253 году исповедник французского короля Людовика Святого - Робер Сорбон убедил своего патрона открыть богословскую школу и приют при ней - так возникла Сорбонна. Здесь сложился многоступенчатый ритуал "вхождения в степень": по окончании курса схолар участвовал в выпускном диспуте, где на него в течение дня, с шести утра до шести вечера, нападали по очереди две дюжины оппонентов. Каждый оппонент дискутировал по полчаса, а сам соискатель в это время не должен был ни пить, ни есть, ни отдыхать. В обязательную программу входили и подарки товарищам, и устройство пирушки для коллег. Этот прообраз современного банкета после успешной защиты диссертации, носивший громкое название "Пир Аристотеля", традиционно начинался в два часа дня и завершался к закату. Обычно застолье назначалось на следующий день после диспута, но, как отмечали современники, чтобы коллеги не сомневались в честности будущего доктора, некоторые схолары устраивали "Пир Аристотеля" заранее, еще до диспута.
Вскоре после рождения ученой степени появилась и проблема "утечки умов". Первые доктора права в Болонье давали клятву нигде, кроме Болоньи, не преподавать римское право. Позже появились и экономические меры: удерживая докторов от перехода в другие университеты, городские власти Болоньи открыли в 1315 году четыре платные кафедры. В Париже, в Коллеж де Франс, жалованье профессорам шло прямо из королевской казны, а сам Коллеж, вместе с придворной капеллой, находился в ведении очень важного сановника - "великого милостынераздателя" двора. Впрочем, эти блага относились только к профессорам, прочие схолары должны были добывать себе пропитание самостоятель но; не последнюю роль играл сбор подаяния. В Англии парламентским указом 1388 года схоларам разрешено было нищенствовать; на это давалось специальное разрешение университета, чтобы студентов не путали с остальными бродягами.
Степень, полученная в одном университете, не сразу стала признаваться в других. Первое отступление от этой дискриминации связано с университетом в Тулузе: папская булла 1233 года наделяла каждого, получившего там степень, правом повсеместного преподавания (сегодня сказали бы о нострификации дипломов). К этому же времени относятся первые дошедшие до нас казусы, связанные с присуждением ученых степеней. Так, Парижский университет, бывший в плохих отношениях с орденом доминиканцев, в течение пяти лет отказывал в степени доктора наиболее знаменитому доминиканцу - самому Фоме Аквинскому, который, единственный среди коллег, был признан позже "ангелическим" доктором. В 1416 году медицинский факультет в Вене отказал в ученой степени хирургу: по мнению факультета, подобного соискателя следовало считать не ученым, а цирюльником. Впрочем, многие читатели могут припомнить и современные версии таких историй…
В средневековом городе, разделенном на "цехи" - оружейников, пекарей, портных, - схолары, пришлые люди, создают свою корпорацию. Структура такой корпорации тоже имеет цеховой характер: "артист" - начинающий ученик, бакалавр - подмастерье, доктор - мастер. Схолары живут в "коллегиях" - общежитиях и делятся на "нации" - землячества. Во главе корпорации - выборный ректор, единственным оплотом авторитета которого служит его общепризнанная ученость. Фамилии всех членов корпорации вносят в матрикул (матрикулы были не только университетские, но и цеховые, и приходские, и дворянские). Членам корпорации город оказывает особые знаки уважения: они неподсудны городским властям и, в отличие от остальных "цеховиков", освобождены от круговой поруки по долговым обязательствам. В некоторых городах в честь нового доктора торжественно стреляют из пушки. "Докторство стало новым дворянством", - иронизирует Лютер. Схолары часто вступают в стычки с бюргерами, но правосудие в этих случаях вершит университетское начальство. Для буйных студентов имеются специальные тюрьмы; в прославленном университете Гейдельберга такая тюрьма была разрушена лишь в начале прошлого века. При университете состоят переплетчики, переписчики, книгопродавцы (они же зачастую ростовщики), которые в матрикул ученого "цеха" не включены.
Поучившись в одном университете, студенты нередко переходили в другой - послушать знаменитого профессора. В отличие от странствующих рыцарей, бродячие студенты объединялись в группы: в одиночку по тем временам ходить было небезопасно. Существовало специальное братство странствующих студентов, их называли "ваганты" (или "вакханты" - по имени бога виноделия Вакха); само название говорит о веселой жизни членов братства. Они создали богатый фольклор, ставший заметной частью смеховой культуры Средневековья: сатиры о распутных монахах и напыщенных схоластах, едкие фарсы о невежественных бюргерах, лирические песни о своей доле. В наши дни многие песни вагантов стали музыкальными шлягерами и танцевальными ритмами:
Во французской стороне,
На чужой планете
Предстоит учиться мне
В университете…
Астрология, которая вместе с астрономией входила в "квадривиум", учила, что мужчина предназначен судьбой для получения образования, если, согласно своему гороскопу, он родился под знаком Меркурия. Образование, и не только богословское, считалось сходным с принадлежностью к духовному сословию; отсюда - обет безбрачия, требуемый во многих университетах: даже во второй половине XVI века всем докторам, кроме медиков, запрещалось жениться. Слово "декан" тоже взято из монашеского обихода - так называли руководителей среднего звена в монастырской иерархии. Одежда схоларов, напоминавшая монашескую, очень медленно заменялась светской. Шпагу студенты начали носить лишь в XVIII веке. Цвет темляка на ней, пера или ленты на шляпе отмечал принадлежность к определенному землячеству. Даже по окончании учебы схолары считали себя членами своей корпорации, связанными с alma mater - так римляне называли мать богов Кибелу, а корпоранты - свой университет.
Несколько веков рабочее место доктора ограничивалось университетской кафедрой; но постепенно, с началом эпохи Возрождения, университетские знаменитости начали привлекаться и к практическим задачам. Так, в Испании, при дворе католических королей Фердинанда и Изабеллы, существовал в конце XV века своеобразный экспертный совет - "Математическая хунта", где давались заключения о государственных проектах; в частности, "хунта" обсуждала проект экспедиции Колумба. Стали выполняться и первые "закрытые" исследования: вывод Галилея, что максимальная дальность стрельбы из пушки достигается при выстреле под углом 45 градусов, считался во Флоренции, где жил автор, "военной тайной". Появилось научное сообщество, параллельно возникали и конфликты, связанные с разным отношением к ученому внутри и вне его окружения: за изобретение нового телескопа и открытие спутников Юпитера Галилей был удостоен премии в Голландии. Некоторым итальянским коллегам это не понравилось, и они возражали, будучи католиками, против "загранпоездки" Галилея в протестантскую Голландию. Проблему решили с помощью третьего лица: шведский дипломат привез премию из Голландии в Италию и по-будничному передал ее флорентийцу. Появились и первые "невыездные секретоносители": в Венеции, славившейся производством стекла, мастерам-стеклодувам запрещалось покидать город.
С появлением профессиональных ученых связаны и первые дошедшие до нас приоритетные споры. Так, после открытия Галилеем пятен на Солнце его приоритет стали оспаривать астрономы-иезуиты, и этот спор положил начало долгому конфликту Галилея с инквизицией. Другие авторы, стремясь и открытие "застолбить", и конфликтов избежать, сообщали о нем в зашифрованной форме, произвольно переставляя буквы в сообщении и записывая текст сплошной строкой, не разделяя на слова. Возможно, этот шифр сложился под влиянием игры в анаграммы; скажем, из первых слов молитвы "Ave Maria" ("Ave Maria, gratia plena, Domina tecum...") при перестановке букв получалось "Virgo serena, pia, mundo et immaculata..." ("Дева безмятежная, тишайшая, мир чистоты…"). Эта игра была популярна среди интеллектуалов того времени; даже при дворе Людовика ХIII наряду с должностью придворного художника значился и "придворный анаграммист". В те же годы Кеплер, издавая свою книгу о движении Марса, включил туда анаграмму, которая при его жизни так и осталась нераскрытой; позднее любители головоломок предложили возможную расшифровку: "Привет вам, близнецы, Марса порождение!". Возникла загадка: неужели Кеплер знал что-то про спутники Марса - Фобос и Деймос - задолго до их открытия в ХIX веке? Этот "детский" период в истории авторского права завершился в 1665 году, когда появилась научная периодика - в Англии начал выходить первый научный журнал "Philosophical Transactions".
В XII веке просвещение уже не ограничивалось рамками университетов, и в больших городах возникали неформальные кружки людей, объединенных общими научными или литературными интересами. Один такой кружок из десяти человек собирался во второй четверти XVII века в Париже. Кардинал Ришелье предложил им перейти под покровительство короля (и на его содержание), и в 1635 году королевским эдиктом была учреждена Academie Francaise - Французская академия, праматерь всех академий мира. Десять участников кружка стали первыми академиками, за два года их число выросло до сорока, и этим решили ограничиться. Сорок избранников, литераторов и философов, должны были жить не далее чем в двадцати лье от Парижа, чтобы в любой момент король мог заказать им оду или пьесу. А спустя тридцать лет во французской столице возникло собрание профессиональных ученых - Королевская академия наук. Степень доктора перестала быть вершиной научной иерархии, университетские лекторы отделились от "научных сотрудников"; более того, членов академии стали именовать "бессмертными" - звание давалось им пожизненно. От вновь избранного академика не требовалось, чтобы он прошел вначале все ступени научной карьеры, поэтому членами академии могли стать молодые люди: Монж вошел в число "бессмертных" в 34 года, Араго - в 23.
Научная среда начала формироваться и в других странах Европы, а в начале XIX века возникла новая форма общения ученых - съезды. В 1815 году врач Готт собрал в Женеве первый съезд естествоиспытателей и врачей; позже такие съезды стали собираться периодически, а в 1828 году съезд, по предложению Гумбольдта, обрел современную форму - разделился на секции.
Формирование научной среды в России, в отличие от Европы, началось не с университетов, а с академии; но академия, детище Петра I, была задумана не только как научная организация, но и как учебное заведение: каждому академику предписывалось иметь учеников. Петровские указы, относящиеся к образованию, с типичной для них прямотой определяют качества, необходимые для научной смены: "Новопришедшего ученика отведать память и понимание, а если покажется весьма туп, - не принимать в академию; а не то возымеет о себе мнение, что он весьма мудрый, а от таковых нет горших бездельников" или: "…буде покажется детина непобедимой злобы, клеветник, до драки скорый, - выслать из академии, чтобы бешеному меча не давать". К учащимся относились внимательно: так, если академику предназначалось для жилья по "четыре каморы", то ученикам - по две, а ученику с семьей - тоже четыре (!). Молодым обитателям "камор" разрешалось во время академических собраний стоять за стульями академиков, "чтобы приучаться к делам, по наукам происходящим"; участвовать в разговоре разрешалось, лишь отвечая на вопрос председателя. Регламентировалось и поведение учеников в экстремальных ситуациях: "… буде среди академиков учинится драка - сей момент покинуть помещение".
В начале XIX века в России появилась ученая степень кандидата. В Древнем Риме так называли соискателей выборной государственной должности; во время выборов кандидат должен был стоять на видном месте в белой тоге ("toga candida") - в знак своей честности и незапятнанности. Ученая степень "кандидат" присваивалась лучшим выпускникам университета, представившим письменную работу, и, что немаловажно, давала право на чин Х класса. Лучшие из лучших, чьи работы факультет отметил золотой или серебряной медалью, получали шанс выбрать научную карьеру. Понятия "аспирант университета" еще не существовало, а в послужном списке таких медалистов значилось: "…оставлен при университете для приготовления к профессорскому званию".
Двести лет назад, когда появилась степень кандидата, московские студенты носили "зеленый мундир с белыми пуговицами, на одной половине - герб империи, на другой - атрибуты учености". В это просвещенное время розги потеряли свой символический смысл, а "атрибутами учености" на гербах новых университетов стали глобусы, циркули, раскрытые книги. Правда, один старинный "атрибут" - кусок пергамента, подтверждающий средневековый докторский титул его владельца, остался в памяти студентов по сию пору. В Европе и США университетский диплом на студенческом жаргоне так и именуется - "sheepskin", овечья шкура. Cтуденческий мир и сегодня помнит самую известную песню вагантов с пятивековой историей, знаменитую "Gaudeamus" (см. "Наука и жизнь" № 1, 2005 г. ). Не забыта и сова: мудрая птица стала символом старинных университетов, а в эмблеме именитой парижской Ecole Normale Superieure не одна сова, а три: больше знаний - больше сов…
Литература
Выгодский М. Я. Галилей и инквизиция. - М.-Л., 1934.
Гуттен У. Письма темных людей. - М.-Л., 1936.
Дорфман Я. Г. Всемирная история физики с древнейших времен до конца XVIII века. - М.: Наука, 1974.
Качалов Н. Н. Стекло. - М., 1959.
Цейтен Г. История математики в XVI и XVII веках. - М.-Л., 1938.
Читайте в любое время
