ОТКУДА ЕСТЬ ПОШЛА БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ НА РУСИ
Ю. ГОДУНСКИЙ, историк.
В. О. Ключевский
Благотворительность, меценатство, милосердие, приют - почти забытые в советское время понятия. Только на исходе ХХ столетия они постепенно стали возвращаться в нашу повседневную жизнь. Давняя традиция благотворения и попечения о нуждающихся, проявлявшаяся в дореволюционной России в многообразных формах, после октября 1917 года была предана остракизму и забвению. Большевики смотрели на модель благотворительности как на буржуазный пережиток и средство обмана трудящихся, стремление спрятать свою эксплуататорскую суть за унизительной "помощью бедным" и тем отвлечь их от классовой борьбы. Прошли десятилетия, и жизнь заставила подумать о возрождении благотворительности в современной России. В немалой степени тому способствовали тяжелейшие испытания, выпавшие на долю россиян в так называемое перестроечное время, когда страна переходила к рыночной экономике и рыночным отношениям. Возрождаемая благотворительность еще не встала крепко на ноги. Но тем интереснее заглянуть в ее истоки.
Как утверждает известный русский историк и писатель XIX века М. П. Погодин, в языческой Руси "заботиться о стариках, недужных и больных было первейшей обязанностью и общей добродетелью славян". Правда, тогда благотворительность (никем не организованная да и не называемая так) носила простейший характер родственной или соседской взаимовыручки и заключалась, главным образом, в кормлении, одевании и приюте наименее защищенных членов своей общины - стариков, одиноких женщин, детей.
Путешественники с Запада, посещавшие в те времена земли восточных славян, отмечают в своих записках, что человеколюбие, сострадательность, стремление разделить горе и беду другого были характерны для наших далеких предков задолго до того, как они в 988 году приняли христианство.
С принятием христианства благотворительность в Древней Руси получает особое направление - "нищелюбия". Народ относился к нищим как к людям, причастным святости, с которыми надо делиться своим достоянием. Раскрывая сущность древнерусского благотворения, крупнейший историк начала XIX века В. О. Ключевский пишет: "Человеколюбие у наших предков было то же, что нищелюбие, и любить ближнего значило прежде всего - накормить голодного, напоить жаждущего, посетить заключенного в темнице... Древняя Русь, - продолжает Ключевский, - понимала и ценила только личную, непосредственную благотворительность, милостыню, подаваемую из рук в руки, притом "отай", тайком не только от стороннего глаза, но и от собственной "шуйцы" (так в древности называли левую руку. - Прим. авт.).
Древнерусский благотворитель считал такое деяние необходимым условием личного нравственного здоровья, да и церковь рассматривала милостыню как религиозный акт, молитву, крестное знамение, способ загладить свои грехи перед Господом. "В рай входят святой милостыней", "Нищий богатым питается, а богатый нищего молитвою спасается" - так говорили в старину.
В годы становления Киевской Руси благотворительность еще не была государственной обязанностью, оставаясь делом исключительно отдельных нищелюбцев и прежде всего князей, которые, как считалось, обязаны заботиться о благосостоянии вверившихся им людей. Князей оценивали не только по государственным делам, но и по их отношению к бедным, больным и престарелым.
Заметной вехой на пути становления благотворения на Руси стало княжение Владимира Святославича, именуемого в народе Крестителем. Князь-христианин, как пишут летописи, велел всякому нищему и убогому приходить на княжий двор, "брать кушанье и питье, и деньги из казны", а дряхлым и больным посылал телеги, груженные хлебом, мясом, рыбой, "овощем разным", медом в бочках и квасом. Именно при нем были построены первые богадельни, больницы и странноприимные дома. В 996 году он издает устав (то есть закон), по которому поручает призрение надзору патриарха и подчиненных ему церковных структур. На содержание монастырей, церквей и организуемых при них благотворительных учреждений этот же устав определяет "десятину", то есть десятую часть княжеских доходов. Немалые деньги!
Радение о страждущих после Владимира становится предметом внимания последующих русских князей - Ярослава Мудрого, Владимира Мономаха, Александра Невского. Но в годы монгольского нашествия прибежищем для нуждающихся в помощи становится русская православная церковь. Она полностью берет на себя благотворительные функции, пользуясь тем, что татарские ханы (во всяком случае, в первый период своего господства на Руси) уважительно относились к духовенству и освобождали церковь и монастыри от поборов.
И еще долго благотворительность в России была связана с церковью. Внушая людям мысль, что помогать нуждающимся - дело богоугодное, церковь подавала пример такого отношения во времена стихийных бедствий, войн, голода. В неурожайные годы церковь не только спасала голодающих, но по необходимости и давала крестьянам зерно для посева - на этот случай в монастырях хранился своего рода "страховой фонд".
Немалые доходы церквей, монастырей, патриархов и митрополитов предписывалось тратить на прокормление убогих и нищих, поскольку считалось, что "церковное богатство - нищих богатство". При монастырях возникают богадельни, бесплатные больницы и детские приюты. Через церковь, куда передавали свои пожертвования доброхоты, благотворительность осуществлялась вплоть до конца XVII века.
И все же обычай благотворения в форме подаяния милостыни не умалял, а способствовал развитию нищенского промысла и бродяжничества. "Церковные и богадельные люди" стали, по существу, профессиональными нищими, которые населяли целые слободы вокруг церквей и монастырей. Лженищие, всячески избегавшие труда, ходили по миру, увеличивая число праздношатающихся. Выдавая себя за больных и убогих, они "отбирали" тем самым милостыню у истинно нуждающихся. Армия домогающихся подаяния год от года росла.
Впервые заговорил о необходимости создать государственную помощь в России царь Иван Васильевич Грозный. На Стоглавом соборе, который состоялся в 1551 году, он сказал, что в каждом городе должны быть построены богадельни для мужчин и женщин и больницы. Собор, отметивший чрезмерный рост нищенства и тунеядства, высказался за упорядоченность помощи нуждающимся, то есть за организованное призрение. Средства на эти цели должны поступать от частных лиц, а контроль за их расходованием отдавался в руки духовенства и целовальников (так назывались тогда должностные лица).
Решение этого высокого собрания можно считать началом сотрудничества светских и церковных властей в деле помощи страждущим.
И тем не менее нищенство в России оставалось серьезной социальной проблемой и на протяжении всего XVII века. Царские власти пытались справиться с ней, развивая государственную благотворительность. Так, в царствование Алексея Михайловича, в 1649 году, было принято "Соборное уложение", где в свод гражданских законов ("Кормчую книгу") вошли статьи об общественном призрении. Создаются специальные приказы, занимающиеся призрением бедных, начинает функционировать приказ, ответственный за строение богаделен. В 1682 году молодой царь Федор Алексеевич строго предписывает собрать в Москве всех нищих, выделить из них действительно нетрудоспособных и поместить в богадельни и госпитали или "раздать" по монастырям, а "здоровым лентяям дать работу".
Решительно взялся за искоренение нищенства Петр I, начав с публикации сурового указа от 30 ноября 1691 года "О забирании нищих, притворяющихся увечными, и о наказании их". "Ленивых прошаков", лукавцев велено было бить батогами и кнутом, водворять к месту жительства, а вновь возвращавшихся к нищенскому промыслу ссылать в дальние сибирские города на каторжные работы. Мера "вразумляющего принуждения" к труду при Петре выглядела как насильственное определение здоровых нищих мужчин для работы в "смирительные дома", а женщин - в "шпингаузы", то есть в прядильные дома.
Указ, датируемый 31 января 1712 года, под страхом жестокого наказания запретил просить милостыню. Особенно непримиримо был настроен Петр к тем, кто ее подавал, считая таких людей "вредными для государства". Нищелюбцам за ослушание назначался штраф - 5 рублей за первое подаяние и 10 за второе.
В петровское время вышло около 20 указов против нищенства. Однако царь прекрасно понимал, что одними репрессиями уничтожить нищенство невозможно. Неслучайно в его царствование появилась программа призрения "сирых и убогих". По примеру европейских стран Петр I велит строить сиротские дома, больницы и дома призрения. Он предписывает помещать неспособных к труду в госпитали, богадельни, выдавать престарелым и инвалидам из казны специальные "кормовые деньги", а состоятельных граждан призывает вкладывать "милостные" средства и продукты непосредственно в богадельни и госпитали. Особенно внимателен царь к изувеченным в войнах солдатам, что вполне объяснимо, если вспомнить активную внешнюю политику Петра I.
Петр пытается вырвать призрение из рук церкви и возложить заботу о нуждающихся на государственные светские структуры: в городах - на губернские и городские магистраты, в деревнях - на помещиков, в свободных землях - на старост или сотских. Центральное управление богоугодными заведениями он сначала сохраняет за Патриаршим и Монастырским приказами, в 1721 году передает его Святейшему Синоду, а в 1724-м - Камер-конторе, то есть финансовому ведомству. Так при Петре I общественное призрение окончательно ушло из ведения духовенства, став предметом государственных забот.
Проведенные Петром преобразования в сфере благотворительности были глубоки и серьезны, но истребить или как-то уменьшить нищенство ему так и не удалось. Объяснить это можно, скорее всего, тем, что антинищенская политика Петра, заложившего начала государственного общественного призрения, велась преимущественно насильственными средствами и пыталась искоренить следствие, а не причины, его порождавшие.
Много сделала для развития системы государственной благотворительности в России Екатерина II. Начнем рассказ об этом с важнейшего законодательного акта ее правления - "Учреждения для управления губерний Российской империи", подготовленного самой Екатериной и принятого 7 ноября 1775 года. Согласно документу, в каждой губернии были созданы приказы общественного призрения - система государственной помощи, осуществлявшая всю социальную политику в стране. Приказы открывали и брали под контроль народные школы, заведения для умалишенных и неизлечимых больных, госпитали, больницы, богадельни, сиротские и смирительные дома.
В екатерининскую эпоху приказы общественного призрения - органы, не зависящие от губернских инстанций и подчинявшиеся непосредственно верховной власти и Сенату, - были созданы в 40 из 55 губерний. Для учреждений, подконтрольных приказам, была разработана своя система источников финансирования: они получали как государственные средства, так и деньги от благотворителей.
Продолжая борьбу с профессиональным нищенством и бродяжничеством, Екатерина II законодательными актами несколько уменьшила суровость репрессивных мер, применявшихся в петровское время. К нищим стали относиться более гуманно и дифференцированно, на них начинают смотреть не только как на злостных ленивцев, но и как на несчастных жертв неблагоприятных условий существования. Поэтому Екатерина II вместо телесных наказаний, практиковавшихся при Петре I, вводит систему принудительного труда и трудового призрения нищих. В 1775 году появились первые работные дома, находящиеся в ведении полиции, для праздношатающихся или занимающихся нищенским промыслом.
Для исцеления же порочных людей Екатерина повелевает открыть смирительные дома с тяжким полутюремным режимом. Помещаемые в них "буйные ленивцы" и лица "непотребного и невоздержанного жития" были постоянно заняты работой, кроме времени на сон и еду. Ленивых предписывалось принуждать, а непослушных наказывать розгами (не более трех ударов за один проступок) или сажать на хлеб и воду на три дня либо в тюрьму на неделю.
При Екатерине II возникает сеть воспитательных домов для детей-сирот и незаконнорожденных ("зазорных") младенцев. В России это стало благотворительной новацией. Первый такой воспитательный дом с госпиталем для бедных рожениц был открыт в 1764 году в Москве как государственное учреждение. Строили этот дом на частные пожертвования (сама Екатерина II выделила из своих средств 100 тысяч рублей и обязалась ежегодно жертвовать еще по 50, а цесаревич Павел - по 20 тысяч). Через шесть лет такой же дом открыли и в Петербурге.
В воспитательные дома принимали подкидышей, детей, рожденных вне брака, а также "законных детей, оставляемых родителями по бедности". Здесь дети росли и получали элементарное общее образование, а с 14-15 лет воспитанников отдавали в обучение ремеслам в мастерские, организованные при самом доме, или же городским ремесленникам. На содержание воспитательных домов шли миллионные суммы.
Появились в екатерининскую эпоху и так называемые сиротские дома, то есть учебные заведения для детей неимущих родителей - купцов, чиновников, канцелярских служащих, мещан и цеховых, - которые "по бедности своей не имели средств устроить детей в какие-либо училища". В сиротские дома принимали мальчиков и девочек в возрасте от 7 до 11 лет. По окончании училища детей распределяли на службу в государственные учреждения, на фабрики, заводы или к разного рода предпринимателям для обучения ремеслам, торговле и прочим полезным занятиям.
При Екатерине II в Москве появились первые всесословные больницы для бедных: Павловская (1764) и Екатерининская с богадельней при ней (1776). В учреждениях, подчиненных приказам общественного призрения, нуждающихся лечили, как правило, бесплатно. В 1779 году в Петербурге, в 1785-м - в Москве, а в 1786-м - в Новгороде открылись дома для душевнобольных. Стремясь предупредить появление новых нищих среди бедного населения, Екатерина распорядилась открывать кредиты и ссудные кассы для испытывающих нужду, а также ремесленные и другие школы, где выходцы из разорившихся семей могли бы получить достойную профессию, чтобы потом самостоятельно зарабатывать на жизнь.
При Екатерине II было положено начало организации "открытого общественного призрения", занимавшегося пенсиями, пособиями, кормовыми деньгами, обеспечением профессией и пр. Оно действовало "вне закрытых благотворительных заведений", то есть гошпиталей, богаделен, инвалидных домов и т.д. Так, например, указ 1781 года обязывал столичный городской магистрат назначить "городского маклера", который должен был раз в неделю вскрывать кру,жки приказа общественного призрения с доброхотными подаяниями и раздавать деньги "бедным, не могущим приобретать работою свое пропитание". Императрица также возлагала на сельские и городские общины и приходы обязанность "прокармливать своих бедных, не допуская их до нищеты".
Лишь во времена правления Екатерины II фактически начались и регулярные взносы жертвователей на строительство благотворительных учреждений, на организацию общественных и частных мест для помощи нуждающимся.
От "нищелюбия" страна постепенно перешла к сравнительно действенным формам и методам складывающейся уже тогда государственной политики социальной помощи сиротам, незаконнорожденным, престарелым, нетрудоспособным, инвалидам и больным.
Дальнейшее развитие системы общественного призрения в России после смерти Екатерины II связано с именем императрицы Марии Федоровны. Указом от 2 мая 1797 года Павел I назначает свою супругу руководительницей всех социальных учреждений. Основанное ею в том же году Ведомство учреждений императрицы Марии преследует "исключительно или преимущественно благотворительные цели" помощи нуждающимся независимо от их сословного происхождения.
Мария Федоровна обнаружила на новом поприще незаурядные организаторские способности. Она умела привлекать к своему делу умных, энергичных, богатых людей. Вверенные ей учреждения процветали и располагали устойчивым финансовым положением - как за счет созданных при них Ссудной и Сохранной казны, так и за счет привлечения частных пожертвований. Неслучайно многие не входящие в Мариинское ведомство благотворительные учреждения, оказавшись в затруднительном материальном положении, обращались с просьбой включить их в ведомство Марии Федоровны. Руководя им чуть более тридцати лет, императрица превратила это ведомство в особую отрасль общественного призрения, народного образования, здравоохранения и социального обеспечения.
При Марии Федоровне и по ее распоряжению строятся новые помещения для сиротских домов и училищ в Петербурге и Москве, открываются благотворительные больницы для бедных, получившие название "Мариинские", наконец, опытные воспитательные дома для глухонемых и слепых детей. Но самыми распространенными благотворительными заведениями, существовавшими до 1917 года, стали заложенные в 1803 году уже вдовствующей императрицей Марией Федоровной вдовьи дома - богадельни для вдов военных и гражданских чиновников. Императрица жертвовала на содержание этих домов огромные личные средства. Ее ведомство курировало и оказывало помощь каждому третьему детскому приюту России.
Слова из завещания Марии Федоровны, приведенные ниже, говорят о многом. Посвятившая себя призрению осиротевших детей, она призывала состоятельных граждан объединить усилия "к сохранению детей, к возбуждению, по мере возможности, чувств материнских, к поданию помощи вдове и сироте, облегчению страждущей нищеты; тогда только мы будем оказывать истинную любовь к ближнему по великому примеру, данному нам Спасителем".
После кончины Марии Федоровны в 1828 году ее ведомство, вплоть до революции, по традиции курировали последующие русские императрицы. К началу XX века в подчинении этого самостоятельного полугосударственного ведомства находилось около 800 учебных и других благотворительных обществ и заведений. В них обучались десятки тысяч детей. В 40 больницах ведомства ежегодно лечились более 40 тысяч больных. В воспитательных домах, приютах и богадельнях находили кров более 60 тысяч человек. Годовой бюджет ведомства к 1900 году достигал 13 миллионов рублей, а финансовое его положение было настолько крепким, что оно смогло в начале XX века субсидировать строительство Вытегорского канала, получившего по имени императрицы название "Мариинская водная система".
Независимо от ведомства, учрежденного императрицей Марией, действовало еще одно крупное благотворительное ведомство, имевшее свои филиалы во многих городах России. Это Императорское Человеколюбивое общество, основанное по инициативе Александра I в 1802 году и взявшее на себя обязанность заботиться об учреждении заведений: "1) для призрения дряхлых, увечных, неизлечимых и вообще к работам неспособных; 2) для доставления неимущим, кои в состоянии работать, приличных упражнений, снабжая их материалами, собирая обработанные ими изделия и сбывая оные в их пользу; 3) для воспитания сирот и детей бедных родителей".
Работу общества регламентировало специально созданное при нем справочное бюро, которое собирало достоверную информацию о действительных размерах бедности, о количестве явно нуждающихся в помощи, о характере необходимой им помощи и о лицах, сделавших из прошений пособий особый промысел. Помимо прочего деятельность бюро "обеспечивала невозможность получения пособий сразу из многих мест без ведома благотворителей, с одной стороны, и получение ее истинно нуждающимися, с другой".
С течением времени функции и возможности Человеколюбивого общества расширялись и в конце XIX - начале XX века оно также превратилось (наряду с Ведомством учреждений императрицы Марии) в некий полугосударственный орган социального призрения и обеспечения, действовавший относительно независимо от властей. В 1912 году в нем насчитывалось 274 благотворительных учреждения. Средства Человеколюбивого общества складывались из частных пожертвований, в том числе императора и его семьи.
Благотворительность представителей царской фамилии в дореволюционной России была знаковым явлением. Царицы, как правило, учреждали благотворительные общества, великие князья и княгини обязательно брали под свое покровительство то или иное богоугодное, благотворительное, учебно-воспитательное или лечебное учреждение.
Подвижничество членов императорской семьи на поприще благотворительности, несомненно, послужило примером для представителей образованной части российского общества. В России действовала разветвленная система частных и сословных благотворительных обществ и заведений. Созданные государственными, общественными, сословными и городскими учреждениями, а также частными лицами, они отличались от двух названных ведомств (императрицы Марии Федоровны и Человеколюбивого общества) тем, что предоставляли помощь, как правило, непосредственно "в своих стенах". Например, сословные общества были основаны на принципах "взаимного вспоможения или самопомощи", когда своеобразные кассы, которые открывали эти общества, служили средством помощи "впавшим в бедность членам кассы, их вдовам и сиротам". Члены этих обществ, принадлежавшие обычно к одному сословию, составляли капитал, собирая ежегодно взносы, предназначенные для оказания финансовой поддержки тем из их среды, кто попал в бедственное положение.
Были и такие благотворительные частные общества, члены которых обычно делали взносы для помощи лицам совершенно посторонним. Иначе говоря, каждая из таких общественных благотворительных организаций подходила к оказанию помощи нуждающимся индивидуально.
С возникновением в 30-х годах XIX века частной организованной благотворительности заканчивается исключительное господство закрытых заведений как формы социальной помощи.
См. в номере на ту же тему
Д. ЗЫКОВ - Меценатам России посвящается.
Читайте в любое время
