Илл. 1.

Илл. 2.

Я - римский мир периода упадка,
Когда, встречая варваров рои,
Акростихи слагают в забытьи
Уже, как вечер, сдавшего порядка.
П. Верлен. "Томление" (перевод Б. Пастернака).

Попробуйте отгадать стихотворную загадку классика русской поэзии Гаврилы Державина:

Родясь от пламени, на небо возвышаюсь;
Оттуда на землю водою возвращаюсь!
С земли меня влечет
планет всех князь к звездам;
А без меня тоска смертельная цветам.

Не получается? Тогда прочтите слово, составленное из первых букв каждой строки этого стиха, и вы узнаете ответ: РОСА.

Теперь вы сможете без труда отгадать другую загадку современника Державина, поэта Нелединского-Мелецкого:

Довольно именем известна я своим;
Равно клянется плут и непорочный им,
Утехой в бедствиях всего бываю боле,
Жизнь сладостней при мне
и в самой лучшей доле.
Блаженству чистых душ
могу служить одна.
А меж злодеями - не быть я создана.

Такого рода стихотворные загадки, весьма популярные в прошлом веке (среди них встречались и достаточно неприличные), напоминают нам об одной изощренной форме поэзии - акростихах, или краестишиях.

Акростихом (от греч. слов akros - крайний и stichos - ряд) называется всякий стих, начальные (реже - конечные) буквы строк которого составляют какое-либо заранее заданное слово, имя или фразу. Скорее всего, акростихи пришли в мировую поэзию от вездесущих древних греков. От них они попали к римлянам и далее. Как и многие другие виртуозные формы поэзии (палиндром, анаграмма, тавтограмма и т. д.), акростих пользовался немалой популярностью и уважением в средневековье.

В русской поэзии краестишия известны с XVII века благодаря поэтам-монахам. Особенно преуспел тогда в составлении изощренных акростихов некий иеромонах Герман, сумевший даже в "Вольном переложении 140-го псалма" зашифровать свое имя - по левому краю псалма читается еще один стих: "Герман, монах, моляся, писах".

Акростих в русской поэзии приживался медленно и следующие два столетия почти не встречался. И лишь с XIX века начинается второе рождение краестишия.

Гениальный акростих написал мелом на грифельной доске буквально в последние часы своей жизни Державин:

Река времен в своем стремленьи
Уносит все дела людей
И топит в пропасти забвенья
Народы, царства и царей.
А если что и остается
Чрез звуки лиры и трубы,
То вечности жерлом пожрется
И общей не уйдет судьбы.

В первой вертикали здесь можно прочесть "Руина чти" (то есть чести).

Но особенно много замечательных акростихов появилось в начале XX века. Большая часть из них предназначалась для альбомов и скрывала в первой вертикали имя адресата. Полюбуйтесь, например, на этот акростих-сонет, записанный в 1909 году Николаем Гумилевым в альбом его знакомой Кати Кардовской (Бойка - имя собаки Кардовских):

Когда вы будете большою,
А я негодным стариком,
Тогда, согбенный над клюкою,
Я вновь увижу ваш альбом.

Который рифмами всех вкусов,
Автографами всех имен -
Ремизов, Бальмонт, Блок и Брюсов -
Давно уж будет освящен.

О, счастлив буду я напомнить
Вам время давнее, когда
Стихами я помог наполнить
Картон, нетронутый тогда. А вы, вы скажете мне бойко:
"Я в детстве помню только Бойку".

Впрочем, акростихи писались не только в альбомы. Немало блестящих акростихов-посвящений родилось в переписке или было написано для печати такими прекрасными поэтами, как Б. Пастернак, И. Северянин, С. Есенин, И. Анненский, М. Кузмин, А. Ахматова. Особенно виртуозно проявил себя в этой области любивший всяческие ухищрения король символизма Валерий Брюсов. Посмотрите, например, как в ответ на аналогичное послание поэта Вадима Шершеневича он замуровал имя адресата в двух наклонных (!) строках своего стиха (ъ в слове Вадим написан в соответствии с правилами тогдашней орфографии):

(Иллюстрация 1)

Этот пример показывает, что дополнительная строка, пронизывающая стихи, не обязательно должна быть вертикальной и тем более крайней слева. Стихи, в которых прочитывается последняя или средняя вертикаль, называются соответственно телестихами или месостихами. Справедливости ради надо сказать, что последние встречаются гораздо реже традиционных акростихов. Тем удивительнее работы выдающегося мастера подобных изощрений нашего современника поэта Валентина Загорянского (литературный псевдоним известного современного композитора Глеба Седельникова). В его многочислен ных суперакростихах прочитывается сразу несколько (до десяти!) вертикалей и диагоналей, причем в разных направлениях.

Приведу лишь два его многократных акростишия, посвященные Платону Карповскому (семикратный!) и Марине (десятикратный!!):

(Иллюстрация2)

Но Валентин Загорянский пишет не только суперакростихи, достойные книги рекордов Гиннесса; в его творчестве немало и "простых" акростиший. Приведу только один, самый последний пример, посвященный автору этих строк:

Садись! Сказал я солнцу - солнце село.
Еще одно волнение позади.
Растет в душе мое земное тело -
Где это я? У Господа в груди!
Есть руки, есть глаза... А вот и звезды!
Юпитер больше, чем бильярдный шар!..

Фонарь погас... Так гаснут только слезы...
Едва успел, едва не оплошал,
Дотронуться до слова, до изнанки,
Исправить миф - как раз удобный миг -
Начав с конца той бесконечной планки!..
Ударь же, "Так"! Уже ударил "Тик".

Своеобразный апофеоз акроконструкций - акрограммы (термин Валентина Загорянского), то есть тексты, в которых первые буквы всех слов (а не только крайних в строках) составляют некий новый текст, скрытый от непосвященных. Поэтому если вертикаль, отмеченная в краестишиях, словно создана для украшения стиха, его рельефного обрамления, то акрограммы особенно удобны для всякого рода розыгрышей или издевок.

Хрестоматийный пример с якобы антисоветским письмом, посланным из СССР в одну солидную французскую газету в 30-е годы, описал в мемуарах Илья Эренбург. Подобную тайнопись использовал в одном из своих фельетонов популярный в начале века журналист и писатель Амфитеатров. А вот совсем свежий пример. Любящий всяческие мистификации писатель Владимир Тучков опубликовал под разными псевдонимами серию сенсационных псевдонаучных заметок на страницах газеты "Вечерняя Москва" в рубрике "За гранью". В конце концов оказалось, что если сложить первые буквы имен и фамилий всех этих псевдоавторов в одно целое, то получится "Все это бред и обман!". Сам же автор и разоблачил себя со смехом в очередном выпуске рубрики.

Я и сам однажды использовал акрограмму в качестве мелкой мести донимавшим меня бессмысленными госбюджетными отчетами. К одному из них я написал краткое введение, первые буквы слов в котором образовывали фразу: "Это бред!".

И все-таки вернемся к поэзии. Наиболее выразительны акрограммы в стихах, когда выделенные начальные буквы слов составляют то или иное посвящение, подобно виноградной лозе красиво переплетающее все произведение. В качестве примера опять сошлюсь на Валентина Загорянского - эти две поэтические акротелеграм мы поздравляют с девятнадцатилетием одну его знакомую:

Сей день - Елены!
Ветви яблонь тихо
Нависли...
Аромат дразнит царевну,
Аукает,
Томит истомой летней
Едва течет июль ее медовый...

Случилось! Девятнадцать!
Если верить -
Январь,
тиха небес алмазных даль!
Цель авторства: терять, искать, лелеять
Единственную ту - и есть медаль!

От редакции. Предлагаем читателям включиться в увлекательное занятие сочинения акростихов. Пусть они не будут очень сложны, главное - чтобы соответствова ли тематике журнала. Лучшие акростихи мы опубликуем, а их авторы получат нашу традиционную награду - подписку на "Науку и жизнь".

№9, 1999