ПОСЛАНИЕ ИЗ АДА
Михаил ТРУШИН и Владимир ПЕТРИН (г. Пенза).
... И душа моя из тени, что волнуется
всегда,
Не восстанет - никогда!
Эдгар Аллан По. "Ворон".
I
Начало драматических событий, восстановить ход которых я получил возможность совсем недавно благодаря долгожданному разрешению со стороны Шерлока Холмса, приходится на утро 4 мая 1896 года.
Холмс, позавтракав вместе со мной, был занят завершением начатого еще вечером химического опыта: медная монета подвергалась им воздействию бесцветного реактива. Заметив, что я развернул свежие газеты, Холмс спросил:
- Что слышно по поводу вчерашней сенсации, Уотсон? Вы читали о том, что профессор Элсуорт подтвердил факт подмены в отделе рукописей Британского музея списков "Ворона" Эдгара По фальшивкой?
- Сейчас посмотрю, - ответил я, разыскивая нужную страницу. - Да, здесь есть новое сообщение и... Почему вы ничего мне не сказали, Холмс?
- Не сказал о чем, друг мой?
- О вашем расследовании.
Я протянул ему газету. Холмс не спеша вытер руки о салфетку, бросил взгляд на свое имя, набранное двойным миттелем, и нахмурился.
"Известный детектив консультант Шерлок Холмс утверждает, что в течение четырех дней отыщет рукопись Эдгара По, похищенную из библиотеки Британского музея!" - сообщала "Дейли Телеграф".
- Что это за нелепые шутки? - пробормотал Холмс.
- Вы не делали подобного заявления? - настала моя очередь удивляться.
- Конечно, нет! - Холмс пожал плечами.
- Но кому могло понадобиться... - я не смог закончить своего рассуждения, так как в комнату стремительно вбежал инспектор Лестрейд и, коротко поздоровавшись, сразу перешел к делу.
- Я понимаю, сэр, - начал он, обращаясь главным образом к Холмсу, - что ваши решения всегда продиктованы желанием помочь правосудию, но я немного раздосадован тем, что узнаю о них из газет...
Я хотел было вставить, что и мы, собственно, оповещены об этом минуту назад, но Холмс выразительно посмотрел на меня, и я вынужден был промолчать.
- Мне и самому досадно, инспектор, - набивая трубку, произнес Холмс. - Я как раз собирался поставить вас в известность о том, что приму участие в деле, но проницательные газетчики меня просто опередили. Вы не прикладывали к этому руку, Уотсон?
Признаться, я был удивлен тем, что Холмс пытался возложить на меня ответственность за случившееся, и обиженно пробормотал что-то в ответ.
- Конечно, ваш покорный слуга, - продолжал Холмс, замечая, что его объяснения несколько умерили гнев инспектора, - будет держать полицию в курсе всех возможных открытий.
Через несколько минут Лестрейд уже оживленно беседовал с моим другом об известных ему обстоятельствах дела. Так я узнал о том, что старший хранитель отдела рукописей доктор Бернхем получил сутки назад анонимное письмо, в котором утверждалось, что списки известного стихотворения Эдгара По "Ворон", выполненные рукой автора, похищены, а вместо них оставлена точная копия. Эксперты во главе с профессором Элсуортом подтвердили факт подлога.
- Мы продолжаем допрашивать всех сотрудников отдела рукописей и библиотеки, - продолжал Лестрейд, меряя нашу гостиную энергичными шажками. - Старший хранитель доктор Бернхем сообщил, что пять лет тому назад рукописью По интересовался некто Зайгель, профессор филологии из Вены. Он отрекомендовался как исследователь американской литературы.
Холмс слушал с огромным интересом, время от времени окутывая себя клубами табачного дыма.
- Я думаю, - закончил свой рассказ Лестрейд, - что этот Зайгель имеет непосредственное отношение к пропаже. Я считаю также, что его имя может оказаться вымышленным!
С этими словами, пожелав Холмсу удачи, инспектор покинул нас.
- Я не понимаю, Холмс, почему вы не сказали о том, что и сами узнали о "своем решении" из газет? - спросил я, разводя руками.
Холмс засмеялся беззвучным смехом:
- Неужели вы думаете, Уотсон, что он поверил бы мне?
- Значит, вы беретесь за это дело?
Он намеревался что-то ответить, но на лестнице раздались шаги, и вошел посыльный, доставивший пакет "для мистера Холмса". Через минуту нашему взору предстали письмо и книга in-octavo в золоченом переплете, раскрыв который мы обнаружили обилие всевозможных формул.
- Здесь сплошная математика, Холмс.
- Взгляните на титульный лист.
Положительно, это было утро загадок: книга оказалась трактатом, посвященным биному Ньютона, а автором ее являлся коварнейший из всех когда-либо существовавших преступников - Джеймс Мориарти.
"Пусть эта книга напоминает вам о наших встречах. Если же воспоминания покажутся слишком тягостными - бросьте книгу в камин" - эти строки заменяли на титульном листе дарственную надпись.
- Сегодня 4 мая! - воскликнул я, потрясенный совпадением. - Джеймс Мориарти погиб ровно пять лет тому назад!
Холмс взял письмо и опустился в кресло. Глаза моего друга горели, лицо его стало неестественно бледным, а губы плотно сомкнулись.
Познакомившись с посланием, он протянул листок мне.
- Прошу, Уотсон. Я хочу, чтобы это прозвучало вслух.
- "Многоуважаемый мистер Холмс! - начал я, сдерживая дрожь в руках. - Сожалею, что не могу засвидетельствовать свое почтение лично в силу известных вам причин, но считаю своевременным напомнить о своем существовании (хотя бы в загробном мире). Так что примите мои самые лучшие пожелания с того света, где я пребываю в надежде на скорую встречу с вами. Вам приходилось, мистер Холмс, играть в шахматы с мертвецом? Пока я был жив, судьба не дарила нам длительных встреч. Теперь же я говорю с вами, будучи мертвым, и прошу вспомнить ту предпоследнюю беседу, когда умолял оставить меня в покое. Вы не сделали этого и теперь пеняйте на себя. Я раздавлю вас, но до этого над вами будет потешаться все Соединенное Королевство. Имя Шерлока Холмса окажется навсегда опозоренным. Если у вас есть веревка, сэр, незамедлительно воспользуйтесь ею. Это единственно верный выход.
С наилучшими пожеланиями
искренне ваш
Джеймс Мориарти".
Признаюсь, мне стало не по себе, и я невольно содрогнулся.
- Вас захватывает пафос этого послания из ада, где, несомненно, находится профессор Мориарти? - прищурился Холмс. - К сожалению, я довольно скептически отношусь к мистике, а то непременно расспросил бы милейшего Мориарти о его намерениях посредством спиритического сеанса.
- Вы смеетесь, Холмс, - прервал я его. - Но согласитесь, что письмо, так же как и сообщение о расследовании за четыре дня, - слишком серьезные вещи, чтобы отнестись к ним легкомысленно. Очевидно, Мориарти, которому каким-то образом удалось спастись, или его сообщники устроили похищение рукописи с тем, чтобы дискредитировать вас. Но у нас еще есть время. Располагайте мной как вам будет угодно.
- Спасибо, дорогой друг, - прозвучало в ответ, - но ваше участие мне понадобится не раньше завтрашнего утра.
С этими словами Холмс вынул из фарфоровой чашки очищенную реактивом монету, завернул ее в носовой платок и, набросив свой ульстер (длинное свободное пальто), исчез на весь день.
II
Вечером у меня был прием пациентов, а утром, открыв во время завтрака газету, я прочитал сообщение, набранное все тем же двойным миттелем:
"Известный сыщик Шерлок Холмс, расследующий похищение рукописи Эдгара По, занят поисками профессора Зайгеля из Вены. Мистеру Холмсу удалось добиться от младшего хранителя отдела рукописей Британского музея бакалавра Лукаса признания в том, что он выносил списки "Ворона" пять лет тому назад за пределы библиотеки по просьбе профессора Зайгеля. Лукас утверждает, что в тот же день рукопись была возвращена на место. Знаменитому сыщику удалось также встретиться с профессором Элсуортом".
- Что все это означает, Холмс? - вскричал я.
Холмс невесело улыбнулся.
- Мы столкнулись с опаснейшим противником, Уотсон. Признаться, я не предполагал, что он будет так хорошо осведомлен о всех моих действиях. Но думаю, что сегодня или завтра все встанет на свои места. Сейчас я собираюсь посетить своих старых знакомых, а вам, мой друг, предстоит визит в редакцию "Дейли Телеграф" с тем, чтобы узнать, кто публикует отчеты.
К моему удивлению, не прошло и часа, как я, беседуя с редактором, выяснил, что никакого секрета в том, откуда появляются сообщения, нет. Адвокатская контора "Теренс, Маккобер и Хартли", расположенная в Сити на Ломбард-стрит, оплатила двойной тариф объявлений и ежедневно присылает материал для публикаций.
Я помчался в контору. Поднявшись на второй этаж старого дома из красного кирпича, я без труда отыскал дубовую дверь с металлической табличкой. Дверь была открыта, и навстречу мне из-за конторки вышел молодой веснушчатый человек в твидовой паре и галстуке, заколотом булавкой.
- Чем могут быть полезен, сэр?
Узнав о цели моего визита, он вяло улыбнулся.
- Да, да, вы совершенно правы, сэр. Мы выполняем распоряжения клиента. Естественно, что мы не можем открыть его имени.
- Вероятно, завтра, вернее, сегодня вечером, вы опять понесете конверт с сообщением в редакцию?
- Сожалею, сэр, но я не могу вам этого сказать.
Мне ничего не оставалось делать, как покинуть контору. Не успел я, однако, спуститься по лестнице, как мое внимание привлек высокий, довольно красивый человек в дорогом, безупречно сшитом пальто и щегольских ботинках, густо покрытых засохшей грязью. В Лондоне не было дождя, поэтому я взял на себя смелость предположить, что господин, соскочивший с кэба в трех шагах от меня, приехал из пригорода. Увидев выглядывавший из кармана его пальто краешек плотного желтого конверта, я вспомнил о том, что видел точно такой же совсем недавно в редакции "Дейли Телеграф". Сомнений не осталось - именно он был тем клиентом конторы "Теренс, Маккобер и Хартли", которого мы искали.
Я едва справился со своими чувствами, сожалея, что рядом нет Холмса, дабы разделить с ним радость удачи. Через несколько минут высокий господин вышел из конторы, огляделся и быстро сел в поджидавший его кэб. В то же время подъехал четырехколесник.
- Осторожно следуйте за тем кэбом, - приказал я седому краснолицему вознице, занимая место в его экипаже.
Но то ли кучер оказался неповоротлив, то ли лошадь его не привыкла к быстрому бегу, вскоре мы упустили красивого джентльмена из виду.
"На вокзал! - осенило меня. - Он наверняка из провинции и потому отправился на Брод-стрит".
Внезапно, не удосужившись получить моего согласия, возница резко развернул экипаж.
- Позвольте... - начал было я, но человек с красным лицом проворчал:
- Не лучше ли вернуться на Бейкер-стрит?
- Холмс!
Мой друг, как всегда, был неподражаем, но я, свидетель многих его перевоплощений, все же не мог к этому привыкнуть. Лишь в уютной гостиной на Бейкер-стрит, когда мы потягивали бренди, Холмс объяснил мне, что высокого господина зовут Монтроз и следить за ним нет необходимости.
- Мы навестим его завтра, - пояснил Холмс. - До имения Монтроз-хаус в Грэй-Вэлли можно добраться за пару часов.
- Почему нельзя сделать этого теперь же? - удивился я.
- Сначала дождемся вечерних газет.
Когда миссис Хадсон принесла почту, Холмс пролистал вечернее приложение к "Дейли Телеграф" и заметно помрачнел. Его нервные пальцы вновь принялись набивать трубку.
Я взял газету и понял, чем была вызвана перемена в настроении моего друга:
"Пытаясь отыскать пропавшую рукопись, мистер Шерлок Холмс посещает известного антиквара и графолога Саллизари, где узнает, что пять лет назад по заказу небезызвестного Зайгеля он снял две копии с рукописи "Ворона" Эдгара По. Не вызывает сомнения, что одной из них была подменена подлинная рукопись. Мистер Шерлок Холмс против профессора Зайгеля!"
Прибыв поздним вечером в Грэй-Вэлли, мы переночевали в маленькой гостинице, а утром отправились в Монтроз-хаус, расположенный в полутора милях от деревеньки.
Дорога наша проходила мимо зеленеющих полей и куп деревьев, покрывающихся свежей листвой. В ясном небе весело щебетали птицы, но на моей душе будто кошки скребли.
- Простите, Холмс, но я, честно говоря, не знаю, о чем мы будем говорить с этим Монтрозом. Как мы объясним ему свой визит?
- Положитесь на меня, Уотсон. У Монтроза неплохая коллекция автографов известных писателей, так что наше посещение вполне объяснимо с точки зрения проводимого мной расследования.
Большой двухэтажный дом казался необитаемым. Ставни кое-где были закрыты ржавыми засовами, траву на лужайках давно не стригли, а песок на дорожках не обновлялся целую вечность.
- Видно, не так уж хорошо идут дела у этого господина, - подумал я вслух.
- Монтроз - азартный игрок. Он погряз в карточных долгах, - пояснил Холмс и, поднявшись по темным выщербленным ступеням особняка, решительно дернул шнур звонка. В отдалении отозвался колокольчик, и вскоре появился дряхлый старик-лакей. Выслушав нас, он поклонился и попросил подождать.
Спустя несколько минут он вернулся и провел нас в гостиную. Монтроз, одетый в строгий черный костюм, стоял, опираясь руками на крышку массивного бюро. Его красивое лицо налилось кровью, как только мы вошли. Кончики закрученных вверх усов задрожали, и раздался хриплый голос:
- Этот дом, господа, всегда открыт для честных и искренних людей, но не для низких лицемерных обманщиков, не для соглядатаев и шпионов!.. И у вас еще достает смелости... или наглости являться сюда!
Я никогда не видел Холмса таким растерянным.
- Здесь какая-то ошибка, мистер Монтроз, - начал было я, - боюсь, вы не за тех...
Монтроз недобро усмехнулся.
- Уж не станете ли вы убеждать меня, почтенный, что вы и ваш спутник приехали не с Бейкер-стрит?
- Конечно, нет! - с жаром воскликнул я. - Мой друг - мистер Шерлок Холмс, а я - доктор Уотсон, и мы...
- И вы немедленно уберетесь прочь отсюда, дабы не испытывать больше моего терпения оскорбительными подозрениями!
Монтроз потрясал перед нашими лицами свежим номером газеты.
Заглянув через плечо Холмса, я прочел нечто ужасное:
"Поиски пропавшей рукописи приводят мистера Шерлока Холмса к известному коллекционеру мистеру Монтрозу. Знаменитый сыщик, допускающий существование между профессором Зайгелем и миссис Монтроз тайной связи, подозревает, что похищенная рукопись находится в библиотеке обманутого мужа".
- Это недоразумение, - буркнул Холмс, и мы вынуждены были ретироваться...
III
Мы возвращались в Лондон совершенно подавленные. На мои немногочисленные вопросы Холмс ответил парой лаконичных фраз. Ни на минуту не выпуская изо рта трубку, он сосредоточенно смотрел в окно вагона на проплывающие мимо луга и небольшие рощи.
Мысль о приближении неотвратимой развязки настойчиво преследовала мое сознание, причиняя почти физические страдания. Холмс, всемогущий Холмс оказался безвольной игрушкой в руках мстящего за свое поражение мертвеца! Дедуктивные способности, благодаря которым мой друг разрешил не одну сложнейшую головоломку, оказались бессильными в отношении дьявольских выдумок преступного профессора. Поединок, навязанный Холмсу, предполагал неравные условия борьбы: живой человек гнался за тенью, за призраком, но тот постоянно ускользал из его рук.
Оказавшись в нашей квартире на Бейкер-стрит, Холмс незамедлительно поднялся к себе, и вскоре я услышал скорбный плач скрипки. Протяжные звуки, сменяемые импровизациями и фрагментами знакомых мне мелодий, продолжались в течение нескольких часов. Наконец Холмс вошел в гостиную, застав меня у окна с вечерним выпуском газеты в руках.
- Есть новости? - спросил он как ни в чем не бывало.
Я молча протянул ему газету.
"Завтра, - прочитал он, - истекает время, отведенное Шерлоком Холмсом на поиски похищенной из библиотеки Британского музея рукописи. Ровно через 24 часа читайте сенсационный отчет о результатах расследования".
Холмс бросил газету на стол и, устроившись в кресле, раскурил трубку. Повисло тягостное молчание.
- Вы нашли способ помешать публикации последнего объявления? - наконец решился спросить я. - Что для этого можно сделать?
- Вы и сами, Уотсон, прекрасно знаете, что для этого нужно либо отыскать рукопись, либо разгадать план, разработанный Наполеоном преступного мира, - невозмутимо ответил Холмс. - Остались сущие пустяки!
- Если бы мы знали по крайней мере содержание того, что будет напечатано завтра в газетах! - пробормотал я, и сейчас же неожиданная мысль заставила меня вздрогнуть. - Как вы думаете, Холмс, когда редакция "Дейли Телеграф" получает текст очередного объявления от адвокат-ской конторы?
- Адвокатской конторой занимались вы, - Холмс издал сухой смешок. - Вам и должно быть виднее.
- Я полагаю... за несколько часов до выхода номера. Утреннее объявление редакция получает вечером, а вечернее...
- Другими словами, мой "некролог", составленный милейшим профессором Мориарти, все еще лежит в конторе на Ломбард-стрит. Целую ночь он будет ждать своей очереди!
В сильном волнении я бросился к Холмсу.
- Это наша единственная возможность! Мы не можем ее упустить, Холмс!
- Заметьте, Уотсон, не я первый предложил столь противозаконное действие, - отозвался он с чувством глубокого удовлетворения.
* * *
Направляясь в сторону Ломбард-стрит, нам пришлось пробираться через лабиринт переулков мертвого города. Темные глазницы дворцов из гранита, мрамора и кирпича в пять и шесть этажей провожали нас настороженно и неприветливо.
- С трудом верится, Холмс, - произнес я, - что к десяти часам утра здесь будет настоящий человеческий улей. Вечером же улицы этой части Лондона совершенно пусты.
- В Сити мало постоянных жителей, - согласился Холмс. - Большая часть домов, где располагаются банки, конторы и торговые фирмы, уже закрыты. Улицы сразу опустели. Однако будьте осторожны, ночью здесь можно встретить сторожей...
Внезапно Холмс схватил меня за рукав, увлекая под прикрытие колоннады монументального здания.
- И полицейских, - закончил он свою мысль, указывая на двух стражей порядка, совершающих обход своего квартала.
Спустя некоторое время мы миновали узкий переулок и вышли на Ломбард-стрит, прямо к адвокатской конторе "Теренс, Маккобер и Хартли".
- Вы отдаете себе отчет, Уотсон, в преступном характере наших действий? - насмешливо спросил Холмс, извлекая из своего кармана набор отмычек. Однако эти совершенные инструменты нам так и не пригодились, ибо дверь оказалась открытой. Лицо Холмса сразу стало серьезным. Он напряженно прислушался к призрачному безмолвию пустого дома и, удовлетворенный результатом, прошептал:
- Будьте осторожны как никогда, Уотсон. За всем этим что-то кроется.
Поднявшись по ступеням мраморной лестницы, мы попали в темный коридор и, стараясь не производить ни малейшего шума, двинулись на ощупь к дверям конторы, которая также осталась незапертой.
Заглянув внутрь, мы замерли в недоумении. В конце помещения находилась еще одна приоткрытая дверь, из-за которой струился мягкий подвижный свет.
- Только не это! - выдохнул Холмс и бросился вперед. Не отставая ни на шаг, я попал в большую комнату, обстановка которой была до того фантастической, что дар речи покинул меня на несколько минут.
Прямо напротив дверного проема, где мы с Холмсом замерли в живописных позах, стояло возвышение, увенчанное бюстом красивой женщины в шлеме афинского воина. Поблизости располагался изящный столик с резными ножками, на нем горела свеча, пламя которой оживляло черты изваяния. Рядом со свечой лежали книга, конверт и скрипка с порванными струнами.
Пока я оказался в состоянии приблизиться к столику, Холмс уже вскрыл конверт, адресованный "мистеру Шерлоку Холмсу", и развернул скрипучий лист бумаги, усеянный мелким изящным почерком.
"Мистер Зазнайка! - прочитал я, получив на это молчаливое согласие моего друга. - Думаю, мой урок не прошел для вас даром и вы ощутили наконец-то свою полную несостоятельность. Последние дни вы, подобно марионетке, повинующейся малейшему движению моих ледяных пальцев, танцевали с таким усердием, что будь я жив, то хохотал бы до колик в животе. Мне, как математику, не стоило особого труда рассчитать алгоритм поступков "знаменитого мистера Холмса". Я уверен, что газеты, публикующие ежедневные отчеты о вашей деятельности, заготовленные мной еще в апреле 1891 года, не только подробно информируют читателей о малейших ваших передвижениях, но и держат "гениального сыщика" в постоянном страхе быть осмеянным. Моя власть над вами простирается и сейчас, когда вы, подобно заурядному громиле, вторгаетесь в почтенную адвокатскую контору. Я предугадал и этот шаг, свидетельствующий о вашем бессилии. (Полагаю, господа Теренс, Маккобер и Хартли буквально поняли мои распоряжения и подготовили комнату подобающим образом?) С прискорбием, мистер Холмс, вынужден утверждать, что вы самый ограниченный из всех сыщиков, которых когда-либо знал свет. По сравнению с господином Дюпеном, например, вы - просто дилетант! Но главный сюрприз вас ждет завтра, когда будет опубликовано мое последнее объявление. Не ищите текст в конторе, его здесь нет. Пакет в руках преданного мне лица, которое не замедлит завтра оборвать вашу карьеру подобно струнам этой скрипки. Оставить моего убийцу в дураках - было бы слишком легким и простым наказанием. Мой приговор будет иным: не пройдет и нескольких часов, как все в Лондоне узнают об аресте Шерлока Холмса на основании неопровержимых улик по обвинению в убийстве. Сколь многое я был бы готов отдать, чтобы иметь сейчас возможность видеть вашу физиономию! Кстати, будьте любезны засвидетельствовать мое почтение доктору Уотсону, который, вне всякого сомнения, стоит рядом с вами. Найдите для него нужные, ободряющие слова, ведь он, бедняга, будет так скучать в отсутствие своего несчастного друга. Прощайте, мистер Холмс, прощайте навсегда!
С наилучшими пожеланиями
искренне ваш
Джеймс Мориарти".
Холмс скомкал письмо и опустил его в карман своего ульстера. Горящий взгляд на бледном лице скользнул по изваянию женщины.
- Вы догадываетесь, кто это? - спросил он.
- Паллада, - ответил я, преодолевая дрожь в голосе, - богиня мудрости и справедливой войны.
В ту же минуту из темноты первого помещения раздалось отвратительное карканье и в комнату стремительно влетела черная птица. Усевшись прямо на шлем Паллады, она расправила крыло и принялась невозмутимо чистить перья длинным клювом.
Вздрогнув от неожиданности, я прошептал:
- Холмс, вся эта бутафория напоминает мне...
- Стихотворение Эдгара По "Ворон", - закончил он мою мысль и процитировал по книге, которую кто-то предусмотрительно заложил на определенной странице почтовой маркой: "... И взмахнув крылом лениво... он взлетел на бюст Паллады..."
- Собирая все эти детали вместе, Мориарти, несомненно, преследовал некую цель. Он и сейчас насмехается надо мной. Постойте... В письме упоминается Дюпен. По - автор рассказов о Дюпене. Что вы помните из этих рассказов, Уотсон?
В сильном волнении я стал лихорадочно припоминать известные мне сюжеты, понимая, что от этого зависит нечто важное для Холмса.
- "Убийство на улице Морг", - начал я, - убийцей там оказалась обезьяна...
- Обезьяна? - удивленно переспросил Холмс. - Припомните что-нибудь еще!
- Рассказ "Похищенное письмо". Кажется, речь шла о талантливом математике...
Холмс насторожился.
- ...Этот математик был также придворным интриганом. Он выкрал письмо, компрометирующее одну особу. Все попытки обнаружить письмо в доме похитителя заканчивались неудачей. Считалось, что письмо спрятано в потаенном месте, а его... его почти и не прятали! - Смутная догадка привела меня в еще более сильное волнение. - Его хранили в саше для визитных карточек, небрежно подвешенном рядом с камином!
- Письмо все время было на виду, но никому не пришло в голову поверить в это? - спросил Холмс. - До письма можно было дотянуться рукой? Скорее, Уотсон! Мое спасение зависит от того, как скоро мы сможем вернуться на Бейкер-стрит!
Ворвавшись через некоторое время в нашу квартиру, Холмс бросился к книжной полке и схватил присланный Мориарти трактат о биноме Ньютона. Задыхаясь, я повалился в кресло и молча наблюдал за действиями моего друга, смысл которых оставался для меня тайной за семью печатями.
Внимательно осмотрев переплет книги, Холмс резким и неожиданным движением вырвал книжный блок из картонной обложки. На пол, к его ногам, посыпались узкие полоски бумаги, на которых обычно запечатлевал свои творения бессмертный автор "Ворона".
- Вы нашли похищенные списки! - воскликнул я, чувствуя невероятный прилив сил. - Мориарти проиграл!
- Игра только начинается, Уотсон, - услышал я в ответ. - Посмотрите сюда. Треть последнего листа отсутствует. А что вы скажете об этих бурых пятнах?
- Кровь? Что это значит, Холмс?
- Это значит, что я держу в руках неопровержимые улики против самого себя. Поторопитесь! От каждой секунды промедления теперь зависят человеческие жизни!
IV
- Вот и кэб.
Холмс назвал адрес, который я не расслышал, но это, право, было не так уж важно. Спустя полчаса кэб остановился. Холмс протянул вознице пять шиллингов и записку, которую успел набросать в пути.
- Будет исполнено, сэр, - почтительно поклонился кэбмен, и экипаж умчался. Я предположил, что Холмс мог предупреждать запиской полицию, но спрашивать не стал, потому что он движением руки призвал меня хранить молчание.
Быстро миновав слабо освещенную улицу, мы повернули направо и очутились у ограды, за которой густой сад скрывал дом.
- Калитка заперта, но здесь есть место, где можно проникнуть внутрь. Я осмотрел окрестности накануне, - тихо произнес Холмс.
Мы обошли забор и уткнулись в маленькое строение, преградившее нам путь. Отодвинув деревянный щит, стоящий у неоштукатуренной стены, Холмс указал на небольшой пролом, ведущий в усадьбу. Осторожно подкравшись к дому, мы взобрались на карниз и заглянули в полуосвещенное французское окно библиотеки.
Профессор Элсуорт сидел в глубоком кресле прямо против окна, и я едва не сорвался вниз, когда встретился с ним взглядом. Но мои опасения были напрасны - он не мог видеть нас. Темное пятно в центре лба, тусклый взор - все говорило о том, что профессор Элсуорт мертв! В ту же секунду мы увидели человека - высокого, темноволосого, в простом сюртуке. Он вошел в библиотеку со свечой в руке и внимательно осмотрелся по сторонам. Неизвестный не обращал ни малейшего внимания на труп, и я понял, что передо мной - убийца.
Человек, не обнаружив ничего подозрительного, вышел прочь, предварительно потушив в библиотеке светильник. Но я успел все-таки разглядеть сжатую в кулак и покоящуюся на подлокотнике кресла руку мертвеца. Теперь мне стало ясно, почему Холмса взволновал тот факт, что у рукописи, извлеченной из переплета, отсутствовала часть страницы - этот клочок белел в холодеющих пальцах профессора. Спустя некоторое время он должен был стать решающей уликой против моего друга!
- Уотсон, - прошептал Холмс, - если через несколько минут мы не проникнем в дом, все пропало. Вы можете его отвлечь? Но предупреждаю, это связано со смертельным риском. Он довольно метко стреляет.
Признаюсь, предложение Холмса не вызвало у меня особого восторга, хотя я не из тех, кто привык кланяться пулям. Однако я понимал, что если мой друг находит необходимым столь опасный шаг, то другого способа не существует.
Я кивнул и, спрыгнув с карниза, направился к зарослям акации, стремясь издавать при этом как можно больше шума. То, что последовало за этим, превзошло все мои ожидания. Окно распахнулось, человек в сером сюртуке выглянул наружу и осторожно спросил: "Кто здесь?"
Затаившись на время, я бросился в тень флигеля, расположенного в глубине сада. В ту же минуту человек, легко перебросив мускулистое тело через подоконник, прицелился и выстрелил. Пуля сорвала с меня кепи, и я, повалившись на траву, откатился в гущу розовых кустов. В довершение всего длинные побеги какого-то растения опутали мои ноги и лишили возможности сопротивляться. Убийца уже находился в каких-нибудь десяти шагах от флигеля и, заметив мое беспомощное положение, злорадно скалил зубы. Он вскинул револьвер, прогремел выстрел, и я невольно закрыл глаза, нисколько не сомневаясь, что пуля достигнет своей цели.
Когда способность видеть и слышать вернулась ко мне, оказалось, что преступник выронил оружие и с искаженным от боли лицом судорожно сжимает свою правую руку. Ни я, ни он не успели опомниться, как сад наполнился констеблями. Пока Холмс помогал мне подняться на ноги, инспектор Лестрейд защелкнул наручники вокруг запястий убийцы.
- Познакомьтесь, инспектор! - Холмс спокойно взглянул в пылающее ненавистью лицо схваченного. - Секретарь профессора Элсуорта герр Штольбе, он же граф Потоцкий.
Когда мы вернулись в дом, Лестрейд извлек из кармана небольшой пакет и, загадочно улыбаясь, подбросил его несколько раз на своей ладони.
- Что это? - спросили мы в один голос.
- Это - рукопись, господа. Рукопись, пропавшая из музея.
Холмс отнесся к заявлению инспектора с поразительным спокойствием.
- Лестрейд, если вы обыщите пальто убийцы, то найдете в его кармане еще одну копию.
- Что вы имеете в виду, Холмс? Что значит "еще одну"?
- Если не ошибаюсь, вы держите в руках копию, обнаруженную полицией после сообщения в "Дейли Телеграф" у Монтроза.
- А где же подлинная рукопись? - растерянно спросил Лестрейд.
- Там, - улыбнулся Холмс, - где ей и положено быть - в библиотеке Британского музея!
V
Мы вернулись на Бейкер-стрит с первыми лучами утренней зари. Расположившись в своих излюбленных креслах, каждый из нас по-своему переживал случившееся.
Небрежно плеснув бренди из полупустой бутылки в две подвернувшиеся под руку чашки, Холмс бросил на меня усталый, но не утративший проницательности взгляд и сказал:
- Пытайте меня, Уотсон. В вашем распоряжении полчаса. Потом я отправлюсь спать, и вы не сможете разбудить меня, даже если будете палить из своего револьвера. Я готов ответить на ваши вопросы.
Хотя все мое тело нестерпимо ныло от обилия гимнастических упражнений, проделанных накануне, я не собирался упускать редкую возможность прояснить для себя картину случившегося.
- Объясните мне вначале, Холмс, сколько существовало рукописей и какова их судьба, - попросил я, закуривая сигару.
- Охотно, друг мой. Существуют подлинник и две копии, изготовленные антикваром Саллизари. Старика не пришлось долго уговаривать, я намекнул на кое-какие известные мне обстоятельства, и он сознался, что скопировал несколько лет тому назад текст стихотворения, выполняя заказ профессора Зайгеля, или, что то же самое, - профессора Мориарти. Подкупленный профессором младший хранитель отдела рукописей Лукас получил одну из копий Саллизари. Пять лет фальшивка хранилась в библиотеке, пока Штольбе-Потоцкий не передал Бернхему через адвокатскую контору анонимное письмо, положившее начало исполнению адского плана Наполеона преступного мира, профессора Мориарти. Главный эксперт покойный профессор Элсуорт был абсолютно прав, когда утверждал, что хранившийся в отделе рукописей список является подделкой.
- Зачем же вы сказали Лестрейду, Холмс, что подлинник там, где ему положено быть?
- Я не отказываюсь от своих слов. Подлинная рукопись в настоящее время действительно находится в библиотеке Британского музея.
- Но как же она вновь попала туда?
- Ее вернул Штольбе-Потоцкий, который, как секретарь и ассистент профессора Элсуорта, сопровождал последнего во время проводимой в отделе рукописей экспертизы. Мой оппонент, профессор Мориарти, любил нетривиальные решения задачи.
- Где же тогда копия, хранившаяся в музее последние пять лет?
- Ее Штольбе-Потоцкий спрятал в библиотеке Монтроза, о чем последний не подозревал до тех пор, пока к нему не явился Лестрейд.
- В чем же заключается смысл такого шага?
Холмс пожал плечами.
- Таким образом, Мориарти старался сбить меня с правильного следа, но перехитрил самого себя.
- А вторую копию он спрятал в переплете предназначенной вам в подарок книги?
- Верно, Уотсон. Последний лист копии был поделен на две части. Одна из них, окрапленная кровью, хранилась в книге, другую - Штольбе-Потоцкий должен был вложить в руку убитого им профессора Элсуорта. Не успей я сунуть в карман убийцы обнаруженную в переплете копию - объяснить полиции, как списки попали в мой дом, было бы весьма нелегким делом. Очередное газетное сообщение непременно настроило бы Скотланд-Ярд против вашего покорного слуги, и последствия этого вполне могли оправдать даже самые смелые ожидания Мориарти.
От неожиданности я стряхнул пепел себе на колени.
- Но ведь сегодня вечером последнее объявление все равно будет опубликовано! Это обеспечит доверенное лицо профессора, некий господин Икс, о котором нам ничего не известно.
- Объявления не будет, - спокойно отозвался Холмс и, вынув из кармана желтый конверт, бросил его на стол.
- Я нашел его в пальто Штольбе-Потоцкого, пока вы отвлекали его, рискуя собственной жизнью. Будьте любезны, Уотсон, прочитайте вслух.
Расправив лист бумаги со знакомым почерком, я увидел то, что должно было уничтожить моего друга при ином стечении обстоятельств:
"Шерлок Холмс терпит поражение и в припадке гнева убивает профессора Элсуорта, полагая, что он и Зайгель - одно лицо. Обнаруженная знаменитым сыщиком у своей жертвы рукопись оказывается подделкой. Шерлоку Холмсу грозит длительное тюремное заключение!"
Холмс сжег письмо над чайным блюдцем:
- Будет лучше, если о результатах расследования читателей уведомите вы, Уотсон. Набросайте свой отчет, вложите его в желтый конверт, и мы отошлем последнее объявление в "Дейли Телеграф" с посыльным. Таким образом, вы получите возможность поставить точку в этом деле.
- Подождите ставить точку, Холмс, я разобрался далеко не во всем. Каким образом вам удалось узнать, что именно Штольбе-Потоцкий последовательно выполняет волю профессора Мориарти?
Элементарно, Уотсон. Когда я пришел к Элсуорту, чтобы прояснить кое-какие детали, и Штольбе-Потоцкий провожал меня до кабинета, ваш покорный слуга обратил внимание на столик с полученной утром корреспонденцией. Среди газет был номер "Дейли Телеграф", но секретарь до сих пор не прикоснулся к нему, несмотря на то, что здесь должны были появиться новые сведения о похищенной рукописи. Так мог поступить только человек, заранее знавший о содержании очередного сообщения, и это показалось мне подозрительным. Побеседовав с профессором Элсуортом и выяснив для себя, что Зайгель - не кто иной, как Мориарти, я проследил Штольбе-Потоцкого до вокзала Брод-стрит, где имел возможность наблюдать его встречу с Монтрозом.
- Для меня, Холмс, все еще не ясна роль этого человека. Он тоже из шайки Мориарти?
- И да, и нет, - задумчиво произнес мой друг. - У Монтроза темное прошлое, несмотря на то, что он - потомок старинного дворянского рода. Это человек, сочетающий в себе благородство и безволие, тонкую ранимую душу и страсть к азартной игре. По всей видимости, Монтроза не ставили в известность о характере выполняемых поручений. Доставка корреспонденции в респектабельную контору не казалась ему чем-то противоречащим его нравственному чувству.
- И все же, почему он выполнял эту работу? - настойчиво спросил я.
- Потому, Уотсон, что Штольбе-Потоцкий оплачивал его карточные долги.
- Отчего же секретарь профессора Элсуорта сам не мог носить письма на Ломбард-стрит или прямо в газету?
- В таком случае я разоблачил бы его в первый же день. Штольбе-Потоцкий должен был лично доставить последнее письмо в редакцию "Дейли Телеграф", но к тому времени игра уже была бы закончена. Что касается адвокатской конторы "Теренс, Маккобер и Хартли", то она служила простым почтовым ящиком и отвлекала мое внимание.
Холмс допил бренди и поставил чашку на покрытое пеплом блюдце.
- Мориарти строго рассчитал каждый мой шаг. Начав игру первым, он смог навязать соответствую щую его плану последовательность событий и постоянно упреждал меня с помощью газетных сообщений. Мориарти сделал верную ставку на полковника Морана, который пытался убить меня с помощью духового ружья, но он прогадал еще меньше, когда поручил Штольбе-Потоцкому осуществление своего коварного плана. Благодарный ученик в память о своем учителе сделал все от него зависящее ради моего уничтожения. Буквально следуя распоряжениям покойного Мориарти, он даже застрелил Элсуорта, которому служил последние семь лет. И все же Наполеон преступного мира не учел одного обстоятельства!
- Что вы имеете в виду, Холмс? - спросил я, тщетно пытаясь самостоятельно отыскать пробел в совершенной конструкции математика.
- Ваше знание американской литературы, Уотсон!
И нахохлившись, втянув голову в плечи, Холмс продекламировал:
- О, скажи, найду ль забвенье, я молю,
скажи, когда?
Каркнул Ворон: "Никогда!"
Библиография
1. Адриан Конан Дойл и Джон Диксон Карр. Тайна закрытой комнаты. "Наука и жизнь", № 2, 1964. Рубин "Абас". № 3, 1964. Рассказы.
Читая знаменитые рассказы о Шерлоке Холмсе и его верном друге докторе Ватсоне, вы можете встретить упоминания о некоторых приключениях прославленного сыщика, которые так никогда и не были описаны Артуром Конан Дойлем, автором пятидесяти шести рассказов и четырех повестей о Шерлоке Холмсе.
Воспользовавшись этими упоминаниями, сын Конан Дойла - Адриан Конан Дойл вместе с американским писателем Джоном Диксоном Карром, автором детективных романов и биографии Конан Дойла, написали в 1957 году серию новых рассказов о Шерлоке Холмсе, которые были опубликованы в сборнике под названием "Подвиги Шерлока Холмса". Авторы старались как можно точнее воспроизвести стиль, в котором написаны прославленные истории о смелом сыщике и его друге докторе Ватсоне.
2. Леонид Трауберг. Ошибка Шерлока Холмса. "Наука и жизнь", № 8, 1965.
Знаменитый кинорежиссер и кинодраматург, большой знаток приключенческой литературы размышляет о "сыщицком" жанре.
Артур Конан Дойл. Побелевший воин. Рассказ. № 8, 1965.
История одной дружбы, рассказанная самим Шерлоком Холмсом.
3. Майзельс. Человек, который был Шерлоком Холмсом. "Наука и жизнь", № 10, 1965.
Реферат книги, вышедшей в Лондоне. Кто был прототипом Шерлока Холмса? Джозеф Белл? Сам Конан Дойл? Создатель уникального героя-детектива владел дедуктивным методом в совершенстве.
4. Артур Конан Дойл. Красные буки. Рассказ. "Наука и жизнь", № 4, 1966.
"- Опасность?! - воскликнула мисс Хэнтер. - Какая опасность может мне угрожать?
- Если бы мы могли определить характер опасности, мы бы ее заранее устранили. Но помните, что в любое время, днем или ночью, я приеду к вам на помощь по вашей телеграмме".
5. Артур Конан Дойл. Происшествие в Вистерия-Лодж . Повесть. "Наука и жизнь", №№ 11, 12, 1990.
Одно из поздних произведений о Шерлоке Холмсе. Повесть опубликована в 1907 году в английском журнале "Стрэнд".
"- Ради бога, присядьте, мистер Скотт Экклз, - успокаивающим тоном произнес Холмс. - Прежде всего хочу спросить, почему вы пришли именно ко мне?
- Понимаете, сэр, это дело, похоже, не из тех, которыми занимается полиция, и все же, когда вы узнаете факты, то поймете, что я не мог оставить все так, как есть. Частные детективы - люди, к которым я не питаю абсолютно никакой симпатии, но все же, услышав ваше имя..."
6. Артур Конан Дойл. Серебряное зеркало. Рассказ. "Наука и жизнь", № 7, 1992.
Повествование - не из серии о Шерлоке Холмсе. Здесь Конан Дойл выступает и как историк, и как фантаст, причем фантаст особого рода. Знаменитый писатель, понеся во время Первой мировой войны ряд тяжелых потерь, погрузился в спиритуализм, что явственно чувствуется в этом его произведении.
7. Артур Конан Дойл. Знаменитый клиент. Рассказ. "Наука и жизнь", № 12, 1993.
Из сборника "Архив Шерлока Холмса". Выпущен в 1927 году. К этому сборнику автор написал предисловие, в котором решительно прощался со своим прославленным героем. "Я определенно решил покончить с Холмсом... Итак, читатель, простимся с Шерлоком Холмсом! Я благодарю тебя за твое постоянство и могу лишь надеяться, что сделал нечто такое, что заставило тебя отвлечься от житейских неурядиц и разбудило твое воображение, что возможно только в волшебном царстве романтики".
Читайте в любое время
