Кадровый кризис, сокращение числа молодых учёных ставит под сомнение само будущее российской науки.

К такому выводу пришли специалисты Института проблем развития науки РАН (ИПРАН) на основе анализа обширных статистических данных о состоянии кадрового научного потенциала России. Всего на 1 января 2008 года исследованиями и разработками в РФ занимались 801,1 тыс. человек (из них 392,8 тыс. – исследователи), что составляет всего 41,2% по отношению к 1990 г. – году начала реформ. В расчете на 10 тыс. занятых в экономике России научный персонал за 1990-2007 годы сократился с 225 до 107 человек.

Сокращение численности работников науки происходило не только в 90-е годы, но и в 2000-е и продолжается до сих пор – на фоне увеличения кадрового потенциала науки в развитых странах. Особенно значителен его рост в Греции, Испании, Португалии, Финляндии, Австрии, Ирландии и Новой Зеландии. По мнению авторов исследования, этот успех – результат кадровой политики в научной сфере, проводимой в странах-участниках Организации экономического сотрудничества и развития (ОСЭР).

По числу занятых в науке на 10 тыс. экономически активного населения в 2007 году мы оказались позади Финляндии, Исландии, Швеции, Дании, Японии, Люксембурга, Франции, Новой Зеландии и Норвегии. Показатель внутренних затрат на исследования в расчете на одного работника науки в России и вовсе микроскопический (43,7 тыс. долл в 2006 году) по сравнению с развитыми странами. Например, в Швейцарии в 2006 году он составлял 294,5 тыс. долл., в Австрии – 238,1 тыс., в Германии – 236 тыс. долл.

Авторы исследования обращают внимание на то, что сокращение кадров в науке шло стихийно и привело к деформированию ее структуры. Удельный вес исследователей в ней уменьшился и составляет сейчас 49%, то же произошло и с техниками (удельный вес – 8,1% в 2007 г.). Одновременно доля вспомогательного и прочего персонала возросла до 42,9%: Это говорит о том, что многие научные учреждения сокращают научно-исследовательскую деятельность и постепенно превращаются в хозяйственные субъекты. Уменьшение доли техников ведет к ухудшению состояния научного оборудования и снижает эффективность работы исследователей, вынужденных брать на себя функции технического персонала.

Продолжается старение научных кадров. Исследователи в возрасте 50-59 лет составляют самую многочисленную группу -27,8%. Значительно увеличился удельный вес самых старших возрастных групп: сотрудники старше 60 лет составляют 23,1% (в 1990 г. – 9%:). Средний возраст исследователей составляет 47,8 лет. На долю самых молодых научных работников (до29 лет) приходится 17%, ученых самого активного возраста (30-39 лет) еще меньше – 13,1%. То есть молодые ученые, проработав некоторое время в науке, покидают ее – в основном, из-за социально-экономических проблем. В результате, увеличивается разрыв между разными поколениями исследователей, из-за чего возникла реальная опасность утраты преемственности в науке. Через 10 лет, по мнению авторов обзора, ситуация может стать катастрофической из-за очередного грядущего демографического кризиса.

Научный кадровый потенциал страны распределен по регионам крайне неравномерно. Более половины научного персонала приходится на Центральный федеральный округ – 51,9%. С большим отрывом за ним следуют Приволжский (15,9%), Северо-Западный (13%), Сибирский (7%) и Уральский (5,9%). Такое неравномерное размещение научного потенциала негативно влияет, в конечном счете, на их экономическое развитие.

Кадры высшей квалификации также более всего сосредоточены в Центральном федеральном округе: на его долю приходится 57,5% докторов наук и 55,8% кандидатов наук. При этом доля лиц с ученой степенью в общей численности научного персонала с 1990 года выросла с 14,4% до 26,4% в 2007 году. Что, однако, вовсе не радует, поскольку стремление к получению степени связано с недостаточным уровнем оплаты труда исследователей. Лишь формальное повышение квалификации позволяет им добиться увеличения вознаграждения за свой труд.

Одновременно в науке накапливается кадровый «балласт» – довольно многочисленная категория сотрудников с низкой квалификацией, которая не дает реального вклада в науку, но готовая мириться с мизерной зарплатой.

Низкое финансирование науки приводит к общему изнашиванию парка приборов, устареванию оборудования, выходу из строя крупных и уникальных научных установок. При этом в стране современное научное оборудование практически не производится, а то что продается, недоступно из-за высокой цены научным учреждениям. В итоге исследователи не могут обеспечить мировой уровень научных результатов.

Тем не менее, анализ показал, что во многих областях науки результативность исследований сопоставима с мировой. Например, количество научных статей в Российской академии наук (РАН) в 1996-2006 гг. на 1 млн. долларов затрат на НИОКР составило 70,7. Для сравнения этот показатель для Великобритании - 22,8, Канады – 19,1, Франции- 12,7, Японии – 6,6. Количество ссылок на публикации учёных РАН в 1996-2006 гг. на 1 млн. долл. затрат на НИОКР составило 269,5, что в 2 и более раз больше, чем у наиболее развитых стран. Тут следует отметить, что количество научных публикаций и индексы цитирования для РАН значительно превышают эти показатели для России в целом. Например, исследования, которые проводят в вузах, как правило, малозначимы (за исключением нескольких ведущих университетов). По мнению специалистов ИПРАН к этому привело формальное разделение науки и образования.