Отечественные производители столкнулись с проблемой острого кадрового дефицита экспертов по ВТО: сегодня их в нашей стране насчитывается не более десяти человек.

Как известно, 22 августа Россия официально стала членом Всемирной торговой организации, которая была создана в 1995 году и сегодня насчитывает уже почти 160 стран-участниц. Переговоры по вступлению нашей страны в ВТО продолжались очень долго – 18 лет. Начиная с 2000 года, они шли очень активно и сопровождались, по словам заместителя главы департамента Министерства экономического развития РФ Екатерины Майоровой, «фундаментальнейшими реформами российской правовой системы, системы регулирования внешнеторговой деятельности и экономики, а также различными проектами, которые были направлены на будущую адаптацию к нашему членству в ВТО». И поскольку Россия так долго шла к этому, лучше, чем теперь, страна к вступлению в ВТО вряд ли когда-нибудь будет готова. В будущем планируется создать представительство России при Всемирной торговой организации. Разместится оно, как и представительства других стран-участниц ВТО, рядом со штаб-квартирой ВТО в Женеве. Кандидатура постпреда пока не определена.

Наука и жизнь // Иллюстрации

За те 18 лет, когда велись переговоры, в различных министерствах сформировалась достаточно крепкая команда специалистов, которые уже очень хорошо «погружены» в тематику ВТО. Однако все же проблема дефицита кадров, которые могли бы обеспечить безболезненное пребывание России в этой организации, стоит довольно остро. Такие специалисты нужны и в органах государственного управления, и в компаниях. Программы по тематике ВТО в России разрабатывали три вуза: Санкт-Петербургский государственный университет, ГУУ и ВШЭ. Именно они и должны стать кузницей кадров, специализирующихся на ВТО.

Гендиректор Российской ассоциации производителей сельхозтехники «Росагротех» Евгений Корчевой полагает, что отечественные машиностроители – первые, кто столкнулся с проблемой кадрового дефицита реально, а не теоретически. Дело в том, что Европейская экономическая комиссия возбудила спецзащитное расследование в отношении возросшего импорта комбайнов на территорию РФ и Таможенного союза. Для проведения этого расследования и для дальнейшего отстаивания его результатов в Женеве, уже сейчас требуются специалисты по ВТО. Увы, таких специалистов ни в России, ни в странах Таможенного союза на сегодняшний день крайне мало.

«Есть порядка десяти человек, которые принимали участие в переговорах, в основном это коллеги из Минэкономразвития. Они ездили на двусторонние переговоры с различными странами. Некоторые из них проходили стажировку где-то в Канаде, но это всего лишь 10 человек на всю страну. Многие из них – госслужащие, и, к сожалению, нам помочь не могут. Мы обратились в вузы и поняли, что готовых специалистов мы увидим лет через пять. Причем это будут специалисты достаточно «зеленые», с еще не набитой рукой», – сетует Е. Корчевой. По его словам, в Минэкономразвитии производителям сельхозтехники посоветовали нанимать иностранных консультантов. Однако выяснилось, что услуги компетентных агентств и юридических контор стоят недешево: например, среднегодовой контракт на расследование стоит от 1 миллиона евро – для среднего и, тем более, для малого бизнеса сумма очень большая. «Но не это самое страшное, – утверждает Е.Корчевой. – А то, что большинство из этих компаний имеют конфликт интересов. Те зарубежные юридические конторы, которые обладают достаточно высоким рейтингом и опытом работы, как правило, уже имеют клиентов (в том числе – конкурентов из сельхозмашиностроительной сферы) и даже при всем желании ни за какие деньги не способны с нами работать».

В итоге приходится отечественным производителям агротехники решать свои проблемы самостоятельно: разбираться в регламентирующих документах, активно осваивать английский язык, учиться отстаивать свои интересы. «Надеюсь, у нас это получится. Но наше внутреннее ощущение такое, что мы, столкнулись с подготовленной, хорошо вооруженной армией, а мы с топорами и ножами – достаточно смелые ребята, но без хорошей подготовки», – резюмирует Е. Корчевой.

Под каждым словом своего коллеги готов подписаться глава Союза свиноводов России Юрий Ковалев. Возглавляемый им союз – вторая отраслевая организация, которая сейчас подает документы на проведение расследования для введения спецзащитных мер против возросшего импорта и угрозы свиноводству. «Поскольку Россия уже вступила в ВТО, деваться нам просто некуда, – считает Ю.Ковалев. – Поэтому будем включать и финансовые, и административные, и другие ресурсы для нахождения или обучения этих специалистов, набивания шишек, совершения ошибок. Другого выхода у нас нет».

    Главный свиновод России уверен: в ближайшее время вступление страны в ВТО цены на свинину на внутреннем рынке не снизит, ибо цена определяется не только таможенными пошлинами, но и спросом. А сейчас спрос на продукцию животноводства достаточно высок. И только в среднесрочной перспективе, через 2–5 лет, цена на свинину будет постепенно снижаться и приблизится к цене на птицу (курицу). Одновременно будет увеличиваться ее потребление. Ему вторит президент Союза зернопроизводителей Павел Скурихин, который полагает, что в ближайшем будущем вхождение Российской Федерации в ВТО на стоимости хлеба в стране не отразится.

    В течение 15 лет, начиная с ранних 90-х, промышленное свиноводство в России было практически полностью разрушено – тогда оно осталось только в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ). В 2005 году началось его активное возрождение, причем как модернизированной отрасли: свиноводческие комплексы были либо кардинально «осовременены», либо отстроены заново и теперь в 6–8 раз превышают по производительности труда комплексы старые. Используются новейшие технологии строительства, содержания, кормоприготовления, навозоудаления. Благодаря этому российские предприятия могут на равных конкурировать с импортом. Сегодня доля таких предприятий в промышленном свиноводстве уже приближается к 70–80%. Однако остается и значительный сектор ЛПХ – около 35%. По сравнению с «лихими девяностыми» производство уже увеличилось более чем на 60% и прирастает на уровне 8–10% в год, и, в принципе, все инвестиционные планы показывали, что это должно продолжаться. И если в 2005 году внутреннее потребление свинины на 55% удовлетворялось за счет отечественного производства и на 45% за счет импорта, то сегодня эти цифры примерно составляют 77% и 23%. Отечественные свиноводы планомерно, 5–6 лет, шли к этим показателям. В планах – довести цифру самообеспечения свининой до 85%. Это средневзвешенный показатель, который соответствует уровню национальной безопасности, сложившемуся в развитых государствах. Присоединение России к ВТО, по мнению Ю. Ковалева, поставило выполнение этих планов под вопрос.

«Дело в том, – объясняет глава Союза свиноводов, - что, когда мы говорим о конкурентоспособности российского производителя, имеется в виду, что сегодняшняя себестоимость нашей свинины близка к себестоимости западных производителей. Но вся разница в том, что западные производители строили свои предприятия в течение десятилетий, получая при этом колоссальную поддержку от своих государств, а наши предприятия начали строиться только 5 лет назад, причем практически полностью на деньги, взятые в кредит». Это не кредиты на какие-то оборотные средства – это кредиты на строительство новых предприятий с нуля – все предприятия заложены в банках. Если взять себестоимость 1 кг свинины в Европе, то в ней около 1% составляют проценты за кредит. В нашей себестоимости проценты за кредит составляют 8–10%. Переходный период, который требуется для освобождения от этой колоссальной кредитной зависимости, может занять 10–15 лет. И если иностранные производители сегодня готовы работать с рентабельностью 1–3% и даже в «ноль», только чтобы держаться на плаву, то российские свиноводы, к сожалению, себе такого позволить не могут. Им сегодня, с одной стороны, нужно возвращать кредиты из чистой прибыли, а с другой – необходимо активное расширенное воспроизводство. Потому что происходит возрождение с нуля новой отрасли.

«Именно поэтому мы должны защищать свой рынок от импорта, который сегодня идет из уже развитых компаний, освобожденных от кредитной зависимости», – убежден Ю. Ковалев.

Однако с защитой как раз таки наблюдается проблема. «Непонятно, кто будет нас защищать. Сейчас мы чувствуем, что нас никто не защищает, никому мы не нужны, – сетует Е. Корчевой. – Очень много звучало слов, и нам было очень приятно это слышать, что «сельхозмашиностроение мы не оставим», «мы ему поможем», «будет проработан комплекс мер», но, к сожалению, в реальности мы столкнулись с тем, что никаких мер и поддержки нет. Условия бизнеса реально намного ухудшились, они и до этого были непрозрачными, непонятными, и условия производства сельхозтехники у нас сегодня хуже, чем в большинстве стран мира, включая даже такие развивающиеся страны, как Бразилия и Аргентина. Там сейчас выгоднее производить технику, чем в России. Со вступлением в ВТО ситуация только усугубилась, никаких позитивных мер и мер поддержки со стороны правительства мы не видим».

По данным ассоциации «Росагротех», только за I полугодие 2012 года импорт сельхозтехники в Россию увеличился на 30%. Еще не вступив в ВТО, страна уже столкнулась с проблемой растущего импорта. Теперь, когда в три раза будут снижены ставки таможенных пошлин по многим видам сельхозтехники, ожидается его дальнейший рост. Каким он будет, сейчас предсказать трудно. Вполне очевидно только то, что, начиная с 2008 года, российские производители достаточно активно отвоевывали долю рынка, и в начале 2012 года, когда в Женеве подписывали соглашение о вхождении России в ВТО, наблюдался паритет – 50 на 50. То есть 50% российского рынка составляла импортированная техника, 50% – техника отечественного производства. Сейчас прогнозируется, что по итогам текущего и следующего года соотношение приблизительно будет 70 на 30: 70% импорта и 30% - собственное производство. И эта тенденция роста импорта и уменьшения объемов собственного производства сохранится и впредь.

Е. Корчевой уверен: в России нет ни одного производителя сельскохозяйственной техники, который бы выиграл от вступления в ВТО, независимо от того, насколько он эффективен, с какой прибыльностью и рентабельностью работает, сколько поставляет на экспорт или торгует только на внутреннем рынке.

«Сказать, сколько заводов закроется, не могу. Если посмотреть динамику, например, по комбайновым заводам, то у нас из пяти комбайновых заводов с 1991 года за 20 лет закрылось три. Сейчас осталось два, один из них находится в более-менее живом состоянии, один эффективно развивается. Через 20 лет, если эту динамика сохранится, и политика будет продолжаться, то делайте выводы сами. То же самое и с заводами, производящими тракторы. Их производили десять заводов, сегодня осталось два, которые на ладан дышат. И чтобы сделать выводы, не надо быть большим аналитиком», – прогноз руководителя ассоциации производителей сельхозтехники звучит малооптимистично.

Его настроение разделяет Ю.Ковалев, считая, что после присоединения к ВТО «свинина оказалась наиболее уязвленной, или, скажем так, подверженной рискам». Он проводит параллели: если по птице пошлина не снижается вообще, по говядине – практически не снижается, по сельхозпродукции снижается примерно с 15% до 11% («снижение, но не драматическое»), то по свинине пошлина внутри квот падает с 15% до 0%. А это значит, что треть от российского производства свинины теперь будет поступать в Россию как раз при нулевой пошлине с тех предприятий, которые давно были построены, в течение десятков лет субсидировались и успешно развивались. И кредитное бремя над ними не довлеет.

И еще – в 8 раз, с 40% до 5%, снижаются пошлины на живых свиней, поставляемых на убой (практически «живое» мясо). И все это на фоне «бушующей африканской чумы свиней, которая уже добралась до отдельных комплексов». Ю. Ковалев подчеркивает: у него нет желания сгущать краски, отечественный производитель надеется на то, что определенные меры компенсационного и защитного характера все же будут приняты. Это могут быть и финансовые меры по частичной компенсации потерь, и, безусловно, столь востребованное всеми сельхозтоваропроизводителями разрешение о продлении льготы по налогу на прибыль. Спорить бессмысленно: сегодня существуют проекты этих мер, и нельзя сказать, что в этом направлении работа не ведется. Однако все пока находится только на стадии планов, ничего конкретного в жизнь еще не воплощено. И это очень беспокоит бизнес-сообщество.

Ю. Ковалев озвучил и пессимистичный сценарий, который может стать явью, если защитные и компенсационные меры так и не станут реальностью. Тогда, согласно экспертным оценкам Союза свиноводов, потери для отрасли будут достигать 20, (а, может быть, и более) миллиардов рублей в год. Возникнет ситуация, достаточно близкая к стагнационной. Около 30-40% компаний будут близки к «нулю» или даже к банкротству. Вновь построенные компании останутся рентабельными, но сроки возврата их кредитов увеличатся в 2–2,5 раза, поскольку рентабельность резко снизится. Никакие новые инвестиционные проекты они в этой ситуации реализовать не смогут. Уже сегодня порядка 30% компаний взяли «инвестиционные каникулы» и прекратили вкладываться в новые проекты для того, чтобы посмотреть, что произойдет в течение нескольких месяцев после присоединения России к ВТО, как сработают меры правительства, как отреагирует на это рынок.

Растениеводы очень заинтересованы в том, чтобы животноводство сохранило свой уровень производства, поскольку около 35–40 миллионов тонн зерна (фактически половину от всего объема) ежегодно потребляет животноводческая отрасль. Снижение ее «оборотов» неизбежно приведет к сокращению рабочих мест в отрасли производства зерна. (По данным Ю. Ковалева, одно рабочее место в животноводстве создает минимум шесть в сопутствующих отраслях). По словам П. Скурихина, в растениеводстве также существует проблема закредитованности, о которой говорили коллеги. Причем проблема эта стоит весьма остро, поскольку несколько лет подряд отрасль испытывала существенные проблемы: в 2008 году банки подняли процентные ставки в два раза; 2009 год был годом перепроизводства – цены падали ниже себестоимости; в 2010 году случилась рекордная засуха, в результате которой пострадали 43 региона. И вот – снова засушливый год, в неблагополучных условиях оказались свыше 20 регионов. В такой ситуации проблема закредитованности – плохой союзник для отечественного производителя при вступлении в ВТО. Решить ее можно посредством долгосрочной реструктуризации существующих долгов. Другая не менее актуальная проблема – проблема изношенного парка: подавляющая часть техники произведена более 20 лет назад.

Несправедливо резко критиковать российские власти, считает Е. Майорова, потому что правительство по наиболее рисковым направлениям, отраслям, сознавая риски от вступления в ВТО, разработало комплекс мер. Не все из них, конечно, доведены до конца, но некоторые программы поддержки, в частности для свиноводства, уже сейчас можно увидеть в законе о бюджете. Что-то сделано уже, что-то будет сделано в ближайшее время, и, естественно, так называемый комплекс мер или планы по адаптации экономики к ВТО – это живой организм. При необходимости он может изменяться, в зависимости от ситуации будут разрабатываться новые мероприятия, адаптироваться уже имеющиеся предложения. Все органы государственной власти абсолютно открыты к диалогу и, осознавая возможные риски, готовы делать все, чтобы эти риски минимизировать.

Продолжая эту тему, П. Скурихин напомнил, что в сфере господдержки производителей зерна сегодня действуют три наиболее существенных меры: первая – льготный железнодорожный тариф по перевозке зерна из Сибири и Курганской области; вторая – поставка минеральных удобрений и топлива по льготным ценам; третья – компенсация процентов по кредитам (хотя уже сегодня средств, выделенных на компенсацию не хватает). «На самом деле диалог действительно идет. И в Государственной думе, и в Министерстве сельского хозяйства. Рассматриваются вопросы о переносе этих форм поддержки на погектарную субсидию при производстве зерна, и здесь, конечно, самое важное – каков будет размер этой субсидии», – сказал П. Скурихин.

Вступление в ВТО дает нам и новые выгоды. Например, в мае уже «в рамках переговоров и в рамках норм ВТО» был согласован итоговый меморандум по унификации фитосанитарных норм, который открывает для российских зернопроизводителей рынок Китая. Этот рынок для России довольно перспективен, потому что несмотря на то, что Китай стратегически старается обеспечить себя самостоятельно, в том числе и продукцией растениеводства, но, тем не менее, ежегодно он тот или иной объем покупает, и мы именно из-за фитосанитарных ограничений не могли поставлять туда зерно.

Вторая возможность, на которую очень рассчитывают российские растениеводы, – возможность экспорта сои, поскольку экспортная пошлина на нее постепенно должна снизиться с 20% до 7,5%. П. Скурихин назвал это «хорошим сигналом» для увеличения производства сои в стране, и тем более для ряда регионов, таких как Амурская область, где эта культура является стратегической. В силу удаленности от рынков Центральной России и Сибири наиболее предпочтительным рынком для реализации сои является опять-таки рынок Китая и стран Юго-Восточной Азии.

Президент Союза зернопроизводителей выразил надежду, что в скором будущем проявятся и другие положительные стороны участия России во Всемирной торговой организации.