Готов ли российский бизнес к долгосрочным инвестициям в будущее? Об этом шла речь на панельной сессии «Наука. Мост от исследований к промышленности. Кто его финансирует в современных условиях», которая прошла в рамках Петербургского международного экономического форума-2013.

Сегодня во всем мире наблюдается снижение объемов финансирования фундаментальной науки из государственного бюджета, по сравнению с тем, что было 30-40 лет назад. Отчасти это компенсируется вложениями частного бизнеса. А как у нас?

Министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров во время панельной сессии "Наука. Мост от исследований к промышленности. Кто его финансирует в современных условиях?" ПМЭФ 2013. Фото ИТАР-ТАСС/ Юрий Белинский.

По словам министра промышленности и торговли Российской Федерации Дениса Мантурова,  процент инвестиций в науку и технологии в нашей стране отстает от зарубежных стран и составляет не более 1% от ВВП, тогда как в США и странах Западной Европы эта цифра составляет 2-3%. Правда, смотря в чем считать: помощник президента РФ Андрей Фурсенко говорит, что в процентах от всего бюджета страны Россия вкладывает в научные разработки на уровне таких стран как Германия и Япония – примерно 0,9%. И тем не менее российская наука в общемировых рейтингах еще очень далека от лидерских позиций. В чем же дело?

В наше время связь между научными разработками и промышленностью почти потеряна, вместе с тем повсеместно  время, за которое фундаментальные разработки становятся промышленным продуктом, сокращается. Один из путей налаживания утраченных связей, по мнению Мантурова, – создание инжиниринговых центров. В нашей стране их порядка 40, все это крупные компании. В США их 140 тысяч и это и крупный и средний, и мелкий бизнес.

Вместе с тем Минпром сейчас проводит масштабную инвентаризацию научно-исследовательских проектов, которые были ориентированы на внедрение в промышленность. Процесс займет еще порядка двух лет.  По словам Мантурова, большинство таких проектов ничем не закончились, а деньги были потрачены. «Те, кто проводил работу, не сильно стремятся получить результат с обязательством внедрить в производство. Спрашивается, а зачем брались? Поняв это, мы ставим обязательным условием, что разработки должны быть внедрены в производство», – считает Мантуров.

Это вынуждает министерство сокращать финансирование НИОКР, но в свою очередь стимулировать создание инжиниринговых центров. В нашей стране их порядка 40, все это крупные компании. В США их 140 тысяч,  это и крупный, и средний, и мелкий бизнес.  Инжиниринг – это подготовка технико-экономических обоснований проектов, предоставление рекомендаций в области организации производства и управления.  «Сегодня у нас представление о таких компаниях ограничивается тем, что они просто поставляют технологическое оборудование. А мы ставим цель полного жизненного цикла – от идеи до производства и утилизации. И есть много людей, готовых инвестировать в такие компании, но они пока не понимают, что получат на выходе. А мы собираемся предложить инвесторам четкое понимание того, во что они вложат деньги», – поясняет Мантуров.

Но не стоит обвинять весь российский бизнес в недальновидности.  IT-индустрия сегодня проникает практически во все отрасли нашей жизни, включая промышленность и научные исследования. В нашей стране информационные технологи всегда были обделены вниманием, считает Сергей Белоусов, основатель венчурного фонда Runa Capital. По его словам, сейчас любой проект, связанный с развитием любой индустрии, не обходится без зарубежных партнеров именно в области IT, так как у нас очень не хватает исследовательской базы именно в этой области, а ведь информационные технологии сегодня – одна из самых прикладных отраслей науки.

Другая перспективная отрасль, по мнению Белоусова,  – квантовые технологии. Здесь от фундаментальных разработок до промышленного применения тоже очень маленькая дистанция. Графен, полученный лишь несколько лет назад,  сегодня под пристальным вниманием промышленности, причем самых разные ее отраслей – от электроники до строительства. Другой пример – метаматериалы. Их свойства также еще до конца не изучены, но уже есть идеи использования в радиоэлектронике и военно-промышленном комплексе. А в России сейчас мало людей и центров, где бы занимались такими технологиями.

Главную ставку на развитие высоких технологий Белоусов делает на телекоммуникации, которые сегодня исполняют роль дорог, развитие которых еще в XIX веке привело к всплеску экономики. Сегодня такую же решающую роль играет связь.

Алексей Репик, председатель Совета директоров ЗАО «Р-Фарм», считает, что российский бизнес в скором времени поймет, что без фундаментальной науки скоро будет нечего внедрять в производство. «Заказчиком для фундаментальной науки выступает прежде всего общество, так как именно на этой базе развиваются прикладные идеи, которые востребованы бизнесом. Основная задача бизнеса – обеспечить квалифицированного потребителя, способного оценить смелость идеи и перевести ее в практическую плоскость», – поясняет свою позицию Репик. Фундаментальные исследования питают прикладные работы, которые бизнес превращает в продукты и технологии. При этом фундаментальная наука финансируется государством, прикладная и государством, и частным капиталом, а внедрение технологий и донесение товаров до потребителя уже целиком на бизнесе. И поэтому предпринимателям стоит понимать, что если не будет науки, им нечего будет продавать. А чтобы наука продолжала подпитывать бизнес, необходимо не просто поддерживать отдельные проекты, но и генерировать среду, в которой будут создаваться новые знания. Пока частный бизнес боится вкладываться на 50-70 лет, сегодня на переднем крае коммерческих технологий то, что было сугубо фундаментальными исследованиями в 70-е годы прошлого века. Сегодня крупные структуры создают свои R&D подразделения (от англ. «Research and Development» – исследование и развитие), а следующим шагом должно стать развитие меценатства, создание фондов для поддержки научных исследований и за пределами своей компании.

По словам Андрея Фурсенко, государство, беря на себя финансирование фундаментальной науки, тоже должно нести ответственность перед налогоплательщиками  –  почему средства идут не на детские сады и пенсии, а на научные институты. Насколько результативно вкладывает деньги государство, должны показывать общемировые рейтинги, рост числа публикаций в рейтинговых журналах, индексов цитирования российских ученых, необходимо развивать грантовую систему. «В любом случае, на каждом этапе строительства моста от фундаментальной науки до производства должна быть уверенность в том, что мост не качается и не падает», –  подытожил все вышесказанное помощник президента.

Фото: Министр промышленности и торговли РФ Денис Мантуров во время панельной сессии "Наука. Мост от исследований к промышленности. Кто его финансирует в современных условиях?" в рамках XVII Петербургского международного экономического форума. Фото ИТАР-ТАСС/ Юрий Белинский (http://www.forumspb.com).