Услышанные слова помогают думать маленьким детям – даже тем, которые говорить сами ещё не умеют.

Обычно мы считаем, что язык лишь отражает особенности нашего видения, наших мыслей и чувств. Но может ли сам язык влиять на наше мышление?

С помощью чужих слов ребёнок учится понимать мир ещё до того, как начинает говорить сам. (Фото AdinaVoicu / pixabay.com.)

Раньше это был вопрос сугубо умозрительный, но в последнее время всё чаще появляются экспериментальные работы, из которых следует, что – да, язык воздействует на сознание. Так, в 1991 году в журнале Cognition была опубликована статья, в которой говорилось, что корейцы по сравнению с англичанами больше обращают внимания на то, как объекты соединяются друг с другом, насколько хорошо они друг к другу подходят.

В 1997 году в том же Cognition появилась похожая работа, но уже про японцев – они, как оказалось, предпочитают группировать предметы в соответствии с материалом, из которого они сделаны, тогда как английский выводит на первое место форму.

В 2007 году в журнале PNAS была опубликована статья, в которой говорилось, что русскоязычные люди быстрее различают оттенки синего цвета, нежели англоязычные. Наконец, год назад мы писали об экспериментах с двуязычными людьми, говорящими на английском и немецком языках: оказалось, что их мировосприятие отчасти меняется, и меняется именно под влиянием второго языка – другой синтаксис заставляет иначе смотреть на происходящее.

Возникает вопрос, в каком возрасте впервые проявляется влияние языка на мышление. И, казалось бы, сам собой напрашивается ответ, что это происходит в детстве, когда ребёнок выучивается говорить. Исследователи из Северо-Западного университета согласны с такой точкой зрения, но с одной оговоркой – по их данным, язык начинает влиять на сознание ещё до того, как человек произносит своё первое слово.

Девятимесячным детям, ещё не умевшим говорить, показывали ярко-раскрашенных существ, которые, появляясь в случайном порядке в середине экрана, разбегались либо влево, либо вправо, а потом исчезали. Суть опыта состояла в том, что «популяцию» существ обозначали либо одним словом, либо двумя словами, и в последнем случае одно слово предназначалось для тех, кто движется в одну сторону, а другое – для тех, кто движется в другую сторону. Эти слова слышали дети, наблюдавшие за существами.

Затем наступал черёд второй части эксперимента: разноцветные создания снова появлялись в центре экрана, а психологи внимательно следили с помощью специальной аппаратуры, куда посмотрят дети. По направлению взгляда ребёнка можно было понять, чего он ждёт от существа – что оно двинется влево или же вправо. Смысл тут был в том, чтобы понять, появилась ли связь между словесными категориями, обозначавших «правых» существ и «левых» существ, и мышлением. Связь действительно появилась: те дети, которые выучивали две категории, довольно хорошо предугадывали движение фигур; а вот те, которые слышали только одно общее для всех название, предугадать направление движения не могли. Статья по результатам исследования должна вскоре появиться в журнале Cognition.

Отсюда следует, что ещё в процессе первоначального освоение языка и ещё до того, как человек сам выучивается разговаривать, языковые категории влияют и на наше восприятие, и на умение работать и анализировать то, что нам удалось воспринять.

Возможно, в дальнейшем первоначальный такой языковой эффект изменяется под влиянием новых «данных», как языковых, так и не языковых, однако сам по себе столь раннее взаимодействие сознания и внешней речи весьма примечательно. Очевидно, новые результаты должны привлечь внимание нейробиологов и педагогов, занимающихся проблемами развития мышления.