Бурный интерес к авиакатастрофе заметно слабеет спустя несколько ней после того, как она случилась.

Когда в мире происходит катастрофа – падение самолёта, крушение поезда и т. д. – мы узнаём об этом очень, очень быстро, и благодаря средствам массовой информации получаем новости с места трагедии едва ли не ежесекундно. Но вот проходит несколько дней, и трагедия исчезает из средств массовой информации. Однако средства средствами, а что происходит с памятью людей – они-то продолжают переживать или, на худой конец, просто интересоваться тем, что произошло?

Наука и жизнь // Иллюстрации

Год назад, когда случилась авиакатастрофа A320 под Динь-ле-Беном (когда депрессивный пилот направил самолёт со 150 пассажирами на борту в альпийский склон), Таха Яссери (Taha Yasseri) из Оксфорда заинтересовался тем, как долго это событие будет привлекать общее внимание. Он проанализировал посещаемость посвящённой катастрофе страницы в Википедии, где постепенно появлялись подробности её самой и последующего расследования. Выяснилось, что интерес к трагедии очень быстро достиг пика, а потом начал столь же быстро падать.

Тогда Яссери и его коллеги решили проанализировать таким же образом другие катастрофы – точнее, не сами катастрофы, а внимание к ним со стороны людей. Исследователи использовали статистику посещений википедийных страниц, которые рассказывали про авиапроисшествия на двух самых популярных языках Википедии – английском и испанском. В анализе учитывали характер авиакатастрофы, то, когда про неё появлялась страница в Вики, как и когда редактировали страницу, и как распределялась во времени её посещаемость.

Во-первых, оказалось, что на катастрофы с числом погибших менее 50 человек обращают мало внимания. Более масштабные события вызывают уже всеобщий интерес, в котором можно обнаружить некоторые особенности, в том числе и региональные. Так, англоязычный интернет больше интересовался авиатрагедиями, произошедшими в Европе и Северной Америке, тогда как испаноязычный больше читал о самолётах, разбившихся в Латинской Америке, при том и англоязычным, и испаноязычным читателям мало было дела, например, до Африки. (Конечно, и про африканские, и про европейские, и про латиноамериканские события можно было читать на разных языках – просто события «не из своего мира» интересовали людей в меньшей степени.) Но главное было в другом: как пишут авторы работы в Royal Society Open Science, вне зависимости от того, где произошло крушение и в какой Википедии появилась информация про него, интерес к трагическим событиям, быстро возникнув, затем в течение трёх–десяти дней уменьшался наполовину. От численности жертв этот «срок полураспада» тоже не зависел: за десять дней трагедия с 50 жертвами также наполовину теряла в интересности, как и трагедия с 500 погибшими.

Конечно, тут можно возразить, что посещения страниц Википедии – не слишком надёжный источник, но, с другой стороны, не думаем же мы, что бурно интересоваться катастрофой можно только сидя у телевизора или в личном общении с друзьями и знакомыми в баре, на вечеринке или в мессенджере, и как-то сразу забывать про неё во время блужданий по сайтам, или же целенаправленно избегать Википедии, отдавая предпочтение информационным агентствам? Википедия, как ни крути, служит одним из основных источником информации, причём информации уже худо-бедно собранной воедино из множества новостных сообщений. Так что исследователи вряд ли так уж ошиблись, решив анализировать интерес к катастрофам по посещениям соответствующих страниц в Вики.

Причины падения интереса могут быть разные, но они, в общем, достаточно очевидны: тут и избыток информационной повестки, и желание чего-то нового, и здесь ещё можно рассуждать, действительно ли средства массовой информации вынуждают забывать старое, или же они просто идут на поводу у потребителя. Удивительнее здесь другое – скорость, с которой подобные события перестают всех интересовать (хотя и тут есть исключения, вполне, впрочем, объяснимые – но обсуждать их мы не будем). Но, с другой стороны, нельзя сказать, хорошо это или плохо: будь у нас слишком долгая память, могли ли бы мы видеть в настоящем что-то новое и действительно стоящее нашего внимания?