Оценивая влияние социальной жизни на размер мозга, следует помнить, что социальность – не единственный эволюционный фактор, влияющий на формирование нервной системы.

Среди гипотез, объясняющих развитие интеллекта у животных, одна из самых популярных – та, что связывает интеллект с уровнем социальности.

Несмотря на социальную жизнь, гепардам приходится довольствоваться небольшим мозгом, чтобы не терять в скорости и манёвренности бега. (Фото Michigan State University.)

Насыщенная социальная жизнь сделала львиц «мозговитее» львов. (Фото davidsluka / pixabay.com.)

Сообществом жить проще, но только если уметь общаться с «коллегами по виду», а это не так-то просто: нужно знать, кто к тебе относится хорошо, а кто – так себе, нужно разрешать конфликты по возможности мирным способом, нужно как-то понимать чужие эмоции и намерения.

Чтобы решать такого рода задачи, нужна развитая нервная система, то есть сам собой напрашивается вывод, что у социальных видов мозг будет больше. С другой стороны, здесь возможно и обратное рассуждение: у одиночек нервная система будет развита сильнее, так как с изменчивой средой обитания им приходится справляться только своими силами, без помощи товарищей.

Считается, что гипотеза «большого социального мозга» хорошо подтверждается на примере приматов. Но, кроме обезьян и людей, на свете существует ещё масса других животных, социальных и несоциальных. И вот с ними уже не всё так очевидно.

С одной стороны, есть результаты исследования, опубликованного в начале нынешнего года в журнале PNAS: среди 39 видов животных, которым нужно было пройти тест на интеллект, самыми умными оказались медведи, еноты и представители семейства куньих, а вот сурикаты, известные своим общественным образом жизни, оказались хуже всех (пару им составили мангусты).

С другой стороны, исследователи из Университета Майами, сравнивавшие умственные способности львов, пятнистых гиен, тигров и леопардов, обнаружили наибольшую сообразительность именно у львов и гиен, известных своими развитыми социальными навыками.

Дополнительную интригу вносят результаты Шарлин Сакаи (Sharleen Sakai) и её коллег из Университета штата Мичиган, которые анализировали строение мозга у тринадцати видов кошачьих, из которых общественными были только два – лев и гепард. (На всякий случай уточним, что словосочетание «большие кошки» в названии мы употребили в бытовом, но не в строго систематическом смысле: в зоологии гепард и пума не включены в подсемейство Pantherinae, или больших кошек, так как отличаются от леопардов, львов, тигров и пр. по более существенным морфологическим признакам.)

Сами мозги изучали не напрямую, а опосредованно, с помощью компьютерной томографии черепов, которых по разным музейным и научным коллекциям накопилось довольно много. Можно было бы ожидать, что социальность львов и гепардов сделает их более мозговитыми в прямом смысле слова – то есть что мозг у них будет больше, чем у прочих – однако тут обнаружились некоторые нюансы.

Как пишут авторы работы в Frontiers in Neuroanatomy, общий размер мозга у кошачьих не слишком отличался (опять же на всякий случай заметим, что сравнивали не абсолютные величины, а относительные, учитывая размер всего животного). Хотя отличия и были, и в первую очередь в лобной коре, которая у кого-то была заметно больше, у кого-то меньше.

Самая большая лобная кора была у львиц, что вполне укладывается в гипотезу «большого социального мозга»: львицы среди кошек наиболее социализированы, им приходится подолгу жить вместе одним прайдом, вместе охотится, воспитывать детёнышей и т. д., так что, само собой, им нужны объёмные лобные доли, которые как раз занимаются высшими когнитивными функциями, социальными в том числе.

А вот львам-самцам выстраивать сложные «межличностные» отношения не так уж необходимо: они живут большей частью одни, а их «царствование» в прайде ограничивается несколькими годами. Так что и пресловутые лобные доли у львов меньше, чем у львиц.

Но почему в таком случае у гепардов, которые тоже вполне социальны, и мозг вообще, и лобная кора оказались самыми маленькими из всех? И почему у одиночек леопардов мозг оказался больше, чем можно было бы ожидать? Здесь нужно вспомнить, что социальность – не единственное, чем приходится заниматься нервной системе, а на размер мозга могут влиять такие вещи, которые напрямую с умом и сообразительностью не связаны.

Гепарды – бегуны, они нападают не из засады, а преследуют свою добычу на открытой местности, причём во время охотничьего спринта за какой-нибудь антилопой им приходится часто маневрировать. Строение черепа гепардов и, соответственно строение мозга изменялось так, чтобы им легче бежалось и лучше маневрировалось – массивная голова могла бы стать тут помехой.

Что же до леопардов, то они известны как искусные охотники с довольно пластичным поведением, которые могут приспосабливаться к разным условиям, а высокая поведенческая пластичность, будь то у социального или одиночного вида, подразумевает хорошо развитую нервную систему.

Иными словами, когда мы говорим, что необходимость общаться и вести насыщенную социальную жизнь стала причиной увеличения мозга, то мы должны помнить, что в эволюции редко бывает так, чтобы что-то одно выходило на первый план, и что изменения, которые испытывает вид в течение эволюционного развития, происходят под действием самых разных факторов.