У утят зрительная информация от разных глаз поступает в разные отделы памяти.

Только что вылупившиеся из яйца утята воспринимают первый движущийся объект рядом с собой как свою мать, и будут следовать за ним, даже если перед ними не утка, а, например, человек. Это называется импринтингом, или запечатлением, и считается особой формой обучения.

(Фото skeeze / pixabay.com.)

Чтобы запомнить мать как следует, утята должны осмотреть её обоими глазами. (Фото mcpdigital / pixabay.com.)

Импринтинг на самом деле довольно пластичная вещь – летом мы писали об экспериментах зоологов из Оксфорда, которые обнаружили, что утята способны сравнивать группы объектов по абстрактным признакам сходства и различия. Когда новорождённым птенцам показывали пару геометрических объектов, связанных друг с другом и двигавшихся по кругу (например, пару «шар и куб», или пару «шар и шар»), то утята потом бегали за другой геометрической парой, отличающейся от исходной, но в чём-то похожей. Например, если изначально утята запоминали пару «куб и куб», то потом они реагировали на пару «шар и шар», а вот разнородную комбинацию «куб и шар» они оставляли без внимания. Иными словами, птенцы воспринимали довольно таки абстрактный признак сходства двух предметов в паре, и прочие объекты оценивали по тому, насколько в них похожи их составные части.

Однако это не единственный сюрприз, который таит в себе психика утят: в новой статье, опубликованной в Animal Behaviour, те же исследователи пишут о том, что левый и правый глаза птенцов воспринимают внешний мир независимо друг от друга.

В экспериментах снова использовали способность к импринтингу, только на этот раз утятам показывали обычную модель утки, а вот у самих утят на голове была повязка – так, чтобы на «утку» они могли посмотреть только одним глазом. Модель была либо красного, либо синего цвета; потом, спустя несколько часов, утятам снова показывали сразу две модели, синюю и красную, а у самих утят глаза либо были вообще открыты, либо был закрыт тот же глаз, что и раньше, либо же был закрыт другой глаз.

И вот в зависимости от того, какая на каком глазу в следующий раз была повязка, поведение утят отличалось. Те, у которых был закрыт тот же глаз, что и раньше, или же были открыты оба глаза, шли к той «утке», которую им показывали в первый раз, то есть если раньше они видели синюю, то и сейчас их тянуло не к красной, а к синей. А вот если птенцам закрывали тот глаз, которым они смотрели раньше, и оставляли открытым другой, то они с равной вероятностью бегали как за одной моделью, так и за другой. Иными словами, всё выглядело так, как будто у утят один глаз не ведал, что несколькими часами ранее видел – и запечатлел – другой.

Тот же опыт усложнили, «присвоив» каждому глазу свою модель, то есть сначала утята одним глазом видели красную «утку», а потом другим глазом – синюю. Затем, когда им снова предлагали выбрать «псевдомаму», то выбор зависел от того, какой глаз птенцам оставляли открытым: если открыт был «красный» глаз, утята шли к красной модели, если открывали «синий» глаз (а «красный» закрывали), утята шли к синей модели. Но если открывали оба глаза, то всё в мозгах у птенцов всё смешивалось, и они выбирали с равной вероятностью либо синюю модель, либо красную, без каких-либо выраженных предпочтений – глаза как бы нейтрализовывали друг друга.

В целом все результаты говорят о том, что у утят в мозге есть два разных отдела памяти: в один стекается информация от правого глаза, в другой – от левого, и поведение птенца зависит от того, какой из отделов задействован в данный момент. Но как такое может происходить в мозге, в котором всё друг с другом связано и идёт постоянный обмен информацией между разными участками?

Как мы знаем, мозг делится на два полушария, соединённых друг с другом нейронными информационными «шинами». И вот как раз в том, как полушария соединены друг с другом, у разных групп позвоночных есть отличия. В мозге млекопитающих (у всех, кроме сумчатых и однопроходных) есть так называемое мозолистое тело, которая выглядит как мощная перемычка между полушариями и которая помогает одному полушарию быть в курсе того, что знает другое. У птиц, амфибий, рептилий (и низших зверей) мозолистого тела нет – это не значит, что их полушария полностью автономны, между ними есть и другие соединения, но можно предположить, что информационный обмен между ними происходит не с такой интенсивностью, как у большинства млекопитающих.

Вероятно, именно поэтому утята и запоминают, так сказать, разные вещи разными глазами. Конечно, в природе вряд ли случается так, что образ матери у птенца раздваивается: утёнку ведь ничто не мешает осмотреть мать обоими глазами. Скорее всего, такая особенность восприятия свойственна не только птенцам, но и взрослым птицам, и в наиболее явном виде это должно проявляться у тех пернатых, у которых глаза разнесены по бокам головы – то есть у куриных, гусеобразных и пр.

С другой стороны, как говорят сами авторы работы, нам ещё предстоит понять, как птицам удаётся жить так, как они живут – быстро летать, быстро реагировать на приближение хищника, быстро замечать жертву – с таким разделением зрительной информации на два полушария: то ли они научились быть стремительными вопреки своему строению мозга, то ли, наоборот, благодаря ему.