Думая о будущем, попугаи какаду стараются не терять орудия труда, с помощью которых они доставали труднодоступное угощение.

Один из признаков высокого интеллекта – использование орудий труда. Когда-то давно считалось, что использовать их может только человек, потом оказалось, что такое же умение есть у человекообразных обезьян. После обезьян настал черед птиц – выяснилось, что они тоже способны использовать разные предметы, чтобы достичь какой-то цели.

Какаду Гоффина. (Фото: jenzisan / Flickr.com.)

Какаду пытается палочкой добраться до «трудного» ореха. (Фото: Bene Croy.)

Чаще всего животные используют орудия труда, чтобы достать еду, до которой просто так не дотянешься. Тут есть несколько, скажем так, уровней сложности: можно просто пользоваться чем-то готовым, например найденной веточкой, а можно как-то изменять орудие, делать его более пригодным для той задачи, которую нужно выполнить.

Ту же веточку можно, например, согнуть в крючок, удалить с нее мешающие сучки и неровности. Здесь речь идет почти об изготовлении орудий труда, и на это способны уже не очень многие. Среди птиц самые характерные примеры «пользователей и изготовителей» – новокаледонские вороны и какаду Гоффина.

Последние вообще демонстрируют удивительную умственную пластичность в отношении орудий труда – как пишут в своей статье в Animal Behaviour исследователи из Венского ветеринарного университета, какаду способны планировать свои действия и сохранять орудия труда на будущее.

Элис Ауэрсперг (Alice Auersperg) и ее коллеги, давно занимающиеся когнитивными способностями какаду, поставили следующий эксперимент: попугаям предлагали достать орех из прозрачного ящика с отверстием, причем в одних случаях орех можно было достать и так, в других же случаях его клали на высокую подставку, и чтобы добраться до него, нужно было использовать палочку. Иногда орех еще и засовывали в специальную капсулу, что дополнительно усложняло задачу. Суть же опыта была в том, что палочка была только одна: если попугай ее ронял, то некоторые орехи – те, что находились на высокой подставке – он уже достать не мог.

Какаду быстро понимали, что к чему, и старались не упускать свое орудие труда. Если попугай начинал с ореха, до которого нужно было тянуться палочкой, то он лучше удерживал палочку, чем когда первым угощением был «простой» орех, до которого можно было дотянуться клювом – иными словами, первоначальный опыт подсказывал попугаям, чего ждать в дальнейшем. Но даже если после «трудного» ореха шли «простые» орехи, какаду все равно удерживали орудие труда при себе.

Любопытно, что, имея дело с «простыми» орехами, попугаи держали палочку достаточно небрежно – многие просто зажимали ее в когтях, одновременно стараясь достать орех клювом; в этом случае риск того, что палочка упадет и потеряется, был сравнительно велик. Если же попугаи работали с «трудными» орехами, то к орудию труда они относились более внимательно: так, когда орех был в капсуле, то, спихнув его палочкой с подставки, какаду засовывал палочку в отверстие в соседнем ящике, заодно придерживая орудие труда лапой – надежно зафиксировав таким образом палочку, он уже спокойно занимался орехом.

Попугаям усложняли задачу и другими способами: например, отверстие в ящике с угощением закрывали каким-то предметом, и птицам нужно было сначала этот предмет как-то убрать или обойти, по-прежнему не упуская орудие труда. Какаду приспосабливались к ситуации с удивительной пластичностью – если задача требовала изменить привычную последовательность действий, они начинали действовать по-другому.

Более того, разные птицы манипулировали орудием труда по-разному, например, кто-то сжимал палочку в когтях, а кто-то прижимал ее к поверхности. По словам авторов работы, такая вариабельность поведения отличает какаду Гоффина от тех же новокаледонских воронов: у воронов действия более унифицированы, а значит, их когнитивные умения относительно орудий труда являются врожденными свойствами в большей степени, чем у попугаев.