Среди самых интересных находок, сделанных прошедшим летом на археологических раскопках, оказалась берестяная грамота, в которой зафиксировано самое раннее разделение текста на слова.

Экспедиция кафедры археологии МГУ в 2017 году продолжала многолетние раскопки в Людином конце – одном из древнейших районов Великого Новгорода.

Бронзовая подвеска в виде птицы. (Фото: В.К. Сингх.)

Троицкий XVI раскоп. (Фото: В.К. Сингх.)

Бирка с надписью «Устье Емци». (Фото: В.К. Сингх.)

Шпора из раскопок в Новгороде. (Фото: В.К. Сингх.)

Студенты-практиканты на Троицком раскопе. (Фото: В.К. Сингх.)

Берестяная грамота с упоминанием князя. (Фото: В.К. Сингх.)

Археологи исследовали два участка городской застройки. На одном из них, попавшем в Троицкий XVI раскоп, изучали крупную усадьбу. Само её положение – на перекрёстке двух улиц – указывает на высокий социальный статус владельца, отметил начальник раскопа, научный сотрудник кафедры археологии Виктор Кашмирович Сингх. Однако домовладение сохранилось не очень хорошо. Оно дважды горело, один из пожаров удалось точно датировать: он произошёл в 1340 году, когда в огне погибли обе стороны Новгорода.

Усадьба интересна тем, что въезд в неё достигал в ширину шести метров, тогда как средняя ширина новгородских улиц не превышала 2,5–3 метров. Поэтому археологи в шутку окрестили въезд «Троицким проспектом». Въезд вёл к постройке, которая, к сожалению, не сохранились. Зато до нас дошли остатки других хозяйственных построек, находившихся вдоль западной границы усадьбы.

На другом раскопе, Троицком XV, исследовали несколько ярусов мостовой Черницыной улицы. В слоях, снятых археологами на улице и вне её, были находки XII – начала XIII вв. К югу от улицы наметилась граница двух усадеб, от которых сохранились въезд и три сруба. Особенно интересно, что тут обнаружили колодец – они очень редко встречаются в средневековое время. Усадьбы связаны с боярским родом Мирошкиничей, из которых вышли самые знаменитые новгородские посадники XII века.

Среди находок на Троицких раскопах в 2017 году были три берестяные грамоты. Одну из них (№1092) написали в первой половине XIV века. Она сильно пострадала от человека, получившего её – судя по всему, он порвал её и выкинул, поэтому о содержании документа можно лишь догадываться. Первая строка содержит слова «Что ходил пеший человек...», вторая – слово «соболины», а третья – «княжъ Коста-(н)». Несмотря на обрывочность текста, грамота представляет интерес редкими словами и их сочетаниями. Так, здесь употреблен термин «пеший человек», до сих пор в новгородских берестяных документах не встречавшийся. Князья в грамотах также редко фигурируют: за всё время раскопок найдено менее 20 таких упоминаний. По мнению заместителя начальника экспедиции, профессора Елены Александровны Рыбиной, в документе могла идти речь об охоте на соболя.

Другая грамота (№1091) датируется XII веком. Она содержит список из восьми человек – четырёх женщин и четырёх мужчин. Интересно, что мужчины и одна женщина названы просто по именам, а у трёх других женщин указан их статус: мать, мачеха и жена. Что это за список, пока непонятно. Сразу после того, как нашли грамоту, кто-то в шутку предположил, что она представляет собой приглашение на обед. Но Е. А. Рыбина считает иначе: судя по тому, что на обрывке подчёркнуты родственные отношения людей, это может быть список участников крестин.

Двое из тех, кто есть в списке, известны историкам по другим грамотам того же времени. Один из них, Яким, автор самого большого количества берестяных документов (37). Второй – Янка: сохранилось её письмо (в соавторстве с мужем) к свахе, в котором они соглашаются на невесту, предложенную их сыну.

Грамота-список примечательна тем, что все имена разделены вертикальными чертами.

Разделение на слова в книжном письме появляется лишь в XVI в., а среди берестяных документов самое раннее разделение на слова до сих пор было только в грамоте XIV в.

Совсем короткой оказалась третья грамота (№1090), датируемая XIII веком. Она гласит: «ти есмь попу от». Е. А. Рыбина считает, что, несмотря на упоминание священника, с церковной тематикой документ не связан, и скорее всего, перед нами деловое письмо.

Археологи нашли и другой предмет, который, по их словам, «не хуже берестяных грамот». Это прекрасно сохранившаяся плоская деревянная бирка, на которой написано «Устье Емци». Емца – приток Северной Двины в современной Архангельской области, откуда в те времена новгородцы получали дань. Очевидно, бирка привешивалась к мешку с пушниной.

Похоже находки встречались и раньше. Еще в 1951 году находили пломбу в виде цилиндра с надписью «Емца гривны три». Долгое время считалось, что в надписи обозначен сборщик дани (емец), которому полагалось три гривны. Спустя годы Н. А. Макаров, который занимался проблемами древнерусской колонизации северных земель, предположил, что в надписи указано место сбора дани – река Емца. Бирка 2017 года стала убедительным аргументом в пользу того, что так оно и есть.

Ещё одна находка не имеет никакого отношения к грамотам, но тоже довольно интересная – это бронзовая подвеска в виде птицы. Фигурка полая, с гребешком на голове. В Новгороде такая «птичка» найдена впервые, однако они встречались недалеко от Ладоги, в Вологодской и Архангельской областях. Подобные подвески связывают с финно-угорскими народами. Они были шумящими и служили оберегами, причём, скорее всего, женскими.

О работе историков-первокурсников МГУ и их старших коллег говорилось в докладе целого коллектива исследователей (В.Л. Янин, Е.А. Рыбина, Л.В. Покровская, В.К. Сингх, А.М. Степанов и Е.А. Тянина), который был представлен на Полевой отчётной сессии кафедры археологии в конце октября.

Раскопки проводились при поддержке РФФИ (проект № 17-01-18021 - Археологические исследования Людина конца древнего Новгорода (Троицкие XV и XVI раскопы).