Ингибиторы обратного захвата серотонина не дают злокачественным клеткам усыплять иммунитет.

Антидепрессанты поддерживают высокий уровень дофамина и серотонина, которых часто называют «гормонами (или нейромедиаторами) счастья» — дофамин и серотонин нужны для передачи сигналов в нейронных цепочках, отвечающих за чувство радости, счастья, удовлетворения и пр. Но серотонин и дофамин нужны не только нервной системе — их используют также иммунные клетки. А иммунные клетки гоняются не только за бактериями и вирусами, они также обязаны уничтожать раковые клетки.

Т-киллерные лимфоциты, окружившие раковую клетку. (Фото: NICHD / Flickr.com) 

В начале года мы писали, что один довольно старый антидепрессант стимулирует иммунную реакцию против клеток меланомы и одной из кишечных злокачественных опухолей. Этот антидепрессант подавлял активность фермента моноаминоксидазы А (MAO-A), разрушающего дофамин и серотонин. Если фермент не работал, иммунные клетки активнее боролись с раком.

В новой статье про рак и антидепрессанты, опубликованной в Science Translational Medicine, речь идёт только о серотонине и знаменитых антидепрессантах, известных как ингибиторы обратного захвата серотонина. Значение их в том, что они не дают нервным клеткам впитывать обратно серотонин, который они выделили для передачи сигнала, так что избыток серотонина помогает усилить «импульсы счастья». Но серотонин, как было сказано, есть не только в нервной системе — очень много его содержится в кишечнике и тромбоцитах. При этом известно, что ингибиторы обратного захвата серотонина повышают его уровень в мозге, но понижают в других органах.

В то же время есть данные, что серотонин стимулирует рост раковых опухолей. Сотрудники Цюрихского университета обнаружили, что злокачественные клетки с помощью серотонина производят много белка PD-L1. На иммунные клетки он действует как успокоительное: если Т-лимфоцит, чья задача — уничтожить раковую клетку, почувствует PD-L1, то он с этой раковой клеткой ничего не сделает. То есть опухолевые клетки, выставляя на своей поверхности PD-L1, уходят из-под иммунного удара. (Один из видов противоопухолевой иммунотерапии, за который в 2018 году дали Нобелевскую премию, нацелен как раз на то, чтобы не дать усыпляющему PD-L1 провзаимодействовать с соответствующими рецепторами PD-1 у иммунных клеток.)

Но если уровень серотонина в опухоли уменьшить, её клетки уже не смогут производить PD-L1 в нужном количестве. Эксперименты с мышами показали, что для этого вполне годятся ингибиторы обратного захвата серотонина — сами по себе они замедляют рост опухолей толстого кишечника и поджелудочной железы. А если к антидепрессанту добавить ещё и иммунотерапевтические вещества, стимулирующие активность Т-клеток, опухоль полностью перестаёт расти, а у некоторых мышей так и вовсе исчезает. (Как видим, антираковый механизм антидепрессанта тут совсем другой, нежели тот, о котором мы говорили раньше.)

На людях такой метод лечения пока не проверяли, но, скорее всего, проверят в ближайшем будущем. Возможно, что удастся найти другие вещества, которые будут более целенаправленно и более эффективно, чем антидепрессанты, понижать уровень серотонина в опухолях.