Сельское хозяйство на Ближнем Востоке возникло при смешении трёх волн миграции.

До поры до времени древнейшую историю человечества изучали только методами археологии, антропологии, лингвистики и истории, анализируя структуру захоронений, сравнивая орудия труда, украшения, деньги и пр., найденные на археологических памятниках, сравнивая языки, письменные свидетельства, если такие остались. Но вот биологи расшифровали структуру ДНК, научились её читать, и методы ДНК-анализа стали всё шире и шире распространяться в историко-археологических исследованиях. ДНК — достаточно устойчивая молекула, её можно извлечь из тысячелетних костей, проанализировать последовательность, сравнить с другими такими же тысячелетними ДНК и в результате, например, подтвердить или опровергнуть гипотезу о миграциях народов, о связях между разными культурами и пр.

Украшения из костей и зубов, относящиеся к ямной культуре. (Фото: EvgenyGenkin / Wikipedia) 

Однако прочность ДНК всё же зависит от того, где она находится. В климате Ближнего Востока и Средиземноморья она разрушается быстрее, а между тем именно Ближний Восток, Средиземноморье и примыкающие к ним территории с точки зрения общечеловеческой истории исключительно важны: здесь зародилось сельское хозяйство, здесь впервые одомашнивали разных животных, здесь были крупные миграции, здесь возникали древние цивилизации. Но хоть ДНК в ближневосточном и средиземноморском климате сохраняется не очень хорошо, всё же она разрушается не до атомов — просто распадается на более мелкие фрагменты, которые требуют для анализа более изощрённых методов. В последнее время такие методы появились, и вот на днях Science опубликовал три статьи, в которых сравнивается ДНК более чем семисот людей, на протяжении последних десяти тысяч лет живших на землях между современной Хорватией и Ираном.

В первой статье идёт речь о жителях Анатолии, экспериментировавших с выращиванием пшеницы и одомашниванием овец и коз — эти эксперименты начались как раз около 10 тыс. лет назад. Почти двести исследователей из научных центров Армении, Турции, США, Северной Македонии, России и других стран пришли к выводу, что первые сельскохозяйствующие люди здесь были не просто потомками местных охотников-собирателей — их геном представляет собой равноправную смесь, в которой отражаются три миграционные волны. Первые две случились между 10 000 и 6500 тыс. лет назад: одна пришла с территорий, которые сейчас принадлежат Ираку и Сирии, вторая — с восточных берегов Средиземного моря. Затем тут появились охотники-собиратели, пришедшие около 6500 лет назад с Кавказа. Была ещё четвёртая миграционная волна: в Анатолии около 5000 лет назад появились кочевники ямной культуры из черноморских степей, но их вклад в геном оказался не столь велик. Так или иначе, освоение сельского хозяйства происходило в рамках активного смешения народов, активного взаимодействия людей из разных регионов, что подтверждается и другими данными.

Существует гипотеза, что люди ямной культуры, которые кочевали из степей между Чёрным и Каспийским морями на запад и восток, дали начало всем индоевропейским языкам, в том числе и анатолийским. Некоторые особенности хеттского языка, относящегося к анатолийской группе индоевропейской языковой семьи, говорят о том, что он сформировался под влиянием людей ямной культуры. Однако по генетическим данным, опубликованным в другой статье, получается, что у людей ямной культуры были предки на гористом востоке Анатолии, там, где начинается Малый Кавказ. (И тогда картина перемещений «ямников» становится особенно заковыристой.) Вероятно, именно здесь между 5000 и 7000 лет назад жили люди, говорившие на некоем наречии, из которого вышли индоевропейские языки.

Правда, как пишет портал Science, против такого вывода есть определённые лингвистические возражения, связанные с тем, что в древнейших слоях индо-европейской лексики слишком мало слов, связанных с сельским хозяйством. А ведь по генетическим данным получается, что те, кто говорили на праязыке, с сельским хозяйством уже должны были быть хорошо знакомы. На это авторы работы говорят, что праязык в горах на востоке Анатолии был, вероятно, ещё охотничье-собирательским, но в целом они согласны с тем, что гипотеза о «прото-индо-анатолийцах» требует дальнейших исследований, которые бы согласовали генетические и лингвистические данные.

В третьей статье говорится о том, как соотносились между собой социальный статус и генетическая история. Статус можно понять по погребению: человека с заслугами и хоронят соответствующим образом. Поначалу, когда «ямники» появляются на севере Греции, гробницы у них достаточно статусные, но позже, когда наступает время микенской цивилизации (к которой относятся, например, герои гомеровского эпоса), связь между статусом и «ямным» происхождением теряется.

В той же статье авторы анализируют анатолийское генетическое присутствие в Римской империи. Судя по ДНК, выходцев из Анатолии становилось всё больше и в самом Риме, и в его окрестностях; очевидно, «анатолийский след» становился всё заметнее по мере расширения империи. Тех, кто приходил в Рим из тех краёв, называли обобщённо греками, хотя с генетической точки зрения они не обязательно были именно греками — просто очень многие из них говорили по-гречески. Пришельцы с востока вряд ли видели себя как часть «анатолийской общности», скорее, они были просто гражданами империи или же рабами. Позднее, ближе к Средним векам, в Римской империи стало более ощущаться присутствие славяно- и тюркоязычного населения.

Один из самых известных артефактов микенской культуры — маска Агамемнона XVI века до н. э. (Фото: Xuan Che / Wikipedia) 

Как пишет тот же портал Science, многие археологи замечают, что не стоит только по одной лишь ДНК судить о таких вещах как культурное влияние, статус и т. д. Влияние какой-то культуры распространяется не только при переходе её носителей из точки А в точку Б, и социальный статус может быть связан с родословной каким-нибудь неочевидным способом. Тем не менее, пусть даже новые генетические данные ставят больше вопросов, чем дают ответов, — эти новые вопросы станут поводом к дальнейшим исследованиям.