Адреналин стимулирует выработку антител, но делает их менее разнообразными.

Эффективность вакцины зависит не только от того, как её сделали, но и от того, кому и когда её вводят. Вакцина действует на иммунитет, а состояние иммунитета зависит от разных факторов. Речь не только о возрасте или иммунных аномалиях-патологиях. Несколько лет назад мы писали, что утренние прививки эффективнее дневных — во всяком случае, когда прививаются от гриппа. Иммунитет, как и многое другое, подчиняется суточным ритмам, так что вряд ли тут стоит так уж удивляться. Ещё мы рассказывали о том, что вакцину может усилить кишечная микрофлора — кишечные бактерии, как мы знаем, теснейшим образом общаются с иммунитетом и ощутимо влияют на разные иммунные настройки.

Человеческий В-лимфоцит под электронным микроскопом. (Фото: NIAID / Wikipedia) 

Сотрудники Тель-Авивского университета и Вейцманновского института вместе с коллегами из Японии пишут в журнале Brain, Behavior, and Immunity об ещё одном факторе, влияющем на эффективность вакцины — это стресс. Эксперименты ставили с мышами, которых вакцинировали яичным белком альбумином либо фрагментом одного из белков коронавируса SARS-CoV-2 (тот же фрагмент используется при создании медицинских вакцин). После мышиному иммунитету давали несколько дней, чтобы он осознал, как себя вести — то есть чтобы иммунные клетки поняли, как выглядят чужеродные молекулы, и сформировали против них соответствующие рецепторы и антитела.

Затем мышам устраивали острый психологический стресс (грубо говоря, пугали), и через две с половиной недели после стресса проверяли уровень антител против вакцинных белков. Стресс повышал уровень антител на 70% — как при вакцине яичным альбумином, так и при вакцине белком SARS-CoV-2. Но одновременно иммунитет начинал хуже распознавать другие варианты того же самого белка. Как известно, при появлении угрозы от В-клеток требуется сконструировать такие антитела, которые бы наиболее эффективно связывались с чужеродной молекулой и с патогеном, на котором эта чужеродная молекула находится. Разные В-клетки, монтируя разные участки генов антител и внося в них мутации, создают антитела с разной эффективностью. С помощью сложного клеточно-молекулярного механизма они проходят отбор, так что в идеале иммунная система оставляет только те В-клетки, которые производят наиболее подходящие антитела. 

Но на самом деле всегда есть некий спектр В-клеток, которые синтезируют вариации антител к одному и тому же чужеродному белку. В этом есть свой смысл, потому что какой-нибудь вирус способен сильно меняться, то есть мутировать, и в его новых штаммах появляются новые варианты прежних белков. Как раз против таких вариантов могут пригодиться В-клетки, чьи антитела не очень хорошо распознавали более ранний штамм вируса. Стресс же сужал спектр антител и В-клеток, появляющихся при вакцинации. То есть, хотя уровень антител рос, они были более одинаковыми, чем когда стресса не было. В целом разнообразие антител и В-клеток, способных отреагировать на какой-то иной вариант вакцинного белка, у стрессированных мышей падало примерно на 50%.

При стрессе повышается уровень адреналина, который побуждает организм предпринять различные меры, чтобы справиться с неприятной ситуацией. Адреналин действует через свои рецепторы, и у мышей эти рецепторы блокировали, стресс никак не действовал на выработку антител. Адреналиновые рецепторы, причём в большом количестве, есть на В-лимфоцитах, которые синтезируют антитела. Исследователи сымитировали стресс для человеческих В-лимфоцитов, которые взяли у людей, переболевших ковидом. В-клетки обработали адреналином, и эффект по характеру получился тот же, а количественно даже сильнее, чем у мышей: уровень антител возрастал вдвое, а вот разнообразие антител и падало на 20­–100%.

Речь не только о прививках. Сильная инфекция — это тоже стресс, и понятно, почему адреналин понуждает иммунную систему не тратить силы попусту. Она должна как можно быстрее справиться с патогеном, значит, преимущество должны получить те В-клетки, которые производят наиболее подходящие антитела, и антител таких должно быть как можно больше. Но после этого в долговременной иммунной памяти останется образ только одного варианта вируса (если мы говорим о вирусах). Если же иметь в виду будущие изменения в облике патогена, то хорошо бы, чтобы иммунитет сохранил в виде В-клеток памяти не только те, которые лучше всего боролись с инфекцией, но и те, которые создавали иные варианты антител, пусть даже во время прошлой инфекции они были не столь полезны.

С практической точки зрения новые результаты могут оказаться весьма полезными. Конечно, никто не предлагает пугать больных ради мгновенного усиления иммунитета; просто действуя с помощью адреналина или лекарств, которые влияют на адреналиновые рецепторы, можно менять свойства иммунной реакции, повышая или понижая уровень или разнообразие антител. Например, в некоторых вакцинах (в том числе и коронавирусных) могут использовать сразу несколько вариантов вакцинного белка. Важно, чтобы иммунитет после такой вакцины научился делать антитела против всех вариантов, а не против какого-то одного, и в таком случае после подобной вакцины лучше какое-то время держать свой адреналин в узде.