«Шнобелевки» этого года вручили за геологов, которые лижут камни, за анчоусов, которые перемешивают океаны, за людей, которые смотрят наверх, за студентов, которые скучают на занятиях, и ещё за несколько исследований, над которыми можно посмеяться, а можно и задуматься.

Каждый год в начале осени в Гарварде вручают Шнобелевские, или Игнобелевские, премии. О том, откуда они взялись и что там происходит, мы неоднократно рассказывали. Шнобелевскую премию вручают за научные достижения, «которые заставляют сначала засмеяться, а потом – задуматься», и сейчас мы посмотрим, о чём нам предлагает задуматься «Шнобелевский комитет» в этом году.

Геологи-лизуны

(Фото: Hayes Potter / Unsplash.com)

Премия по геологии и химии ушла палеонтологу Яну Заласевичу (Jan Zalasiewicz) за его эссе 2017 года в The Paleontological Association Newsletter – в нём он рассказывал, зачем геологи и палеонтологи лижут камни и окаменелости. Да, геологи и палеонтологи действительно лижут камни и окаменелости – того, кто имеет отношение к геологии и палеонтологии, этим не удивишь. На самом деле, таким способом можно быстро узнать, с чем имеешь дело. На вид бывает трудно отличить сугубо геологическую породу от остатков чего-то живого, но если смочить поверхность, то текстура проявит себя, и, к примеру, окаменевшая органика будет слегка прилипать к языку, в отличие от простого камня. Сам Заласевич когда-то именно таким образом распознал в придорожном камне остатки нуммулитов – эти одноклеточные живут в известковых раковинах, а на земле обитают как минимум с каменноугольного периода. Можно, конечно, организовать лабораторию, в которой геологические и палеонтологические находки будут специальным образом смачиваться, а специальные приборы будут так же специально следить за изменениями в текстуре поверхности – но проще лизнуть находку прямо на месте.

Считается, что таким аналитическим методом пользовался уже Джованни Ардуино, итальянский горный инженер и естествоиспытатель XVIII в., который оценивал горные породы в прямом смысле на вкус. Например, пепел от сожжённых раковин моллюсков он описывал как горький и притом отдающий мочой, а вода из источников, бегущих по скалам с большим содержанием лучистого колчедана и угля напоминала ему кислое вино.

Жамевю по требованию

Жамевю – это дежавю наоборот. При дежавю нам кажется, что мы уже что-то похожее видели и переживали, хотя не можем вспомнить, когда именно. При жамевю заведомо знакомое кажется вдруг неизвестным и необычным, как бы увиденным впервые. Неизвестным может показаться человек или место, но чаще жамевю касается слов. И вот группе исследователей из Франции, Великобритании, Малайзии и Финляндии показалось, что жамевю можно вызвать искусственно, если человек очень много раз скопирует одно и то же слово. Такой эксперимент и поставили со студентами-добровольцами, которых попросили многократно переписать в блокноте одно и то же слово. Переписывая, нужно было прислушиваться к себе на случай каких-либо необычных ощущений.

(Фото: geralt / Pixabay.com)

В статье в журнале Memory говорится, что необычные ощущения появлялись через тридцать повторов или через одну минуту – казалось, что слово утратило смысл, становилось просто последовательностью букв, или же оно вдруг казалось чем-то другим, что ты прежде ошибочно мнил знакомым словом. Авторы работы посчитали, что жамевю им вполне удалось смоделировать в лаборатории. Жамевю встречается намного реже, чем дежавю, и его часто рассматривают как симптом мигрени, эпилепсии, надвигающегося психоза и других психоневрологических проблем. (Дежавю, впрочем, тоже порой указывает на эпилепсию.) Изучая «лабораторное жамевю», можно узнать, как при этом работает мозг и какая тут есть связь с патологическими процессами (надо надеяться, что сами процессы от таких экспериментов не начнутся).

А премию здесь дали в номинации «литература», хотя, казалось бы, тут речь о психологии и нейробиологии.

Посмотрите наверх

Премия за психологические исследования, впрочем, тоже была – за статью 1969 года в Journal of Personality and Social Psychology. Один из её соавторов – знаменитый Стэнли Милгрэм. Знаменит он теорией шести рукопожатий и довольно жестоким социальным экспериментом, который с тех пор так и называется экспериментом Милгрэма. Теория шести рукопожатий говорит о том, что любого человека на земле можно связать с любым другим через пять промежуточных знакомых и, соответственно, через шесть рукопожатий. Эксперимент (на самом деле, серия экспериментов) Милгрэма показал, что для убийства нам не обязательно нужны какие-то экстраординарные условия, достаточно настойчивых просьб со стороны того, кого мы считаем авторитетным уважаемым человеком.

Но у Стэнли Милгрэма были и другие работы. Однажды он попросил несколько людей по сигналу выйти на улицу, всем вместе одновременно поднять голову и одну минуту смотреть на одно из верхних окон, а потом также по сигналу разойтись. По улице в то же самое время проходили другие пешеходы, и смысл всего был в том, чтобы оценить, будут ли эти посторонние люди глазеть наверх вместе с какими-то незнакомцами. Тут всё зависело от того, сколько было тех, кто подавал пример. Если голову поднимал только один, то среди пешеходов останавливалось и смотрело наверх только около 4%; если на окно вдруг одновременно смотрели пятнадцать человек, то среди пешеходов к ним присоединялись уже 40%. Были те, кто смотрел наверх мимоходом, не останавливаясь – таких было больше, но зависимость от числа подставных инициаторов была та же: 42% против 86%.

(Фото: 22612 / Pixabay.com)

Конечно, тут нужно учитывать, на что именно смотрят люди. Но в эксперименте смотреть было абсолютно не на что, наверху ничего особенного не происходило. Результаты заставляют не столько засмеяться, сколько задуматься; впрочем, от социально-психологических исследований иного ждать и не приходится.

Пауки-некроботы

Премию в области машиностроения получила прошлогодняя работа из журнала Advanced Science – её авторам пришла в голову мысль сделать из мёртвых пауков механические захваты. Ноги у живых пауков двигаются гидравлически: управляя давлением гемолимфы, которая заменяет кровь у членистоногих, пауки сгибают и разгибают собственные конечности, вместе или по очереди. У мёртвых пауков управление гемолимфой отключено, и если в их гидравлическую систему закачать воздух, то можно будет их сгибать и разгибать все одновременно.

(Иллюстрация: Rice University)

Именно это исследователи и проделали: в головогрудь мёртвым паукам-волкам воткнули полую иглу, место входа загерметизировали, а на наружный конец иглы надели шприц. Получился маленький робот-хвататель – паук-некробот. Пауками поднимали мелкие электродетали, небольшие кусочки полиуретановой пены, других мёртвых пауков. Некроботы могли удерживать вес, который превосходил их собственный в 1,3 раза, при этом они были на удивление износостойкими, выдерживая тысячу циклов сгибания и разгибания мёртвых ног. И, конечно, нельзя не отметить экологичность такого устройства: износившиеся роботы-манипуляторы из мёртвых пауков можно выбрасывать на свалку, не опасаясь загрязнения окружающей среды.

Носы мертвецов

Ещё одна премия, связанная с мертвецами, на этот раз человеческими – премия по медицине. Сотрудников Калифорнийского университета в Ирвайне долгое время интересовало гнёздное облысение, когда волосы выпадают в чётко очерченной области. Гнёздное облысение может происходить по всему телу; хотя заметнее всего оно на голове, когда у человека исчезают брови, или ресницы, появляются пролысины в бороде, или на голове возникает несколько небольших голых пятен. Более того, человек с гнёздным облысением сильнее подвержен респираторным инфекциям и аллергиям, потому что волосы выпадают и в носу – а в носу они растут не просто так, они помогают задерживать патогены и аллергены, не пропуская их дальше в дыхательные пути.

(Фото: Trude Jonsson Stangel / Unsplash.com)

И тут исследователи вдруг поняли, что до сих пор никто не считал волосы в человеческом носу. У живых людей такие подсчёты производить было бы затруднительно, поэтому взяли два десятка покойников, поровну мужчин и женщин. Волосы в их носах не просто считали, а ещё измеряли длину и оценивали распределение по разным участкам ноздрей. В Journal of The American Academy of Dermatology говорится, что в среднем на одну ноздрю приходится 120–122 волоска длиной от 0,81 до 1,035 см. Так было стёрто ещё одно белое пятно в наших знаниях об окружающем мире.

Очень умный унитаз

(Фото: chriskeller / Pixabay.com)

Чтобы закончить с малоаппетитными темами нынешней «шнобелевки» – премия в области здравоохранения, отданная Сынмин Парку (Seung-min Park) из Стэнфорда за унитаз с электронными устройствами. Эти устройства выполняют элементарный анализ мочи (а заодно измеряют её напор и объём) и оценивают вид фекалий. Форма, объём и цвет выделений, конечно, играют роль в диагностике, но это всё-таки слишком общие параметры, и поэтому в перспективе, по словам разработчиков, такой туалет должен точно определять, есть ли в моче и фекалиях какие-то опасные вирусы и бактерии. Данные, естественно, отправляются на смартфон или на облачный сервер. Учитывая возможные проблемы с безопасностью данных, можно представить какой-нибудь фантастический сюжет, в котором злодеи шантажируют некую знаменитость, угрожая выложить в общий доступ фото её фекалий – киберпанк, который мы заслужили.

Электрический вкус

(Фото: Tamas Pap / Unsplash.com)

А теперь нечто совершенно иное – премия за исследования в области питания. Исследователи из Университета Мэйдзи задумали расширить наши вкусовые ощущения с помощью электричества. Они взяли две соломинки для питья и снабдили их электродами, одну положительным, вторую отрицательным. Через обе соломинки одновременно надо было пить напиток с электролитом – он замыкал цепь, и во рту появлялся слабый ток, действовавший на вкусовые рецепторы. Подобными электродами снабдили и палочки для еды. Электрический ток, вероятно, может повлиять на саму еду, но, скорее всего, больший эффект тут будет от того, как на электричество отреагируют вкусовые рецепторы. По мнению исследователей, с помощью подобных устройств можно будет ощутить такие вкусы, которые мы прежде вообще не воспринимали; главное, не переборщить с вольтажом на палочках.

Образовательная скука

Что студенты частенько скучают на занятиях, ни для кого не секрет. Но и преподаватели скучают – в конце концов, им приходится год за годом объяснять один и тот же материал, причём слушатели не то чтобы всегда проявляют к нему горячий интерес. Сотрудники Университета Гонконга изучали, как связаны скука студенческая и преподавательская. Сначала они попросили несколько сотен студентов вести дневник, в котором надо было записывать, насколько скучающим кажется преподаватель и насколько тебе самому интересно его слушать.

(Фото: PublicDomainPictures / Pixabay.com)

Результаты были ожидаемы: чем скучнее казался преподаватель, тем скучнее было студенты. Слово «казался» здесь важно: один и тот же преподаватель в одно и то же время одному мог казаться скучным, а кому-то другому нескучным, и тогда первому студенту учиться становилось скучно, а второму, наоборот, интересно; каков преподаватель был на самом деле, тут роли не играло. Более того, даже простое ожидание скуки заставляло студентов скучать – и наоборот, если занятие ожидалось интересным, то и преподавателя слушали с интересом. Здесь опять же мало что зависело от того, как на самом деле вёл себя преподаватель. Экспериментаторы перед занятиями старались настроить студентов на скуку или на интерес, и эта предварительная настройка влияла на то, как студенты чувствовали себя на занятии. Премию тут дали за исследования в области образования. Из результатов можно сделать массу выводов, в том числе и сугубо практических, для немедленных профильных рекомендаций.

Слова наоборот

На свете есть люди, у которых от природы очень хорошо получается выговаривать слова наоборот. Например, они легко скажут «идашол тюашук сёво и онес» вместо «лошади кушают овёс и сено», хотя другим для такого фокуса потребуется напрячь все свои когнитивно-языковые умения. Под обратным порядком не обязательно подразумевается выговаривание от последней буквы к первой; можно переставлять целые слоги («адилош аюткуш…» и т. д.), но и такая речь мало кому по плечу, точнее, по языку.

(Фото: Scott Webb / Unsplash.com)

И есть на свете исследователи, которых такие умельцы чрезвычайно интересуют. Три года назад в Scientific Reports была опубликована статья, в которой двух «обратноговорящих» людей сравнивали с обычными. Язык и тех, и других был испанский – потому что в испанском буквы (или, точнее, фонемы) звучат одинаково вне зависимости от положения в слове и окружения. В эксперименте нужно было пройти ряд когнитивных и языковых тестов, причём языковые тесты были как с обычными словами, так и с обратными. Ещё раз уточним, что оба «обратноговорящих» были такими от природы, специально умение говорить наоборот они в себе не тренировали. Можно было бы ожидать, что у них как-то особенно развита память, но память у них оказалась примерно как у всех. Зато сканирование мозга показало, что у обоих «обратноговорящих» больше серого вещества и гуще информационные связи в областях мозга, связанных с языком. Может быть, эти результаты, удостоенные «шнобелевки» за исследования в области коммуникаций, окажутся полезными в более общем контексте, то есть в психологии и нейробиологии языковых способностей в целом.

Гидродинамическая любовь

Наконец, последнюю премию – по физике – дали за любовь анчоусов. Оказалось, что нерестящиеся анчоусы вызывают заметное движение воды в океане и вполне могут способствовать перемешиванию водных слоёв. Авторы прошлогодней статьи в Nature Geoscience рассказывают, как несколько лет назад в течение двух недель наблюдали турбулентные потоки у побережья Галисии. Турбулентность возникала по ночам, и причиной её были европейские анчоусы, которым пришла пора размножаться. Самих рыб, правда, не видели, но на них указывали данные акустических систем, которые ловили рассеянные звуковые волны, отражённые от крупных косяков, а также большое количество анчоусовой икры.

(Фото: Gordon / Flickr.com)

Перемешивающаяся морская вода переносит питательные вещества, соли и растворённые газы, кроме того, меняется температура верхних слоёв океана, что, в свою очередь, влияет на атмосферу. Перемешивание воды – серьёзный экологический и климатический фактор, и его активно исследуют. Считается, что основную роль тут играют ветра и приливы с отливами. Но ведь и морские обитатели – киты, большие косяки рыб, активно плавающий планктон – тоже могут вносить свой вклад, пусть и в каком-то ограниченном районе. Биологическое перемешивание должно происходить из-за турбулентности, которая возникают при движении живых организмов, но поскольку «живую турбулентность» довольно трудно отличить от «неживой», то считалось, что животные почти никак не влияют на перемешивание воды. Сейчас удалось увидеть масштабную турбулентность, которая явно связана с рыбами – то есть, по крайней мере, нерестящихся анчоусов можно записать в живые перемешиватели океана.