Российские археологи подводят итоги сезона в Египте и Судане
О новых скальных гробницах в Гизе, об остатках храма древнесуданской цивилизации, о погребении с сохранившимся мозгом рассказывает участник экспедиций, кандидат исторических наук Максим Лебедев.
В ноябре и декабре 2013 года группа российских археологов продолжила исследования в Египте (Гиза) и Судане (Абу Эртейла). Экспедиция в Гизе войдет в историю науки не только благодаря своим научным результатам: это были первые российские археологические раскопки, деньги на которые удалось собрать в Интернете, путем краудфандинга. Спонсором проекта мог стать любой желающий.
Какие открытия удалось сделать в Египте и Судане, что нового археологи узнали о египетской и древнесуданской цивилизациях, оправдало ли себя «народное финансирование», в интервью журналу «Наука и жизнь» рассказал участник экспедиций, кандидат исторических наук Максим Лебедев.
«Наука и жизнь»: Максим, расскажите, пожалуйста, о некрополе в Гизе, который вы исследуете. Что это за некрополь? Насколько он обширный? Каким временем датируется?
Максим Лебедев: Наша экспедиция берет свое начало с 1995 года и в настоящий момент является одной из двух постоянно работающих в Гизе иностранных миссий (вторая экспедиция — американская). Мы проводим раскопки в восточной части древнего некрополя, в 300 метрах от всемирно известной пирамиды Хуфу (Хеопса). Цель нашего проекта — исследование гробничных комплексов времени V−VI древнеегипетских династий (вторая половина III тысячелетия до нашей эры), изучение экономики древнеегипетского общества, его социального облика, функционирования администрации, проблем хронологии, религии, искусства, культовых и монументальных ландшафтов, особенностей архитектуры погребальных сооружений эпохи строительства пирамид. Площадь нашей концессии составляет около 6000 квадратных метров.
На разных этапах в работе экспедиции принимали участие ведущие отечественные специалисты, а также коллеги из Австрии, Франции, Польши и Египта — археологи, архитекторы, геофизики, антропологи, художники, эпиграфисты, геодезисты, керамологи, историки, филологи. Одновременно экспедиция была и остается уникальной учебной базой, где проходят практику студенты, в основном из РГГУ.
За годы работы участники экспедиции исследовали около 50 ранее неизвестных или неизученных гробниц, в том числе с иероглифическими надписями, рельефами и росписями. У подножия скальных гробниц удалось обнаружить и изучить неизвестный ранее некрополь средних слоев египетского населения эпохи строительства пирамид, так называемый «малый некрополь». Это шахты и грунтовые погребения.
Важно отметить, что мы не только исследуем древние памятники, но и сохраняем их для будущих поколений. Одна из наших главных задач — защита вновь открытых гробниц и их консервация.
- Какие плоды принес прошедший сезон? Какие сооружения удалось обнаружить? Какие находки вам кажутся наиболее интересными?
- Хотя прошедший сезон оказался чуть короче предыдущих, нам очень повезло. Благодаря поддержке спонсоров, мы смогли сосредоточить усилия группы сразу на двух участках. Во-первых, продолжили начатые еще в прошлом году раскопки напротив скальной гробницы Ченти I. Ченти был довольно состоятельным чиновником, занимался управлением царскими хозяйствами, и оставил крупную гробницу со статуями и рельефами очень высокого качества. К востоку от гробницы, как оказалось, были вырублены многочисленные шахты. Вполне возможно, что эти погребения принадлежали родственникам Ченти, которые были не столь богаты, но при этом тоже хотели упокоиться рядом с пирамидами великих царей прошлого. Вот исследованием этих шахт мы и занимались большую часть сезона.
Данный участок некрополя засыпан большим количеством песка и щебня. Это отвал, образовавшийся в результате работ американских археологов, раскапывавших в начале XX века погребения знати чуть выше нашей концессии. С одной стороны, толстый слой песка и камней законсервировал наши памятники и предотвратил их разграбление в XX веке. С другой стороны, американский отвал создал серьезную проблему, ведь перемещение таких масс песка требует большого числа рабочих. В этом году, благодаря нашему инспектору, мы смогли совершенно бесплатно раздобыть узкоколейку и наладить работу вагонетки, которая значительно повысила скорость перемещения отвала.
Через две недели работ мы вышли на скальную платформу, где стали появляться новые шахты. Три из них сохранили очень интересные находки. Хотя все шахты были разграблены еще в конце Древнего царства, позднее их уже больше не раскапывали. Таким образом, мы оказались лицом к лицу с последствиями ограбления, которое произошло примерно 4200 лет назад. В первой шахте был найден скелет: кости продолжали лежать в антропологически правильном порядке, однако были сильно раздроблены грабителями, которые, видимо, опасались мести покойного. Во второй шахте картина была точно такая же, а от погребального инвентаря сохранились лишь черепки и сердоликовая бусина. Что касается третьей шахты, то там вообще была очень странная картина: скелет лежал приваленным к стене, а вся камера была наполовину заполнена битым известняком и фрагментами керамики. Что там произошло? Можно только догадываться.
Второй участок, на котором мы проводили работы в этом сезоне, находится недалеко от гробницы Ченти I. Это три очень скромные скальные гробницы, без текстов и изображений. Даже имена их хозяев не сохранились: если они и были, время не оставило от иероглифов и следа. На американских фотографиях 30-х годов видно, что одна и этих гробниц была закрыта деревянной дверью и там, вероятно, было устроено какое-то подсобное помещение, использовавшееся арабами, которые жили в соседних, более крупных и удобных гробницах.
Понятно, что мы не ожидали найти в этих гробницах ничего особенного. И действительно, первая раскопанная шахта оказалась незаконченной, вторая была заполнена большим количеством костей и битой керамикой, среди которых оказались… пробки, бутылка из-под виски, склянка из-под чернил и пуля от револьвера — все начала XX века. Третья шахта была засыпана чистым песком, а погребальная камера была полностью ограблена. Лишь несколько костей, найденные на дне камеры, могли относиться к изначальному погребению. Зато четвертая камера преподнесла сюрпризы. Уже на глубине 40 сантиметров мы нашли амфору начала I тысячелетия до нашей эры, в которой были похоронены двое грудных детей. Погребение было потревожено, однако на запястье одного из детей сохранился браслет из бусин голубого фаянса. Рядом был найден небольшой фаянсовый скарабей, на обратной стороне которого было выписано имя одного из египетских богов — Амона-Ра.
Дальше было еще интереснее. Под амфорой начался толстый слой известнякового щебня — верный признак оригинального заполнения шахты. Иными словами, мы стали копать непотревоженный слой Древнего царства. В течение двух дней мы поднимали на поверхность только осколки камней и мелкие фрагменты керамики III тысячелетия до нашей эры. Наконец, на третий день у западной стены шахты показались несколько крупных камней, скрепленных раствором. Это был древний заклад, блокировавший вход в погребальную камеру. И заклад бы нетронут! Найти непотревоженное погребение в Гизе, да еще эпохи пирамид, — большая удача. Каково же было наше разочарование, когда за грубой стеной оказалась камера, засыпанная песком. В первую минуту была мысль, что погребение все же ограблено.
Однако все оказалось иначе: древний мастер не очень качественно скрепил камни раствором и в верхнем правом углу между блоками остался небольшой зазор. Туда-то на протяжение тысячелетий и просыпался песок, заполнивший в итоге камеру более, чем наполовину. Впрочем, нет худа без добра. В процессе расчистки непотревоженного скелета удалось обнаружить следы савана, которые сохранились только благодаря тому, что останки были засыпаны песком. Как впоследствии выяснилось, в камере был похоронен очень пожилой, по меркам того времени, человек — ему было около 60 лет или даже больше. Наш старец, который до конца жизни сохранял отменное здоровье, был очень высок для древнего египтянина и необычайно силен. Его прекрасно сохранившиеся зубы говорят о том, что хозяин гробницы мог позволить себе очень качественную пищу, а следы начинавшегося кариеса, возможно, выдают любовь к сладкому.
- Расскажите, пожалуйста, поподробнее, об устройстве гробниц, которые вы исследуете.
- На нашем участке встречаются три типа погребений: скальные гробницы, шахты и простые могилы, над которыми возводили небольшие постройки из сырцового кирпича. Из этих трех видов погребений самым престижным, конечно, была скальная гробница. Планировка гробниц довольно разнообразна, однако все они состоят из вырубленного камне входа, одной или нескольких комнат, где отправлялся поминальный культ, а также одной или нескольких шахт глубиной от 1 до 12 метров, которые вели к погребальной камере. Чем глубже было захоронение, тем надежнее защита от грабителей. Шахтные гробницы проще: никаких помещений в скале не вырубалось, устраивался только колодец, который вел в погребальную камеру. Сверху над шахтой возводили прямоугольную конструкцию из сырцового кирпича, рядом с ней, видимо, отправляли поминальный культ. Наконец, самые простые могилы выглядели так: покойного клали в скромный сырцовый склеп прямо на скальную платформу или в небольшое углубление.
Египтяне эпохи строительства пирамид обычно хоронили своих мертвых в скорченной позе, имитируя положение ребенка в утробе матери, однако были и вытянутые погребения. Некоторых хоронили в деревянных гробах, в скальных гробницах иногда встречались более дорогие каменные саркофаги, хотя иных клали в камеру прямо так, без гроба. Голова почти всегда на север, где обитают духи умерших, лицо — на восток, где рождается солнце.
- Расскажите, пожалуйста, о погребенных. Кто они? Каков был их социальный статус? Возраст? Насколько они были физически развиты?
- Социальный статус людей, погребенных на нашем участке некрополя, — самый разный. Скальные гробницы строили для себя царские чиновники — начальники жрецов, управляющие имениями, дворцовые ювелиры, царские парикмахеры. Они не были представителями высшей знати, не водили родства с правящей династией, однако их положение было весьма прочным. В более простых погребениях — шахтах и склепах — лежали более мелкие служащие, а также простые рабочие. Многие из них при жизни занимались изнурительным трудом, питались грубой пищей, страдали от переломов, травм позвоночника, раннего артрита, в некоторых случаях не исключен туберкулез. Жили древние египтяне мало. Средний возраст погребенных в простых могилах и шахтах — 20−35 лет, причем женщины жили меньше — 20−30 лет. Чиновники, похороненные в скальных гробницах, в целом жили и питались лучше и умирали в возрасте 40−65. Причины смерти порой установить проблематично из-за большой разрозненности многих скелетов. Но есть необычные случаи. Например, один из мужчин 25−35 лет, вероятно, погиб от проникающего ранения в голову. Не исключено, что роковая травма — это последствие попадания стрелы.
- В преддверии сезона вы говорили, что собираетесь проводить реставрационные работы. Что удалось сделать?
- Да, вот уже третий год подряд мы из своих скудных ресурсов изыскиваем средства на защиту наиболее ценных гробниц от вандалов. Увы, после революции случаи варварского отношения к древним памятникам значительно участились, в том числе в Гизе, которая, казалось бы, охраняется лучше любого другого археологического комплекса в Египте. Грабежи, прокатившиеся по всей стране, не обошли стороной и нашу экспедицию: многие находки, хранившиеся на месте, пропали или были повреждены. Но потерять обработанные и изученные вещи — это одно, а потерять бесценные рельефы в какой-нибудь гробнице — это совсем другое. Поскольку мы отвечаем перед потомками за то, что раскопали, мы начали заделывать в гробницах естественные разломы и ставить прочные железные двери.
В 2011 году мы защитили таким образом великолепную гробницу Ченти I, в 2012 — Ченти II, а в этом сезоне очередь дошла до гробницы Персенеба. Гробница эта уникальна, так как в ней не только сохранились рельефы, надписи и статуи, но также чрезвычайно редкая роспись по штукатурке. В результате древних землетрясений потолок часовни обвалился, подставив сохранившиеся статуи ветровой и дождевой эрозии. Мы поставили перед нашим архитектором непростую задачу — восстановить крышу и восточную стену полуразрушенного помещения. Стена была восстановлена и камня, крыша — из железа, тщательно подогнанного под неровности скалы. В следующем году мы планируем поставить дверь и, таким образом, максимально обезопасить находящиеся внутри рельефы и росписи.
- Можно ли назвать это сезон в Гизе успешным? Каков вклад в этот успех ваших спонсоров?
- Сезон, несомненно, был крайне успешным. Большего, наверное, не приходится и желать. И главное, был сделан большой задел на будущее. Причем поддержка спонсоров здесь имела решающее значение. Интерес коллег, друзей, знакомых, просто граждан к нашей работе позволил собрать бюджет для проведения полноценного сезона. Без этих средств раскопок у пирамид просто бы не было. Так получилось, что в ушедшем году, в силу разных причин, Академия наук не могла позволить себе такую роскошь, как раскопки в Египте. А граждане решили, что раскопкам быть.
- Оправдал ли себя краудфандинг? Планируете ли Вы в дальнейшем прибегать к этой модели финансирования?
- Мы очень благодарны всем, кто нас поддержал в трудную минуту. Мы смогли провести сезон и это большое достижение. Но еще важнее, наверное, осознание того факта, что краудфандинг в сфере науки в нашей стране возможен. Я не устаю повторять, что у нас ничего бы не получилось, если бы не было людей, много людей, готовых не просто наблюдать за тем, что происходит в науке, но и вкладывать в исследования свои деньги ради получения результата.
А еще один важный результат сбора средств — это то, что академическая наука сделала еще один шаг навстречу обществу. В ходе подготовки к экспедиции, во время раскопок и сейчас мы очень много общались с интересующимися людьми, читали лекции, рассказывали о наших работах, рассылали фотографии и небольшие сувениры, скоро все спонсоры получат на свои электронные адреса большой отчет о прошедшем сезоне. Я думаю, что такая работа по популяризации научных исследований очень важна. Что же касается будущего, то мы, конечно, будем иметь краудфандинг в виду и, в случае необходимости, будем прибегать к этому средству и в дальнейшем.
Однако надо понимать, что любой долгосрочный научный проект требует уверенности в завтрашнем дне и плана на несколько лет вперед. Копать с мыслью о том, что каждый сезон может быть последним, это не совсем эффективно. Будем пытаться находить крупных спонсоров. Ведь копают же французы в Египте при поддержке Парижского метрополитена и нефтяной компании «Шел», может и у нас когда-нибудь выйдет.
- Теперь, пожалуйста, расскажите о раскопках в Судане. Там вы исследуете поселение, да? Что это за поселение? К какой эпохе оно относится и чем выделяется? Какова цель исследований?
- Наша экспедиция в Судане началась в 2009 году как совместный российско-итальянский научный проект. Современная деревушка Абу Эртейла, на окраине которой находится наш памятник, расположена в исторической области известной как «остров Мероэ» — районе поселений и храмов вокруг древней столицы Мероитского царства. В эпоху своего расцвета Мероитское царство активно торговало со странами Средиземноморья и даже боролось с Римской империей за контроль над Египтом.
Памятник, который мы изучаем, расположен вблизи долины Вади Хавад. В древности, в сезон дождей и во время разливов Нила, ее русло наполнялось водой, которая поддерживала жизнь в этом ныне пустынном регионе. Чуть севернее раскопа до сих пор можно видеть остатки гигантского древнего резервуара, использовавшегося для сохранения и, возможно, последующего распределения воды.
Несмотря на то, что развалины близ Абу Эртейлы были известны европейским ученым еще с XIX века, местность эта никогда не была предметом систематических раскопок. К моменту начала работ следы древних построек можно было проследить на двух крупных холмах близ современной деревни, поверхность которых была усеяна битым кирпичом и фрагментами песчаника. Остатки каменных колон указывали на то, что когда-то на этом месте было крупное здание или даже несколько крупных построек, окруженных менее значительными сооружениями.
В первый год раскопок на памятнике были проведены интенсивные георадарные исследования (нашими физиками из Института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн РАН). В настоящее время совместные с итальянцами работы разворачиваются на площади более 10000 квадратных метров. Прошедшие четыре сезона позволили выявить остатки поселения и некрополя, которые функционировали как минимум с III века до нашей эры по IV−VI века нашей эры. Многочисленная керамика, рельефные изображения и надписи на колоннах, фрагменты алтаря и декорированных перегородок врат — все это позволяет говорить о том, что на месте нашего памятника находился храм времени расцвета древнесуданской цивилизации и локальный административный центр, а также, возможно, одна из временных царских резиденций.
Присутствие керамики раннехристианского времени позволяет предполагать и наличие христианского храма в данной зоне. Не исключено, что раннесредневековая базилика находилась к северу от двух исследуемых холмов. По крайней мере, именно там георадарное сканирование выявило довольно крупную конструкцию. К этому же периоду могут относиться многочисленные погребения, обнаруженные на обоих холмах.
- Каковы итоги сезона? Какие строительные остатки удалось выявить? Какие находки вам бы хотелось отметить?
- Если в Египте работы продолжались как бы своим чередом, то в Судане на нас посыпался просто град находок: новые фрагменты декорированных колонн, росписи внутри помещений, каменная вымостка и система водопровода, каменные статуи львов. И это всего за две недели. Материала было столько, что последние дни мы работали на раскопе буквально с восхода до заката без перерыва на обед или отдых, а с наступлением темноты включали фонари и продолжали рисовать находки уже на базе. Но оно того стоило.
Если до этого мы находили лишь косвенные свидетельства существования храма, ведь все каменные фрагменты лежали либо в верхнем перемешанном слое, либо были переиспользованы в более поздних постройках, то в этом году мы вышли на архитектурные остатки, которые могут относиться только к очень крупному комплексу — это система водопровода и вымостка из прекрасно обработанных каменных глыб. Иными словами, мы зацепились за очень важный слой, в котором должны лежать руины крупного и богатого здания. Быть может, того самого храма. Впервые уезжали из Судана просто с болью в сердце — сезон, конечно, непозволительно короткий. Опять, увы, это финансовый вопрос.
- Я читал о человеческих останках необычной сохранности, обнаруженных вами. Можете рассказать об этом? Каков контекст этой находки?
- Да, одно из погребений, раскопанных в этом году (предположительно раннехристианское), преподнесло необычный сюрприз. В нестандартно глубокой для этих мест могиле, почти в метр глубиной, лежали останки молодой изящной женщины. Поскольку могильная яма прошла через весь культурный слой и прорезала материк, который на нашем памятнике представлен слоями извести, сохранность некоторых тканей оказалась на удивление хорошей. Когда мы это увидели, то не поверили собственным глазам: у женщины сохранился мозг. Не скрою, археологи, как врачи, порой бывают очень циничными. Если на минуту забыть об очевидной научной ценности обнаруженной органики, то по поводу находки, конечно, было много шуток. К слову, рядом был раскопан скелет взрослого мужчины очень крепкого сложения. Мужская часть экспедиции посчитала делом чести найти мозг и у него, однако ничего найдено не было…
- Каковы дальнейшие планы работы в Судане?
- В 2014 году мы планируем проведение дополнительного георадарного изучения памятника. На этот раз основной целью работы будет уточнение результатов предыдущего исследования с учетом данных четырехлетних раскопок, а также разведка новых участков. Не менее важной задачей является исследование накопившегося богатого антропологического материала, для чего потребуется привезти в Судан антрополога. Собственно археологические работы будут сосредоточены на изучении отдельных помещений с росписями, выявленных в ходе сезона 2013 года, а также древнего водопровода и вымостки. Это если помечтать. А так, конечно, все будет зависеть от финансирования института и тех средств на экспедицию, что мы сможем добыть.
Справка: Максим Александрович Лебедев — кандидат исторических наук, научный сотрудник Института востоковедения РАН, преподаватель Центра египтологии им. В.С. Голенищева (РГГУ).
Экспедиция в Египте работает с 1995 года. Она начиналась как эпиграфическая: первоначальной целью её было изучение лишь одной гробницы, принадлежавшей начальнику жрецов Хафраанху. Совместная российско-итальянская экспедиция в Судане работает с 2009 года.
Оба проекта возглавляет доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института востоковедения РАН Элеонора Ефимовна Кормышева. В настоящее время в составе экспедиций работают керамист Светлана Малых, архитектор Сергей Ветохов, археолог Сергей Малых, руководитель студенческой практики в Гизе — Евгения Смагина.
Вопросы задавал Егор Антонов.
25 февраля 2014
Статьи по теме:
