26 сентября в Москве откроется один из самых ярких и необычных спецпроектов 6-й Московской биеннале - выставка «Паноптикум».

Проект рассматривает глобальную проблематику взаимосвязи науки, технологий и искусства в современном мире, удивительно тонко вписываясь в общий концепт самой биеннале – «Как жить вместе?».

В преддверии торжественного открытия «Паноптикума» организаторы и кураторы проекта - бизнесмен и меценат Максим Егоров, коллекционер и галерист Елена Комаренко и художник и куратор Алёна Шаповалова рассказали о тонкостях взаимодействия не только искусства и науки, но и современного искусства с аудиторией, а художников – с галеристами и внешним миром.

- Почему была выбрана именно тема взаимодействия науки и искусства? Ведь искусство сегодня взаимодействует со многими сферами жизни: очень интенсивно с политикой, к примеру.

Максим Егоров: Наука и искусство сферы наиболее близкие и, несомненно, взаимно подпитывающие. И наука, и современное искусство устремлены в будущее, через познание настоящего, попытку понять и проанализировать, а порой и отрефлексировать, происходящее. Попытка увидеть необычное - законы, взаимосвязи и нюансы, зачастую недоступные взгляду обычного человека, - в этом и есть объединяющая черта науки и искусства. И как творческий человек нуждается в знании и понимании законов и возможностей самовыражения и творчества (ведь не секрет, что многие современные художники стараются применять самые передовые технологии в создании своих произведений), так и ученые нуждаются в широком, творческом мышлении, позволяющим им увидеть и подметить невероятные и невидимые детали, которые и становятся точками роста и развития современной научной мысли.

- Откуда появилось название проекта? Паноптикум - это проект идеальной тюрьмы, изобретение англичанина Иеремии Бентама, какую связь оно имеет с искусством?

Алена Шаповалова: Паноптикум, конечно же, не только проект Бентама, но - изначально - это собрание диковинных вещей, некий музей необычных, странных даже, предметов и, в более широком смысле, в обиходе, это слово стало даже нарицательным в определении странных, необычных предметов.

Название проекта, выставки не обязательно должно быть связанно с искусством напрямую, но в случае Паноптикума эта связь есть, это сам способ представления творчества, работ и, можно сказать, самих художников как неких объектов для наблюдения и изучения.

Если говорить по порядку, то, обдумывая предложение Елены Комаренко курировать проект, меня заинтересовала сама форма выставочного пространства - фойе ДК им. Баумана, а именно, полукруг в плане.

Работать с довольно нестандартным пространством всегда интересно, и тогда появилась идея обыграть это пространство самой концепцией выставки. К тому же, на тот момент я работала над одноимённой серией работ, такое совпадение было мне интересно вдвойне, и потому я решила попробовать расширить идею от личного высказывания до целой коллекции высказываний, то есть наших экспонатов.

- Алёна, как рождаются кураторские идеи?

Алёна Шаповалова: Я в первую очередь художник, и для меня важна визуальная сторона проекта – то есть общий образ будущей выставки, «картинка». Этот образ нужно затем осмыслить, оформить, подобрать подходящих авторов, чьи работы или сложившийся определённый стиль, направление могут вписаться в канву проекта, развить его и добавить новых смыслов. В процессе работы концепция зачастую изменяется, вбирает новые идеи, каждая работа, произведение художника в проекте, общение с авторами, помогает развивать первоначальную задумку.

- Каков был принцип подбора художников – участников проекта?

Максим Егоров: В современном искусстве очень много художников. Есть признанные, есть только начинающие свой путь, а есть и «исписавшиеся», что называется. Здесь очень важно не попадать под воздействие общественного мнения и рейтингов, а выбирать то, что действительно интересно и перспективно именно с нашей точки зрения, как организаторов и кураторов. Ведь это наш проект. И нам должно не только нравиться творчество определенного художника, но и быть приятно само взаимодействие и общение с ним, ведь в процессе подготовки выставки приходится совместно решать огромное количество вопросов. Порой бывает, что достойное творчество очерняется характером и личными качествами художника, и здесь уже выбор организаторов: идти дальше ради искусства, либо отказаться от взаимодействия. Ведь личные качества не могут не сказаться на дальнейшем творчестве художника, и, если присутствует негатив, рано или поздно он уничтожит ростки созидания и целостность восприятия мира художником, а это путь к творческой гибели. Я считаю своим долгом не поддерживать подобных художников на пути к их собственной деградации. Это очень важно. Как и во всем, что развивается на планете, здесь должен работать принцип «положительного отбора», являющийся единственно возможным для эволюционного развития и не позволяющий скатиться в маргинальность и самоизоляцию.

- Среди участников проекта есть художники-изобретатели, новаторы. Расскажите о них.

Алена Шаповалова: В том или иной мере каждый участник проекта - новатор. В использовании новых материалов, новом подходе в использовании традиционных инструментов, в работе на границе с другими жанрами или с собственным сознанием, как говорит один из наших участников – скульптор Дмитрий Жуков «все инновации у нас в голове». Полимеры, резина, пластмасса, силикон, лазер, электро-устройства, лабораторный инвентарь – перечисление всех материалов выйдет с длинный список. Ярко выражен уклон в околонаучные изыскания у наших художников Сергея Катрана, Aljoscha и Дмитрия Каварги.

Хочу процитировать Дмитрия Каваргу, делающего специально для нашего проекта 4х метровый объект: «Последние работы основаны на синтезе науки и искусства и созданы в сотрудничестве с учёными, техническими специалистами и музыкантами. Это интерактивные объекты и инсталляции, предполагающие биологическую обратную связь со зрителем - они испускают разночастотные шумы, вибрируют, вздрагивают, ворочаются и пульсируют, реагируют на прикосновение, ритм кровотока человека, его голос, дыхание, психическое состояние и т.д. Работы словно оплодотворяются каждым контактом, накапливая в себе информацию от тел зрителей - их мыслями, ритмами, энергией»

С первоэлементами (земля, соль, свет) и искусством как духовной практикой работает Денис Патракеев. Ставит в своём искусстве задачи пересмотра живописной конвенции и её медиальных основ, Владимир Потапов, также известный своей многослойной живописью на слоях стекла и пластика. За ставшие уже хорошо известными, но не потерявшими актуальности медиа, такими как перфоманс, видео и фото-арт, саунд-арт, у нас отвечают Марина Рагозина и Игорь Баскин. Математические величины и несоответствие алгебраической теории с реальностью - это то, что визуализирует в своих последних работах Екатерина Сисфонтес.

- Это будет уже шестая московская биеннале современного искусства. На ваш взгляд, что изменилось в России в области искусства за эти годы?

Елена Комаренко: Московская биеннале - крупный международный форум, который представляет зрителям и профессионалам последние достижения в сфере современного искусства. «Больше света», «Переписывая миры», «Как жить вместе?» - биеннале всегда затрагивает важные общественно-социальные и политические аспекты жизни. Каждый год - новая тема, поднимающая те или иные вопросы, которые волнуют каждого человека. Биеннале задает вопросы, которое формулирует само общество. Прогрессивная часть общества активно интегрирована в арт-процессы, проявляет интерес к современному искусству, как и в целом к тому, что происходит в России и в мире. Десятки площадок по всей Москве открывают свои двери зрителям под флагом биеннале, участие в которой престижно для каждого галериста и художника. С каждым годом все больше зарубежных арт-деятелей принимают в ней участие. И это несмотря на сложную политическую и экономическую обстановку в нашей стране. Значит, это нужно нам всем.

- Максим, что вас связывает с искусством? Что вы коллекционируете?

Максим Егоров: Вся моя жизнь связана с искусством, даже если я это не и понимал какое-то время. С самого начала своей работы в бизнесе, еще в начале 90-х ко мне приходили молодые ребята, ставшие сейчас достаточно известными художниками, и мы общались, дружили, я поддерживал их по мере возможностей. И сейчас, оглядываясь назад, понимаю, что их произведения и приятные воспоминания, связанные с нашим общением и есть самое важное, что осталось у меня от того времени. Много личных и приятных событий так или иначе происходят благодаря искусству в моей жизни. Даже не пытаюсь это объяснить, здесь есть магия и волшебство, а это так важно в нашей жизни. Так же как красота и надежда, которую всегда дарит искусство.

А собираю я совершенно разные вещи. Мне нравится, когда вещь отражает не только философию художника, но еще и имеет определенный исторический контекст, в котором есть энергия противостояния, созидания, надежды, веры и борьбы. В которых есть смелость. Поэтому мне интересно все, что связано с неофициальным искусством периода СССР. Это и питерский, и московский андеграунд, нонконформизм. Еще мне интересны произведения, в которых отражаются пиковые состояния художника, которые выполнены в моменты самых ярких переживаний: радости, страдания – не важно. Важно то, что я ощущаю отклик в душе, я понимаю, что это обо мне.

В наше время в России многие художники делают свои произведения какими-то путаным, состоящими из множества деталей, изгибов, извивов, и это тоже отражение времени, запутанности, потерянности, тупика в социальном и политическом смысле. Но я уверен, из всей этой невнятности должно родиться новое, сильное, осмысленное искусство, которое будет открыто и интересно всему миру. Так что, ждем.

- Елена, вы не только галерист, но и коллекционер. Есть ли в вашей коллекции произведения технологичного искусства? Какие?

Елена Комаренко: Я бы сказала, что мое собрание постепенно становится коллекцией. Знаете, чем отличается собрание от коллекции? Коллекцию объединяет следование какому-то принципу: теме, временному периоду, направлению. Собрание - это склад предметов искусства, созданный по принципу "понравилось - купил". Каждый коллекционер когда-то был собирателем. Вот даже, например, Георгий Костаки, крупнейший коллекционер русского авангарда, собирал фарфор, голландцев, а первую работу авангардиста приобрел только через 12 лет. И затем начал систематизировано пополнять свою коллекцию.

В моем собрании несколько коллекций. Технологичное искусство меня привлекает не только в связи с «Паноптикумом», но и потому, что оно современно, актуально, и я бы сказала, развлекательно. Мы живем в эпоху переживаний и впечатлений, и хочется не просто повесить на стену изображение бутона печальной розы, от созерцания которого хочется умереть, а то, что наполняет энергией, заставляет двигаться вперед, учиться новому, знакомиться с интересными людьми, такими, как, например, Константин Худяков, работы которого очень современны, технологичны и радуют меня в доме.

- Многие люди традиционно считают произведениями искусства работы, выполненные на холстах, бумаге... Насколько востребованным является искусство новых технологий?

Елена Комаренко: «Гибридное» искусство», как часто называют искусство с использованием технологий, совмещает работу художников с включением достижений фундаментальных и прикладных наук. В результате синтеза искусства и науки появляются причудливые, а порой и провокационные произведения. Восприятие такого рода искусства всегда субъективно, нравится зрителю это или нет - вопрос вкуса и открытости всему новому.

Безусловно, живопись и графика, скульптура понятна большему кругу людей, если говорить о потреблении искусства. Технологичному искусству, как и современному искусству в целом не хватает подготовленной аудитории, скорее оно может быть востребованным в среде профессионалов. Но я верю в будущее художников-новаторов и исследователей.

Художники должны стремиться к расширению своих границ, обращаясь, например, к науке. В результате такого взаимодействия рождаются объекты, медиа, фото, видео, иногда- интерактивные произведения искусства, и зритель получает возможность погрузиться в размышления, открыть для себя новые ощущения, задавая себе новые вопросы. Искусство новых технологий заставляет расти и развиваться.

- Как вы считаете, должна ли арт-индустрия ставить перед собой задачу «Искусство - в каждый дом», или все-таки сохранять некую элитарность – это правильно?

Елена Комаренко: Настоящее искусство не может оказаться в каждом доме. Все же требуется осмысленность, понимание того, что искусство требует внутренней переработки, для которой необходимы и знания, и опыт, и воля. Постеры и тиражная продукция- это не искусство, потому что в нем нет уникальности, нет энергии автора.

- Есть ли какие-то основные критерии, по которым можно судить современное произведение искусства и отличить суррогат от истинного шедевра? Каков ваш метод?

Елена Комаренко: Мое мнение, шедевр - это то, что трогает, что способно остаться в истории на века. Но и в подобных оценках много субъективного, наносного. При современных возможностях пиар-индустрии пустышку можно выдать за шедевр. Всегда нужно прислушиваться к своим чувствам,- только они подскажут вам, трогает вас вещь по-настоящему, или это разум вспоминает слова критика о том, что перед вами шедевр.

Инсталляция Дмитрия Каварги.

Скульптура Дмитрия Жукова.

Работа Алены Шаповаловой.

Работа Марины Рагозиной.

Инсталляция Aljoscha.

Алена Шаповалова.

Шедевр - это продукт уникального мышления или высшего мастерства.