Тульские дети, приехавшие к Толстому в гости в 1907 году, запомнили эту поездку не только потому, что они побывали в гостях у великого писателя, но и потому, что их там поили чаем.

26 июня 1907 года (по старому стилю) в гости к Л. Н. Толстому приехали весьма многочисленные гости: целых 800 человек детей вместе с учителями. Целый день провели они с писателем, а перед отъездом их напоили чаем. Это важная деталь, хотя кто-то, может, и скажет: «Подумаешь, великое дело – чай!». Но на самом деле чай для тех гостей, которые приехали в тот день к Толстому, был довольно изысканным угощением. Сейчас нам, конечно, трудно себе представить, что в начале XX века для кого-то чай мог быть роскошью. Однако именно так оно и было.

Л. Н. Толстой в Ясной Поляне с детьми из Тулы. 1907 г.

Открытка (художник – Е. М. Бём).

Воспитанницы Смольного института благородных девиц в столовой.

Н. П. Богданов-Бельский. Именины учительницы. 1910 г.

К. В. Лемох Утро в швейцарской. 1874 г.

Бесплатную поездку для детей рабочих Тулы в Ясную Поляну организовал Арий Давыдович Ротницкий – общественный деятель и педагог, один из первых организаторов и популяризаторов детского дошкольного воспитания в Тульской губернии. Его отцу-промышленнику очень хотелось, чтобы его сын стал инженером горного дела. Но его тянуло к детям рабочих и крестьян. Вот так сам он писал об этом: «Я хотел работать среди детей окраины, хотел сделать радостным детство этих пасынков державы Российской, вырвать их из темноты и духовной изоляции». В 1907 году он становится членом правления Тульского отдела охранения народного здравия.

В своих воспоминаниях Ротницкий писал о поездке в Ясную Поляну: «Всех объединяла идея поездки к Толстому с нашими питомцами и учениками. Написали Льву Николаевичу письмо, спрашивали, может ли принять детей. Он ответил согласием. Мы о поездке не распространялись, так как было известно, что по указанию властей духовенству и учителям запрещено с Толстым встречаться».

Гости к великому писателю наведывались часто, но, чтобы их приехало 800 человек, такого раньше не было! Целый день дети в Ясной Поляне провели на воздухе: купались, водили хоровод, играли, занимались физическими упражнениями под руководством великого писателя. Толстые встретили детей гостеприимно и радушно. Около дома поставили столы, скамейки, принесли самовары. Пили чай. По словам Софьи Андреевны «выпито было шестьдесят ведер чая».  Конфеты, пряники, фрукты, орехи к чаепитию детям привез сосед Л. Н. Толстого, купец Е. П. Гоголев.  За столом много шутили, смеялись, а потом всех сфотографировала  Софья Андреевна.

Конечно же, дети и их учителя до конца жизни не забыли поездку и то, как их угощал чаем сам граф Толстой – и не только из-за Толстого, но и из-за самого чая. Для детей из деревни, отданных на обучение ремеслу портным, лавочникам, парикмахерам, булочникам, чай в то время был роскошью – тем большей, чем тяжелей был ежедневный труд. С 5-6 часов утра целый день они были на посылках, времени и на учебу не оставалось совсем, а ложились ученики позже всех. Им приходилось еще и по дому работать: наносить воды, наколоть дров, сбегать в лавку, да еще и смотреть за хозяйскими детьми.

Об их жизни  мы знаем по рассказам писателей. В. А. Гиляровский в рассказе «Олсуфьевская крепость» писал: «холостые <мастеровые> с мальчиками-учениками ночевали в мастерских, спали на верстаках и на полу, без всяких постелей: подушка – полено в головах или свои штаны, если еще не пропиты. К шести часам кипел ведерный самоварище, заблаговременно поставленный учениками, которые должны были встать раньше всех и уснуть после всех. У всякого своя кружка, а то просто какая-нибудь банка. Чай хозяйский, а хлеб и сахар свой, и то не у всех. В некоторых мастерских мальчикам чай полагался только два раза в год – на Рождество и на Пасху, по кружке:

– Чтоб не баловались!»

Для мальчишек, которые не могли купить хлеб и сахар, хозяйский бесплатный чай был не только средством для утоления жажды, но и едой, недаром ведь говорили «откушать чаю», и приглашали на чай: «Пожалуйте кушать чай!». А чай в таких случаях, как свидетельствует тот же Гиляровский, это был всего лишь кипяток с заваренным для колера цикорием. Но и такого чая могло не быть. В рассказе Чехова отданный в ученье сапожнику Ванька Жуков писал своему деду Константину Макарычу: «А еды нету никакой. Утром дают хлеба, в обед каши и к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то хозяева сами трескают». А еще были и выволочки, и битье за малейшие нарушения.

Словом, для простых детей чай тогда был больше чем чай, и многие из них, вероятно, попробовав чая у Льва Толстого, могли бы  повторить слова с дореволюционной открытки художницы Е. М. Бем: «Выпьем чайку – позабудем тоску!» Да и мы теперь, зная, чем был для них чай, иначе смотрим на картину Н. П. Богданова-Бельского, который изобразил детей и их учительницу за одним столом, и на картину К. В. Лемоха «Утро в швейцарской, на которой мы видим девчушку, забежавшую, видимо, в гости на чай.

Трудно было и тем, кто, обучаясь, питался за казенный счет. Приведем для примера строки из мемуаров воспитанницы Смольного института благородных девиц: «Трудно представить, до чего малопитательна была наша пища. В завтрак нам давали маленький, тоненький ломтик черного хлеба, чуть‑чуть смазанный маслом и посыпанный зеленым сыром, – этот крошечный бутерброд составлял первое кушанье. Иногда вместо зеленого сыра на хлебе лежал тонкий, как почтовый листик, кусок мяса, а на второе мы получали крошечную порцию молочной каши или макарон. Вот и весь завтрак». Порции еды были маленькими, утром и вечером полагалась еще одна кружка чаю и половина французской булки. Крошечные порции и плохое качество пищи объяснялись довольно просто: в Смольном, как и во всех казенных заведениях, процветало воровство. Известна фраза Николая I, приехавшего в институт с неожиданной проверкой: «Моих солдат кормят лучше…»

В городских условиях бедным людям, не имеющим средств для существования, бесплатно попить чаю и перекусить можно было в «народных столовых». Первую такую столовую открыли в Санкт-Петербурге в 1892 году. Меню в «народных столовых» было крайне однообразным, но к приготовлению пищи предъявлялись довольно высокие требования. В 1908 году таких столовых в городе было уже девять, кроме них открыли еще одну детскую столовую и одну студенческую. Открытие народных столовых стало распространенной формой благотворительности.

Особую категорию представляли столовые для бедных студентов. В них не подавали напитков, но за небольшую плату здесь можно было купить сытный обед. Налогов они не платили, и даже получали дотацию. В них было чисто и аккуратно, часто их содержала сама хозяйка и ее семья. Много таких столовых располагалось около учебных заведений: у Технологического института, у университета. По воспоминаниям Ф. Ф. Раскольникова, студента Санкт-Петербургского политехникума (ныне Санкт-Петербургского политехнического университета), в студенческой столовой в 1912 году за 4 копейки можно было купить тарелку кислых щей, за 8 копеек макароны, политые жидким салом. «Проглотив обед, я подсчитал деньги и увидел, что могу выпить чай: стакан чаю с лимоном стоил три копейки, а без лимона – две копейки. В соседней комнате на прилавке кипел медно-красный самовар, и девушка в белом халате и белом платочке приветливо протянула мне стакан жидкого желтоватого чая». Интересно отметить, что в то время в заведениях общественного питания хлеб был бесплатным, он грудами лежал кусками в глубоких тарелках. Взяв за деньги только чай, можно было есть хлеба сколько угодно и этим утолить голод.

У себя дома студенты вместо чая часто заваривали цикорий, круглая палочка которого четверть фунта весом стоила 3 копейки, и ее хватало на четверых дней на десять.

Княгиня М. К. Тенишева – общественный деятель, художник, педагог, меценат и коллекционер – основала в Петербурге художественную студию, которая располагалась в таком месте, где поблизости не было ни столовой, ни кондитерской, и чтобы не ходить далеко, многие студийцы голодали до вечера. На выручку им пришла сама Тенишева. «Я придумала, чтобы устранить это неудобство, устроить в особой комнате, рядом с мастерской, что-то вроде чайной, – вспоминала княгиня. – В двенадцать часов подавался огромный самовар с большим количеством булок. Вначале мои художники стеснялись пользоваться даровым чаем, отказывались под разными предлогами, некоторые даже удирали до двенадцати часов, но потом понемногу привыкли к этому обычаю, тем более что я приходила вначале сама с ними пить чай во время перемены, приглашая составить мне компанию».

Тенишева была не единственной, кто подкармливал своих студентов –  например, известный художник С. И. Грибков, из чьей мастерской вышли многие замечательные художники, устраивал по праздникам для своих учеников вечеринки, где водка и пиво не допускались, а только чай, пряники, орехи и танцы под гитару и гармонь.