Картофель Пушкина
Как и почему Пушки полюбил картофель, история точного ответа не дает: то ли еще прадед его приучил к «земляным яблокам» все семейство на много поколений вперед, то ли Пушкин сам привык к нему от неустроенности своего быта.
Кулинарные истории И. Сокольского
Ем я печеный картофель, как маймист, и яйца всмятку, как Людовик XVIII. Вот мой обед.
А. С. Пушкин – Н. Н. Пушкиной. 21 сентября 1835 г. Из Михайловского в Петербург
История появления на свет блюда под названием «картофель Пушкина» берет свое начало с того весьма далекого времени, когда утомленный придворными интригами легендарный арап Петра Великого, генерал-аншеф Абрам Петрович Ганнибал в 1762 году подал прошение об отставке и вместе с женой Христиной поселился на своей мызе в Суйде. Александр Сергеевич писал о нем:
В деревне, где, Петра питомец,
Скрывался прадед мой арап,
Где, позабыв Елисаветы
Пиры и пышные обеты,
Под тенью липовых аллей
Он думал в охлажденны леты
О дальней Африке своей!
Думы об Африке не помешали Абраму Петровичу деятельно заняться агрономической наукой. Этому способствовал тот факт, что он был одним из тех, кому Екатерина II решила в 1760-х годах поручить заняться разведением «земляных яблок», то бишь картофеля. По твердому убеждению императрицы, «земляные яблоки» могли бы стать надежным продуктом питания для народа в неурожайные для пшеницы и ржи годы. Таким образом, усадьба Абрама Ганнибала стала одной из первых в России, где весьма успешно начали выращивать картофель.
В 1805 году потомки Ганнибала продали Суйду и усадьба поменяла несколько хозяев, пока там, в конце концов, в советское время не обосновалась Государственная селекционная станция по созданию новых сортов картофеля, с 1956 года вошедшая в состав Северо-Западного научно-исследовательского Института сельского хозяйства, с 2003 года переименованного в Ленинградский НИИСХ.
С одной стороны, вполне может быть, что во времена прадеда в семье поэта могла возникнуть традиция подавать на стол блюда из картофеля. С другой стороны, возможно, что приготовленный без затей картофель часто появлялся на столе Пушкиных просто по причине плохого ведения домашнего хозяйства. Семейный пушкинский быт в деревенской усадьбе или в Петербурге всегда отличался неряшливостью.
Русский историк и государственный деятель граф М. А. Корф, тот самый «Мордан-дьячок», «Модинька», соученик Пушкина по Лицею и сосед Пушкиных по дому на Фонтанке, сделавший блестящую государственную карьеру, в «Записках о Пушкине» так описывал повседневную жизнь семьи поэта: «Отец, доживший до глубокой старости, всегда был тем, что покойный князь Дмитрий Иванович Лобанов-Ростовский называл «шалбером», то есть довольно приятным болтуном, немножко на манер старинной французской школы, с анекдотами и каламбурами, но в существе — человеком самым пустым, бесполезным, праздным и притом в безмолвном рабстве у своей жены. Последняя, урожденная Ганнибал, женщина не глупая и не дурная, имела, однако же, множество странностей, между которыми вспыльчивость, вечная рассеянность и, особенно, дурное хозяйничанье стояли на первом плане. Дом их был всегда наизнанку: в одной комнате богатая старинная мебель, в другой – пустые стены или соломенный стул; многочисленная, но оборванная и пьяная дворня, с баснословною неопрятностью; ветхие рыдваны с тощими клячами и вечный недостаток во всем, начиная от денег до последнего стакана. Когда у них обедывало человека два-три лишних, то всегда присылали к нам, по соседству, за приборами»[i].
Еще одно свидетельство неустроенной жизни семьи поэта можно найти в мемуарах А. П. Керн, где она, вспоминая друга Пушкина барона А. А. Дельвига, писала: «Кроме прелести неожиданных импровизированных удовольствий, Дельвиг любил, чтобы при них были и хорошее вино, и вкусный стол. Он с детства привык к хорошей кухне; эта слабость вошла у него в привычку. Любя хорошо поесть, он избегал обедов у хозяев не гастрономов; так, однажды по случаю обеда у Пушкиных, не любивших роскошного стола, он написал Александру Сергеевичу шуточное стихотворение, которое начинается так: Друг, Пушкин, хочешь ли отведать...»[ii]. Полностью это стихотворение, которое деликатная Анна Петровна не стала помещать в свои воспоминания, выглядело так:
Друг Пушкин, хочешь ли отведать
Дурного масла, яиц гнилых, –
Так приходи со мной обедать
Сегодня у своих родных[iii].
В другом месте своих мемуаров Керн писала: «Мать его, Надежда Осиповна, горячо любившая детей своих, годилась им и была очень рада и счастлива, когда он посещал их и оставался обедать. Она заманивала его к обеду печеным картофелем, до которого Пушкин был большой охотник»[iv].
Был ли Пушкин и впрямь «большой охотник» до картофеля, или был вынужден его есть, но печеный картофель продолжал оставаться частью скромного обеда ссыльного поэта в Михайловском. 21 сентября 1835 года он писал жене: «Я много хожу, много езжу верхом, на клячах, которые очень тому рады, ибо им за то дается овес, к которому они не привыкли. Ем я печеный картофель, как маймист, и яйца всмятку, как Людовик XVIII. Вот мой обед»[v]. Правда, обожавший вкусно поесть король предпочитал яйца, фаршированные трюфелями, а поэт, находившийся в ссылке в весьма стесненных обстоятельствах, вынужден был услаждать себя обычными яйцами всмятку и есть печеный картофель, подобно бедным финнам, которых жители Северной Пальмиры называли маймистами и считали настоящими едоками картофеля.
Картофель не сходил со стола Пушкина и в Болдино, о чем он 30 октября 1833 г. сообщает Наталье Николаевне: «Ты спрашиваешь, как я живу и похорошел ли я? Во-первых, отпустил я себе бороду; ус да борода – молодцу похвала; выйду на улицу, дядюшкой зовут. 2) Просыпаюсь в семь часов, пью кофей и лежу до трех часов. Недавно расписался, и уже написал пропасть. В три часа сажусь верхом, в пять в ванну и потом обедаю картофелем да грешневой кашей. До девяти часов – читаю. Вот тебе мой день, и все на одно лицо»[vi].
Справедливости ради надо сказать, что во времена Пушкина картофель был довольно популярен среди гурманов. По поводу этого, входящего тогда в моду овоща, М. И. Пыляев, автор книги «Старое житье» приводит остроумное высказывание богатого друга поэта, одного из основателей общества «Зеленая лампа», Н. В. Всеволожского, который в конце сороковых годов XIX столетия в Петербурге гремел своими гастрономическими праздниками: «Картофель – мягкий воск в руках хорошего повара; он может сделать из него все. Но и в невинном природном костюме картофель имеет для многих любителей неодолимую прелесть, и в этом виде они обращаются к нему, как нежный Парис к Елене»[vii]. Пушкин, у которого самым причудливым образом сочетались любовь к высокой кухне с наслаждением вкусом обыкновенного картофеля, мог именно так воспринимать картофель «в мундире», как уважительно называли позже картофель, сваренный в «природном костюме», т. е. в кожуре.
В 1899 г в России с размахом отмечали юбилей А. С. Пушкина. Среди многочисленных мероприятий 26 мая состоялся организованный Обществом любителей российской словесности исторический литературный обед, меню которого было составлено из кулинарных и гастрономических цитат из произведений поэта:
1-е.
Москва Онегина встречает
Своей всечасной суетой,
Старинной кухней угощает,
Стерляжьей потчует ухой…
<...>
...Но целью взоров и суждений
В то время жирный был пирог…
2-е.
Пред ним ростбиф окровавленный
И трюфли – роскошь юных лет,
Французской кухни лучший цвет…
3-е
Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет…
4-е
Да вот в бутылке засмоленой
Между жарким и бланманже
Цимлянское несут уже…
5-е
Как мусульман в своем раю,
С восточной гущей кофе пью…
Но если меню юбилейного пушкинского обеда, устроенного Обществом любителей русской словесности при Императорском Московском университете, было составлено из стихотворных цитат произведений самого Александра Сергеевича, то в Святых Горах, отстоящих в четырех километрах от Михайловского, дело обстояло иначе.
Директор Пушкинского заповедника С. С. Гейченко в книге «Лукоморье» писал о том, что в дни 100-летия Пушкина «в Святые Горы понаехали маркитанты и кабатчики всех рангов и мастей. На дверях трактиров вывешивались объявления о том, что здесь в памятные дни будут подаваться специальные блюда «беф а ля Пушкин» и «салат а ля Евгений Онегин». Фирма купца Шустова выставила свои рекламные щиты, сообщавшие о том, что ею выпущен «Юбилейный ликер Александра Сергеевича» с портретом поэта на этикетке и полным текстом стихотворения «Я люблю веселый пир». Ликер был в стеклянных бутылках в виде фигурки Пушкина и с пробкой, изображающей его черную шляпу»[viii].
Видимо, тогда же появился «картофель Пушкина», рецепт которого автор обнаружил в «Записках по курсу кулинарной школы» (1907)[ix].
Рецепт печеного картофеля, которым, по утверждению А. П. Керн, Надежда Осиповна «заманивала его к обеду», предложил директор Пушкинского заповедника С. С. Гейченко в написанной совместно с писателем С. Журибедой книге «Рецепты из поваренных книг семейства Пушкиных-Ганнибалов», изданной в 1989 г.
При чтении старинных поварских книг и сборников рецептов, изданных во времена Пушкина, у автора создалось впечатление, что в начале–середине XIX века жарили чаще всего отварной картофель, а сырой тушили. Доказательством этого могут служить два рецепта из книги «Новейшая опытная искусная экономка, стряпуха и постная повариха»(1822)[x] , которой возможно пользовались в помещичьих усадьбах вообще, и в Михайловском и Болдино, в частности, и воспользоваться которыми автор предлагает своим любезным читателям. Автор, желая внести посильную лепту в «картофельную пушкиниану», предлагает на суд читателей и свой рецепт, который пользуется большой популярностью среди его родных и друзей.
Картофель в сметане из «Новейшей опытной искусной экономки...»
В кастрюлю положи немалый ком масла коровьего, полную столовую ложку крупитчатой (муки – И. С.) , соли, крупного перцу и немного тертого мускатного ореха, изрубленных петрушки и цибули (репчатого лука – И. С.), вымешай и влей туда же стакан сметаны, приставь на огонь и мешай, пока закипит, в этот соус положи картофель, в ломтики изрезанный, привари и посылай горячее.
Картофель жарить из «Новейшей опытной искусной экономки...»
Картофель, перемыв, отвари в соленой воде. После того распусти в кастрюле немалый ком коровьего масла, положи в него картофель, изрезанный в ломтики, посыпь солью крупным перцем и мускатным орехом, прибавь поваренных трав и обжаривай. Если масло при сем сварилось и получило вид постного, то перед отпусканием кушанья к столу влей в него ложку воды и выдави сок из одного лимона и, выложа на блюдо, подавай.
Картофель Пушкина из «Записок по курсу кулинарной школы»
Картофель Пушкина приготовляется так: картофель отварить в коже, остудить, очистить, нашинковать тоненькими ломтиками, поджарить во фритюре, потом снять и положить на распущенное сливочное масло.
Печеный картофель от Гейченко
Старый картофель чисто обмыть, мокрый осыпать солью, испечь в золе русской печи или духовой печи, чаще переворачивая, чтобы не пригорел; печется около часу, не менее. Подается к завтраку. Отдельно – соль и масло.
Картофель Пушкина от автора
Говяжий жир разогреть вместе с долькой чеснока и веточкой розмарина. Отварить картофель в мундире, слить воду, слегка охладить и разрезать вдоль на 4–6 частей, посолить, положить в жир перемешать. Выложить картофель на фольгу в форму для запекания, поместить на 20 минут в духовку, нагретую до 180 °С, вынуть, перевернуть и опять выдержать в духовке 20 минут. Выложить на тарелку, сверху положить густую сметану, украсить зеленью.
[i] Корф М. А. Записки. – М.: Захаров, 2003.
[ii] Керн А. П. Воспоминания, дневники, переписка. М.: Худож. лит., 1974.
[iii] Дельвиг А. А. Сочинения. Л.: Худож. Лит. 1986.
[iv] Керн А. П. Воспоминания, дневники, переписка. М.: Худож. лит., 1974.
[v] Н. Н. Пушкиной. 21 сентября 1835 г. Из Михайловского в Петербург.
[vi] Н. Н. Пушкиной. 30 октября 1833 г. Из Болдина в Петербург.
[vii] М. И. Пыляев. Старое житье. М., Эксмо. 2008.
[viii] С. С. Гейченко. У лукоморья. Лениздат. 1977.
[ix] Записки по курсу кулинарной школы, М., 1907 г
[x] Новейшая опытная искусная экономка, стряпуха и постная повариха. Самопростейшее наставление, как приготовлять настоящие русские кушанья, как-то: постные и скоромные… М., 1822.
16 декабря 2017
Статьи по теме:
