Фантазирование – нормальное явление для людей любого возраста. Но в некоторых случаях фантазии могут быть вредными и даже опасными. О том, какую роль занимает фантазирование в душевном развитии и как грёзы могут разрушить вашу жизнь – в материале команды-призёра конкурса научно-популярных статей Медиана, который прошёл нынешней весной в Санкт-Петербургском государственном университете.

Фантазирование долгое время считалось пустой тратой времени, душевной блажью. Взрослый человек должен решать реальные проблемы, а не витать в облаках – такая позиция начала оформляться, когда мир вступил в эпоху капитализма. Предполагалось, что человеку следует быть максимально включённым в реальную жизнь, ведь нужно добывать средства для существования, а фантазии и мечты признавались уделом «Обломовых».

Эти идеи отразились и на психологической науке. Научное сообщество очень долго игнорировало фантазирование как отдельное состояние человека, а рассматривало его лишь как симптом или подвид высших психических функций. Но в 1975 году американский психолог Джером Сингер запустил волну исследований фантазирования, выпустив книгу «Внутренний мир фантазирования». Само фантазирование он определил как несвязанные с задачей образы и мысли, и совместно с другими исследователями обратил внимание на позитивные моменты фантазирования, хотя его определение всё равно сохранило в себе долю негативного отношения.

«Это явление в традициях некоторых психологических школ, в некоторых культурах воспринимается как опасное, странное или вообще не существующее, а в некоторых странах, наоборот, фантазирование любили и изучали. В XVII веке в западноевропейских странах, где капитализм появился раньше, постепенно стало развиваться представление о том, что время – деньги, и что нормальный человек должен заниматься делами. Поэтому в педагогике примерно с XVIII и даже до первой половины XX века присутствовало мнение, что всякое фантазирование – вредно, поскольку это развращает детей, отвлекает их от учёбы и работы», – объясняет Мария Осорина, кандидат психологических наук, доцент кафедры общей психологии СПбГУ.

В прошлом детское фантазирование воспринималось негативно, потому что в нём не видели практической пользы для ребёнка, и оно неподвластно окружению. Это особое приватное пространство человека, а наставники, родители, учителя и прочие хотели, чтобы всё было под контролем.

Почему в детстве пол становился лавой?

Взрослые люди часто уверены, что все их психические возможности всегда были с ними, хотя на самом деле они развивались по мере взросления. Так и с фантазированием – оно не приходит к нам сразу, детям нужно подрасти, прежде чем в их сознании начнут воспроизводиться разные образы и складываться сюжеты.Начинается это примерно со второго года жизни, когда в детской психике просыпается символическая функция, которая позволяет оперировать объектами внешнего мира, игнорируя истинную их природу и заменяя их на представления в голове. Например, дети учатся играть понарошку, или же вкладывают определённый смысл в свой незамысловатый с точки зрения взрослого рисунок. Дети часто фантазируют, чтобы сделать окружающий мир более ярким, интересным и привлекательным – так обычный диван может превратиться в остров, а пол стать лавой.

Фантазирование необходимо не только для развития детской психики, оно также выполняет ряд важных функций и у взрослого человека. Эмоциональная регуляция, планирование, мотивация и научение на собственном опыте – всё это было бы невозможно без участия работы воображения. Но чрезмерное фантазирование может перерасти в серьёзное психическое расстройство.

Клинический взгляд на ваши грёзы

Александра живет в большом южном городе, сейчас ей 21. Со своим молодым человеком, Стасом, она встречается со школы, называет его лучшим другом. Пара собирается пожениться через три года, проводит время с общими друзьями. Недавно Александра запустила свой небольшой творческий проект в инстаграме: она занимается ковровой вышивкой. Она может сказать, что сейчас живёт насыщенной, яркой жизнью, в которой присутствуют любимый человек, близкие друзья и интересное дело. Но ещё пару лет назад всё было совсем по-другому. 

Александра не любит вспоминать о своём первом курсе в университете; переезд и поступление дались ей тяжело. Она описывает себя как довольно закрытого человека, который не очень охотно идёт на контакт с новыми людьми.

«Когда мы со Стасом только переехали в новый город, всё было хорошо. Мы проводили много времени вместе, ездили к родителям на выходных, новая обстановка вокруг радовала. Потом я заметила, что время идёт, а с кем-то из университета подружиться я так и не смогла. Стас очень активный и много учится, поэтому мы стали реже куда-то ходить, да и просто общаться. Я много времени проводила одна, мне было скучно. И я фантазировала». 

Девушке трудно воспроизвести сюжеты тех небольших фантазий, но в основном они касались героев сериалов или книг, которыми она тогда увлекалась. По ее словам, такое случалось уже не в первый раз: еще в 8-ом классе, вдохновившись одной из популярных тогда франшиз, она представляла себя на месте главного персонажа и могла проводить часы в мире иллюзий. Но школьные фантазии были скорее приятным способом отдохнуть, удовлетворить потребность в приключениях.

Поэтому сначала Саша не видела ничего плохого в своих фантазиях после переезда – они добавляли красок в особо скучные пары, помогали скоротать время в почти часовой поездке от университета до дома. Однако в какой-то момент Саша поняла, что потеряла контроль над фантазиями. 
Молодой человек Александры тогда уехал к семье на две недели. А она практически не ходила в университет. Могла подолгу лежать на полу и думать, что должна была сказать кассирше в магазине три недели назад. Иногда девушка выходила из дома и гуляла часами, слушая одну песню по кругу и строя сюжетные арки в голове. Она со злостью отмечает, что варилась в скуке и ненависти к себе.

В 2002 году израильский ученый, клинический психолог Эли Сомер впервые ввёл понятие «навязчивые грёзы». Это состояние интенсивной работы фантазии, направленное на продумывание желанных сценариев и воображаемых миров, которое может длиться часами напролёт, заменяя человеку реальную жизнь.

В отличие от простого блуждания мыслей, навязчивые грёзы не являются состоянием рассеянного внимания – наоборот, внимание и интерес заострены и направлены внутрь себя, а не на объективную реальность.

В настоящее время навязчивые грёзы не признаны официальным диагнозом и не присутствуют ни в одной классификации психических расстройств. По-прежнему нет единого мнения насчет того, как их расценивать: отдельным психическим расстройством, симптомом или же разновидностью более широкой группы психогенных расстройств.

«Это нормально, когда ваша реальная активность гармонично сочетается и дополняется активностью фантазии. Наши исследования показывают: люди, у которых семья, дети или много работы, настолько погружены в жизнь, что им не нужны никакие воображаемые компаньоны, фантазийные миры», – подчеркивает Мария Осорина. Она уверена, что эти фантазии нельзя считать галлюцинациями, ведь человек всё-таки осознает, где находится реальный мир. При истинных галлюцинациях, напротив, человек не способен отличить реальное от кажущегося в силу изменений на уровне биохимических процессов мозга.

По описанию пациентов, страдающих от навязчивых грёз, это расстройство схоже с психологическими зависимостями, такими как гемблинг (зависимость от азартных игр) или компьютерная зависимость. Психологический наркотик не просто приносит удовольствие, он становится единственным источником положительных эмоций, а его отсутствие ощущается как потеря себя. Фантазийный мир всегда привлекательнее мира реального.

С другой стороны, симптоматика навязчивых грёз напоминает симптомы обсессивно-компульсивного расстройства (ОКР). Оно характеризуется развитием навязчивых мыслей, воспоминаний, движений и действий, от которых человек безуспешно пытается избавиться. Но если схожи симптомы, может быть, можно применять похожие методы лечения? Действительно, как показал Сомер в одной из своих работ, если к пациентам с навязчивым фантазированием применить методы лечения ОКР, можно получить положительные результаты.

Деструктивные грёзы: откуда ноги растут

Происхождение навязчивых фантазий также до конца не ясно. Ещё в 2011 году в журнале Consciousness and Cognition выходила статья, в которой говорилось, что 27% людей, страдающих от навязчивых грёз, являются жертвами детского насилия. По мнению уже упоминавшегося Эли Сомера, чрезмерно грезящие пациенты имеют врожденную предрасположенность к яркому и интенсивному фантазированию, хотя это и нельзя назвать патологией.

Однако сильные потрясения или травмы, перенесённые в раннем детстве, а также психологическая запущенность и заброшенность ребёнка могут спровоцировать развитие заболевания. Таким образом, навязчивые грёзы служат средством дистанцирования психики от раннего болезненного прошлого. Переходу к навязчивым фантазиям часто способствуют музыка и стереотипные движения (монотонная ходьба, покачивание), которые усиливают погружение в себя, хотя посторонний наблюдатель может ничего и не заметить.

В этом навязчивые грёзы имеют много общего с диссоциативными расстройствами. Диссоциативная личность абстрагируется от негативных воспоминаний и мыслей, вытесняет их, в результате чего может произойти ее расщепление (так называемый феномен множественной личности). Фантазии могут работать на усиление диссоциации, являясь посредником между травмой и расщеплением личности.

Цикл развития навязчивого фантазирования

Навязчивые фантазии, несмотря на короткий облегчающий эффект, в долгосрочной перспективе не только не облегчают симптомы травмы, но даже усиливают психосоциальные проблемы пациентов. Такие данные были получены в исследовании Абу-Райи и Сомера в 2019 году на выборке женщин, переживших в детстве сексуальное насилие: у группы пациенток с навязчивыми фантазиями были более высокие показатели по таким параметрам, как тревожность, депрессия и социальная изоляция, чем у жертв насилия, не страдающих навязчивыми грёзами.

Однако наличие психологической травмы не есть обязательное условие для развития навязчивых грёз. Некоторые пациенты утверждают, что уход в фантазии у них связан с тем, что жизнь их попросту скучна и обыденна. Тем не менее, негативные последствия навязчивого состояния от этого меньше негативными не становятся.

Вопрос о лечении навязчивого фантазирования остаётся неразрешённым. Известно, что методы когнитивно-поведенческой терапии лечения зависимостей часто оказываются эффективными и при навязчивых грёзах. Но важно помнить, что избавление от зависимости не означает полного избавления от своих фантазий, поскольку это бы означало потерю важной части себя. Терапия должна быть направлена на возвращение пациенту состояния контроля над своим сознанием, способность перенаправить позитивные эмоции из фантазий обратно в реальность.

Возможны и другие методы лечения: медикаменты, тренинги осознанности, проработка травмы и другие. Для определения наиболее подходящих методов лечения навязчивого фантазирования необходимы дальнейшие исследования, которые прольют свет на сущность и природу этого загадочного и опасного феномена.