Вместе с биологами и спелеологами отправляемся на юг Новосибирской области искать летучих мышей, чтобы надеть на рукокрылых кольца и проверить их на коронавирус. Рассказывает Дарья Амеличева, участница проекта «Летучие мыши Сибири и где они обитают».

Когда начинают рассказ о путешествии, говорят «мы отправились в путь на рассвете» или «рано утром». Это приключение — иной случай. Сейчас на Земле осталось не так много непознанных мест – одно из них пещеры. В них и живут те, кого мы ищем. Они избегают солнца, прячутся в тени и предпочитают спать, зависнув вниз головой. Как вы уже поняли, наш рассказ пойдёт о летучих мышах.

Прудовая ночница (красная книга Новосибирской области) в пещере Барсуковская. «На глаз» отличается крупными ступнями ног. Фото: Дарья Амеличева.

Летучие мыши Новосибирской области изучены плохо. До сих пор неизвестно, как далеко мигрируют летучие мыши этого региона, чем болеют и какие вирусы и грибки переносят. В прошлом году на маленьких созданий спустили всех собак – обвинили переносчиками Covid-19 и заклеймили источниками заражения. Так ли это? Все ли виды его переносят? Это и предстояло выяснить участникам биологической экспедиции.  Её возглавил Алексей Маслов, руководитель экспедиционного клуба «Образ жизни» и младший научный сотрудник института систематики и экологии животных СО РАН. К себе он относится с юмором, поэтому представился просто – биологическая училка. В фиолетовой шапке с ушами он встретил меня около нагруженной снаряжением Лады.

Межрайонная дорога по пути в пещеру. Фото: Дарья Амеличева.

На часах около пяти часов вечера. Выдвигаемся на машине, больше похожей на автомобиль из американского фильма про полицейских. Отправляемся в сторону Кемеровской области. Пунктом «Б» обозначена Барсуковская пещера. Под гитарные песни мчим к месту назначения.

–  В Западной Сибири мы стали точкой притяжения для проектов, связанных с летучими мышами, – делится в дороге Алексей, – Как оказалось, именно такие поездки позволяют сделать гораздо больше, чем формат научной лаборатории, и наша команда собирает массу проб биологического материала – начиная с мазков на коронавирус, заканчивая пробами шерсти для исследования путей миграции животных. .

На первом плане – Алексей Маслов. Фото: Дарья Амеличева.

Волонтёрская команда выросла из Экологического клуба Новосибирского государственного университета. В 2015 году затея стартовала как спортивная спелеология.

– Тогда мы поняли, что масштаб работы огромен. Команда состояла преимущественно из биологов и к тому моменту в общем виде уже сформировалась. Во время первых экспедиций возникло множество вопросов о рукокрылых, на которые не было никаких ответов в научных публикациях. Именно так и была найдена основная цель экспедиций.

Спящая прудовая ночница. Фото: Дарья Амеличева.

Летучие мыши сами по себе интересная группа животных. Это второй по численности отряд млекопитающих. Они есть в каждом уголке нашей планеты, кроме Крайнего Севера. Также они одни из немногих млекопитающих, кто способен к полёту, а их строение и механизм работы их крыльев до сих пор привлекает внимание физиологов и биомехаников.

Рукокрылые ведут скрытый образ жизни, пещеры – их обычное место пребывания зимой. Мигрируют они на дальние расстояния, но максимум их перемещений до сих пор остаётся для исследователей неизвестным.  Летучие мыши собрали в себе множество адаптаций к разным условиям окружающей среды, что и привлекает внимание учёных. Например, у них есть такая особенность как повышенная температура —может превышать 40 градусов.

В ходе естественного отбора бактерии и вирусы в организме мышки «привыкают» к такой температуре. Если же такой вирус попадает к человеку, наш организм окажется к этому не готов, поэтому долго не может его победить. Из-за того, что крохи живут кучно, вирус передаётся быстро от одной особи к другой, сами зверьки заражения не чувствуют благодаря уникальной иммунной системе Можно сказать, что летучие мыши идеальный природный резервуар всевозможных инфекций.

Группа зверьков на зимовке на стене пещеры. Здесь несколько видов, но определить их точно только по фото зачастую не получается. Фото: Дарья Амеличева.

Тем временем, асфальтированная дорога сменилась просёлочной, затем грунтовой, и наконец машина едет через поле. Солнце село, светит только маленький навигатор.

– Ты на него не смотри, – заметив как пристально я вглядываюсь в маленький экранчик,  Алексей улыбнулся и подытожил, – едем, как помню.

Спустя несколько витков по полю, пары кочек и проезда под импровизированной аркой из сломанной берёзы, из ниоткуда появляется небольшая сопка. Конец сентября, ночью температура идёт в минус, поэтому пар изо рта, подсвеченный фарами автомобиля в ночи, выглядит эффектно.

Эта экспедиция рядовая. По словам Алексея, подобные выезды проводятся несколько раз в сезон. Три-четыре раза осенью, перед наступлением холодов, пока не ляжет снег, и столько же раз весной. Зимой и летом – другие задачи и другие форматы поездок. План этой ночи был прост: расставить специальные сети на улице, достать несколько особей из пещеры, окольцевать, взять мазок на коронавирус и образцы тканей.

Установка паутинной сети, одного из основных инструментов отлова летучих мышей. Фото: Дарья Амеличева.

В сети могут попасть молодые особи, но тут как повезёт. Уже после экспедиции Алексей рассказал мне, что любая сеть может при неудачном стечении обстоятельств травмировать тело зверька, и поделился особой технологией, которую увидел на просторах интернета. Рама с вертикально натянутыми лесками ставится в лесу, внизу крепится подобие ящика во всю длину рамы. Мышка летит и, пытаясь пролететь между лесками, теряет равновесие и попадает прямиком в ящик. Такой метод менее травмоопасный, нежели сети, в которые мышь попадает и путается, причиняя себе вред.

Сети называются паутинными, но больше похожие на рыболовные, две опоры и готово. Такие же сети используют и для поимки мелких птиц. Трава из-за резкого похолодания буквально хрустит и звонко ломается под ногами. Пора выдвигаться в пещеру. Рядом в темноте слышно как журчит вода.

– Это речка «Укроп», – говорит Сева, геолог и помощник Алексея, – так её назвали местные. Сейчас мы будем подниматься в ту сторону, – показывает пальцем в непроглядную темноту. Мне же остаётся слепо верить его словам.

На фото, скорее всего, восточная ночница, обычный для местности вид. Фото: Дарья Амеличева.

Места обитания рукокрылых крайне сложно найти. Это ещё одна причина того, почему вид плохо изучен. Если учёные и находят новую пещеру, то пробраться в неё без специальной подготовки крайне сложно. Барсуковскую пещеру открыли давно, она хорошо изучена, что с одной стороны хорошо, но с другой – это её недостаток. Из пещеры местные жители делают некое подобие достопримечательности и водят туда неаккуратных туристов, а те, в свою очередь, так и норовят оставить свой след в истории: выцарапывают его чем придётся на стенах пещеры, оставляют за собой горы мусора и — что хуже всего — будят местных обитателей.

Тропинка идёт вверх, постепенно становясь всё круче, где-то внизу журчит река, пар валит изо рта. Когда тебе говорят слово «пещера», первым на ум приходит большое пространство со сталактитами и сталагмитами. Когда мы поднялись, перед нами открылся небольшой вход размером метр на метр. Первым пошёл Сева.

Торчащие из входа в пещеру ноги в резиновых сапогах принадлежат Всеволоду Ефременко. Фото: Дарья Амеличева.

Он ловко скатился чуть вниз, ухватился пару раз за стены, упёрся и — пропал из виду. Фонари на наших головах ярко светили, следом в пещеру отправился Алексей. Моя комплекция намного меньше, чем у всех, но чувствовала я себя словно слон в посудной лавке. Во-первых, на каждом из нас был специальный комбинезон, который сам по себе ограничивал свободу движений. Во-вторых, сама пещера довольно узкая, тем, кто страдает клаустрофобией, там делать нечего. Бежать смысла не было, оставалось только слушать и безукоризненно выполнять всё то, что скажет Алексей: «Сейчас ты боком съезжаешь на полтора метра вниз, затем упираешься левой ногой сюда и правым коленом сюда».

Рабочий момент, перемещение между гротами пещеры Барсуковская. Фото: Дарья Амеличева.

В то время как пара учёных мужей вытворяют акробатически номера ночью в пещере, я аккуратно пробираюсь ниже. В таких пещерах, как эта, уже фиксировали ушанов, трубконосов и ночниц разных видов. Первые отличаются от своих сородичей большими (больше головы) ушными раковинами.

Чем глубже в пещеру, тем теплее становится воздух. Мы прошли так называемую «точку нуля» и с этого момента температура и влажность пещеры зависят не столько от окружающей среды, сколько от особенностей вентиляции конкретного грота. Обычно в сибирских пещерах зимой и летом около плюс четырёх градусов. За это их и любят летучие мыши – при постоянной температуре окружающей среды можно зимовать без опасности замёрзнуть. Заброшенные шахты, напротив, зимой часто полностью промерзают, и решившие зимовать там зверьки – гибнут.

Эта местами печатная, местами рукописная шпаргалка — по сути полевой определитель летучих мышей Западной Сибири. В Новосибирской области немного видов рукокрылых, поэтому и большие книжки в пещеры таскать нет надобности. Фото: Дарья Амеличева.

Конец первой части.

Во второй части материала мы расскажем, как кольцевали летучих мышей из Барсуковской пещеры, как брали у них мазок на коронавирус и о других особенностях изучения рукокрылых.