О роли авторских прав в науке и культуре, о свободных лицензиях и о том, мешает ли копирайт развитию науки мы поговорили с Екатериной Эдуардовной Чуковской, директором Научно-образовательного центра интеллектуальной собственности Digital IP, вице-президентом по R&D Федерации интеллектуальной собственности.

Екатерина Эдуардовна, что вас привлекло в изучении права?

Илл.: The Focal Project/Flickr.com CC BY-NC 2.0

– Изначально я не планировала быть юристом, а хотела стать инженером-энергетиком, но это очень давняя история. А в праве меня привлекает некая система, система мировоззрения. Я знаю, как должно быть, могу оценить насколько конкретная ситуация отличается  от того, что предписано. Ещё больший вызов – найти какие-то выходы, решения проблем. Вот это ощущение, что правильно, что неправильно, с чем можно бороться и каким образом, ощущение некой защищённости в жизни законами. Хотя законы у нас принято ругать, но это совсем неверно. Я законом пользуюсь как словарём.

Как бы вы обозначили роль интеллектуальной собственности и авторских прав в современной науке и культуре?

– Эта роль – ключевая! Авторское право распространяет свое воздействие на произведения науки, литературы и искусства. Вопрос разделения литературы и искусства оставим на совести Виктора Гюго, инициатора первой в мире международной конвенции по охране произведений. В науке же авторское право обычно относится не к содержанию изобретений и открытий, а к тому, как они описываются, как предлагаются в мир. Это могут быть опубликованные результаты научных исследований, опытно-конструкторских изысканий, технологических работ – всё это существует, как объекты авторского права. Оно тут в полный рост.

Екатерина Эдуардовна Чуковская. Фото: пресс-служба Digital IP

Другое дело, что не ко всем подобным объектам получается использовать традиционные подходы, потому что всё-таки авторское право изначально создавалось для художественного творчества. Например, оно декларирует, что не охраняются идеи. Вопрос только в том, что под идеями понимать. Французский театровед Жорж Польти продвигал свою теорию (которую он по его собственному утверждению «подсмотрел» у Фридриха Шиллера), что существует только 36 классических сюжетов в драматургии. С одной стороны, попытка охранять с помощью авторского права сюжет вроде «он любит её, а она любит другого» – так себе идея. Тогда у нас было бы по одной картине на каждый библейский  сюжет. Для развития науки, культуры такой подход, охрана идей – действительно зло. С другой стороны, в науке идеи воспринимаются несколько иначе. Иногда проблемы у  исследователя возникают тогда, когда он рассказал о своём открытии или изобретение раньше, чем  зафиксировал. Защитить такое только устно выраженный результат интеллектуальной деятельности бывает проблематично.

Вторая проблема заключается в том, что традиционно авторское право применяется  к тем произведениям, которые мы условно можем назвать эмоциональными. Альтернативный вариант – произведения рациональные – больше связаны с содержанием, которое, как мы выяснили, на уровне идей не охраняется. Как пример можно взять такой объект авторского права, как географические карты. Однако при создании карт предел творческой свободы автора весьма узок, нельзя же для воплощения авторского замысла менять названия морей и океанов. Подобные фантазии будут охраняться авторским правом, но это перестанет быть географической  картой.

Точно так же существуют ограничения в выборе формы в произведениях науки, монографиях и научных статьях, в которых используется специальная лексика. Можно привести такой пример. Когда Илья Ефимович Репин написал картину «Царь Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», то на неё была очень неоднозначная реакция – полотно долгое время не выставлял даже приобретший его Третьяков. Но был один зритель, на которого она произвела особое впечатление – профессор медицины Ландцерт, читавший анатомию в Академии художеств. Он водил в галерею студентов и указывал на неправдоподобие картины Репина: мол, не мог царевич Иван так быстро побледнеть, не могло быть столько крови, характер раны таков, что он не мог вот так упасть и т.д. В конце концов, за Репина вступился его ученик Игорь Эммануилович Грабарь. Он тогда написал открытое письмо профессору Ландцерту, сказав, что картина не есть протокол хирургической операции, и если и погрешил Репин против медицинской или физиологической истины, то так требовал его творческий замысел.

Поэтому в таком контексте произведения науки немного «страдают», они должны максимально отражать результаты исследования, актуальные научные знания или общепринятые тренды. В связи с этим авторское право иногда определенным образом «сбоит» в отношении произведений науки, иногда даже происходят коллизии с другими законами. Например, если сравнить наше классическое авторское право ( 4-я часть Гражданского Кодекса) и положение о порядке присуждения учёных степеней, то мы увидим, что в рамках интеллектуальных прав автор произведения имеет право, например, на его обнародование, а согласно законодательству о науке он обязан это сделать, иначе его не допустят к защите. Получается, что человек идёт на какие-то уступки с точки зрения авторского права для того, чтобы он был признан как учёный. В любом случае, другого законного инструмента защиты интеллектуальной собственности всё равно нет.

Однако законы об авторском праве часто критикуют за то, что они вставляют палки в колёса в распространении научной информации и тем самым тормозят развитие науки…

– Это скорее виноваты не законы, а борьба научных издательств, крупных научных центров. Я могу привести немного странный пример про особенности изыскания в архивах. У нас есть авторское право, есть архивное право – закон об архивном деле. В нём сказано, что если в неопубликованных ранее архивных документах найдено что-то интересное, то архив может пойти исследователю навстречу и установить мораторий на доступ к этим материалам на определённый период – до публикации его изысканий для обеспечения его научного приоритета. Например, как это случилось в проекте Государственного института искусствознания по изданию сочинений Модеста Петровича Мусоргского.

Одну из своих опер – Бориса Годунова – Мусоргский постоянно доделывал и переделывал вплоть до конца своей жизни. Когда же в РГАЛИ (Российский государственный архив литературы и искусства, ранее ЦГАЛИ – прим. ред.) обнаружили рукописи с очень интересными пометами Мусоргского, то выяснилось, что Институт искусствознания не может их сразу опубликовать и вынужден подождать, внимание, 450 дней! Только потому, что исследователи из других центров уже ввели этот мораторий, чтобы обработать и расшифровать рукописи, хотя фактически произведения Мусоргского уже давно находятся в общественном достоянии.

Вместе с категорией общественного достояния часто всплывает тема открытых или свободных лицензий, которые широко используются в той же Википедии. Что говорит об открытых лицензиях российское законодательство?

– Открытые лицензии у нас введены в 4 часть Гражданского Кодекса в 2014 году. Эта часть состоит из нескольких глав. Общие положения, касающиеся любых результатов самой разной интеллектуальной деятельности: художественного творчества, технического творчества и другие, объединены в 69-й главе, а дальше главы называются как отдельные подотрасли интеллектуальных прав: авторское право, смежные права, патентное право, право на селекционное достижение и т.п.

Первые изменения, которые мы так условно называем свободными лицензиями, произошли в этой общей части: автор может сделать заявление на сайте Минкультуры России, где он объявляет всем: используйте моё произведение, но только в таких-то пределах. Если подходить юридически, то это односторонняя сделка, и как выдача доверенности, написание завещания, она не предполагает какого-то ответа с другой стороны. И поэтому она может быть только безвозмездной. Мы не ждём от пользователей ничего, и у них не появляется обязательств.

Илл.: Carlos ZGZ/Flickr.com CC BY-SA 2.0

Вторая часть изменений нашла отражение в отдельной статье 1286.1 ГК РФ, которая так и называется «Открытая лицензия на использование произведения науки, литературы или искусства». Она же применяется по аналогии к объектам смежных прав, к исполнениям, фонограммам, базам данных. И там говорится, что автор может разрешить использование произведений неопределённому кругу лиц, но тут уже требуется некий ответный ход. Во-первых, эта лицензия может быть возмездной. Во-вторых, автор может в самом своём сообщении, адресованном неопределённому кругу лиц, указать, какое действие будет считаться согласием с лицензией: начало использования, ответ на письмо или проставление галочки в браузере. Здесь уже предполагается, что это двусторонняя сделка – договор присоединения. Правообладатель вырабатывает условия, если меня эти условия удовлетворяют, я присоединяюсь. Если не устраивают – я либо вообще ничего не делаю, либо вступаю с ним в диалог, чтобы настроить договор под мои конкретные пользовательские нужды.

Хочу отметить, что мы довольно часто путаем использование и потребление. Грубо говоря, использование содержания произведения не считается вообще никаким авторско-правовым актом, кроме одного вида произведений –архитектурных и близких им градостроительных и садово-парковых. Вот если я по проекту строю дом, мне нужно согласие архитектора.  Если я готовлю салат по рецепту из кулинарного журнала – это не использование. Если я реорганизую Счётную палату по статье Владимира  Ильича Ленина по статье «Как нам реорганизовать Рабкрин» – это тоже не использование. Любое личное потребление находится вне действия авторского права.

Так может быть нам пора уйти от копирайта в сторону тех же свободных лицензий, по крайней мере, в науке?

– Сейчас учёных часто возмущает, что к научным статьям доступ платный или по подписке. Но ведь и раньше было так же. Если у вас в кулинарном рецепте написано «возьмите редиску», то это не значит, что в магазине вам её должны дать просто так. По большому счёту, у нас сейчас происходит разрыв между техническими возможностями и юридическими предписаниями. Но журналы никогда не раздавались бесплатно. Это всегда были либо подписки, либо покупки. Поэтому тут не стоит демонизировать издательства. Например, когда из-за коронавирусной пандемии начались локдауны в разных странах, то в Великобритании крупнейшие научные издательства открыли свои архивы для тех, кто вынужден сидеть дома и работать.

Часто можно услышать такой аргумент, что сначала учёные на государственные деньги проводят исследования, публикуют статьи в научных журналах, а издательства потом продают доступ к этим статьям тем же учёным.

– Результаты научных работ, на которые выделялись государственные деньги, российские учёные публикуют в базе данных ЕГИСУ НИОКТР. К ней открытый доступ, зайдите, посмотрите. Желающий найти научную информацию – найдёт, и не только на пиратских сайтах. Если «разыгрывать» карту с государственным финансированием, то, что государство вложило, к тому государство и открыло свободный доступ, если это, конечно, не секретные разработки. Часто мы просто не знаем, где искать.

Как вообще обстоят дела с правовой грамотностью в научной среде? Кто-то учит учёных и, к примеру, журналистов, где публиковаться и где искать информацию?

– Я представляю Научно-образовательный центр интеллектуальной собственности и цифровой экономики, мы как раз ровно в этом свою миссию и видим. Т.е. мы пытаемся рассказывать об особенностях работы с интеллектуальными правами везде, где нас готовы слушать. В основном это, конечно, творческие или гуманитарные вузы: ГИТИС, Школа-студия МХАТ, Высшие курсы сценаристов и режиссеров, факультет журналистики МГУ. Но мы сотрудничаем и с Физтехом – там довольно сильная кафедра, и в Бауманке сейчас есть учебно-методическое объединение по интеллектуальной собственности. Есть специалисты, есть хорошие курсы. Другое дело, я боюсь, что студенты к этому относятся, как я в своё время к истории КПСС – надо просто отсидеть лекции. Хотя в творческих вузах я вижу, что интерес большой. Весь вопрос в том, как подать и как заинтересовать. У нас есть и много корпоративных программ. Например, когда случилась проверка Роскосмоса Счётной палатой, выяснилось, что все их нематериальные активы вообще никак не зафиксированы. Аналогичные курсы по интеллектуальной собственности мы проводили для Уралвагонзавода, для Интер РАО.

Ещё мы мечтаем рассказать об интеллектуальных правах школьникам. Пять лет при участии экономического факультета МГУ проводится конкурс среди учеников 7-11 классов, который называется «Литература и финансы». По заданию школьники анализируют фрагменты классических произведений и разбирают их с точки зрения финансовых инструментов. И сейчас организаторы столкнулись с тем, что из почти 5 тысяч работ, представленных на первый тур, они смогли пропустить во второй только полторы сотни, потому что всё остальное было плагиатом. Из-за лёгкости доступа к информации дети не понимают, что из этого можно брать, а что нельзя.

Илл.: Erich Ferdinand/Flickr.com CC BY 2.0

Школьниками это важно рассказывать, потому что если они будут себя ощущать, как авторы, пусть даже сочинения, за которое учитель поставил двойку, то и к остальным авторам и их произведениям они будут относиться с бо́льшим уважением. Участникам конкурса, их учителям и наставникам я за полчаса что могла – рассказала про Википедию, про цитирование, про авторские права. Как писал известный поэт  XVII века Николя Буало: «…даже музе нужен и завтрак, и обед, и, между прочим, ужин». Вы не представляете, какая была реакция. Было такое ощущение, что им Америку открыли – информация в интернете, оказывается, охраняется законом!

А как юристы относятся к популяризации права, как науки?

– Не скажу за всех, но лично я люблю об этом рассказывать. Мне кажется, что это вообще самое полезное, что я делаю. Я стараюсь не только отвечать на вопросы своих студентов, а создавать у них систему знаний, представлений, откуда что берётся, какая существует логика в развитии норм авторского права и исключений из них. Когда я вижу, что они это не только воспринимают, но и научаются этими знаниями пользоваться, сразу ощущение, что сделала что-то хорошее.

Лично я несколько раз сталкивался с тем, что даже практикующие юристы не из области интеллектуальной собственности, часто в ней совсем не разбираются. Это следствие узкой специализации?

– Наверное, это дефект юридического образования. Интеллектуальная собственность и авторские права – часть курса гражданского права. По учебному плану это идёт после причинения вреда и до наследственного права.  Даже когда я училась в МГУ, ещё в советское время, все лекции и семинары на тему охраны творчества были отданы «в пользу» наследственного права, поскольку ситуации с завещанием или спорами наследников более вероятны в практике будущих юристов, чем разбирательства с авторами или актёрами. Хотя сейчас, конечно, в плане юридического образования в сфере авторских прав есть намного больше возможностей – есть и специализированные ВУЗы, и организации дополнительного образования, в том числе и наш Центр.

Екатерина Эдуардовна, что бы вы напоследок пожелали нашим читателям?

– Читать (смеётся)! И не упираться в авторское право, как в монстра. Желающих сейчас в него кинуть камень много, не говоря уже о том, что во всём мире есть тенденция создания пиратских партий, к этому даже подводится какая-то идеология. Её можно подвести, наверное, только в том случае, если сам человек в жизни ничего не создал. Авторское право очень живое, зависит и от технического прогресса, и от настроя общества, и от социальной, а не только культурной политики государства. Настолько живое, что даже единой теории у него, в сущности, нет. Кто-то говорит об особой категории гражданских прав, кто-то сравнивает с монополией и даже семейным правом, где автор – отец, произведение – его ребёнок, а обнародование – акт эмансипации: поверьте матери троих детей и бабушке одной внучки, когда кто-то что-то родил, он от этого просто так не откажется. Самым прилипчивым оказалось сравнение с вещными правами, по поводу чего Михаил Александрович Федотов, до последнего времени наш омбудсмен, доктор юридических наук, специалист по авторскому праву, как-то сказал, что собственность похожа на интеллектуальную собственность, как коровка на божью коровку, т.е. это не больше, чем фигура речи.

Сегодня авторское право максимально открыто для общества, оно «цифровизируется»,  появляются инструменты, позволяющие зафиксировать появление произведения, разрешить какие-то мелкие споры, найти правообладателя. Цитирование разрешено максимально широко, наработан некоторый набор обычаев и практик, и здорово, что многие из правил – это не какие-то эфемерные нормы морали, а юридически закреплённые нормы. Мне кажется, что авторского права бояться точно не надо, надо им пользоваться.

Со 2 июня в Digital IP стартует образовательный модуль «Безопасность – как охраняется», где вы сможете подробнее познакомиться с тем, как защитить интеллектуальную собственность на своё творчество. Специально для всех читателей «Науки и жизни» 2021 Digital IP дарит скидку 10% по промокоду DIP10 на приобретение модуля «Безопасность — как охраняется». Присоединяйтесь!