... и совершенно разошлись во взглядах на истоки микенской и минойской культур.

Утончённые подданные царя Миноса и воинственные герои Троянской войны, обитавшие на территории Греции во втором тысячелетии до нашей эры, канули в Лету. Их сменили грубые и невежественные дорийцы, пришедшие на Пелопоннес с севера. Потребовалось больше половины тысячелетия, чтобы древние греки научились делать вокруг себя красоту собственными руками.

«Львиные ворота» дворца в Микенах. Были построены во время расширения крепостной стены в XIII в. до н. э. Фото: Vicenç Valcárcel Pérez/Wikimedia Commons, CC BY-SA 4.0.

Но исчезнувшие древние цивилизации не могли не вызывать интерес исследователей. И если древнегреческий философ Платон пытался объяснить, куда пропали минойцы, опираясь на древнюю легенду, то практичные любители истории XIX века хотели найти их материальные следы. И нашли. Как же это произошло?

В период своего расцвета минойский Крит сильно влиял на жизнь населения материковой Греции. Позднее, после микенской экспансии на остров, ахейцы уже целенаправленно применяли полученные на острове знания, например, в строительстве или ведении учёта в хозяйственной деятельности.

Археологическое открытие минойской и микенской цивилизаций происходило в обратном порядке. Материальные следы микенской цивилизации открыл вовсе не академический учёный. В то же время это открытие не было и случайным. Российский предприниматель немецкого происхождения Генрих Шлиман после кругосветного путешествия неожиданно заинтересовался древней историей настолько, что в 44 года стал студентом Парижского университета. Чуть позднее, вооружённый сведениями из греческой мифологии и овеянный славой открытия Древней Трои и скандалом с «Кладом Приама», Шлиман выбил из греческого правительства разрешение на раскопки внутри акрополя Микен. И сам акрополь, и та же «Сокровищница Атрея», и другие гробницы уже были обнаружены ранее, а «Сокровищница Атрея», по слухам, ещё и разграблена. Но у Шлимана появился шанс найти дворец царя Агамемнона, в существование которого он верил.

Археолог Генрих Шлиман. Фото: Universitätsbibliothek Heidelberg/Wikimedia Commons, CC BY-SA 4.0.

Начав свои раскопки в 1876 году с царских гробниц в Микенах (тот самый могильный круг А), Генрих Шлиман затем расчистил и саму цитадель с её внушительными Львиными воротами. Затем в 1880 и в 1886 годах он работал в древнем Орхомене, где исследовал гробницу-толос (ограбленную до него) и микенский дворец. А в 1884 году Шлиман раскопал акрополь «крепкостенного Тиринфа» — ещё одной микенской цитадели.

Циклопические стены Тиринфа из крупных, практически необработанных камней. Фото Юлли Улётовой.

Археологические методы Генриха Шлимана были далеки от современных. Однако надо отдать ему должное — он учился археологии прямо на раскопе. Изучая холм Гиссарлык, где, как Шлиман верил, должна была быть Троя царя Приама, он приказал прорыть 70-метровую траншею глубиной 14 метров. Всё, что предшествовало «гомеровскому», опять же по мнению самого Шлимана, слою, безжалостно срывали рабочие. В то же время современников возмущала и даже раздражала его уверенность в своей правоте, что казалось закономерным следствием дилентантизма Шлимана. Некрасивая история с «Кладом Приама» тоже не украсила биографию археолога-самоучки. Но для микенской цивилизации этот период истории стал новой точкой отсчёта — её увидели, в неё поверили, её начали изучать по материальным свидетельствам.

Микены. Мощные стены цитадели. В лучшие времена стены достигали в высоту 12 м, а в ширину (на различных участках) — от 5 до 8 м. Фото Юлли Улётовой.

В XX веке все археологические зоны, открытые Генрихом Шлиманом, стали объектами интереса профессиональных археологов. К ним добавился также Пилос с его знаменитым дворцом Нестора. Сейчас эти микенские города — музеи под открытым небом. Но исследовательская работа археологов всё равно продолжается. Например, в 2018-19 годах министерство культуры Греции знакомило широкую публику с результатами раскопок цитадели Гла, относящейся к микенской эпохе. Она расположена на естественном скальном образовании острова на древнем озере Копаида в Беотии, которое было осушено в конце XIX века. Площадь этой цитадели в 7 раз больше, чем площадь легендарных Микен.

Реконструированная фреска с изображением дельфинов из цитадели Гла. Археологический музей Фив. Фото: O.Mustafin/Wikimedia Commons, CC0.

Открытием же минойской цивилизации мы обязаны британскому историку Артуру Эвансу. В начале своей научной карьеры он изучал современную историю, но уже в 20 лет участвовал в раскопках в австрийском Гальштате, затем в раскопках в немецком Трире, а во время Черногорско-турецкой войны, работая журналистом на Балканах, даже организовал в 1877 году раскопки кургана бронзового века в Конавле на юге Хорватии.

В 1880-х годах Эванс посетил Микены и Тиринф и даже встречался с Генрихом Шлиманом в Афинах, где последний заинтересовал его рассказами о микенской цивилизации. Шлиман считал, что её корни происходят с острова Крит. В какой-то момент своих археологических экспедиций Шлиман даже пытался купить для работы участок на Крите, но не сошёлся в цене за землю. По возвращении в Британию Артур Эванс принял предложение стать учёным хранителем Эшмоловского музея. В коллекции этого музея он обнаружил артефакты с Крита и заинтересовался иероглифической письменностью на них. И уже с 1894 года этот интерес стал для Эванса основным.

Артур Джон Эванс, 1851–1941. Фото: Wikimedia Commons, CC BY 4.0.

В 1899 году он приобретает так и не купленный Шлиманом холм, на котором расположен Кносс. Для Эванса холм не был случайным выбором: ещё в 1878 году здесь провёл раскопки местный предприниматель Милос Калокеринос, открыв мощные стены и даже склад пифосов. Особой гордостью Калокериноса стала табличка с надписью линейным письмом Б. Однако дальнейшие раскопки были запрещены местным обществом древностей, чтобы находки не достались туркам, владевшим островом.

Последующие 30 лет после покупки Кносса Артур Эванс всецело отдаёт изучению новой цивилизации. На реставрацию уже раскопанного им Кносского дворца он потратил и собственные средства. Не будучи по образованию археологом, Эванс с самого начала пригласил на раскопки Кносса археолога Дункана Маккензи, уже известного работой на поселении бронзового века Филакопи на острове Милос.

Дворец в Кноссе, реконструированный по замыслу Артура Эванса. Фото Юлли Улётовой.

Судя по рабочим дневникам последнего, именно он вёл настоящие археологические записи исследования дворца в Кноссе. Эти дневники Эванс впоследствии использовал для написания своего многотомного труда «Дворец Миноса в Кноссе» («The Palace of Minos at Knossos»). Авторству Маккензи, видимо, принадлежит и трёхэтапная периодизация строительства дворца.

В перерывах между раскопками Кносса (обычно весной–летом) Эванс возвращался в Британию, чтобы обработать находки, написать отчёты, организовать выставки, и продолжал работу хранителя музея Эшмола. В середине 1910-х годов он активно занялся изучением кносского архива — собрания почти в 3 тысячи глиняных табличек, содержавших хозяйственные записи дворца. Эванс выделил три разновидности письма — иероглифическое, линейное А и линейное Б, а также начал их публикацию под названием Scripta Minoa. Однако он совершенно не желал делиться материалами с другими исследователями.

В процессе работы Шлиман и Эванс совершенно разошлись во взглядах на истоки микенской и минойской культур. Шлиман руководствовался эпосом Гомера как путеводителем по микенской истории, пытаясь втиснуть открытия и находки в нужную эпоху, а также продолжал видеть Крит истоком микенской культуры.

Эванс же, поменяв свою первоначальную точку зрения, схожую со шлимановской, считал, что никакой гомеровской эпохи не существовало, а поэмы Гомера — «искажённый отголосок» минойского эпоса. Минойская культура — оригинальная цивилизация, а микенская — лишь её побочная, варварская ветвь. Никакого микенского завоевания Крита не было, а обе культуры не имели греческого происхождения. Подобные взгляды уже у современников вызывали безжалостную критику. Не меньше вопросов вызывала и вызывает реконструкция Эвансом Кносского дворца: дорисовка фресок и восстановление конструкций сооружений с помощью железобетона часто базировались на фантазиях Эванса.

Но наш рассказ об открытии минойских поселений не будет полным, если мы не упомянем о другом исследователе — Федерико Хальбхерре. Родившись в тогда ещё австрийском Роверето, своё основное образование он предпочёл получить в римском университете Ла Сапиенца. Он работал на раскопках с 20 лет и впоследствии возглавил две археологические экспедиции на Крите — в минойском дворце в Фесте и на минойской вилле в Агиа-Триаде. Причём работали эти экспедиции в одно время с кампанией Эванса в Кноссе. Самое известное минойское открытие экспедиций Хальбхерра — знаменитый и загадочный Фестский диск. А нашёл его в 1908 году другой итальянский археолог, работавший под руководством Хальбхерра, — Луиджи Пернье. Надпись на этом диске до сих пор не расшифрована, учёные даже не знают, что за письменность на нём использована. Да и письменность ли это вообще — все знаки в надписи являются картинками.

Фестский диск входит в постоянную экспозицию Археологического музея города Ираклион на острове Крит (Греция). Фото: C messier/Wikimedia Commons, CC BY-SA 4.0.

Несмотря на столь давнее и внимательное археологическое изучение острова, Крит до сих пор преподносит открытия. В 2018 году около деревни Кентри в префектуре Иерапетра была случайно обнаружена камерная гробница позднеминойского времени (1400–1200 гг. до н. э.) с останками мужчины. А годом позже в префектуре Лассити богатое поселение и рядом женское захоронение раннеминойского периода (XVIII–XVI вв. до н. э.).

Гробница позднеминойского времени (1400–1200 гг. до н. э.). Фото: Эфорат древностей Лассити, Smithsonian Magazine. 

...

Вот такие противоречивые личности стояли у истоков изучения минойской и микенской культур. Понадобился труд нескольких поколений археологов, чтобы эти загадочные цивилизации обрели в мировой истории чёткие контуры и подобающее им место.

Однако цивилизации это не только города и некрополи. Важным признаком цивилизованности общества является письменность. У минойцев и микенцев она была, и даже не одна. И история их изучения заслуживает отдельного рассказа.