Гидробиолог, изучающая слепых пещерных рыб, в какой-то момент увлеклась фотоловушками. В результате она и её подписчики стали свидетелями настоящей мелодрамы из птичьего мира, а заодно узнали, какие игрушки есть у лис. О необычных рыбах и о том, как заглянуть в мир животных, рассказывает кандидат биологических наук Вера Павлова, старший научный сотрудник лаборатории популяционной биологии и генетики Института биологии внутренних вод им. И. Д. Папанина РАН.

Куница в парке. Фото: В. Павлова.

— Вера, расскажите, какая сфера ваших научных интересов?

— Я участвую в проектах по изучению влияния магнитных полей на различных гидробионтов. В частности, была руководителем гранта Российского научного фонда по изучению влияния магнитных полей на пещерных рыб.

— Обычно говорят про вымерших пещерных львов и медведей. А кто такие пещерные рыбы?

— Как понятно из названия, это рыбы – обитатели водоёмов пещер. С ними интересно работать, потому что приспособление к пещерному образу жизни изменяет многие системы органов – прежде всего, это окраска и зрение. Рыбы в пещерах обычно бледно окрашены, у них атрофированы глаза. С тех пор, когда рыбы начали вести пещерный образ жизни, проходит постепенная редукция глаз, и чем рыбы дольше в эволюционном плане живут в пещерах, тем глаза у них меньше выполняют свою первоначальную функцию, вплоть до полной потери зрения.

— Зачем же им тогда глаза?

— Мы работали с астианаксом (Astyanax mexicanus, обиходное название – слепая пещерная тетра) – это вообще безглазые рыбы. Место, где должны быть глаза, у них затянуто кожей. Эти рыбы слегка розоватые, пигмента в их коже нет: окраска в их жизни не играет никакой роли, ведь им не надо прятаться от хищников, скрываться от жертвы во время нападения, им ни к чему, чтобы сородичи узнавали их внешне. В отсутствие освещения всё это не нужно.

Слепая пещерная тетра Astyanax mexicanus. Фото: В. Павлова.

— Есть ли у них органы чувств, которые заменяют зрение?

— Да, конечно. Например, у них отлично развиты органы боковой линии. Это рецепторы, которые находятся по бокам тела и на голове. Они реагируют на изменение гидростатического давления. У пещерных астианаксов органы боковой линии особенно сильно развиты, и поэтому эти рыбы очень чувствительны к колебаниям водной толщи. Это важно для ориентации в условиях полной темноты и для успешного питания. Ещё у астианаксов изменяется ротовой аппарат: челюсти у них шире и зубов больше, чем у их родственников, живущих в поверхностных водах.

— А почему? Там какая-то другая добыча, чем на поверхности?

— Там другая жизнь, еды меньше, и если ты нашел пищевой объект, у тебя должны быть все шансы схватить его и удержать. Это хищные рыбы, потому что под землей растительности нет.

— Что можно схватить под водой?

— Каких-нибудь ракообразных, насекомых, червей.

— Вы говорили, что исследовали влияние магнитных полей на рыб. В чём состоял ваш эксперимент?

— До работы с пещерными рыбами мы провели эксперименты с рыбками данио (они живут на поверхности) и показали, что с помощью магнитных полей можно воздействовать на циркадные ритмы. В норме циркадные ритмы обычно задаются освещением, но вообще на Земле вместе с изменением освещения так же ритмично меняется и геомагнитное поле. Была предложена гипотеза, что изменение магнитного поля тоже может служить водителем ритма, как и освещение. На данио эта гипотеза подтвердилась, и мы решили её проверить ещё и на пещерных рыбах. Мы предположили, что если у них редуцирован орган зрения, то, возможно, к магнитному полю они будут более чувствительны.

Установка для исследования влияния магнитного поля на рыб. Фото: В. Павлова.

— И что оказалось?

— Вообще у астианакса циркадная система довольно сильно нарушена. Это следствие приспособления к пещерному образу жизни. В пещерах, где нет света, не нужно затрачивать энергию на поддержание циркадных ритмов. Поэтому эта система «ломается», гены работают уже не так, как у рыб в поверхностных водах. Но в лаборатории, с помощью чёткого режима освещения даже на этих слепых рыбах удавалось добиться циркадных ритмов в работе генов и в двигательной активности. Это мы знаем из литературы. Но в наших экспериментах выявить ритмы в ответ на флуктуации магнитного поля не удалось. То есть наша гипотеза не подтвердилась, что в науке тоже важно.

— Под землей, в пещерах обитает много видов рыб?

— Конечно, меньше, чем на поверхности. Но вообще пещерных видов известно около трёх сотен. Это целый мир – богатый и разнообразный.

— Чем они вас удивляют?

— С обывательской точки зрения – их слепота и необычный вид, при этом – их прекрасная адаптация в своей среде. Когда с таким организмом начинаешь работать, поражает, насколько он встроен в экосистему, приспособлен к таким уникальным условиям обитания.

— Помимо того, что вы занимаетесь изучением пещерных рыб, вы также увлекаетесь фотографированием животных в природе. С чего началось ваше увлечение?

— Мне кажется, любой биолог – это, прежде всего, натуралист, который любит с природой общаться напрямую: в лесу, на лугу, на поле. В лабораториях мы сидим по необходимости – чтобы глубже какие-то процессы понять, нужны лабораторные исследования. Но мне всегда нравилось гулять по окрестностям. Наш научный поселок Борок, где расположен Институт биологии внутренних вод, – благодатное место, тут не просто рядом с природой живёшь, ты здесь в неё встроен. Если пошире открыть глаза, можно много всего увидеть. У нас прямо в поселке, в парке – белки, куницы, бобры. Можно иногда подсмотреть удивительные моменты.

Я однажды ходила по парку весной и услышала, как громко кричат вороны, а я уже знала, что у них там гнездо. Любой крик птиц – это сигнал, в том числе и для наблюдателей: что-то происходит. Оказывается, в тот момент куница хотела забраться в гнездо к воронам, добыть воронёнка. Она стремится к гнезду, вороны сверху её атакуют, а снизу стоит человек. Несчастная куница мечется, не знает, куда деться. Как-то ей удалось сохранить свою жизнь, но осталась без обеда. А я была с фотоаппаратом, поэтому осталась с интересной историей. Тоже поражаешься: куница по размерам – как небольшая кошечка, а насколько она приспособлена бегать по веткам, в том числе по тоненьким, как органично в этом сплетении ветвей в лесу себя чувствует!

Фото: В. Павлова.

— Сейчас у исследователей и фотографов стали популярны различные фотоловушки для наблюдения за животными. Это дорогое удовольствие?

— Не очень дорогое – тысяч за десять можно купить нормальную фотоловушку. Я их сама покупаю. «Охота пуще неволи» – мне это очень интересно. Фотоловушки я начала ставить после такого случая. Как-то ходила на лыжах около Борка и увидела нору бобров – это был февраль, но видно было, что норой они регулярно пользуются, там дорожки были протоптаны, и я подумала, как было бы здорово поставить фотоловушку и посмотреть, чем бобры занимаются. Приобрела на «Озоне» и поставила. Потом ходила её регулярно проверять. Очень много мы узнали про бобров с февраля по апрель, пока не растаял снег.

— Мы – это кто?

— Я выкладывала видеозаписи в соцсети, люди смотрели, всем было любопытно. Получился такой мини-сериал про семью бобров: как они ветки носят, как взаимодействуют друг с другом.

Кандидат биологических наук Вера Павлова, старший научный сотрудник лаборатории популяционной биологии и генетики Института биологии внутренних вод им. И. Д. Папанина РАН. Фото: А. Афанасьев.

— Бобровская «Санта-Барбара»!

— Да. Когда лёд растаял, бобры перестали этой норой пользоваться, переместились в другое место. У них эта нора была приспособлена для выхода из-подо льда на поверхность, к кормовым растениям: ива, осина. Вообще любопытно ставить фотоловушки у нор. Можно посмотреть не только за жизнью их обитателей: норы – это всегда место притяжения и для других видов. Там регулярно появлялись лисы. Они ходят, смотрят, все ли в порядке у бобров, нет ли там заболевшего, которого можно добыть. Зайчики проскакивали, енотовидные собаки – это очень любопытно. Из этих наблюдений мы узнали, что с бобрами соседствуют норки и выдры – они могут занимать камеры в их хатках. Они пользуются выходами из-подо льда, которые бобры поддерживают. Потом мы в другом месте ставили фотоловушку – там вообще был, как мы называли, портал под лед: благодаря тому, что бобры там регулярно ходили, норкам с выдрами тоже хорошо. Им есть куда нырнуть, чтобы добыть себе еду.

— Какие у вас отношения с подписчиками? Они вам помогают?

— Меня очень поддерживают люди, с которыми я делюсь этой информацией. Мне удобнее говорить «мы», потому что в одиночку не настолько интересно всё это делать. Вот, например, у нас были съёмки лосей на солонце. Там фотоловушка стояла целый год. Благодаря таким записям можно не просто на досуге смотреть ролики с дикими животными, но и получать вполне научные данные. Можно оценить суточную активность: в какое время лоси предпочитают приходить на солонец, состав животных по возрасту или полу. Но самые строгие наши данные – по аистам. Потому что у нас есть записи с онлайн-камеры, с которой съёмка велась круглосуточно, когда фиксировался каждый момент их жизни, и все поведение можно расписать, проанализировать, обсчитать. Статья об этих наблюдениях вышла в научном журнале в конце 2024-го года (Павлова В.В. Случай смены партнёра в гнездовой период у белого аиста (Ciconia ciconia L. 1758) и его последствия. Зоологический журнал. 2024. Т. 103. № 10. С. 62-69).

Фото: В. Павлова.

— И к каким вы пришли выводам?

— В статье я описывала конкретный случай, хотя наблюдения велись с момента прилёта птиц до момента отлёта – это где-то с середины апреля до середины августа. Так получилось, что самец – хозяин гнезда – получил сильную травму и перестал прилетать на гнездо. Осталась одна самочка, и тут прилетел второй самец, молодой, который всячески пытался занять это гнездо, а самочку заполучить себе в пару. Этот момент смены партнеров я как раз и описываю в статье, анализирую, как появление чужака повлияло на всех жителей гнезда. С момента появления чужого самца самочка стала меньше бывать на гнезде, реже кормила аистят.

— А где же она бывала? Строила отношения с новым самцом?

— Она где-то кормилась, и самец её сопровождал. Она прилетала на гнездо, а чужак следовал за ней, нападал на птенцов, и у наблюдателей сложилось впечатление, что самочка реже стала бывать на гнезде, чтобы он меньше на них нападал.

Фото: В. Павлова.

— Птенцы выросли, не погибли?

— Мы не выдержали и стали их подкармливать. Это не совсем научный подход, но убить в себе человека невозможно. Люди стали такими сознательными, разумными, в том числе благодаря альтруизму. Очень трудно просто смотреть и не участвовать, когда на твоих глазах разыгрывается такая драма.

— А что случилось с травмированным самцом?

— Мы считаем, что он погиб. Сначала местные жители видели его где-то на огородах, он пытался прокормиться, но потом перестали приходить сообщения, люди перестали его видеть. Интересно, что уже будучи травмированным, он несколько раз прилетал на гнездо, пытался прогнать чужака – на это невозможно было смотреть равнодушно!

— У него не получалось?

— Нет, конечно: когда аисты сражаются на гнезде, они клювом наносят удары, и для этого нужна хорошая опора. А наш самец был без ноги. Когда невозможно нормально опереться, и удар сильный не нанести.

— Чем всё закончилось у самки с новым самцом?

— У них ничего не получилось. Вообще у аистов сезон ухаживаний, когда может произойти оплодотворение и когда они могут откладывать яйца, проходит только весной, а потом у них гормоны затихают, и даже когда бывают моменты копуляции, результата не получается. У того молодого самца, вероятно, была цель прошлым летом завязать с самочкой отношения, чтобы на будущий год она стала его подругой и они могли завести потомство. Этой весной наша самочка прилетела, мы её узнали по характерному пятнышку на ноге. И с ней прилетел какой-то самец. По поведению мы решили, что это тот же самец, который ее преследовал, но в этот раз она его вообще на гнездо не пустила. Они прилетели, пощелкали клювом, как у них заведено...

— Зачем они это делают?

— Они так заявляют свои права на гнездо. Это свидетельство, что аист считает это жилище своим. А одновременное щелканье – это ещё и установление связи между партнерами.

— И он тоже начал щёлкать?

— Да, они вместе пощелкали, но ему это не помогло. Самочка больше не пускала его на гнездо, сидела одна. Самец где-то рядом ютился, даже жалко его было. Отвергла.

— Интересно, почему? Как вы себе это объясняете?

— Тем, что он неопытный. Это было понятно уже в то лето, когда он только появился на гнезде, по тому, как обращался с гнездовым материалом. Пытался ветки в гнезде перекладывать, но ронял их, всё разворошил. Мы же до этого наблюдали, как опытные птицы строят гнездо: принесли ветку, четко уложили, все как надо. Поэтому мы и решили, что он неопытный, а самочка в результате решила, что нет смысла с ним связываться.

— Было бы интересно узнать, получились ли у неё ещё с кем-то семейные отношения, были ли ещё птенцы.

— Да, это было бы очень интересно, но, к сожалению, это осталось для нас неизвестным. Хотя можно представить ситуацию, что где-то в округе есть гнездо, где самец остался один, и может быть, она все-таки нашла себе пару. Но вообще бывает, что после неудачи на гнезде – а для нашей самочки тот сезон, когда партнер у неё пропал, она, видимо, считает неудачным, – аисты отказываются от размножения. Они могут даже оставаться на местах зимовок и не возвращаться в места гнездования.

— Отказываются от размножения, хотя это, казалось бы, главная их биологическая функция. Почему они так делают?

— Хороший вопрос. Тоже об этом думаю.

— Может, потому что они не встретили больше свою любовь? Как вы думаете, такое у птиц возможно?

— После истории с нашими аистами я заинтересовалась вопросом, как у других видов птиц обстоят семейные отношения. Вообще аисты считаются моногамными, как и лебеди. Для хищных птиц тоже считается, что у них один партнёр на всю жизнь. Но я посмотрела литературу, и оказывается, что, когда гибнет партнер, многие птицы стараются найти другого, даже те, которых мы относим к моногамным. При этом важен возраст партнёра. Для некоторых видов четко показано, что если партнёр моложе, то выводок получается меньше, и многие птицы просто не идут на контакт с менее опытной особью, потому что понимают, что успех размножения будет минимальный.

— Сколько у вас сейчас фотоловушек и как вы решаете, где их ставить?

— Сейчас их у меня четыре. Если что-то интересное попадется, я в любой момент могу поставить фотоловушку. Обычно брожу с фотоаппаратом и смотрю вокруг. Например, в этом году нашла нору лисы и надеюсь весной поставить фотоловушку. Поснимать лисят – это моя мечта. Знаете, как я поняла, что это нора лисы? Лисы любят носить лисятам всякие игрушки. У людей могут обувь своровать или еще что-то, что плохо лежит. И вот я увидела нору, она сейчас пустует, потому что лисы используют норы только для размножения, а у норы – косточки какие-то, а ещё упаковка от чипсов, пластиковая бутылка... Думаю: кто ходит там же, где я, и в такой глуши мусор бросает? А потом догадалась: это следы жизни семейства лис. У аистов, кстати, тоже есть игрушки для аистят. Вообще у этих птиц поведение самцов и самок немного различается. Самцы приносят больше гнездового материала: крупные ветки, ворох сена – а самочки понемножку всего. А ещё наша самочка приносила маленькие штучки, и мы всё никак не могли понять, зачем: какая-то досочка, тряпочка, мох слежавшийся… И вот мы увидели: аистята, когда подрастают, с этими штучками начинают играть, своими клювиками таскают по гнезду, учатся. А мы-то смеялись: самец такой ворох сена несёт, а самочка – какую-то ерунду!

— Звери не ломают ваши фотоловушки?

Фото: В. Павлова.

— К счастью, нет. Как-то лоси интересовались: подойдут, задышат камеру, ничего не видно. А вот бобры однажды чуть не утопили фотоловушку: я установила её на палку, а палку закрепила плохо. И потом, когда вернулась проверять, увидела, что палка упала, а камера – в нескольких сантиметрах от воды. Позже по записям посмотрела: бобру понравилась палка, он её погрыз, уронил, потащил куда-то, чудом не затащил под воду. Одну фотоловушку у меня человек стащил. Но были случаи, когда люди мимо проходили и не обращали внимания.

— Люди невнимательны?

— Да. У меня как-то фотоловушка стояла на тропинке, а там грибник ходил. Он настолько был сосредоточен на поиске грибов, что фотоловушка не привлекла его внимания. Тоже интересно – можно и за людьми немного понаблюдать.

— А что интересного в целом вы узнали про зверей?

— Их жизнь невероятно насыщенна и интересна. Настолько вовлекаешься в эти события, что эти животные становятся как члены семьи. Когда все аисты улетели на зимовку, я была настолько опустошена всеми переживаниями за четыре месяца, что долго не могла приступить к обработке снятого материала. Два-три месяца мне понадобилось, чтобы отойти от пережитого.

— Отношения у животных похожи на человеческие?

— Меня поразило, что аисты невероятно похожи на людей. Очень тяжело было от антропоморфизма уйти, перестать использовать «человеческие» слова, когда писала статью. Я изо всех сил держалась, чтобы не писать про человеческие отношения, однако рецензент все равно несколько раз отметил, что надо быть объективнее. Но это было очень сложно!