С 18 по 21 марта в Москве прошла VIII Международная научно-практическая конференция «Вселенная белого медведя: эффективное сотрудничество в Арктике». О наблюдениях за белыми медведями и об изучении экологии арктического региона мы поговорили с двумя участниками конференции: Никитой Платоновым, старшим научным сотрудником Институт проблем экологии и эволюции им. А. Н. Северцова РАН и Наталией Чекменевой, научным сотрудником Государственного океанографического института им. Н.Н. Зубова.

Никита Платонов, кандидат технических наук:

Медвежата с мамой выходят из берлоги на острове Врангеля. Фото: Максим Ляменков, пресс-служба Росзаповедцентра Минприроды России.

— Никита Геннадьевич, скажите, для чего вы исследуете медведей и места их обитания?

— Для человека очень важна живая природа, если не будет этого ресурса, то существовать на нашей планете будет некомфортно. Живая природа – это целая система, все живые организмы взаимосвязаны: третье звено пищевой цепи поедает второе, второе поедает первое, всё находится в равновесии. Если какое-то звено вдруг выпадает, то равновесие нарушается и в живой природе начинаются проблемы. Например, вы истребите промежуточное звено в пищевой цепи, тогда хищник уже не сможет добыть себе пищу. Так вот белый медведь считается одним из видов-индикаторов живой природы арктической зоны. Для того, чтобы понимать, что происходит в Арктике, мы исследуем белого медведя: его здоровье, перемещения, поведение и так далее.

— А что полезного можно узнать из данных о перемещениях белых медведей?

— Информация о перемещении белых медведей может быть полезна для того, чтобы определить границы субпопуляции белого медведя. Так по нашим немногочисленным данным (Арктика достаточно труднодоступный регион) о перемещениях белых медведей, отловленных в южной части острова Южный (архипелаг Новая Земля), можно сказать, что далеко друг от друга они не уходят. Исходя из этого, можно сделать вывод, что обитающие там медведи являются обособленной группировкой. Генетически, кстати, это тоже подтверждается.

Недавно иностранные исследователи с помощью данных спутника о перемещениях белого медведя и биометрии этих животных выявили, что на юге Гренландии находится обособленная группировка. Возможно, если проводить исследования в достаточном объеме, не только на модельных участках, но и по всей Арктике, удастся выявить гораздо больше таких обособленных группировок.

— А медведи одной группировки могут заходить на территорию другой, где по идее они обитать не должны?

— Да, такое бывает. Иногда медведи даже «забредают» к людям. Это происходит, потому что медведей привлекают запахи еды. Эти хищники всеядны, но предпочтение отдают тюленям или птицам. А когда они заходят в тех места, где нет привычного для них питания – тюленей или птиц, то медведей будет привлекать любая еда. Соответственно животные идут на поиски чего-то съедобного. Так происходит столкновение с человеком. Сейчас такие «посещения» населённых людьми зон больше контролируются. Хотя коренные народы привыкли к такому соседству. Они используют белых медведей для добычи еды, для поддержания традиционных экологических знаний. Например, у нас была экспедиция на Чукотку: там местные живут среди белых медведей 365 дней в году, причём так существует уже несколько поколений. Они знают про белых медведей даже больше, чем мы. Но только у нас есть возможность изъять животных из этой среды и вернуть в привычную для них природу.

— Зачем это делать – ловить и отпускать медведей?

— Отлов белых медведей нужен для того, чтобы понять, что с этими зверьми происходит. Например, мы в 2023 году опубликовали работу по болезни белого медведя: мы сравнивали полученные в этот год результаты с данными, которые были опубликованы нами же в 2013 году. На основании этого сравнения уже выявили какую-то динамику, насколько больше заболеваний у белого медведя стало. А для того, чтобы понять, болен ли чем-то белый медведь и если да, то чем, мы должны нашего хищника поймать, взять у него биообразцы (в основном это кровь) и проверить на присутствие в них патогенов. Вот как раз во время «операции» по переселению белых медведей на Чукотке мы взяли нужные биоматериалы и получили информацию о питании белых медведей, их болезнях и так далее.

— Для медведей это безопасно?

— В целом да, но иногда белые медведи стрессуют из-за отлова. Для того, чтобы минимизировать стресс, мы решили выяснить наиболее спокойный способ отлова. Для поимки белых медведей обычно используются различные методы: вертолёты, ловушки, привады, снегоходы. Мы проанализировали уровень кортизола в крови белых медведей после проведённого отлова. Результаты показали, что при поимке медведя с помощью вертолёта выделяется самый низкий уровень кортизола. Так получается, потому что этот способ подразумевает достаточно короткое время преследования животного.

— А как происходит такой отлов с помощью вертолётов?

— Сначала ищется медведь, когда удаётся его найти, команда принимает решение, нужно ли конкретно этого медведя обездвиживать. Если решение принято положительное, начинается процесс обездвиживания животного. Засекается 10 минут времени преследования, вертолёт подлетает к медведю как можно ближе и нависает над медведем достаточно низко, насколько возможно для проведения операции. Далее с помощью пневматического оружия необходимо усыпить нашего хищника. Целиться нужно так, чтобы шприц с препаратом смог попасть животному в мышцу, так животное скорее будет обездвижено. Хотя, конечно, подкожный жир немного замедляет впитывание вводимого вещества. Когда выстрел произведён, вертолёт начинает кружить над медведем, до тех пор, пока зверь не уляжется. После этого вертолёт приземляется, высаживает группу научных сотрудников, и группа начинает забирать необходимые для исследования материалы. А после окончания работы группы, вертолёт забирает медведя.

— Кроме белых медведей, отлавливаете ли вы ещё каких-то животных?

— Да, наша организация занимается исследованием и отловом большого количества видов животных. Из арктических обитателей мы работаем с китами, моржами, тюленями и птицами. Китов, правда, мы не отловили, но смогли взять у них биопсию. А если говорить не только про арктическую зону, то мы занимаемся также отловом и исследованием тигров, леопардов, снежных барсов и волков на Дальнем Востоке.

Наталия Чекменева:

— Наталия Алексеевна, расскажите, какие исследования вы проводите?

— Наш научный коллектив исследует содержание тяжёлых металлов, стойких органических загрязнителей, металлоидов, редкоземельных и щелочных металлов в абиотических, то естьв почвах, в грунте, в поверхностных водах, на суше или в морской воде, и в биотических – это животные и растения –  компонентах. Мы ищем токсические элементы, которые могут нанести вред живой природе Арктики. В двух прошедших экспедициях нам удалось выявить немало загрязнителей, например, мы обнаружили свинец и кадмий на острове Врангеля. На острове Земля Александры был найден марганец в огромных концентрациях, а также было выявлено содержание в почвах никеля и кобальта. Помимо этого, на острове Врангеля обнаружилось большое количество стойких органических загрязнителей (СОЗ), которые представляют большую угрозу для биотической среды Арктики, так как характеризуются повышенной токсичностью и стойкостью устойчивостью к разложению.

— На арктических животных загрязнения почв тоже влияют?

— Конечно, в первую очередь загрязнения как раз опасны для животных. А для того, чтобы понять, насколько исследуемая нами зона загрязнена и насколько животные могут получить от этого вред,  мы смотрим сначала на содержание загрязнителей в абиотических компонентах. Именно с этого нужно начинать, потому что почвы, поверхностные воды и другие абиотические компоненты – это места обитания и начало пищевых цепей для обитателей Арктики. В итоге всё то, что находится в почвах, переносится в животных.

В Арктике, кстати, одним из исследуемых абиотических компонентов становится лёд, там тоже обнаруживается много загрязнений. Если верхний слой льда оттаивает, что происходит ежегодно, то, соответственно, в питьё и питание бентосных сообществ попадает всё то, что содержалось в этом слое. А от бентосных сообществ загрязнители уже распространяется дальше по цепочке.

— Как загрязнители попадают в лёд?

— На поверхностный слой льда они попадают за счёт трансграничного переноса или выбросов. А если говорить не про поверхностный слой льда, то тут вопросы к криолитологам и гляцмологам, а может даже и к тем, кто изучает бактерии.

— А как вы достаёте загрязнители из льда, чтобы их можно было исследовать?

— Достаем легко: отбирается кусочек льда, после этого начинаем его растапливать в помещении, добавляем соответствующее вещество, в зависимости от того, на какой анализ отправляем лёд. После этого мы полученное консервируем, дальше снова замораживаем и всё это отправляем в замороженном виде в лабораторию на «Большую землю».

— Со льдом всё ясно, а как происходит отбор почв?

— Арктическую почву брать сложно. Если это обычная почва в средней полосе России, то там всё легко. А вот Арктическую даже летом с помощью бура и лопат доставать трудно, потому что либо её очень мало, либо она смёрзшаяся. Ну а после того, как всё-таки удается получить образец почвы, происходит почти как со льдом: проба кладётся в специальный zip-пакет, тоже замораживается и в этом состоянии едет с либо в переносном рефрижераторе, либо в машине, которая вместе с оборудованием отвозит ящики с замороженными пробами в лабораторию.

— Вы ездите в экспедиции, проводите анализы, а что дальше?

— А дальше мы показываем полученные результаты научному сообществу и призываем всех бороться с экологическими проблемами. Говорим о том, что в арктической зоне, например, превышены предельно допустимые концентрации веществ, которые нам удалось обнаружить. Так по цепочке информация о загрязнениях доходит до ближайших предприятий, а они уже применяют новые технологии для снижения неблагоприятных воздействий.

— Будут ли у вас еще экспедиции? Если да, то какие планы на них?

Да, экспедиции будут. В этом году мы надеемся отправиться на ледоколах в Арктику. Скорее всего, это произойдёт в августе-сентябре. Судно пойдет вокруг острова Врангеля, там снова будут отбираться почвы, а также будет идти мониторинг морского мусора.

— Получается, вы на некоторые территории поедете во второй раз – но зачем?

— Во-первых, остров Врангеля не маленький, нужно будет отбирать не только в тех точках, которые были исследованы ранее, но и смотреть другие участки земли. Во-вторых, необходимо посмотреть, что поменялось в тех местах, в которых брались пробы во время прошлой экспедиции. Мы даём координаты мест, где уже брали почву на анализы, нашим сотрудникам, которые отправляются в экспедиции. Времени прошло достаточно – три года, поэтому нужно посмотреть, что изменилось за этот период. Может быть, концентрации загрязнителей увеличились, а может даже уменьшились. Земля ведь может и без вмешательства человека стать менее загрязненной, у неё есть огромные ресурсы для самоочищения.