Почему в современном мире коренные жители Севера продолжают добывать краснокнижных животных?

«Человек проявляет бережливое, щадящее отношение к природе только в рамках соответствующих традиций. Образно говоря, природу бережёт не человек, а традиция», – Владислав Михайлович Кулемзин, этнограф, доктор культурологии.

Более трёх тысяч лет назад на стыке Азии и Северной Америки, Тихого и Ледовитого океанов, в регионе Берингова пролива родилась морская зверобойная культура – самая северная культура мира. Морские охотники, эскимосы и приморские чукчи, сберегли до наших дней уникальные ландшафты, высокую продуктивность наземных и морских экосистем, и главное культурное наследие своих предков – развитую традицию охоты на морских зверей и практику комплексного использования природных ресурсов морей и побережий. Теперь всё это богатство помогает сохранять национальный парк «Берингия».

Но нет ли здесь противоречия? Как можно сохранять природу, поддерживая при этом традиции морской охоты? Почему в современном мире, когда всё можно купить в магазине, коренные жители продолжают добывать животных, в том числе – краснокнижных серых и гренландских китов? Не наносит ли это вреда популяциям? Можно ли называть охоту на современных моторных лодках с использованием огнестрельного оружия традиционной?

Охота на моржа. Фото: Анатолий Кочнев.

Специально ко Дню коренных народов мира, который отмечается ежегодно 9 августа по инициативе ООН, мы задали эти и другие вопросы Анатолию Кочневу – кандидату биологических наук, сотруднику национального парка «Берингия» и Института биологических проблем Севера ДВО РАН, полевому биологу, специалисту по морским млекопитающим Арктики, который уже почти 40 лет живёт и работает на Чукотке.

Охота помогает выжить

– Людям, которые живут далеко от Чукотки, может казаться, что традиции давно потеряны, поэтому коренным народам не нужно охотиться. Зачастую и здесь, на Чукотке, в крупных посёлках, райцентрах, люди могут жить десятилетиями и придерживаться подобных взглядов, не пытаясь понять мировоззрения народа коренного. Но взгляд этот недалёкий, поверхностный. Меня поражает, когда кто-то со стороны пытается навязать коренным жителям свой взгляд на мир – взгляд городского жителя, который живёт не за счёт природы, а за счёт магазинов и сельского хозяйства, снабжающего эти магазины, – забывая хорошую русскую пословицу: со своим уставом в чужой монастырь не лезь.

Эскимосы и приморские чукчи – народы, в основе жизни которых лежит охота, у них сложился определённый менталитет и определённое мировоззрение, которое помогло им выжить в суровейших условиях. Причём не когда-то давно, а совсем недавно – в голодные 90-е годы, когда на Чукотке прекратился завоз продуктов и горючего, и люди в национальных сёлах остались наедине с собой.

Заготовка рыбы. Фото: Анатолий Кочнев.

У приезжих не было другого выхода, как возвращаться на материк. А местным уезжать было некуда и пришлось воссоздавать то, что к тому времени было утеряно.

Например, к концу 80-х годов из быта уходили ездовые собаки, люди переходили на «Бураны», а в 90-е всё стало возрождаться, появилось огромное количество упряжек, коренные жители стали снова шить байдары. Оказалось, что все традиционные навыки и умения не ушли безвозвратно: остались отдельные носители и очень быстро знания распространились среди всех остальных и помогли людям выжить. При любом экономическом коллапсе охота поможет коренным жителям выжить.

После развала Союза все советские сельскохозяйственные начинания, чуждые для коренных жителей, умерли, потому что они не находили поддержки у морских зверобоев. А охота – это понятно и проверено веками. Поэтому я поддерживаю инициативы охотников, которые обучают молодёжь. Несмотря на то, что сейчас некоторые посёлки приобрели некоторый цивилизационный лоск – появились интернет и телевидение, мобильная связь, старшее поколение беспокоится, чтобы молодёжь не ушла от традиций. Они пережили голодное время и знают, что только традиции помогут здесь выжить.

«Зарплата – только дополнение к основному блюду – мясу»

– Я часто слышу разговоры о том, что раз охотники получают деньги за свою работу, то это уже нельзя считать традиционным промыслом.

К сожалению, модели экономики, которая бы позволяла местным зарабатывать деньги, не придумано. Везде в Арктике – в США, Канаде, коренные жители живут за счёт государства.

При этом на Аляске, в Гренландии государство создаёт корпорации коренных, перечисляет им деньги, и они уже сами распределяют их по необходимости. У нас такой схемы, к сожалению, нет – поддержка коренных происходит только через охоту и промысел в форме зарплаты.

Морская охота. Фото: Юрий Смитюк, ТАСС.

Система сложилась ущербная, потому что, конечно, нужно отделять охоту от заработка, чтобы у людей не было мысли о том, что они убивают ради денег: «Чем больше добудешь, тем больше заработаешь». Это неправильно, но сегодня система такая, ничего нельзя сделать. Однако от этого охота не перестаёт быть традиционной – нужно понимать, что это просто такой вид дотаций. Я всегда охотникам говорю: «Забудьте слово «зарплата» – вы охотитесь для себя, а это просто средства для поддержания уровня жизни.

Чтобы что-то купить в магазине, нужны деньги. Каким-то образом их нужно зарабатывать, чтобы поддерживать современный уровень жизни: оплатить мобильный телефон, купить компьютер. Нельзя людей загонять искусственно в каменный век. Деньги охотникам платят небольшие, жить на них невозможно – это просто дополнение к основному блюду – мясу, которое они добывают.

Современные технологии не делают традиционную охоту нетрадиционной

– Традиционные взгляды на охоту, которые существовали до начала советского освоения Чукотки, были направлены на рациональное природопользование: чукчи и эскимосы сумели выработать такой подход к охоте, который не истощал ресурсы. Появление новых методов добычи – ружей, моторов, – увеличило шансы людей и уменьшило шансы животных быть спасёнными, поэтому стал необходим контроль – квоты.

На самом деле, часто возникают такие споры: если есть ружьё и лодка с мотором – это уже не традиционная охота. Я много разговаривал на эту тему с коллегами с Аляски. Там многие биологи говорят о том, что нужно отделять традиционные методы охоты от традиционного использования добычи.

Морская охота. Фото: Юрий Смитюк, ТАСС.

Например, мясо кита и моржа для приезжего человека не обязательно, а для чукчей и эскимосов все те виды животных, которые веками использовались, необходимы для здоровья – разные микроэлементы коренные жители получают за счёт употребления в пищу свежей крови, жира, сырого и квашеного мяса. Они могут перейти на «европейские» продукты, но при этом их здоровье сильно пострадает: чтобы так питаться, нужно менять образ жизни, в чукотских посёлках с «европейским» питанием люди просто начнут болеть. Тут как раз и возникает вопрос про традиционное использование. Если это входит в традицию народов и необходимо для нормального физиологического развития людей, тогда для них это является традиционной охотой на такое животное, а для других – нет.

Зоозащитники часто апеллируют к традиционным методам охоты: мол, если коренные жители хотят соблюдать традиции, то пусть садятся в байдару и охотятся с копьём. Во-первых, им совершенно не жалко животных, потому что традиционные методы намного более жестокие. Как раз наоборот, я рад, что в охоту проникают современные технологии – они делают её более гуманной по отношению к зверю.

Разделка серого кита. Фото: Брайан Александер.

Во-вторых, кто сегодня позволит выйти на лодке под парусом, чтобы охотиться на гренландского кита при помощи копий? Это полнейшее нарушение техники безопасности. Вернуться к традиционным способам охоты нам не позволит современное общество. Сегодня существуют такие службы, как ГИМС, МЧС, которые за этим следят и вводят ограничения. Нельзя делить традиционное – не традиционное по методу охоты. Главное, чтобы охота была не ради наживы или спортивного азарта и животные использовались традиционно.

Традиции помогают воспитать природоохранное мировоззрение

– Я уже упоминал, что традиции коренных народов позволили сделать промысел неистощительным, найти некую гармонию. Те, кто упрекает коренных в том, что они убивают тюленей, моржей или китов, забывают, что за всю историю по их вине не исчез ни один вид животных. Серый кит попал в Красную книгу не из-за эскимосов. Стеллерову корову добили не алеуты. Никто не отрицает, что сегодня нужен контроль, наличие квот, нельзя пускать всё на самотёк, но в целом, правда за коренными жителями – в отличие от европейцев они никого не уничтожили.

Коренные народы одушевляют животных. Каждый камешек, каждая скала, каждая травинка раньше имели душу, своих духов. Обычно люди это не афишируют, и когда я приехал на Чукотку почти 40 лет назад, я думал, что подобных верований не сохранилось. Но потом я заметил, что местные продолжают благодарить духов, просто делают это не напоказ.

Быт чукчей. Фото: Костя Савва.

Многие обряды существуют и сегодня. Например, если добывают редкое животное, обязательно его кормят, воздают почести. Охота на белого медведя была запрещена коренным с 57 года, но на самом деле она никогда не прекращалась, просто велась скрытно. В 90-е годы перестали это контролировать, и всё вышло наружу. В 99 году я обнаружил на побережье жертвенник из свежих черепов белого медведя. Люди продолжали сооружать жертвенники, отпускать души животных. Ещё через несколько лет меня пригласили на праздник, когда задабривали и кормили добытого медведя, разделяли с ним пищу – то же самое было описано у Тана Богораза в конце 19 века. За 60 с лишним лет, которые запрещена охота на белого медведя, из сознания людей ничего не ушло. Только сегодня это происходит уже в более упрощённом виде из-за того, что на протяжении нескольких поколений охота на белого медведя была запрещена и запрещена до сих пор. Люди боялись огласки и упростили ритуалы, чтобы их можно было сделать быстро и без риска нежелательных свидетелей.

По верованиям коренных жителей, охотник не имел права выйти на охоту и добыть другого медведя без разрешения старшего семьи. Бывало, что проходили годы, прежде чем старшие разрешали вновь добыть белого медведя. Из числа старейшин были хозяева лежбищ, которые определяли, что сейчас можно колоть моржей, а в другое время нельзя. Существовали разнообразные запреты, система управления, которая позволяла контролировать использование ресурсов. Если зверь повторил движение человека, например, закрыл глаза лапой, его не трогают. Или если что-то приснилось во сне. В этой психологии, во всей системе верований проявляется уважение зверю. Коренные охотники зверя не уничтожают – они встречают его в гости и отпускают, чтобы он нарастил снова мясо и шкуру.

Жертвенник из черепов медведя. Фото: Анатолий Кочнев.

Множество поверий сохранились до сих пор. Иногда идёшь, смотришь – молодые парни с наушниками и телефоном, при этом очень ловко разделывают моржей и повторяют те же обряды, что и их родители, потому что с детства ходили с отцами на охоту. Иногда они даже объяснить не могут, зачем они это делают, просто обрядовые действия сохранились. Очень важно восстанавливать обряды и традиции и пропагандировать их среди охотников, потому что все они воспитывают уважение к животным, помогают сформировать природоохранное, а не хищническое мировоззрение.

Некоторые традиции исчезают за ненадобностью. Это естественный процесс, но, если есть возможность поддержать их сохранение на каком-то уровне, я считаю, нужно это делать. Всегда жалко, когда происходит глобализация, исчезает разнообразие.

Подрастающее поколение. Фото: Наталья Калюжина.

Если жизнь будет меняться, её уровень – повышаться, возможно, коренные жители будут отстраняться от охоты и заниматься ею всё меньше и меньше. Я не являюсь сторонником того, чтобы обязательно заставлять охотиться. Если у людей ушло из менталитета это желание – не надо. Главное, чтобы оно не было навязано сверху. То, что охотники сегодня обучают детей, не значит, что эти дети обязательно станут охотниками, кто-то из них возможно уедет и предпочтёт городскую жизнь, но навыки у них останутся и они всегда смогут себя обеспечить, если будет такая необходимость.

Охота на краснокнижных животных: разрешить нельзя запретить

– Всё ведёт к тому, что в скором времени все животные окажутся в Красной книге – цивилизация развивается, уничтожаются места обитания, вырубаются леса, загрязняются водоёмы… Всё больше видов становится уязвимыми и попадают в Красную книгу, при этом люди, которые охотились на этих животных тысячелетиями, в этом не виноваты – не они эту цивилизацию развивают. Да, они в ней живут, пользуются какими-то ей благами, но не они её создали, они не занимаются ущербным природопользованием, таким как горнодобывающая, нефтегазовая или деревообрабатывающая промышленность.

Есть два пути: создать новую экономику, в которую коренные жители могут быть интегрированы так, чтобы забыть охоту, или поддерживать охоту – сохранять природу и виды, на которые они охотятся. Набор небольшой: несколько видов тюленей, белый медведь, два вида китов. Некоторые из них уже в Красной книге – серый и гренландский киты и белый медведь. Если запретить охоту на их, у коренных вообще ничего не останется.

Подготовка к дальнейшей обработке шкуры акибы (кольчатой нерпы). Фото: Брайан Александер.

Мы ведь тоже не один вид мяса едим, а ещё есть овощи, фрукты – у нас огромный и разнообразный выбор пищи. Коренные жители ощущают такую же разницу между мясом лахтака и кита, как мы между морковкой и ананасом. Это тот набор продуктов, с которым они всегда жили, им тоже нужно разнообразие: как мы не можем своё меню ограничить одной картошкой, так и коренные не могут ограничиться одним видом, который не входит в Красную книгу.

То количество китов, которое они добывают – 140 особей в год – втрое меньше, чем можно добывать без ущерба для популяции. Численность серых китов около 24 000, без ущерба можно добывать примерно 4 процента от популяции. То есть можно ежегодно добывать порядка 600 китов, и при этом популяция будет продолжать расти, ничего страшного с китами не произойдёт. При правильном подходе, учёте, контроле, можно охотиться и на краснокнижное животное. Когда мы чётко знаем численность, контролируем её, размеры выживания потомства и темп пополнения взрослой части популяции – это не опасно. Главное, чтобы ограничения жёстко соблюдались. Запрещать коренным добывать то, что они привыкли добывать – это просто глупо. Они не будут этого принимать, как было с белым медведем. Запрет существовал, они его продолжали добывать в том же объёме. Лучше разрешить, но при этом строго следить за численностью и контролировать добычу, чем запретить и забыть про зверя. Это сложная тема, но надо искать компромисс скорее, чем обвинять ту или другую сторону.

Понятия о спортивной и трофейной охоте не должны применяться к народам, которые за счёт охоты живут: сравнивать их с охотниками, которые по выходным убивают зверей ради развлечения, часто – нарушая законодательство, – недопустимо.