Академик Жорес Иванович Алферов накануне официального утверждения кандидатов в президенты РАН рассказал о своей жизни в науке и о роли науки в жизни.

Во время встречи  с журналистами в клубе «Матрица науки» при Санкт-Петербургском пресс-центре «РИА Новости» Жорес Иванович сделал акцент на той практической пользе, которую государство и бизнес могут и должны извлечь из академической науки. В подтверждение своих слов он привел немало ярких примеров из истории, когда именно такой подход обеспечил прорывные достижения, в том числе в космической и атомной отраслях.

Академик Ж.А. Алферов

О государстве и науке

Кандидат в президенты Российской Академии наук Жорес Иванович Алферов уже много лет настаивает на том, что наука должна всецело поддерживаться государством. С тех пор как Петр Первый организовал в Санкт-Петербурге Академию наук в 1724 году, именно государство брало на себя ответственность за работу ученых, а взамен имело право не только пользоваться научными достижениями, но и ставить свои задачи перед научным сообществом.

Увы, многие люди считают, что у науки должна быть национальность,  посетовал Нобелевский лауреат. Но сами ученые не делят физику на отечественную и зарубежную, потому что законы Ньютона не знают государственных границ. Однако финансирование научных разработок и их внедрение, конечно, имеют гражданство. После развала СССР, что само по себе Алферов считает большой трагедией, наука оказалась в весьма бедственном положении, так как лишилась прежней господдержки. «В 1991 году бюджет Физтеха был 80 миллионов долларов, а в 1992 – 4 миллиона. Наши международные контакты и помощь международного научного сообщества сыграли куда большую роль в поддержке института в то время, нежели власть», – привел пример академик.

Наука и бизнес

Жорес Иванович еще в советское время много и часто бывал за рубежом и  видел своими глазами, как в других странах власть и бизнес взаимодействуют с научным сообществом. Он привел в пример одну из  крупнейших телекоммуникационных компаний США  «Bell Telephone» (ныне «AT&T»), сыгравшую в свое время по-настоящему революционную роль в развитии физики и  электроники. В свое время исполнительный директор Мелвин Келли,   сказал приглашенным на работу в компанию Джону Бардину, Уолтеру Браттейну и Уильяму Шокли: «Очень важно создать электронный ключ вместо электромеханического, для чего вы сюда и приглашены, чтобы изменить ситуацию в телефонии. Но не менее важно, чтобы вы в своей работе подтвердили справедливость квантовой теории для физики конденсированного состояния». В 1956 году за изобретение биполярного транзистора Шокли, Бардин и Браттейн получили Нобелевскую премию по физике.

Это пример того,  как, по мнению Жореса Ивановича, бизнес должен взаимодействовать с наукой. Наши же современные компании заинтересованы в быстром и конкретном результате и не считают нужным поддерживать фундаментальную науку. «Когда возникла компания «Роснано», я взаимодействовал с ней, несмотря на сложное личное отношение к Чубайсу, но через несколько лет перестал. У вас ( у «Роснано») нет денег на поддержку науки, –  сказал Алферов. – Вы можете подобрать все, что сделано до этого, но что вы будете делать дальше?»

В советское время место госкорпораций занимали отраслевые министерства. Например, Минсредмаш (Министерство среднего машиностроения СССР), которое курировало атомную отрасль, Минэелектронпром  (Министерство электронной промышленности), Минрадиопром (Министерство радиопромышленности) и другие, несмотря на то, что обслуживали военно-промышленный комплекс, выпускали до 60% гражданской продукции. «И вот эти министерства создавались академиками, в каждом из них было главное научно-техническое управление. При разумном подходе к новой экономической системе, эти министерства могли стать новыми транснациональными компаниями. В них родилась масса новых технологий, не только оружейных, все это благодаря тому, что они тратили деньги на науку», – сказал Алферов.

О молодых ученых

Алферов высказался за то, чтобы ученые старшего поколения, не желающие расставаться с наукой, могли бы перейти в ранг консультантов, тем самым освободить позиции научных сотрудников и заведующих лабораториями для более молодых и активных.

«Нужно освобождать позиции, они должны быть свободны, чтобы на них можно было избрать, продвинуть молодежь. Если бы мы, например, имели возможность вводить по-настоящему высокие оклады для консультантов (в институтах)… очень многие представители старшего поколения с удовольствием пошли бы», – считает Алферов.

«Самый молодой российский академик был избран в 1932 году в возрасте 29 лет, это был математик Соболев. Никаких квот для его возрастной группы не предусматривалось. Все его соперники были старше, опытнее, но он их обошел, – напомнил Алферов. – Считаю такой подход правильным, так как в академических званиях должны отражаться только научные достижения, а не какие-то другие, сиюминутные критерии».

О «Сколково»

В связи с тем, что главный российский инноград в последнее время упоминается в основном в связи с финансовыми скандалами, не обошлось без вопросов о судьбе «Сколково».

«Сколково — это, прежде всего, идеология, а не территория. В идеологии там был целый ряд положительных моментов – направление исследований было выбрано. Вполне разумной была идея создания «Сколтеха», технологического образовательного института нового типа. Но никоим образом его нельзя было создавать на основе MIT (Массачусетский технологический институт). Наш консультативный совет, состоящий из российских и зарубежных ученых, выступил категорически против этого. Мы подчеркивали, что такой небольшой технологический университет, с аспирантурой и магистратурой, можно и должно создать, заложив в него основы научных образовательных центров и технологических образовательных центров, в которых реализуется целый ряд новых идей в образовании. Я бы не расставался со сколковским проектом. Я бы его продолжал, несколько усилив научно-образовательный, научно-идеологический аспекты этого дела», – сказал Алферов.
И, по словам академика, эта идеология со всеми ее привилегиями, должна использоваться в Дубне, новосибирском Академгородке и других научных и образовательных центрах России. Иначе «Сколоково» станет некоей научной оффшорной зоной и на этом все закончится.

О министре науки и образования

На Академию, сказал Жорес Иванович, нападали всегда. После октябрьской революции ее считали наследницей тоталитарного царского режима точно также, как после развала СССР   – тоталитарного советского.

Свое отношение к политике Дмитрия Ливанова Алферов выразил заявлением об уходе с поста Председателя Общественного совета при Минобрнауки.  А для характеристики министра с профессиональной точки зрения, Жорес Иванович рассказал такую историю: «Однажды, открывая очередную конференцию по оптоэлектронике, мой хороший знакомый профессор Пьер Эгрейн сформулировал, как происходит научно-технический прогресс. Физик открывает новое явление. Приходит теоретик и пишет теорию. Потом приходит инженер и создает новый прибор. Потом приходит философ, который не знает ни физики, не математики, ни инженерного дела, но обо всем любит поговорить. Вот в вопросах школьного образования и организации науки в целом Ливанов, скорее, философ,  – подытожил академик. –  Думаю, что это фигура уходящая».

О популяризации науки

Жорес Иванович признал, что Академия не уделяет должного внимания освещению своих достижений, как это делается в большинстве зарубежных университетов и научных центров. Если сравнить интернет-сайт любого американского университета и почти любого российского академического института, то разница будет не в нашу пользу.  Академик сказал, что считает задачу популяризации науки в сегодняшней ситуации очень важной, но уступающей по значению задаче возрождения высокотехнологичного сектора экономики. Но для наших читателей  Алферов, не смотря на свою занятость, пообещал  в ближайшее время закончить очередную статью и даже поделился названием: «Детский сад без папы Иоффе».

Напомним, что несколько дней назад Академия наук огласила окончательный список кандидатов на пост президента. Выборы состоятся 29 мая, а нашим читателям мы предлагаем выразить свое мнение в нашем опросе «Кого бы вы хотели видеть во главе РАН?»