В мозговом «центре страха» нашли нейроны, которые стимулируют аппетит, несмотря на полный желудок.

Ответить на вопрос, почему мы едим после еды, вроде бы не стоит труда: потому что нам хочется, потому что нам нравится, потому что мы чувствуем удовольствие от еды, даже если уже наелись. Но для нейробиологов это не ответ.

Миндалевидное тело в мозге человека. (Фото: CLIPAREA / Depositphotos.)

Нейрон миндалевидного тела мозга крысы. (Фото: Institute for Future Environments / Flickr.com.)

Чувство голода и аппетита возникают тогда, когда мозг решает пополнить энергетические запасы – к нему приходят сигналы о том, что ресурсов у нас мало, и в результате начинают активно работать пищевые центры. Но тогда какие нервные центры побуждают нас есть после того, как мы утолили голод и пополнили энергетические запасы?

В вышедшей на днях статье в Nature Neuroscience говорится, что причина здесь – в амигдале, или миндалевидном теле. Оказывается, некоторые нейроны амигдалы связаны с чувством удовольствия от еды. Вообще, миндалевидное тело долго называли «центром страха», и считалось, что страх – единственный «объект деятельности» амигдалы.

Потом выяснилось, что она отвечает и за другие эмоции тоже; так, совсем недавно мы писали о том, что некоторые нервные клетки амигдалы обслуживают чувство удовольствия. В ней же, как ни странно, находятся нервные центры, управляющие охотничьим поведением зверей. Наконец, в последние годы появляется все больше данных в пользу того, что амигдала еще и пищевое поведение регулирует. Например, в ней есть нейроны, которые запрещают есть что-либо – они включаются, когда индивидуум берет в рот что-то явно вредное.

Рюдигер Кляйн (Rüdiger Klein) и его коллеги из Института нейробиологии Общества Макса Планка решили проверить, есть ли в миндалевидном теле нервные клетки, которые действуют противоположным образом, и такие клетки нашлись. Они называются HTR2a-нейроны – в аббревиатуре зашифрована их способность реагировать на серотонин и синтезировать другой нейромедиатор, гамма-аминомасляную кислоту.

HTR2a-нейроны очевидным образом оказались связаны с приятными ощущениями: если их модифицировали так, что их можно было включать световым импульсом извне, а потом давали мышам возможность самим включать свои HTR2a-нейроны, нажимая мордой на специальную кнопку, то животные просто не могли отойти от этой кнопки.

Специализацией HTR2a-клеток оказалось именно удовольствие от еды: активируя эти нейроны у мышей, исследователи наблюдали, что животные продолжают есть даже с полным животом. Если же нервные HTR2a-клетки вообще отключали, то грызуны продолжали регулярно есть и вовсе не теряли вес, однако они ели ровно столько, сколько нужно, чтобы только утолить голод.

«Нейроны избыточного насыщения» (назовем их так) реагировали только на еду – то есть они не отвечали ни на какие посторонние сигналы, которые предвещали обед, они включались лишь непосредственно в момент обеда. Очевидно, именно они дают чувство удовольствия, связанное со вкусом пищи, ее аппетитностью; более того, манипулируя активностью HTR2a- нейронов, можно было заставить мышей полюбить некий вкус, который они до сих пор не особо любили.

Разумеется, «нейроны избыточного насыщения» и «нейроны запрета на еду», о которых мы упоминали выше, взаимно подавляют друг друга. Находясь в амигдале, они напрямую связаны между собой, и, если еда кажется опасной, «нейроны запрета» подавляют активность «нейронов избыточного насыщения», если же еда кажется вкусной, то все происходит наоборот, «нейроны избыточного насыщения» подавляют «нейроны запрета». Вероятно, «нейроны избыточного насыщения» для того и нужны, чтобы, наткнувшись на хорошую еду, индивидуум съел больше чем нужно, сделав запас на случай, если в перспективе предстоит долго сидеть без еды вообще.

Вероятно, именно миндалевидное тело с его пищевыми нейронами играет важную роль в разнообразных психоневрологических расстройствах, когда человек становится в буквальном смысле одержим едой. Считается, что склонность есть больше, чем нужно, развивается при непосредственном участии системы подкрепления – группы нервных центров, которые отвечают за чувство удовольствия и поведенческую мотивацию.

Система подкрепления, в которую входит и миндалевидное тело, вообще играет большую роль во всевозможных зависимостях, пищевых в том числе, и, возможно, сейчас как раз удалось найти те самые нейроны, в которых наши пищевые зависимости и прячутся.